Метатель

Глава 17

Путешествие в одиночку всегда было особенным — ни с кем не нужно сверяться по маршруту, делиться мыслями или беспокоиться, что кто-то отстанет. Наедине с собой я чувствовал себя вольным и сосредоточенным, но, с другой стороны, это путешествие в глухие, почти безжизненные места добавляло к одиночеству и мрачную тишину, что не давала расслабиться ни на минуту.

Шаг за шагом я продвигался вперёд через безлюдные тропы, заброшенные поля и глухие перелески, где в каждой тени мог прятаться зомби или нечто похуже. Лес казался молчаливым, почти наблюдающим, и эта мертвая тишина усиливалась, как только я начинал подолгу идти один. Случалось, что посреди очередной поляны, где из травы виднелись остатки заброшенной техники, на меня внезапно выползал зомби, или появлялись существа второй волны — те самые твари, искажённые и жаждущие только разрушения.

Зачастую, каждую такую встречу я как будто предчувствовал, с топором в одной руке и сюрикеном в другой. Однажды, Система подтвердила ход моих мыслей сообщением Интуиция +1.

На одном из привалов, когда я устроился у небольшого ручья, чтобы отдохнуть и подкрепиться, из зарослей ко мне подобрался медленно движущийся зомби. Его шаги были настолько тихими, что я успел его заметить только в последний момент.

Одним резким движением я метнул сюрикен — лезвие свистнуло в воздухе, и зомби замер, когда острая звездочка вошёл ему прямо в висок. Я сделал ещё пару шагов вперёд и с точностью метнул топор в другого, что пытался подкрасться сбоку. Топор пробил ему грудную клетку, и зомби рухнул, а я в очередной раз радовался, что возможность атаковать на расстоянии давала мне некоторое преимущество в схватке с этими медлительными, но опасными существами.

Путешествуя дальше, я всё время держался начеку. И в такие минуты, когда вокруг царила не просто тишина, а какое-то гнетущее, мертвенное спокойствие, я словно чувствовал, как Система непрерывно наблюдает за мной, подталкивая к следующему шагу, следующей схватке.

На одном из привалов я решил проверить инвентарь, а заодно пролистать параметры навыков.

Имя: Артем

Уровень: 11

Характеристики:

— Сила: 52(57)

— Ловкость: 53(59)

— Выносливость: 52(57)

— Интеллект: 53(59)

Нераспределенных очков: 40

Скрытые характеристики:

— Интуиция: 9

Пассивные способности:

— Скрытность

— Метатель

— Шанс

Пассивные навыки:

— Наблюдательность

Активные навыки:

— Перемещение (до 25 метров) КД 1 минута

— Лечебное касание (1 уровень)

— Призыватель (одно животное одновременно, не более 5 часов в сутки).

Ремёсла:

— Алхимия 3

— Оружейник 10

— Фортификация 9

Дополнительная награда??? 1

Я сфокусировался на Призывателе и тут выскочило детализирующее описание моего навыка.

Призыватель: Время призыва 5 часов может быть распределено между разными призванными существами. Когда один из питомцев погибает или его освобождают, оставшееся время можно потратить на призыв другого.

Эта новость меня обрадовала. До сих пор я знал, что любой призыв — это выбор, когда и кого призывать, и часто приходилось рассчитывать так, чтобы призванный скелет дожил до конца боя. Теперь же, зная, что время можно разделить между разными созданиями, я получал новые возможности. Это было нечто вроде запаса, который можно тратить в зависимости от ситуации, и, честно говоря, придавало уверенности, ведь теперь не нужно было беспокоиться на одном призванном существе в период действия навыка.

Я шел дальше и вот, когда деревья начали редеть, а лесная тропа открылась в полупустынное пространство, впереди замаячили тёмные силуэты. Сначала одна фигура, затем вторая, затем ещё несколько. Они двигались медленно, как будто не боялись ничего вокруг, с ленивой самоуверенностью, что сразу насторожило меня. Это были не обычные путники, и даже на этом расстоянии я мог уловить агрессивные черты в их облике, которые так и кричали об опасности.

Приглядевшись, я понял, что передо мной какая-то банда. Их внешность говорила сама за себя — эти люди, похоже, давно перестали заботиться о порядке или хотя бы об элементарной чистоте. Вместо этого они всячески стремились подчеркнуть свою грубость и жестокость, как будто их внешний вид сам по себе должен был внушать ужас. Одежда на них была не столько грязной, сколько измазанной чем-то чёрным, жирным, и, возможно, кровавым. Они были словно ожившие символы разложения и безразличия к цивилизации, которую те давно оставили позади.

Один из них, крупный мужчина с немытой бородой и грязной повязкой на голове, был увешан цепями, как будто они были частью его доспеха. На каждой руке у него висели примитивное оружие — старые ржавые гайки, железные обломки и обрывки проволоки.

Рядом с ним шёл другой, худощавый и нервный на вид. Он крутил в руках длинный, кривой нож, и его движение было настолько отточенным, что я понял — этот человек знает, как обращаться с оружием. Лезвие ножа блестело в свете, и я мог поклясться, что видел на нём следы чего-то тёмного — скорее всего, уже засохшей крови. На шее у него болтался какой-то амулет, сделанный из нескольких зубов и обломков металла, что придавало ему вид дикого, полубезумного охотника.

Третий мужик нёс самодельный арбалет. На первый взгляд казалось, что он собран из старого дерева и металлических обломков, обмотанных тряпками и кожаными ремнями. Он держал его уверенно, как если бы арбалет был для него не просто оружием, а чем-то вроде личной защиты, которая обеспечивала ему власть над теми, кто не может ответить. Его лицо было изрезано шрамами, а глаза смотрели мрачно и беспокойно, как у животного, загнанного в угол и готового броситься на кого угодно, кто осмелится приблизиться.

Эти люди были не просто выжившими, которым пришлось адаптироваться к суровым условиям нового мира. Их лица выражали жестокость, презрение к слабым и, что самое пугающее, наслаждение своей властью над другими. Они были хищниками, полностью перешедшими на сторону закона силы, и каждый элемент их внешности — от грязных обрывков тряпок до грубых самодельных оружий — говорил о том, что они предпочли жизнь на самых тёмных окраинах общества.

Но самое тревожное, что я увидел, был человек, которого они тащили за собой. Связанный по рукам и скрючившийся от боли, он был едва ли в состоянии идти, его одежда висела клочьями, и на коже виднелись ссадины и кровоподтёки. Рейдеры не проявляли к нему никакой жалости. Когда он споткнулся и упал, один из них — тот самый крупный — с хриплым смешком нагнулся, пнул его сапогом и потащил за собой, будто он был просто мешком с грузом, а не живым человеком.

Пока рейдеры тащили связанного пленника, я уловил отрывки их разговора. Один из них, усмехаясь, бросил другому:

— Ну что, куда его? На какие работы пристроим?

Другой, с ленивой усмешкой, пожал плечами:

— К остальным рабам кинем для начала, а там пусть главный решает. Жаль только, что не девка. За бабу бугор, глядишь, и бухлом бы выставился, — он хмыкнул, и я почувствовал, как в груди закипает гнев.

Для них этот человек, едва державшийся на ногах, был лишь вещью, а не живым существом.

Приняв решение действовать, я отступил в тень ближайших деревьев, дождавшись активации Скрытности, мысленно настраиваясь на бой. Рейдеры продолжали издеваться над пленником, стоя в расслабленных позах, и, как мне казалось, наслаждаясь моментом своего «триумфа». Это было последнее, что они могли себе позволить.

Первым делом я выбрал цель. Один из них, с обмотанными тряпками предплечьями, отошёл от остальных и внимательно осматривал дорогу. В его взгляде мелькало какое-то напряжение, возможно, предчувствие, что они не одни. Я выждал момент, и, когда он сделал шаг вперёд, метнул в него сюрикен. Лезвие свистнуло в воздухе, вонзаясь в горло душегуба, и тот захрипел, схватившись за рану. Остальные тут же вскинули головы, оглядываясь в растерянности, но сюрикен уже вернулся в мою руку.

Они заметно напряглись. Тот, что держал арбалет, громко выругался и вскинул оружие, медленно обходя место, откуда раздался звук. Я активировал Перемещение, и всё пространство вокруг замерло. За долю секунды я оказался у него за спиной, и он не успел среагировать. Я занёс топор и с силой ударил его по плечу. Лезвие разрезало ткань, мышцы и кости, а душегуб с громким криком осел на колено, выронив оружие. Пока он пытался осознать, что произошло, я поднял топор снова и обрушил его ему на грудь. Тот захрипел, повалившись на землю, а его товарищ, наконец, понял, что происходит.

Оставшийся выхватил оружие — кривая сабля что ли, которая была ржавой, но, судя по виду, всё ещё могла нанести серьёзный вред. Не тратя времени, я метнул сюрикен, вынудив его завыть от боли. Он поднял саблю, и я, не дав ему времени на размышления, бросился вперёд, занося топор для удара. Сабля мелькнула в его руке, и я успел уклониться, но не до конца — лезвие задело моё плечо, оставив резкую боль.

Я отскочил, активируя Лечебное прикосновение. Боль отступила, а рана стала затягиваться, и я снова бросился в бой. Топор в моей руке тяжело опустился на его саблю, и лезвие противника треснуло. Он оступился, потеряв равновесие, а я, воспользовавшись моментом, ударил его топором в грудь. Лезвие пробило его доспех, и он отшатнулся, захрипев от боли.

Его рука ослабла, сабля выскользнула из пальцев, и душегуб пошатнулся, оседая на колени. Я стоял над ним, тяжело дыша, чувствуя, как адреналин всё ещё пульсирует в венах.

Как только он рухнул на землю, перед глазами замерцало привычное уведомление Системы. Получен уровень. Я выдохнул, ощущая, как внутри разливается странное чувство удовлетворения, смешанное с лёгким головокружением от боя. Воспользовавшись моментом, я активировал Лечебное прикосновение, чувствуя, как тянущая боль от раны постепенно стихает, а мышцы наполняются прежней лёгкостью.

Закончив с ранами, я повернулся к пленнику, всё ещё лежащему на земле, связанного и в измученном состоянии. Быстро разрезав путы, я помог ему подняться. Парень выглядел измотанным, но всё же, когда его руки были освобождены, он устало улыбнулся. Ему на вид было не больше двадцати трёх лет, с чёрными короткими волосами и измазанным лицом, на котором читались и облегчение, и недоверие.

— Спасибо… Спасибо, что помог, — хрипло произнёс он.

Игорь. Уровень 2.

Я кивнул, наблюдая, как он пытается прийти в себя. Оценив его состояние, я понял, что ему нужно время, чтобы восстановиться, и решил пока заняться трофеями.

На телах душегубов осталась куча хлама, но среди этого мусора я заметил и кое-что полезное. Первый труп, тот, что держал арбалет, имел при себе оружие, способное нанести серьёзный урон на близком расстоянии. Я забрал его и проверил остальное. С них выпали коробочки от Системы, которых я раньше не видел. Она была какая-то многоуровневая, что ли, напоминающую что-то вроде инвентарного контейнера — неожиданные ресурсы. С ней я решил разобраться позже, сейчас же сунул её в свой инвентарь, как и остальные шкатулки и обычные, уже привычные коробочки.

Обыскав второго, я обнаружил длинный нож с затупившимся лезвием, но достаточно крепким, чтобы использовать его как запасное оружие. Нож был покрыт ржавчиной и следами крови, но я не стал слишком разборчивым: зачистка его займёт всего пару минут. Ещё одна шкатулка лежала у его ног — небольшая и запечатанная, она выглядела как награда от Системы, и я решил её также оставить на потом. Тут же был арбалет, сделанный на скорую руку из обломков металла и дерева, но удивительно крепкий. Проверив его, я обнаружил, что стрела у арбалета была самодельной, с наконечником, выточенным из кости. На его поясе болталось ещё две стрелы, которые могли пригодиться, и я забрал их вместе с арбалетом, решив испытать его позже или вооружив будущих союзников.

Последний из них, который был еще жив, носил на шее амулет — тяжёлый, вырезанный, похоже, из кости и металла. Я не знал, имеет ли он какую-то особенную ценность, но его внешний вид был странным и, возможно, даже значимым. Я забрал и его, решив, что проверю значение амулета, когда будет спокойное время.

Собрав лут, я ещё раз оглядел трупы и, не заметив ничего ценного, вернулся к Игорю. Его вид вызывал жалость — уставший, избитый, с синяками и ссадинами, он еле держался на ногах. Я активировал Лечебное прикосновение, позволив Системе подлатать ему самые серьёзные раны. Мягкое свечение прокатилось по его телу, залечивая разрывы на коже и помогая ему прийти в себя.

— Спасибо, — тихо сказал он, когда боль в теле немного стихла. — Я думал, что мне уже не выбраться.

— Что случилось? — спросил я, стараясь оценить, в каком он состоянии.

— Я шёл с Нефтекаменска, — начал он, чуть отдышавшись, — но где-то пару километров отсюда наткнулся на этих бандюков. Они на меня сразу набросились, даже шанса не оставили. Связали, как собаку, и потащили за собой.

Я кивнул, понимая, что такие истории все чаще будут встречаться в этой новой жизни.

— Как там, в Нефтекаменске? — поинтересовался я, стараясь понять, что сейчас происходит в окружающих городах.

— Ничего хорошего, — ответил Игорь, угрюмо опустив взгляд. — Там теперь совсем другое место, не город, а просто выжженная пустошь. Зомби и монстры второй волны бродят по улицам, словно хозяева. Живых людей мало, но оставшиеся сбиваются в банды, как эти, — он кивнул на лежащие тела рейдеров. — Каждый день идёт борьба за еду, за воду, за всё, что ещё хоть как-то пригодно для жизни. Обычных правил давно не осталось. Теперь всё по закону джунглей: сила — главное, а кто слабее, тот и не выживет.

Я подошёл к единственному оставшемуся в живых душегубу, который лежал на земле, тяжело дыша и пытаясь с трудом удерживать остатки гордости. Его глаза злобно сверкали, а губы искривились в презрительной ухмылке, словно он совсем не воспринимал всерьёз свою ситуацию.

— Какого хера тебе надо? — пробормотал он, пытаясь приподняться, но тут же схватился за бок, корчась от боли.

— Рот закрой, и слушай. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Иначе присоединишься к дружкам, — холодно сказал я, склонившись к нему. — У тебя сдохнуть быстро.

— Че мне с тобой базарить? — пробормотал он, бросив на меня взгляд, полный скрытой ярости. — Думаешь, испугаюсь? Ты просто ещё один придурок! Знаешь что будет дальше? Ты меня сейчас подлечишь и мы пойдем куда я скажу. Сечешь⁈

Скрестив руки, я холодно смотрел на него, не позволяя себе выйти из равновесия.

— Ошибаешься, — сказал я, приподняв топор и направив его лезвием к его лицу. — У меня в арсенале есть разные методы общения, и я уверяю, что никто не вспомнит о тебе, когда я закончу. Если ты не хочешь это проверять — лучше отвечай на вопросы.

Его заносчивая ухмылка чуть сползла с лица, но, собравшись с силами, он усмехнулся снова.

— Что тебе нужно? Ты пойми одно. Такие, как мы, всегда были и будут. Приход Системы просто развязал нам руки!

Не обращая внимания на его заносчивый тон, я нагнулся ближе и рявкнул:

— У вас есть лагерь. Где он?

Рейдер замер, на мгновение потеряв самоуверенность, но тут же принял прежний вид, пожав плечами.

— Вопросы задаёшь, будто тебе кто-то обязан отвечать. Если хочешь узнать, найдёшь сам. Но ты вряд ли дойдёшь туда живым. Там у нас свои порядки, свои законы, и уж явно такие, как ты, там не приживаются.

Я нахмурился и, без дальнейших слов, резко ткнул его древком топора в бок, заставив его закашляться и застонать от боли.

— Ещё раз спрошу: где лагерь? — медленно и чётко повторил я, давая понять, что это не просьба, а приказ.

На этот раз он замолчал, тяжело дыша и сверля меня глазами, но, видимо, понял, что дальше разговор будет другим.

— Не надо вот этого, я понял, — прошипел он, чуть осев, словно смирившись. — Лагерь в шести километрах к востоку отсюда, в старом заброшенном посёлке. Мы там укрепились. Наши держат в клетках людей, вроде него, — он кивнул в сторону Игоря. — Да, у нас рабы! Такие же, как он, работают на нас.

Эта информация вызвала во мне острое чувство гнева. Держать людей в клетках, обращая их в рабов, — это было даже хуже, чем обычное мародёрство, с которым мне уже приходилось сталкиваться. Они пошли ещё дальше, превращая чужую жизнь в инструмент своего выживания.

— Сколько вас там? — спросил я, прищурившись.

— Хватит, чтобы разорвать тебя на части и скормить зомбакам, — ответил он, снова обретая уверенность. — Думаешь, можешь всех нас одним махом победить? Ошибаешься, придурок. Там не дети и не изголодавшиеся выжившие. Там люди, которые видели всё, чего ты никогда не поймёшь.

На этот раз я не сдержался и снова ткнул его древком топора в плечо, чтобы сбить его дерзкий тон.

— Число, — произнёс я угрожающе.

Он зашипел от боли, но, видимо, решил, что всё равно ему некуда деваться.

— С десяток нас. Может, больше, может, меньше. Иногда приходят новички. Один ты точно не справишься.

— Это моя забота, — бросил я, отпуская древко. — Теперь сиди здесь и молись, чтобы тебе хватило сил уйти от наказания.

Развернувшись, я бросил взгляд на Игоря, который всё это время стоял неподалёку и слушал разговор, сжимая кулаки. Его лицо стало мрачным, но в глазах читалось уважение и, как мне показалось, готовность к действиям.

— Игорь, я отправлюсь в их лагерь. А там как карта ляжет, — сказал я, поднимаясь.

Парень сглотнул, как будто собравшись с духом, и шагнул ближе.

— Я с тобой, — твёрдо произнёс он, смотря мне прямо в глаза. — Эти мрази меня пытали, избивали, а потом тащили на веревке, словно я не человек. Я с тобой.

Я на мгновение задумался, понимая, что брать его с собой — это риск. Но в его взгляде я видел непреклонность и решимость, и понимал, что для него это не просто вопрос справедливости.