Мертвые головы

Глава 6

— Ну давай Генок! За твое долгожданное освобождение!

— Спасибо, братва!

Четверо друзей с веселым звоном сдвинули рюмки и опрокинули в себя их содержимое. Сразу же шумно потянулись к закуске.

— Да-а, три годика не виделись, — жуя кусочек сала, покачал головой парень по прозвищу Жало. — Это все-таки срок…

— В армии и то два года служат, — поддержал Рома. — А тут…

— Считай, как в Морфлоте отпахал, — подхватил эстафету Бас.

— Ну да, в Морфлоте! — усмехнулся Генок. — Сравнил тоже!

— Да я имел в виду срок.

— Вот именно, срок. Это вам не восемнадцатилетним пацаном в охотку в кирзачах пошлепать да автоматом помахать. Это… Срок!..

— Понятно дело.

— Не дай Бог никому из вас там очутиться! Не дай Бог!

— Никому из нас, — поправил Жало, обведя всех присутствующих рукой.

— Да, никому из нас, — согласно кивнул Генок. — Ничего там хорошего нет.

— Вот за это давайте и выпьем.

Собравшиеся повторили.

— Ешь, Генок, ешь, — похлопал друга по плечу Бас. — Там-то поди без разносолов пришлось обходиться. Наверстывай.

— Всякое бывало. Иногда с харчиком ничего, терпимо было. Да и вы "грев" присылали, спасибо, не забывали кореша…

— Ну что ты!.. Все нормально!.. А как же иначе, друзья все-таки!..

— А иногда — хоть вой с голодухи. На тамошней баланде особо-то не попляшешь.

— Помните, у Новикова, там как "хачик" на зоне сидел: "Приду домой, сварю тебе баланду. Один-два раз поешь и все поймешь!" — засмеялся Рома. — Это он брату письмо писал. "Шашлык-башлык здесь сразу не найдешь…"

— Во-во, поддакнул Генок. — Но иногда много "дачек" в зону въезжало. Под праздники, например. Тогда ничего, можно было жить.

— А… как ты… жил..? — с некоторой осторожностью осведомился Жало.

— А ты чо, "топтал", чтобы такие вопросы задавать? — ощерился Генок.

— Да ладно тебе, уже и спросить нельзя. Не хочешь, не отвечай.

— Ну почему. Мы же друзья. — Выражение лица говорившего смягчилось. — Нормально я сидел. В "отрицале", понятно, не был, но и дырявой ложкой не ел.

— "Мужиком", значит, был? — уточнил Бас. В команде он считался старшим, но сейчас, с учетом "отсидного" рейтинга Генка, положение дел могло измениться.

— Ну да, "мужиком". А что? В этом свои преимущества есть.

— Нормально… Какие дела…

— А как там… вообще? — изобразив ладонью жест, будто гладя невидимый шар, поинтересовался Рома. — Если вкратце?

— Если одним словом — херово. Если двумя словами — совсем херово. А если вообще — то по-разному. Много чего интересного, никаких институтов-университетов не надо. Только долго ни к чему. Хватило бы и полугода. Ну года от силы.

— Это как в армии. Года бы с лихвой хватило, а второй — лишний, пустой, вроде как буксуешь на месте без особого понта.

— Ты сегодня уже всех достал со своей армией, — осадил Рому Бас. — Понравилось служить, оставался бы на сверхсрочную.

— Да ты чо, я же наоборот.

— Давай-ка еще накатим, — предложил Жало и принялся разливать водку.

— Погоди, братан, не гони лошадей, — обратился к нему Генок. — Это вы здесь три года в водяре купались, а я за весь срок, может, раз пять как следует вмазал. Такими темпами пить — я через полчаса под столом окажусь.

— Конечно… Я не подумал…

— Вы пейте, а я перекурю это дело. Пропущу одну, потом присоединюсь.

— Правильно, Генок, покури, отдохни, — поддержал Бас. — А ты наливай ему по полрюмки и через раз, — приказал он Жалу.

— О'кей.

— А насчет покурить… — дымя сигаретой, прищурил глаза Генок. — Есть что-нибудь?

— Что, соскучился по "травке"? Наверное, и вкус ее уже забыл?

— Не то чтобы забыл, там она тоже есть. Но редко удавалось покайфовать. Там это дорогое удовольствие. Словом, не отказался бы…

— Сегодня ты у нас — главный гуляющий, — улыбнулся Бас. — Раз чего-то хочешь — без "базаров". Только давай попозже, ладно?

— А чего тянуть-то?

— Ну… В общем, пока "дури" нет, но вот-вот должны поднести.

— А что, еще кто-то придет?

— Да нет, — переглянувшись с Ромой и Жалом, пожал плечами Бас. — Просто человечек принесет и уйдет.

— Это чо, сейчас здесь сервис такой? С доставкой на дом?

— Вроде того, — опять переглянувшись с друзьями, подтвердил Бас.

— А чо это вы все время переглядываетесь? — прищурился Генок.

— А чо, нельзя?

— Задумали что-то, хитрые морды! Я же по глазам секу, задумали!

— Да не, чо ты!

— Колитесь, гады!

— Да все нормально! Ну, ты покурил? — сменил тему Бас. — Тогда давайте выпьем. У меня тост есть. Жало, наливай!

— Уже!..

— Братва, давайте встанем! — поднимаясь, предложил Бас. — Нет, Генок, ты сиди! Сиди, говорю, потому что пить будем за тебя…

— Правильно… Верно… — поддержали приятеля вставшие Рома и Жало.

— Все мы помним, — продолжал Бас, — что случилось три года назад…

— Да ладно, потупился Генок. — Чего там вспоминать-то…

— Погоди, не перебивай!.. Так вот, тогда все мы могли… Ну, вы знаете, о чем я… — Стоявшие согласно закивали. — Но Генок все взял на себя. Он не скулил, не дрочился и не спасал свою шкуру, хотя менты лупили его и выбивали показания… — Ничего этого в действительности не было, никто его не бил и даже особо не дознавался о подельниках. А не сдал друзей Генок потому, что в камере ИВС ему доходчиво объяснили, что выгоднее идти по делу одному, чем группой, срок меньше, статья легче и авторитета в зоне поболе будет. Но весь вид Генка свидетельствовал о том, что все сказанное Басом — суровая жизненная правда, и только скромность заставляет его отнекиваться и воздерживаться от живописания деталей собственного героизма. — Генок, ты не думай, мы ничего не забыли. Мы все помним и… Это… благодарны тебе. Вот.

— Да ну, чо ты, честно-слово. Вы тоже молодцы. Там совсем немногих кореша с воли грели, а вы не забывали. Так что я тоже…

— Это само собой. Но сейчас мы пьем за тебя. Ты настоящий парняга!

— Давай, Генок! Ты молодчага! — подхватил Жало. — За тебя!

— Давай свою рюмку, братан! — Рома наклонился и обнял Генка. — Вот так!

Все потянулись чокаться. Глаза у тостуемого повлажнели.

— Знаете, как я об этом мечтал! — выпив, произнес он. — Что вернусь домой, а там меня встречают кореша. То есть вы. И все рады мне. И стол… И все… Ну, в общем…

— Ты закусывай, братан, закусывай. А то сейчас растаешь, и мы за тобой. — увещевал приятеля Рома. — А пока еще рано.

— Чо рано-то? — разулыбался Генок. — Не-е, вы, черти, что-то мутите!

— Ты совсем не ешь! — закуривая, обратился к нему Бас.

— Да у меня желудок отвык от такого! Ты чо! Глазами я бы все съел! Ничего себе стол: одного мяса пять видов! Огурцы, помидоры, а ведь уже не сезон!..

— Давай-давай, тебе нужны витамины! Туда-то не разрешали засылать…

— Да я постепенно. Надо же привыкнуть немного. А то обхезаюсь.

— Слушай, Генок, — подался вперед Жало. — А как ты там без баб обходился?

— Обходились, — криво усмехнулся Генок. — По-всякому.

— Это как же? Рассказывай, чего там, здесь ведь все свои!

— Я расскажу, тебе тоже захочется…

— Да ладно, кончайте! — прикрикнул Бас. — Человек первый день на свободе, а вы со своими дурацкими расспросами. Не все сразу. Захочет — сам расскажет, нет — его дело. И вообще, как будто вы сами не знаете, как там с этим делом. Что, первый день на свете живете? Вот так и обходятся, как вы об этом слышали, резиновых кукол там нет. Зона есть зона, там свои законы. Верно, Генок?

— Точняк!

— Ну и все. Главное, чтобы с этим делом было все в порядке.

— Кстати, про "это дело". Один черт рассказал, буквально перед самой моей "откидкой" с этапом в зону зашел. Ну вот, там один мужик спрашивает другого: "Как у тебя с этим делом?" а тот ему: "Да он у меня просто как жеребец". — "Здорово! А ты раньше на потенцию жаловался, говорил, что не стоит!" — "Вот именно, чистый жеребец! Ни минуты не стоит на месте!" Ха-ха-ха…

Присутствующие вежливо поулыбались.

— Ну чо вы? — в голосе Генка слышалась укоризна. — Херовый анекдот, что ли?

— Да не, — ответил Жало. — Просто ему уже сто лет. И мы уже сто раз его слышали.

— A-а… А я только на днях… Ну конечно, зона не воля… Наливай, Жало!

— Ничего, через недельку-другую забудешь все как страшный сон, — бодро произнес Рома. — Мы тебе в этом поможем!

— Такое нельзя забыть, — покачав головой, серьезно произнес Генок.

Собравшиеся не успели выпить, когда в прихожей раздался звонок.

— Кого это черти несут? — нахмурившись, оглядел друзей Генок.

— Кто его знает, — пожал плечами Рома.

— Сейчас посмотрим! — заявил Жало, выбираясь из-за стола.

— Может, не стоит открывать? — продолжал хмуриться Генок. — Хорошо сидим, кто нам еще здесь нужен… Пусть завтра приходит.

Звонок затренькал вновь, уже более требовательно: дз-з-зи-н-нь, дз-з-зи-н-нь…

— Да чего ты! — произнес Бас. — Пусть Жало глянет, кто там. Если кто-то левый, выгонит его в шею, а если кто ко двору — запустит. Иди, Жало.

Парень, к которому обратился Бас, повиновался. Компания в ожидании смолкла. Спустя несколько секунд раздался звук отпираемого замка, и вслед за этим оставшиеся в комнате услышали голоса — своего друга и незнакомой женщины.

— Здравствуйте, я лейтенант милиции… — Фамилия прозвучала совершенно неразборчиво.

— Здрасьте. А в чем дело? — в голосе Жала сквозило недоумение.

— Разрешите пройти?

— Вы же уже прошли!

Генок с напрягшимся лицом, посмотрел в глаза Басу и прошептал:

— Мудак! На хера он ее впустил! Без ордера мог бы послать подальше!

— Куда я могу повесить пальто? — спросила женщина.

— Да зачем пальто-то? На каком основании? В чем дело-то?

Генку послышались в голосе Жала какие-то странные интонации.

— В комнате я вам все объясню! Пройдемте, гражданин!

Когда женщина появилась в комнате, все невольно первым долгом уставились на ее обувь. Надетые в прихожей клетчатые тапочки Жала были ей велики как минимум на десять размеров, и этот комичный факт сразу бросился в глаза.

— Так, пьянствуем…

— Мы что… Мы ничего… — вился подле нее Жало. — У нас все культурно…

Женщина была одета в идеально отутюженную милицейскую форму с лейтенантскими погонами. Впрочем, возраст ее не превышал двадцати трех лет, поэтому ей больше подошло бы определение "девушка". Длинные русые волосы обрамляли симпатичное, разве что излишне строгое лицо. Хотя росту в пришедшей было никак не меньше метра шестидесяти пяти, на фоне Жала, доставая ему едва до плеча, она выглядела хоть и не Дюймовочкой, но достаточно миниатюрной.

— Вы хозяин квартиры? — подняв голову, посмотрела она на Жало, прервав его бормотание. — Я правильно поняла?

— Да… Я хозяин…

— А это кто?

— Это мои гости.

— Гости? Гм… Значит, гости… — Девушка-милиционер строго оглядела присутствующих. — Посмотрим, что за гости…

— Да все нормально. Вот, собрались посидеть, поговорить за жизнь.

— И это гость? — пришедшая ткнула пальцем в Генка.

— Ну да, а что?

— Документы!

— На каком основании? — взбрыкнулся Генок. — Ордер у вас есть?

— Кончай, братан, — урезонил его Бас. — Покажь ей свою ксиву.

— Вот, справка об освобождении, — протянул Генок сложенный лист. — Я только сегодня откинулся, чист как стеклышко.

— Ну, это мы всегда сможем проверить, — хмыкнула лейтенантша.

— Проверьте. Если делать нечего, — пожал плечами Генок.

— И объясните, в чем, собственно, дело, — потребовал Бас.

— На вас поступил сигнал.

— Какой еще сигнал?

— Шумите, хулиганите…

— Это вранье!

— Прямо целый притон. Вон и уголовник сразу на "малину" припылил.

— Какая "малина"! Что вы сочиняете! — вознегодовал Генок. — И вообще, я свое отбыл. Завтра получу паспорт. Верните мою справку об освобождении!

— Придется составить протокол! — проигнорировала его слова лейтенантша.

— Цыпа, — вкрадчивым голосом произнес Рома. — А ты не боишься одна по "малинам" ходить? Без сопровождающих дядь?

— Нет, не боюсь. Чего мне бояться? Уж не таких ли как вы?

— А хоть бы…

— Да ну что вы мне сделаете! — презрительно скривила губы девушка.

— А вот оттрахаем тебя сейчас всем табором, — спокойно заявил Рома. — Чтобы впредь правильно оценивала ситуацию…

— Статья сто тридцать первая уголовного кодекса! — отчеканила лейтенантша. — Лет по семь на конец можно хватануть. На каждый.

— Чо ты несешь, дурень! Я несколько часов как от "хозяина", мне на хер это все не надо!

— Спокойно, Генок, — улыбнулся Рома. — Все под контролем.

— Под каким еще контролем! Ты завязывай свои примочки, я не спец по мохнатым сейфам! Это все без меня!

— Гражданин совершенно прав! Насильников на зоне не любят!

— Заткни пасть! — пуще прежнего взъярился Генок. — Откуда тебе-то знать, что там, на зоне! Давай сюда мою ксиву, и я сваливаю!

— Да не кипятись ты, все нормально, — прошептал ему на ухо Бас. — Просто сиди и помалкивай, ничего страшного здесь не будет.

— Да пошел ты!

Рома между тем встал, подошел к лейтенантше и приобнял ее за талию.

— У-у, такая хорошенькая девочка… — гладя ее по голове, проговорил он.

— Уберите руки! — последовал ответ, произнесенный "официальным" тоном.

— А если не уберу?

— Это все бесполезно. Протокол я составлю в любом случае!

— Да ну?

Рома, поелозив рукой на поясе юбки, расстегнул крючки, и она упала к ногам девушки, которая тут же сделав шаг вперед, переступила через нее, освободившись заодно от огромных клетчатых тапок.

Генок просто обалдел от открывшегося перед ним зрелища: под юбкой кроме черных чулок, перехваченных на ляжках девушки широкими подвязками, были только трусики, поражавшие своими миниатюрными размерами.

Жало, похотливо улыбаясь, тихо проскользнул на свое место.

А Рома, стоя у девушки за спиной и просунув свои руки у нее под мышками, уже расстегивал на ней китель и блузку.

— Это чо? — отупело глядя на происходящее, выдавил из себя Генок.

— С возвращением, братан! — восторженно похлопал его по руке Жало. — Это все твое. Глянь, какие сиськи!

— Не снимай китель! — заорал Бас. — Блузку распахни и все! Китель не снимай! И чулки пусть остаются!

— А протокол все-таки придется составить, — как ни в чем не бывало заявила девушка.

— Ладно, раз ты такая настырная — составляй! — заржал Рома.

— Только сначала вот этого зэка допросить надо, — кивнул головой Бас.

— Вот этого? — покачивая бедрами, приблизилась к Генку лейтенантша.

— Ага, его!

— Ты чо, бикса! Ты чо вытворяешь! — вытаращив глаза и выставив перед собой руки, как бы защищаясь, но уже с улыбкой на лице, закричал Генок. — Ты чо провоцируешь, начальник! Кончай беспредел! У меня бабы три года не было!

— Три года "дуняшу Кулакову" тешил?.. — отстраняя его руки и игриво проведя язычком по верхней губке, проворковала соблазнительница. — Ах ты, бедняжечка!

— Эй, кончай! — больше делая вид, чем действительно сопротивляясь, тянул свое Генок. — Я же не трактор! Я же живой! Я же могу не выдержать!

— Живой, говоришь? — лейтенантша наконец проскользнула ему на колени, расстегнула рубашку и принялась целовать грудь и шею.

— О-о! Я щас улечу! — закатил глаза Генок. — Пощади!.. Три года!.. Я же живой!..

— А вот я тебя сейчас до смерти затрахаю и перестанешь быть живым!

— Гражданка начальница! — хохотал Жало. — Вы же должны его допросить!

— Да-да. Непременно. Вы начальник следственного изолятора?

— Я! — в полном восторге проорал Жало. — Кто же еще? Я!

— Где здесь у вас кабинет для допросов? И побыстрее, пожалуйста.

— Уже поздно! — гробовым голосом произнес Генок. — Я же говорил, что не железный…

Лейтенантша встала с его колен. Возле гульфика на брюках Генка образовалось влажное пятно размером с телефонную мембрану.

— Ничего, это дело поправимое, — смеясь, заявил Бас. — Правда, Лина?

— Безусловно, — с видом компетентного специалиста подтвердила она. — Десять минут и никаких проблем. Пройдемте, гражданин!

Ухватив Генка за брючной пояс, девушка повела его в смежную комнату, служившую спальней. Или, как она ее окрестила, "кабинет для допросов".

— Только китель, смотри, не снимай! — напутствовал ее Бас.

Оставшаяся троица уселась за стол и принялась за еду и выпивку.

— Вроде неплохо получилось, — заметил Рома. — Генок аж обалдел.

— Высший класс! — подтвердил Жало. — Я бы был рад, если меня вот так из зоны встречали. Нет, мы молодцы все-таки.

— Не каркай! — осадил его Бас, имея в виду зону. — Вечно ты!..

— Тьфу, тьфу, тьфу… — поплевал через левое плечо Жало, после чего еще и постучал по столу. — Я не это имел в виду.

— А получилось — это.

— Три года без баб, — покачал головой Рома. — Не мудрено, что он сразу приплыл.

— Кто бы на его месте не приплыл! Все течет, все изменя… — сострил Жало.

— А Линка молодец-баба! — хохотнул Бас. — "Это все бесполезно. Протокол я составлю в любом случае!" — процитировал он.

— Ага, здорово сыграла!

Жало подошел к двери в смежную комнату и, тихонько приоткрыв ее, сунул голову внутрь и затаил дыхание.

Лейтенантша в позе "наездницы" прыгала на распростертом на кровати Генке. Грива ее волос при этом металась из стороны в сторону, под милицейским кителем вверх-вниз плясали молочно-белые полноватые ягодицы. Страстные и протяжные женские стоны — результат постоянных тренировок — сливались с хриплым и утробным медвежьим рычанием мужчины.

— Ну что там? — с интересом спросил Рома. — Идут дела?

— Полным ходом, — возвращаясь за стол и показывая друзьям победно выставленный большой палец руки, сообщил Жало…

…В свидетельстве о рождении, в паспорте и других документах у нее значилось совсем иное имя, то, которым ее звали родные, друзья и все знакомые из прошлой жизни. Имя Лина было "рабочим". Но за последнее время она так к нему привыкла, что когда ее называли тем, прежним именем, она внутренне не сразу могла настроиться на него. Тем более, что такое случалось все реже.

Китель, который она время от времени надевала на "работу" вовсе не был маскарадным костюмом или одеждой с чужого плеча. Когда-то она носила его на вполне законных основаниях, работая следователем в одном из райотделов города. И погоны лейтенанта милиции были ей вручены на законных основаниях.

Его она допрашивала в качестве свидетеля. Тридцатилетний красавец, веселый, умеющий интересно рассказывать, при деньгах, он произвел на нее сильное впечатление. К обвиняемым по делу он был сбоку припека, судимостей не имел, и она с готовностью приняла его ухаживания. Собственно, почему бы и нет?

В компании, куда он ее ввел, нравы царили легкие, свободные, и это, в принципе, ей тоже нравилось: Лина никогда не была "синим чулком".

Она не раз была в бане с ним, и с его друзьями, и с подругами друзей, не видя в этом ничего зазорного. Наоборот, она находила в таких отношениях даже какую-то изюминку, какую-то пикантную "мушку".

Но это позволено Юпитеру…

Однажды к ней прямо в кабинет, пришли его друзья и попросили прекратить уголовное дело, находящееся у нее в производстве. Узнав о чем идет речь, Лина ответила категорическим отказом: преступление было "громкое", дело было на контроле у начальства, и при всем ее желании она бы ничего не смогла сделать. Тогда ее попросили устроить "пропажу" некоторых вещдоков, после чего дело должно было развалиться само собой. Следователь отказала и в этом. Они сказали: "Ладно, посмотри эту штучку. Завтра мы еще зайдем". И ушли.

Взяв у экспертов видеомагнитофон, Лина заперлась в кабинете на ключ и просмотрела видеозапись. В принципе, уже при разговоре с просителями она ожидала нечто подобное. Там были не только бассейные сцены, где она голая резвилась среди таких же раскрепощенных мужчин и женщин. Были там и кадры в стиле "порно" с ее участием, причем эти жесткие варианты были сняты таким образом, что лица мужчины видно не было, зато ее лицо отражало то гримасу похоти, то торжество экстаза. Впрочем, лицо было далеко не единственной частью ее тела, снятой крупным планом.

Она позвонила ему. Он был еще жестче тех кадров: "Ребятам надо помочь. А то кассета уйдет по нескольким адресам. Сама понимаешь, это жизнь. Ты уж извини…"

Лина проплакала всю ночь, а утром пошла на прием к заместителю начальника краевого УВД и все ему рассказала. Даже хотела отдать кассету, но он брезгливо поморщился и сделал небрежный жест пальцами, чтобы она ее убрала.

«Твое счастье, что у тебя все-таки хватило ума прийти ко мне, — сказал полковник. — Значит, сидеть не придется. И из милиции будешь уволена по собственному желанию, а не с "волчьим билетом". Пиши заявление!»

Так и закончилась ее милицейская карьера. Но Лина недолго горевала. Переквалифицировавшись в "ночные бабочки" она ничуть не тяготилась избранной стезей.

С ним она больше не виделась. Он предпочитал не пользоваться услугами профессионалок. А адрес Лина давно сменила…

— Ну, она меня заездила! — выйдя с девушкой из спальни и похлопав ее по заднице, с довольным видом проговорил Генок.

— Слыхали, слыхали, как ты орал: "Давай, сука лягавая! Давай, ментяра!" — скопировал голос друга Бас. — Аж стекла дрожали!

— Ну, кто еще хочет комиссарского тела?! — распахнув китель и уперев руки в бока, вопросила Лина.

Блузки на ней уже не было, чулки она тоже сняла.

— Я, я хочу! — вскочил Жало.

— Тогда погоди, пока я душ приму. Не волнуйся, это недолго.

— Я его с тобой приму, — заявил Жало. — Обожаю водные процедуры!

— Ну как хочешь, — согласилась девушка и, покачивая бедрами, направилась к ванной. Жало устремился за ней.

Вскоре оттуда послышался шум воды и веселое плескание.

— Жало там всю ванну затопит, — покачал головой Рома.

— Его ванная, его и проблемы, — ответил Бас. — Дельфин, мать его!

— Слушайте, мужики, ну вы дали! — куря с блаженным видом, протянул Генок. — Где вы такую тигрицу откопали?

— Где-где, в ментовке и откопали, — пожал плечами Рома.

— Не, я по натуре спрашиваю.

— По натуре — в ментовке, — подтвердил Бас. — Она раньше там следачкой пахала. А вообще есть такая служба "Услада"…

— Проститутки?

— Ну. Только элитные.

— Да откуда в нашем городе элитные. Это же тебе не Москва.

— Ну, значит, полуэлитные. Такие штуки у них называются "ролевые игры". Там не только мусориха есть, всякие. И вдвоем, и втроем представления устраивают. Лесбийский акт могут изобразить и все такое. Да ты еще сам все увидишь.

— И у блядей прогресс, мать их!

— Дорого, правда, берут, суки. Берегов не видят. Но и отрабатывают, надо признать.

— В этом я уже убедился.

— Погоди, еще не вечер. Все еще впереди. Сейчас немного восстановишься…

— Да ты чо! Меня теперь хоть самого трахай, сил совсем не осталось.

— Посмотрим, что ты через часок запоешь. И хватит дымить своей мочалкой! На, зобни "косячок". Травка — высший сорт.

— Ты же говорил, что нету!

— Это я со спецом, чтобы растянуть твое удовольствие. Ну как?

— Кайф! — выдыхая специфически пахнущий дымок, простонал Генок. — Все, вот теперь я дома! Как пел один шкет из Казахстана: "Нирвана!"

…Когда Лина с Жалом вернулись в комнату, на ней был все тот же неизменный китель, а на нем — махровое полотенце, обернутое вокруг бедер. Волосы у обоих были мокрые, лица веселые.

— Линок, примешь немного? — кивнув на стол, предложил Бас.

— А у вас только водка? — окинула та взглядом бутылки.

— Еще пиво есть.

— А вина не взяли?

— Не додумались. В следующий раз обязательно прикупим.

— Ладно, налейте. Мне надо хоть немного отдохнуть.

Девушка подняла с пола юбку, но Рома остановил ее жестом, и она не стала надевать ее, а аккуратно повесила на спинку стула.

— Перекуси, отдохни, — пододвинул к ней посуду Бас, — а потом все-таки займись протоколами. Ты ведь еще не всех допросила.

— Я вот что думаю, — выпив водку и запив ее соком, проговорила Лина. — А не устроить ли вам очную ставку?..

— Это как это? — шмыгнув носом, уставился на нее Генок.

— Это когда двоих сразу "допрашивают", — пояснил Рома и гыкнул.

— Двоих… — качнул головой Генок, — это еще понятно. А вот троих…

— Сейчас ты сам все увидишь, — ткнул его в плечо Рома.

— Что значит — увидишь! — поправил друга Бас. — Очная ставка-то с кем будет?

— С ним. Выходит, он будет не смотреть, а участвовать. Что скажете, гражданка следователь?

— Без него никак, — с набитым ртом поддакнула лейтенантша.

— Ну вот видишь!

Лина украдкой бросила взгляд на настенные часы. До прихода Мити оставалось пятьдесят девять минут. Она еще не решила, к какому состоянию ей подвести клиентов к этому часу: чтобы они отпустили ее с миром, или наоборот — чтобы они продлили заказ и оплатили дополнительное время…

— Ну что, отдохнула? — улыбаясь обратился к ней Рома.

— Ага.

— Значит, "Встать! Руки за спину!"?

— Молодец, правила знаешь. Ты и ты! Ткнула она пальцем в Рому и Генка.

— А я? — весело вытаращив глаза и разведя руками, воскликнул Бас.

— И ты! — обостренный ноготком пальчик уперся ему чуть ли не в переносицу. — Встать! Руки за спину! Вперед марш!..