Метатель

Глава 15

Дорога к Ижевску тянулась бесконечно, сквозь осеннюю листву и сгустившуюся тишину. Мы с Ваней, чуть притомившись после очередного долгого перехода, шли, стараясь держаться подальше от шумных мест и лишних признаков жизни, которые в нашем случае часто приводили к проблемам. И вот, на одном из поворотов, у обочины, мы увидели группу людей. Их было видно издалека — медленные, изможденные тени, бредущие вдоль дороги в каком-то молчаливом, почти ритуальном порядке. Сначала я подумал, что это зомби, но, когда мы подошли ближе, стало ясно, что перед нами — выжившие.

Они выглядели так, словно их пропустило через мясорубку. Одежда висела лоскутами, лица были землистого цвета, исхудавшие, со впавшими щеками и тёмными кругами под глазами. Казалось, эти люди — мужчины, женщины и даже дети — шаг за шагом теряли свою человечность, превращаясь в тени самих себя. Мужчины — их было восемь, худые и бледные — шли, стараясь прикрыть женщин и детей, словно готовясь отразить собой любой удар. На лицах — выражение пустоты и усталости, которое я видел только у людей, переживших что-то немыслимое.

Женщины, их было двенадцать, прижимали к себе детей, казались чуть живыми, с потухшими взглядами. Двое подростков пытались держаться рядом с мужчинами, едва не падая от усталости, но стараясь не отставать. Двое малышей лет четырех-пяти, запуганные и не понимающие, что происходит, тихо шли рядом с женщинами, прижавшись к их коленям, словно хотели спрятаться от всего, что их окружало.

— Здравствуйте, — тихо сказал я, когда мы подошли ближе, не желая сразу вызывать лишнюю тревогу, — Вы часом не с Ижевска?

Один из мужчин, судя по всему, был старше остальных и казался их негласным лидером.

Сергей, уровень 3

Он обернулся, взглянул на меня глазами, полными усталости, и кивнул, едва вымолвив:

— Да… С того, что осталось от него…

Он говорил с трудом, его голос был хриплым, пересохшим, словно слова стоили ему больше, чем сила, которая у него осталась. По его лицу, обветренному и осунувшемуся, можно было понять, что с момента, когда они ушли из города, они, вероятно, ни разу не отдохнули по-настоящему. На его руке я заметил кровавую повязку, пропитанную грязью, словно рану залечивали в спешке, чтобы хоть как-то продержаться до конца.

— У вас есть чем лечить раненых? — спросил он, и в голосе его прозвучала слабая надежда, будто он до последнего не верил, что в нашем мире может оставаться место для помощи.

Я молча кивнул, и без слов подошел к нему, активируя Лечебное прикосновение. Но ничего не произошло. Быстро взглянув на описание навыка (Активировав навык, вы можете частично исцелить себя или члена своей группы прикосновением), кинул приглашение Сергею вступить в группу и попробовал снова. Моя рука едва коснулась его плеча, как знакомая энергия начала заполнять пространство между нами. Мужчина едва заметно вздрогнул, его лицо на секунду расслабилось, и он закрыл глаза, словно позволил себе хоть немного отдохнуть. Рана начала понемногу светлеть и он медленно «оживал» у меня на глазах.

— Спасибо, — прошептал он, и в его голосе была не просто благодарность, а что-то вроде признания, что этот маленький момент спокойствия стал для него спасением. За его спиной стояли женщины с детьми, которые, увидев это, начали подходить ко мне, ожидая помощи.

Следующим был подросток, Дмитрий, уровень 1, худой, с исцарапанными руками и лицом, с огромными, испуганными глазами. Его руки дрожали, он держал женщину за локоть, но когда я подошел ближе, он слегка выпрямился, словно почувствовал, что его могут спасти. Я пригласил его в группу и дотронулся до ободранного, кровавого запястья. Лечебное прикосновение помогло ему, как и его спутникам, вновь обрести хоть каплю надежды.

Я лечил каждого, как мог, пока не почувствовал слабость — видать какой-то внутренний запас энергии начал истощаться, но всё равно продолжал. Каждая ранка, каждый синяк и ссадина, оставленная дорогой и монстрами, постепенно исчезали, оставляя на лицах этих измученных людей хоть какое-то выражение облегчения. Мы с Ваней достали часть нашего лута, стараясь поделиться с ними всем, чем могли. В условиях нашего нового мира это было эквивалентом жеста, который мог их спасти.

Женщины, сначала не веря своим глазам, начали делить еду, прижимая к себе малышей, чтобы те могли хоть немного поесть. Кусочки хлеба, хлебцы, сухари — всё это исчезало в их руках с такой скоростью, что я понял, насколько они были голодны. Дети, особенно малыши, ели молча, глядя на нас огромными глазами. Это был взгляд, который я не забуду. В нем было всё — страх, благодарность, боль и усталость, которая не могла уместиться в таком юном лице.

Один из мужчин подошел к нам, кивнул, не говоря лишнего, но я понял, что это было его способом поблагодарить нас. Он тоже выглядел так, словно пережил что-то невообразимое. Его глаза были полны тьмы, но среди этой тьмы я увидел крупицу света. Как будто после всех испытаний, которые он прошел, наша помощь, скромная и молчаливая, была чем-то вроде чудо.

Когда они поели, я присел рядом, оглядывая их лица, полные усталости и облегчения.

— Что случилось в Ижевске? — спросил я, хотя в глубине души боялся ответа.

Мужчина медленно поднял на меня взгляд. Он выглядел так, словно ему было больно вспоминать. Но он всё равно заговорил, и его голос наполнил тишину вокруг нас, превращая её в колокол ужаса.

— Там… Там начался кошмар. Когда все это началось, — он сплюнул на землю, выражая все свое презрение. — Система… Она привела за собой этих тварей. Мы пытались бороться, пытались выжить. Но они… они приходили из ниоткуда, обрушиваясь на нас. Мы не успевали ни отступать, ни сражаться. Все рухнуло.

Он замолчал, как будто его слова были тяжким грузом, а мы молча кивали, чувствуя в себе ту же самую боль. Каждое его слово казалось подтверждением того, что мир, в котором мы живем, окончательно изменился. Он был полон тварей и монстров, и каждый человек, каждый выживший становился на вес золота.

Лица выживших, с которыми мы столкнулись на пути, были затенены тем же страхом и истощением, что и у тех, кто идет по краю пропасти. После еды и лечения они немного оживились, но печать пережитого осталась в их глазах. После короткой передышки люди начали рассказывать о том, что пришлось пережить в Ижевске. Слово за словом, картина, которая вырисовывалась, становилась всё более мрачной.

— Сначала мы думали, что сможем там выжить, — начал один из мужчин, что выглядел немного старше остальных. — Пока была еда, вода, хотя бы минимальные запасы, держались. Но когда началась вторая волна, всё рухнуло. Зомби стало в несколько раз больше, появились новые мобы, они обрушились на город целыми ордами, выискивая любые признаки жизни. Насколько я понял, они не просто ходят хаотично, а будто бы нацелены на нас. Даже малейший шум — и они бегут на звук, как стая волков.

Он говорил приглушенно, словно до конца не верил в собственные слова. Я видел, как каждый из них, казалось, снова переживает ужасы, которые оставил позади. Женщины кивали, прижимая к себе детей, а подростки смотрели в сторону, чтобы не показывать слез.

— Зомби и так было немало, а тут ещё и свои же — люди, — добавила одна из женщин, нервно сжимая ладони. — Сначала все пытались помогать друг другу, но, когда запасы кончились, начались убийства за крошки еды. Группировки образовались из тех, кто сильнее. Они начали нападать на нас, слабых, забирая то, что оставалось, забирая даже детей.

Слова её были тяжелыми, как камень, и боль, которую она пронесла, была в каждом вздохе.

— Настал настоящий закон джунглей, — вмешался другой мужчина, его лицо было напряжено, словно он всё ещё где-то там, на улицах разорённого Ижевска. — Выживает сильнейший, и если ты не можешь себя защитить, ты ничто.

Я слушал их, пытаясь держать выражение лица невозмутимым, хотя внутри начинала подниматься тревога. Мы с Ваней, не договариваясь, переглянулись. Мы понимали: если до второй волны там ещё оставались надежды на порядок, то теперь всё, что когда-то было цивилизацией, рухнуло окончательно. Город стал ловушкой для выживших, местом, откуда выбраться смогли лишь немногие.

Пока они рассказывали, мне не давал покоя вопрос о заводе. Если Ижевск действительно захвачен зомби и бандами, как они могли добыть и воспользоваться оружием? Или хотя бы найти патроны? Я не стал тянуть и задал вопрос, который интересовал меня больше всего:

— А как насчет завода? Остались ли там какие-то запасы? Оружие, патроны?

Мужчина, который вел разговор, тяжело вздохнул и покачал головой.

— Мы пробовали. Достали несколько пистолетов, несколько коробок патронов. Но ты не поверишь — порох не горит, капсюли не срабатывают, пули не летят. Система, или что это там, что-то сделала с оружием. Всё, что работало на порохе, стало бесполезным, как камни. Только холодное оружие, как ножи, копья — вот и всё, на что можно полагаться.

Я почувствовал, как внутри что-то сжимается. Итак, Система лишила нас не только электричества, но и оружия. Оставила нас с нашими кулаками, старыми ножами и всеми этими «системными» вещами, которые нужно ещё заслужить, добывая кровью и потом. Город с оружейным заводом, казавшийся последним оплотом безопасности, оказался просто ловушкой, где ни одна пуля не смогла бы помочь против орд зомби и бандитов.

Пока я переваривал эту новость, мысли начали стремительно складываться в единственный возможный план. Если оружие в городе бесполезно, а выжить там становится всё сложнее, единственный вариант — уводить людей подальше. Уводить от городов, где зомби продолжают накапливаться, где всё напоминает бомбу замедленного действия. Вдали от городов у нас есть хоть малейший шанс устроиться и создать что-то вроде временного убежища, где зомби и люди не будут на каждом углу, как это происходит в Ижевске.

Я повернулся к выжившим, чувствуя, как идея крепнет в голове.

— Послушайте, — начал я, и все головы повернулись ко мне, с надеждой, с вопросами, которые я видел в их взглядах. — Если Ижевск действительно стал такой ловушкой, если там нет шанса выжить, может, стоит отправиться подальше? Мы можем попробовать найти место, где нет этих орд, и организовать временное убежище. Оплот, который защитит нас от зомби и даст время на подготовку.

Выжившие переглянулись, будто это было и слишком хорошо, и слишком сложно для их усталых тел, для душ, которые привыкли просто выживать.

Тут же перед глазами всплыло сообщение от Системы, которое будто услышало мои мысли:

Получено задание: Создайте оплот выживших. Награда:???

Я нахмурился, стараясь скрыть удивление. Кажется, Система была заинтересована в этом не меньше, чем я. Как будто она не просто навязывала выживание, но и хотела, чтобы мы пытались собраться в группы, чтобы противостоять хаосу, который она сама же и создала.

Секунду я молчал, осмысливая задачу. Значит, теперь не только выжить, но и создать место, где другие смогут укрыться. Не знаю, что это — испытание или игра, но теперь все, кто был передо мной, стали частью этого испытания.

Я снова повернулся к людям, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.

— Это не просто поход. Это будет опасный путь. Мы встретим зомби, мы встретим тех, кто будет пытаться нас остановить, — я сделал паузу, видя, как люди молча слушают меня, как их лица наполняются надеждой. — Но если мы сможем уйти, создать что-то вроде оплота, мы сможем продержаться. Дать детям шанс увидеть следующий день.

Кто-то из женщин всхлипнул, но потом наклонил голову, стараясь скрыть слезы. Пожилой мужчина, что стоял рядом, кивнул, словно эти слова стали для него ответом на то, что он так долго ждал.

— Мы пойдём с тобой, — произнес он твёрдо, и я видел, что это был не просто его выбор, но выбор всех, кто был рядом. Они знали, что иного пути нет.

Я развернул старую, помятую карту, которую достал из рюкзака. Эта вещь досталась мне еще до всех этих кошмаров, и теперь она была чуть ли не единственным напоминанием о «старом» мире. Я изучал её с недобрым предчувствием, что каждая линия, каждая отметка могли оказаться ловушкой. Отыскав на ней ближайшую деревню, что была примерно в пяти километрах, я с облегчением отметил её как нашу цель. Это был крошечный клочок земли на краю леса, место, где могла остаться хоть какая-то надежда на укрытие.

Показав направление группе, я повел людей через лес, стараясь держать шаг ровным, но быстрым. Каждый звук — треск веток, шелест листвы — заставлял нас вздрагивать, но мы двигались вперёд, потому что не было иного выхода. С каждым шагом становилось ясно, что тишина вокруг слишком напряженная, слишком неестественная, и это напрягало меня ещё больше. Казалось, что лес дышит рядом с нами, но притаился в ожидании чего-то.

И вот, когда деревья начали редеть, а лесная тропа плавно перешла в поле, впереди замаячили неясные фигуры. Сначала одна, затем вторая, потом ещё несколько — тени, медленно приближающиеся к нам. Это была толпа зомби, но что хуже, чуть позади, в высокой траве, скрывались мобы второй волны. Эти твари двигались искажённо, как будто сами по себе были уродливым вызовом природе. Искривлённые конечности, горящие ненавистью глаза — казалось, сам мир отверг их, но они ожили, подчиняясь лишь жажде разрушения.

Я быстро оглянулся на свою группу. За спиной стояли выжившие: женщины, дети, несколько мужчин, измученных и ослабленных. Все они выглядели изнурёнными, с потухшими глазами, где проблёскивала едва заметная решимость, но не сила. В их положении они были уязвимы. Но, несмотря на усталость, среди мужчин всё-таки нашлось несколько тех, кто, хотя и был на низком уровне, но мог держать оружие и при необходимости вступить в бой.

Времени на раздумья не было. Я обернулся к Ване, уже знающему меня достаточно, чтобы мгновенно понять без лишних слов.

— Ваня, забери женщин и детей, уведи подальше за деревья! Быстро, и держись подальше от схватки! — приказал я. Он кивнул, не задавая лишних вопросов, и поспешил, уводя всех остальных в сторону укрытия.

Затем я повернулся к мужчинам. На их лицах застыло напряжение, но я видел, что они готовы, хотя бы на короткий бой.

— Мужики, у нас с вами тут будет настоящая проверка. Держитесь позади меня, вперед не лезьте. Если кто-то пройдёт — ваша задача остановить их. Нужно не дать им прорваться, — добавил я, почувствовав, как внутри поднимается боевой дух.

Мужчины, пусть и малочисленные, подтянулись, крепче сжав в руках дубины и простейшие орудия, которые имелись у каждого.

Я остался один перед надвигающейся армией живых мертвецов и мобов. Секунда и нож с лёгким свистом пронзил воздух и угодил прямо в голову ближайшему зомби. Существо дернулось, как будто от удара молнии, и упало навзничь. Нож мгновенно вернулся ко мне в руку, и я метнул его снова, не давая врагам ни секунды на приближение. Следующий зомби рухнул с пробитым черепом, но остальные не остановились, продвигаясь вперёд.

Сначала были обычные зомби, шаткие и медленные. Я двигался, будто танцуя между ними, метая нож то в одну сторону, то в другую, и каждый удар был смертельным. Чувствуя, что поток замедляется, я поймал себя на мысли, что начинаю терять концентрацию. Но тут же, будто почувствовав это, из-за спины зомби вылезли мобы второй волны — твари, движущиеся на четвереньках, но при этом быстрые, как дикие звери.

Одна из них, мерзкое существо с когтями, длинными и острыми, бросилось на меня сбоку. Я едва успел среагировать, шагнув в сторону, и ударил его ножом по горлу. Та захрипела и, истекая черной жижей, упала на землю, но не прошло и секунды, как её место заняла другая. Она метнулась ко мне, рыча, как загнанный зверь, и в последний момент я ударил её, но почувствовал, как когти цепляют мне руку, оставляя на ней глубокую рваную рану.

Боль вспыхнула, как огонь, но я быстро активировал Лечебное прикосновение. Ощущая, как рана затягивается, я снова принялся размахивать ножом, пронзая одного моба за другим. В какой-то момент на меня набросилось сразу двое зомби — я почувствовал, как их холодные руки цепляются за плечи, пытаясь дотянуться до шеи. В панике активировал Перемещение и мгновенно исчез, оставив их хватку в пустоте. Появившись на десяток метров дальше, я тут же метнул нож, пробив одному из них голову, затем второму.

Заметив очередного моба, я приготовился к бою, понимая, что мои силы на исходе. Этот тварь была крупнее предыдущих, с кожей, покрытой странными шипами, и глазами, полными какой-то ярости. Она неслась на меня не обращая внимания ни на что. В последний момент я снова бросил нож. Лезвие пронзило её живот, но это лишь разозлило монстра. Он протянул ко мне свои длинные, костлявые пальцы, но я быстро перехватив нож, снова ударил — на этот раз в шею, доводя начатое до конца.

Битва продолжалась, словно в замедленном режиме. Кровь залила мои руки, и каждый удар казался тяжёлым, как плита. Зомби, несмотря на мои усилия, прибывали, казалось, из ниоткуда, и я понимал, что на долго меня не хватит.

В этот момент из леса раздался крик. Это был Ваня, который, не выдержав, решил вернуться. Он подбежал к зомби, в которого я попал раньше, но не добил, тот полз ко мне и Ваня уронил на него свой топорик — в мальчишке проснулся боевой дух, который раньше я никогда не видел. Он повторил то же самое в двумя другими зомби, которые выпали у меня из виду в ходе схватки.

— Я же сказал — держись подальше! — крикнул я, но в глубине души был благодарен ему за помощь. Вместе мы добивали последних зомби, отбрасывая их, ломая, рубя, пока лес снова не окутала тишина.

После боя мы не стали тратить времени зря — собрали лут с поверженных зомби и мобов, перебирая то, что могло пригодиться в дальнейшем. Пара коробок с водой, немного еды, кое-какие примитивные предметы, которые могли бы сгодиться в крафте, но ничего сверхъестественного. А вот какие-то новые шкатулки мы, не сговариваясь, оставили на потом — будем разбираться в более спокойной обстановке.

Пока мы, увлечённые, собирали лут, я заметил, как выжившие смотрели на нас с удивлением, смесью восторга и ужаса. Эти люди, прошедшие через кошмар второй волны, ещё не осознавали, что означает Система и что делает прокачка уровня с телом и навыками. Для них мы были чем-то невероятным, почти фантастическим. В их глазах отражалось неверие, что обычный человек мог одним ударом разрубить зомби или одним движением увернуться от этих тварей.

Закончив, мы продолжили путь к деревне, которая по карте значилась как небольшое поселение, оставленное людьми ещё до всей этой чертовщины. Добравшись до места, первым делом я и Ваня обошли все дома, убедившись, что поблизости нет ни зомби, ни других потенциальных угроз. Заброшенные дома стояли тихо, как призраки прошлого. Облезлые стены, пустые окна, сухие кусты, заполнившие дворы, — всё говорило о том, что здесь давно никто не жил.

Закончив осмотр, я вернулся к группе и кивком дал знак, что можно заходить. Женщины тут же начали расставлять остатки лута и готовить еду из того, что у нас было. Казалось, сам процесс готовки возвращал им силы и уверенность. Я впервые за долгое время увидел, как у них на лицах появляется хоть какое-то подобие спокойствия. Мы поели, и когда солнце стало медленно опускаться за горизонт, мы разложили наши нехитрые постели прямо на полу одного из более-менее сохранившихся домов.

Но я понимал, что останавливаться нельзя. Времени на отдых у нас не было. Деревня — это шанс, шанс на убежище, где они смогут наконец обрести хоть какой-то покой, но для этого её нужно было укрепить. Я понимал, что без настоящей защиты этот небольшой клочок земли мог стать очередной ловушкой.

Следующие несколько дней я полностью посвятил фортификации деревни, с радостью осознавая, что у меня наконец-то появился шанс применить навык Фортификатора в деле. Этот навык оказался далеко не просто формальностью: стоило мне сосредоточиться на укреплении, как в голове начали всплывать схемы, идеи, словно Система сама подсказывала, как лучше защитить это место от возможных угроз. Мужчины из группы выживших, хоть и измождённые и ещё не оправившиеся от дороги, тоже включились в работу, помогая чем могли. В их движениях ощущалась усталость, но я видел в их глазах желание сделать этот клочок земли надёжным убежищем для всех нас.

Первым делом мы взялись за создание периметра, который должен был стать основной защитной линией деревни. Для этого использовали все подручные материалы, что удалось найти в заброшенных домах и их окрестностях: доски, трубы, железные прутья, обломки мебели и инструментов. Но этого оказалось недостаточно, и пришлось рубить деревья неподалёку. Каждый ствол мы очищали от веток и обрезали лишние сучья, чтобы остались ровные, прочные бревна, которые можно было плотно поставить одно за другим, создавая нечто вроде частокола. Каждое бревно вкапывали в землю на достаточную глубину, чтобы они стояли прочно, образуя непрерывную стену вокруг деревни. Но как только устанавливался очередной элемент, я замечал странную рябь, проходившую по стыкам. Бревна словно «склеивались» друг с другом на наших глазах, становясь частью монолитного барьера. Система, казалось, фиксировала результат, и передо мной на мгновение возникало голографическое свечение, как будто она закрепляла каждую часть стены.

Кое-где нам приходилось укреплять конструкцию дополнительными распорками и металлическими перекладинами, чтобы усилить её сопротивляемость ударам. Но и эти места словно оживали — соединения металлических и деревянных частей покрывались рябью, будто Система вплетала их в единое целое, помогая создать действительно прочную, неразрушимую линию защиты.

Когда основная линия была готова, я увидел перед глазами сообщение. Система отозвалась успехом, выдав уведомление «Фортификация +2». Это подбодрило меня, хотя я понимал, что работа едва началась. Первая линия защиты была всего лишь барьером, способным замедлить зомбаков и мобов, но нам требовалось нечто более изощренное, чтобы не допустить их до этого частокола.

Следующим шагом мы взялись за создание более сложных преград. Вместе с мужиками я вбивал длинные заостренные колья в землю, устанавливая их под небольшим углом, чтобы если зомби или мобы приблизятся, они наткнулись на эти шипы и замедлились или вовсе упали на них. Колья располагались в шахматном порядке вдоль периметра и чуть дальше, за первым барьером. Они выглядели грозно и немного дикарски, но служили нашей цели, создавая дополнительные препятствия для противников.

Фортификация +1

Не остановившись на этом, мы перешли к следующей линии обороны. Совместными усилиями мужчины и я начали выкапывать ловчие ямы — достаточно глубокие, чтобы любой, кто попадет в них, уже не смог выбраться. Мы покрывали ямы сверху ветками и тонким слоем земли, маскируя их под окружающий ландшафт. Углубления мы заполняли острыми прутьями и обломками металла, превращая каждую ловушку в смертельную западню. В нескольких таких ямах мы добавили ветки с колючками, создавая нечто вроде капканов, из которых было бы не так просто выбраться даже самому упорному зомби.

Мы делали всё в тишине, не отвлекаясь на разговоры. Весь этот процесс требовал концентрации и точности, особенно когда мы закладывали ловушки в самых уязвимых местах — там, где заграждения не могли полностью перекрыть проход. Ямы должны были прикрыть эти зоны, компенсируя возможные слабости периметра.

После того как ямы были готовы, мы вернулись к основной стене, чтобы усилить её еще одной идеей, которая возникла благодаря навыку Фортификатора. Я соорудил длинные деревянные подпорки, на которые крепили любые острые предметы — колья, лезвия от сломанных инструментов, обломки стекла. Мы разместили эти ловушки на уровне пояса, где они могли пронзить любого, кто попытается перелезть через частокол. Когда всё было готово, эта линия защиты казалась чем-то суровым, но эффективным. Стена из бревен, колья, маскированные ловчие ямы, подступы с капканами — всё это превращало деревню в непростой рубеж для зомби или мобов, если те решат нас атаковать.

Фортификация +1

Завершив установку ловушек, я сделал последний обход периметра. Теперь этот простой, казалось бы, пустой клочок земли начинал приобретать новый облик. Из-за деревьев, веток и подручного материала он стал похож на лесное убежище, усиленное не силой технологий, а острыми предметами и хитростью.

Следующим этапом стали окна и двери в домах. Мы взялись за самые уязвимые постройки, где должны были спать дети и женщины. Обходя каждый дом, я старался понять, как лучше укрепить его, чтобы он стал крепостью даже при минимуме ресурсов. Нашли фанеру на чердаке одного из домов, несколько старых металлических листов и даже дверцы от холодильников — это всё пошло на усиление окон. Мы заколачивали проёмы, закрепляя фанеру в несколько слоёв, металлические листы прикручивали болтами и даже заделывали края старыми кабелями, чтобы не оставалось брешей.

Когда мы закончили с окнами, я обратил внимание на двери. Тут понадобилось усиление крепежа. Взяли старые доски, запустили их в распорки, а сверху добавили металлические прутья, чтобы любые попытки выбить двери столкнулись с серьезным сопротивлением. У нас даже получилось собрать что-то вроде замков из стальных трубок и ручек от старых инструментов. Каждый дом стал своего рода бункером, пусть и сделанным из остатков прошлого, но я понимал, что такие меры могли спасти жизни.

Система снова отметила мой прогресс, и я почувствовал, как навык Фортификатора даёт о себе знать. Идеи теперь приходили сами собой, казалось, что Система усиливала моё восприятие, помогая рассматривать дома не как обычные строения, а как будущие бастионы. Я начал мысленно чертить схемы следующего этапа.

Дальше мы взялись за создание более сложной системы оповещения. Идея была проста, но в условиях ограниченных ресурсов её нужно было воплотить с умом. Подростки с детьми перерыли весь хлам в деревне, стараясь отыскать всё, что могло издавать звук: металлические кастрюли, цепи, старые железные банки. Нашли даже пару колокольчиков, оставшихся на чердаке, и привязали их к длинной леске, которую натянули за периметром частокола, закрепив концы на деревьях и столбах.

Работа оказалась кропотливой. Мы пробирались среди деревьев, аккуратно закрепляя леску так, чтобы она была незаметной, но могла натянуться и издать резкий звук, если кто-то пойдёт напрямик через защитную зону. Я закрепил банки и колокольчики на определённом расстоянии друг от друга, так что любой, кто пересечёт линию, вызовет настоящий оркестр из грохота и звона. Конечно, эта сигнализация была далеко не идеальной, но она позволяла хотя бы услышать приближение зомби или других гостей.

— Ваня, проверяй по утрам и вечерам леску на периметре, — сказал я, когда мы завершили установку. — Если оборвётся или что-то сломается, сразу обнови или хотя бы скажи. Это пока наш единственный шанс заметить приближение врагов заранее.

Ваня кивнул, внимательно оглядывая наши «колокольчики». Вид у него был серьёзный и сосредоточенный, хотя я видел, как его изматывала вся эта работа. Он понимал, что от этого зависит не только его собственная жизнь, но и жизнь всех тех, кто был здесь с нами.

Когда с системой оповещения было покончено, я подумал, что ещё можно сделать, чтобы превратить это место в настоящее убежище. И тут мне пришла в голову идея использовать старые стекла, которые мы нашли в одном из домов. Мы разбили их на мелкие кусочки и рассыпали вокруг периметра, особенно у входов. Теперь, если кто-то попытается подкрасться к деревне ночью, ему придётся пройти по этим стеклам, что точно вызовет треск и хруст, предупредив нас.

Кроме того, мне пришла идея сделать в деревне несколько тайных выходов. Я выбрал пару домов на краю деревни, рядом с которыми находились густые кусты, и вырезал там скрытые проходы, которые в случае атаки могли бы служить запасным путём для выхода. Мы завесили их старыми тканями, чтобы замаскировать, и закрепили ветками, оставив проходы едва заметными. Теперь у нас были варианты для отступления, если вдруг прямая атака станет слишком серьёзной.

Завершив работы, я понял, что наша деревня уже не просто скопище домов — это стало настоящим защитным оплотом.

Последний этап обустройства заключался в том, чтобы создать хоть какой-то арсенал оружия. Мы начали с самых простых видов защиты — копий и дубин. Для копий использовали стальные прутья и крепкие ветви деревьев, которые тщательно заостряли с помощью ножей. Все шло в ход: металлические детали, найденные по домам, старые дверные замки и даже крепления от мебели. Мы добавляли стальные наконечники к деревянным рукоятям, делая импровизированные копья как можно более смертоносными. Дубины создавали из наиболее прочных обломков, добавляя металлические шипы из гвоздей, чтобы с каждым ударом они могли наносить серьёзный урон.

Работа шла неспешно, пока я случайно не наткнулся в пристройке одного из домов в углу деревни старую, полуразрушенную кузницу. От воспоминаний о том, как с дедом в детстве учился ковать железо, в крови разгорелся азарт. Кузница была потрёпанной, с проржавевшим горном и полками, заставленными инструментами, покрытыми слоем пыли. Осмотрев всё, я с радостью понял, что кое-что можно было привести в порядок. Несколько железных заготовок, пара молотков и даже старая наковальня — здесь было почти всё, что нужно, чтобы дать жизни новым инструментам.

В этот момент я понял: у нас появился шанс сделать настоящее оружие, а не просто дубины и копья. Я разжёг горн, пытаясь вернуть к жизни этот старый уголок ремесла. Уголь и древесина, что остались в кузнице, зашипели и вспыхнули, и вскоре из горна уже вырывались языки пламени. Металл нагревался, и я, вспомнив всё, что знал о работе с железом, приступил к созданию оружия.

Первым делом я взялся за наконечники для копий. Металлические прутья, нагретые до красна, легко поддавались ударам молота, и вскоре у нас появились несколько прочных наконечников. Я прикрепил их к деревянным древкам, сделав несколько копий, которые выглядели куда более серьёзно, чем наша первая версия. Затем я занялся ножами — нагревал куски металла, проковывал их, а затем затачивал, добиваясь остроты лезвия.

Одним из интересных решений стало создание топора из обломков старой пилы. Я нагрел и переплавил её лезвие, придавая ему форму топора. Вставив его в крепкую деревянную рукоять, я создал оружие, которое было достаточно мощным для рубящих ударов и вполне подходило для ближнего боя.

Не удержавшись, я попробовал изготовить даже несколько заострённых сюрикенов. Конечно, это были не идеальные звёздочки, как в фильмах, но они могли сработать вблизи, вонзаясь во врагов при броске. Я изготовил несколько шипов и прикрепил их к толстой верёвке, создав импровизированный плетень.

После нескольких дней работы я отошёл от горна, уставший, но невероятно довольный результатом. Теперь у нас был настоящий арсенал: прочные копья с металлическими наконечниками, топоры, набор крепких дубин с шипами, ножи и даже несколько сюрикенов.

Система услужливо повысила мне дважды оружейника — до шести.

Работа была тяжёлая, но в голове каждый раз возникали схемы, указания, как будто сам навык подсказывал, что и как делать. Система снова отметила, что я продвинулся в навыке Оружейника, и чувство усталости постепенно сменялось чем-то вроде удовлетворения. Видеть, как из полуразрушенной деревни, из этих скромных остатков прошлого создается настоящее укрытие, — это было нечто большее, чем просто строительство. Это была надежда.