Метатель

Глава 18

Отморозок с мольбой посмотрел на меня, его голос дрожал:

— Слушай, я же тебе всё рассказал, как ты просил. Не убивай меня, прошу!

Я внимательно посмотрел ему в глаза, раздумывая над его судьбой. Затем достал из рюкзака прочную верёвку и подошёл к нему вплотную.

— Не бойся, убивать я тебя не стану. По крайней мере своими руками, — произнёс я, начиная связывать его по рукам и ногам.

Он сначала с облегчением выдохнул, но затем его глаза расширились от ужаса, когда до него дошёл смысл моих слов. Я методично затянул узлы и приволок его к ближайшему дереву, крепко привязав к стволу.

— Вот видишь, ты жив, как я и обещал, — сказал я, глядя на беспомощно извивающегося бандита. — А теперь можешь спокойно ждать, пока мимо не пройдёт какой-нибудь голодный зомби. Если повезёт, может он тебя и развяжет… хотя вряд ли, — усмехнулся я.

Напарник отвёл взгляд, но возражать не стал. Видимо, и он считал, что этот ублюдок вполне заслужил такую участь. Мы подхватили свои вещи и, не оглядываясь, двинулись прочь, оставляя за спиной полный отчаяния и ужаса вопль бандита.Впереди нас ждал вражеский лагерь и неизвестность

Мы с Игорем шли в направлении лагеря, продвигаясь сквозь лесные заросли, придерживаясь тропинок и просек, избегая открытых мест. По словам оставленного, лагерь располагался примерно в шести километрах к востоку, в заброшенном поселке, который они обжили и укрепили. Понимая, что там нас могут ждать не просто случайные мародёры, а вполне организованная и готовая к бою группа, я настроился на предельную осторожность.

По пути, прячась среди деревьев, я краем глаза заметил впереди движение. Присмотревшись, увидел несколько фигур, медленно бредущих по тропе, словно охваченных каким-то общим, тягучим ритмом. Это были зомби, пятеро, бредущие не спеша, но с тем зловещим постоянством, которое вызывало ощущение неминуемой угрозы.

— Зомби, — прошептал я Игорю, показывая на фигуры. — Справишься?

Игорь кивнул, крепче сжав самодельный арбалет, который я отдал ему после боя с рейдерами. Его лицо, ещё недавно усталое и потерянное, теперь выражало уверенность. Похоже, после пережитого нападения и допроса рейдера в нём проснулась твёрдость.

— Я готов, — ответил он, стараясь не выдавать волнения.

Я жестом показал ему оставаться за моей спиной и приготовился к бою.

Первого зомби я метнул сюрикен, прицельно попав ему в голову. Зомби, словно замерев на мгновение, покачнулся, но через секунду упал, не издав ни звука. Сюрикен, следуя навыку, вернулся ко мне в руку, и я тут же перехватил его, готовясь ко второму броску.

Игорь, увидев это, воспрянул духом и, прицелившись, выстрелил в ближайшего зомби. Стрела арбалета вошла в плечо монстра, замедлив его движение, но не остановив. Зомби, пошатываясь, продолжал идти, протягивая к нам свои искривлённые пальцы. Не теряя времени, Игорь снова взвёл арбалет и произвёл ещё один выстрел. На этот раз стрела попала точно в голову, и зомби, застонав, рухнул на землю.

— Неплохо, — тихо бросил я, кивая ему, и переключился на следующую цель.

Третий зомби оказался ближе всех, и я, не дожидаясь подходящего момента для метания, использовал Перемещение. На долю секунды всё вокруг замерло, и в следующее мгновение я оказался рядом с зомби. Топор в моей руке мелькнул, и мощный удар пробил ему грудь. Лезвие вошло глубоко, и зомби издал глухой рык, оседая под тяжестью удара.

Оставалось ещё двое. Игорь, видя мою уверенность, снова перезарядил арбалет и уверенно направил его в сторону ближайшего зомби. Я заметил, что его выстрелы стали точнее, и это только подстёгивало мою решимость. Его стрела пронзила ближайшего из зомби, а я занялся последним.

Метнув топор, я увидел, как лезвие с силой вошло в шею зомби, и тот сразу обмяк. В момент, когда топор вернулся мне в руку, всё вокруг стихло. Мы стояли среди поверженных тел, пытаясь отдышаться после напряжённого боя.

Игорь повернулся ко мне с выражением изумления и лёгкого ужаса на лице.

— Слушай, как ты так легко с ними расправился? Я про тех уродов говорю. Я вот каждый раз, как зомби убиваю, чувствую, что меня чуть ли не выворачивает наизнанку. А ты будто и не напрягался даже…

Я лишь пожал плечами и бросил на него усталый взгляд.

— Понимаешь, для меня это далеко не впервые. Ещё задолго до прихода Системы, я побывал в таких местах и передрягах… А уж к тем, кто превращает людей в рабов и использует как скот, у меня особый пунктик. Так что не заморачивайся на этот счёт, парень. Главное — дело сделано, а моральные терзания лучше оставить на потом.

В этот момент глаза Игоря на долю секунды расфокусировались. Я понял, что тот читает сообщение Системы. Он улыбнулся, сказав, что получил третий уровень. Теперь он не просто выживший, спасённый от рейдеров, а тот, кто сделал первый реальный шаг к выживанию и готовности противостоять угрозам Системы.

Мы продолжили путь, продвигаясь ещё осторожнее. Когда до лагеря оставалось не более километра, я жестом остановил Игоря. Теперь нам нужно было соблюдать предельную осторожность и разведать территорию, не попадаясь на глаза. Я отыскал невысокий холм, поросший кустарником, и, оставив Игоря чуть позади, осторожно поднялся на него, чтобы осмотреть лагерь с безопасного расстояния.

Сквозь ветви мне открылся вид на заброшенный посёлок, который рейдеры облюбовали для своего убежища. Несколько зданий, раньше бывших частными домами и сараями, были укреплены: окна забаррикадированы, крыши заняты самодельными наблюдательными пунктами. На одном из зданий я заметил вышку, а на ней — пару часовых, которые, хоть и выглядели расслабленно, но явно следили за подозрительной активностью.

— Вполне укреплённый лагерь, — прошептал я Игорю, указывая на постройки. — Видишь тех двоих на крыше? Они будут проблемой, если нас заметят.

Игорь кивнул, напряжённо вглядываясь в лагерь. В глубине поселка виднелся небольшой загон, огороженный колючей проволокой и заборами. Даже отсюда я разглядел несколько фигур внутри, которые вяло передвигались, словно заточённые животные.

— Это и есть их пленники, — продолжил я. — Они держат их там, как скот.

Игорь сжал кулаки, и я увидел, как в его глазах вспыхнуло негодование. Я поставил руку ему на плечо, жестом призывая к спокойствию.

— Спокойнее. Нам нужно тщательно продумать наш план, если мы собираемся их освободить. Прямая атака на лагерь обернётся для нас гибелью. У них численное преимущество и подготовленные укрепления. Если мы собираемся действовать, то должны использовать каждый шаг с максимальной осторожностью.

Мы оба вернулись на несколько десятков метров назад, чтобы оставаться вне поля зрения часовых.

Под покровом ночи, когда лагерь рейдеров затих и часовые на вышках начали расслабляться, я приготовился к проникновению. Игорь остался неподалёку, скрывшись в тени деревьев, наблюдая за мной и готовый прийти на помощь, если понадобится. Но наш план был предельно простым: тишина, скрытность и, главное, неожиданный удар.

Я убедился, что навык Скрытность в темноте при медленном перемещении работает, ощущая, как тело становится будто легче, движения — плавнее. Пригнувшись, я начал обходить лагерь, выбирая самые тёмные участки, где свет костров не достигал земли. Часовые наверху выглядели полусонными, изредка перемещаясь по периметру, но всё же их взгляды были сосредоточены на внешней стороне лагеря. Это дало мне шанс бесшумно проникнуть внутрь.

Продвигаясь всё глубже, я чувствовал холодок напряжения, смешанный с острым адреналином. В тени одного из домов я остановился, вглядываясь в лагерь. Прямо передо мной, поодаль от костра, располагался загон, окружённый грубо сколоченными заборами и опутанный колючей проволокой. Внутри виднелись несколько фигур, сгорбленных и неподвижных, как если бы они давно смирились с участью пленников.

Я подкрался ближе, стараясь не привлечь внимания часовых. Остановившись в метре от забора, я тихо прошептал:

— Эй, тихо, не двигайтесь. Я пришёл помочь.

Фигуры во тьме зашевелились, голову подняли несколько из пленников — бледных, с осунувшимися чертами. Один из них, молодой парень с короткими волосами, глянул на меня в недоверчивом удивлении. Его взгляд был усталым, но в нём теплился слабый огонёк надежды.

— Кто ты? — спросил он, шёпотом, но настороженно.

— Артём, — ответил я тихо, скользя взглядом по остальным. — Я пришёл освободить вас, но для этого мне нужна ваша помощь.

Слова повисли в воздухе, и на мгновение среди пленников воцарилась тишина, словно никто не мог поверить, что такое возможно. Я понимал, что они уже привыкли к жестокости, к насилию, к тому, что сражаться за свою свободу было делом бесполезным и даже смертельным. Но мне нужно было пробудить в них желание бороться.

— Послушайте, — начал я, стараясь говорить как можно убедительнее. — Я видел, как эти твари обращаются с вами, как держат вас за рабов. Я хочу помочь вам. И есть шанс это сделать — прямо сейчас.

Я внимательно наблюдал за ними, стараясь понять, за какую ниточку можно потянуть, чтобы разбудить их дух. Они переглядывались, но никто не проронил ни слова. Наконец, один из мужчин, крепкого телосложения, с иссечённым шрамами лицом, произнёс с горечью:

— Мы ничего не сможем сделать против них. Они лучше вооружены и не знают жалости. Попробуем восстать, и нас прикончат на месте.

Его слова были тяжёлыми, но я видел в них неуверенность, а не полное смирение.

— Именно поэтому мы должны действовать неожиданно, — возразил я, глядя ему прямо в глаза. — Сейчас они расслаблены, не ожидают ничего подобного. У меня есть план, и если вы поддержите меня, мы сможем освободиться.

— Что за план? — вмешался парень, сидящий у края заграждения, всё ещё настороженно смотря на меня.

— Я отвлеку внимание часовых, если получится, сниму их, а вы нападёте на охрану. Они привыкли считать вас слабыми и беспомощными. Но если мы ударим быстро и решительно, у них не будет времени понять, что происходит. Я помогу вам обезвредить их. У меня есть оружие, и вы получите его. Это наш единственный шанс.

Пленники переглянулись, и на лицах некоторых я увидел зарождающуюся решимость. Постепенно взгляд каждого начинал светиться огоньком, гаснувшим, возможно, в течении этих дней. Один из мужчин, пожилой и худощавый, с коротко остриженными седыми волосами, сжал кулаки и кивнул.

— Что ж, хуже нам уже не будет, — сказал он тихо, обводя остальных взглядом. — Я за.

За ним последовали и другие, шёпотом поддерживая его, пока, наконец, не остались лишь двое, смотрящих в пол с сомнением. Им не нужно было объяснять, что они рискуют, но я видел, как внутри каждого из них пробуждается желание бороться за свою свободу.

— Отлично, — сказал я, почувствовав уверенность. — Когда я подам сигнал, вы должны быть готовы. Мы ударим быстро и решительно, так, чтобы они не успели сориентироваться.

Скрываясь в темноте, я передал пленникам оружие, которое собрал с поверженных бандитов. Среди них были ножи, цепи и несколько самодельных дубин — всё, что осталось от прежних хозяев. Мужчины, получив своё вооружение, ощутили в руках реальную силу и, похоже, впервые за долгое время начали верить, что теперь у них есть шанс.

— Держитесь вместе, — тихо произнёс я, раздавая ножи и объясняя каждому, как и где лучше держать оружие, чтобы не потерять его в схватке. — Нападайте одновременно, не давайте им времени прийти в себя. Они привыкли считать вас беззащитными, и это их слабое место.

Лица пленников начали преображаться. В глазах каждого вспыхнула решимость, которую они таили в глубине души. Люди переглядывались и молча кивали друг другу, признавая готовность к действию. У всех в глазах читалась смесь страха и гнева — эмоций, которые, когда подкреплены оружием, превращаются в опасный порыв.

Освободив пленников из загона, я жестом подал сигнал, и мы начали действовать. Один из пленников, держа самодельный нож, подкрался к ближайшему охраннику у ворот и быстро всадил клинок в его бок. Охранник даже вскрикнуть не успел и рухнул, издав лишь короткий хрип. Остальные бросились вперёд, как только первый охранник пал, нападая на ближайших отмороозков, которых заставили врасплох. Стук ударов и короткие выкрики резали тишину ночи, но, несмотря на это, лагерь оставался погружённым в сон. Весь расчёт был на внезапность.

Я незаметно двинулся к вышке, где дремали два часовых, у которых даже не было мысли, что прямо под их носом начался бунт. Поднявшись по лестнице, я замер у края вышки, оценивая, как лучше всего напасть. Скрытность прятала меня и я проскользнул за спиной одного из них и, не теряя времени, ударил его топором по шее, оставив противника беззвучно рухнуть на пол. Второй охранник, услышав шорох, развернулся, но я уже метнул сюрикен, который вонзился ему прямо в горло. Часовые устранены, и теперь над лагерем не было наблюдателей, способных подать тревожный сигнал.

Снизу раздавался гул. Пленники, преодолевая свою неуверенность, нападали на остальных членов банды. Один из них выхватил дубину, но тут же оказался окружён четырьмя уже бывшими пленниками, которые сбили его на землю и начали яростно наносить удары. Огонь костра отражался в их глазах, и в их движениях чувствовалась решимость, превращавшаяся в силу с каждым ударом. Этим людям не нужно было ничего объяснять — они использовали свою ярость и отчаяние как оружие, отбивая каждый удар и атакуя с неожиданной для них жестокостью.

Тем временем я направился к самому добротному дому, который, судя по всему, принадлежал лидерам банды. Подкравшись, я откинул занавес и, не теряя времени, бросился на одного из мужчин, что в панике хватался за оружие. Топор в моей руке просвистел и пробил его броню, и он рухнул на пол, не успев ничего предпринять. Его напарник среагировал быстрее и замахнулся на меня коротким мечом. Я уклонился, метнув топор, который вошёл ему в плечо и откинул его на стену. Подходя ближе, я поднял топор и нанёс последний удар.

Покидая дом, я видел, как оставшиеся охранники пытались отбиваться от пленников, но силы были неравны. Пленники превратились в организованную массу, сметавшую всё на своём пути. Один из них, тот самый крепкий мужчина с резкими чертами лица, к которому я обратился первым, вёл остальных, как настоящий лидер, направляя атаки и вселяя уверенность в тех, кто колебался.

— Давайте! — кричал он, размахивая дубиной. — Чтоб ни одна тварь не ушла!

Темнота ночи, нарушаемая лишь слабым мерцанием костров, превратилась в ожившее поле битвы. Это был шанс для тех, кто слишком долго терпел унижения и боль, но вместе с тем — смертельно опасное столкновение, в котором выжить суждено не каждому.

Один из отморозков, напал на бывшего пленника и вонзил нож ему в бок, тот сгорбившись, едва успел схватиться за рану, упал. В это же время несколько других пленников накинулись на нападавшего, сбив с ног и утопив в волне ударов. Ярость в глазах мужчин выдавала всё, что накопилось за дни неволи, а лица застыли в мрачной решимости. Их руки, измазанные в крови, не останавливались — они действовали с яростью, которая только усиливалась с каждым падающим противником.

— Не давайте им шанса! — крикнул я, подавая сигнал к следующей атаке.

Я направился к очередной группе врагов, метнув сюрикен в одного из них. Лезвие вонзилось ему прямо в горло, и он, издав глухой хрип, рухнул на землю. Второй, осознав опасность, выхватил дубину и ринулся на меня. Я активировал Перемещение и в одно мгновение оказался у него за спиной. Секунда — и мой топор, обрушившись на него, рассёк его броню и пробил плечо, заставив противника согнуться от боли.

Но тут раздался крик с другой стороны лагеря. Один из пленников, молодой парень, сжимавший нож, отчаянно пытался отбиться от двоих, которые прижали его к забору. Его удары были порывистыми, неумелыми. Прежде чем я успел подбежать, один из этих мразей нанёс ему удар по голове дубиной. Парень пошатнулся, и тут же второй истязатель пронзил его грудь ножом. Парень, тяжело дыша и захлебываясь, упал, медленно оседая на землю, и его глаза остекленели. Остальные, увидев его гибель, закричали, но, вместо того чтобы отступить, ринулись вперёд с ещё большей яростью.

Один из мужчин, крепкий и жилистый, с обветренным лицом, вцепился в охранника, который пытался взвести арбалет. Ударив его кулаком в лицо, он выбил оружие из рук противника и, схватив дубину, принялся наносить удары с такой силой, что дерево едва не разлетелось на куски. Лицо его покрылось потом и грязью, но он не останавливался, пока не превратил врага в сплошное месиво.

В это время центральная часть лагеря превратилась в настоящее поле сражения. Отморозки, охваченные отчаянием и злостью, сгрудились вокруг костра, отбивали атаки бывших пленников. Они пытались сражаться, но паника и численное превосходство освобожденных лишали их преимущества.

Старший среди них, с седыми волосами, яростно орудовал дубиной, направляя остальных. Он кричал им подбадривающие слова, каждое из которых вселяло уверенность в тех, кто ещё недавно колебался. Его дубина со стуком встречалась с телами тех, кто еще вчера издевался над ними, пробивая их защиту и оставляя противников корчиться на земле.

Но бой еще продолжался и не обходился без потерь. Еще одни из освобожденных, женщина с короткими волосами, пыталась прикрывать своих товарищей, когда на неё набросился мерзавец с ножом. Она отбивалась изо всех сил, но противник оказался сильнее. Один из пленников попытался помочь ей, но не успел: лезвие отморозка пронзило её бок, и она, тяжело дыша, рухнула на колени. Её руки сжались в последние мгновения, и она тихо прошептала что-то, прежде чем жизнь покинула её.

Видя её гибель, остальные пришли в неописуемую ярость. Один из мужчин, чей взгляд теперь был полон ненависти, метнулся вперёд и, схватив дубину, со всей силы обрушил её на голову душегуба, свергнув его наземь. Мужчина продолжал наносить удары, пока не осталась лишь бесформенная масса, но он не останавливался, пока не выплеснул всю свою злость и горечь утраты.

Я ринулся к последней группе отморозков, отступавших к выходу из лагеря. Один из них, главный из оставшихся, громко выкрикивал команды, пытаясь собрать оставшихся в единый фронт. Но его приказания терялись в общем хаосе, и они не могли сдержать натиск разъярённых людей, теперь уже безжалостно атакующих с отчаянной решимостью.

Подбежав максимально близко, я метнул топор в их лидера, который с глухим звуком вонзился ему в грудь. Он вскрикнул, схватившись за рану, но топор тут же вернулся мне в руку, и я, подскочив ближе, нанёс финальный удар. Остальные же, видя его падение, замерли в растерянности и страхе, и это дало освободившимся последнюю необходимую искру для победы.

Как только последний из врагов пал, и лагерь наполнила тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием уцелевших, в воздухе повисло чувство освобождения, которого многие здесь и не надеялись испытать. Осознание того, что их мучители повержены, заполнило лица людей, которые ещё минуту назад сражались, переполненные отчаянием и злостью. Постепенно это чувство сменилось неверием и, наконец, облегчением, когда первые сдержанные улыбки начали мелькать на усталых лицах.

Получен новый уровень!

«Хм, а на душегубах то уровень быстрее поднялся,» — цинично подумал я.

Люди смотрели на меня с благодарностью и удивлением, как если бы не верили, что кто-то смог прийти и вытащить их из этого ада. Вдруг, один из них, мужчина в годах, с короткими седыми волосами и следами борьбы на лице, шагнул ко мне и крепко сжал мою руку.

— Спасибо тебе… Артём, — его голос слегка дрожал. — Сдох бы тут у этих мудил.

Остальные подошли ближе, окружив меня полукругом. Мужчины и женщины, ещё недавно погружённые в страх и бессилие, сейчас стояли выпрямившись, осознавая, что кошмар наконец позади. Кто-то сжатыми кулаками стирал слёзы, другие просто опустили головы, вбирая в себя этот момент тишины, символизирующий их новую свободу.

— Вы сами вырвали свою свободу. Я лишь помог в нужный момент, — тихо, но твёрдо сказал я, обводя их взглядом. — Теперь у вас есть будущее, и если вы хотите, я помогу вам начать его. У меня есть место — деревня, где вы сможете укрыться и восстановиться. Там вы будете под защитой, и у вас будет шанс построить что-то новое.

Несколько человек переглянулись, и по их лицам было видно, что слова вызвали отклик. Пожилая женщина с серебряными прядями, стоявшая рядом, кивнула и обратилась к остальным:

— Пойдём с ним. Мы слишком долго были здесь, среди этих зверей. Если там действительно безопасно, то я точно пойду.

Люди сдержанно закивали, поддерживая друг друга в этом решении. Я видел, что среди них были раненые, измотанные и те, кому потребуется помощь. Но никто не выглядел готовым сдаться; напротив, в каждом взгляде светилась решимость.

— Хорошо, — сказал я, чувствуя, как внутри разгорается уверенность. — Но сперва давайте соберём всё, что здесь можно унести. Нам понадобятся припасы и всё, что найдём полезного.

Лагерь захватчиков превратился в оживлённое место: люди, движимые новой целью, начали обыскивать палатки и дома заглядывать в запертые ящики и рюкзаки. Я присоединился к ним, понимая, что каждая находка может оказаться спасительной в их будущем. В одной из палаток я нашёл несколько ящиков с консервами, пшёнкой и крупой, видимо, украденных рейдерами у других выживших либо смарадеренными по магазинах. Люди, обнаружив пищу, радостно передавали её друг другу, собирая в небольшие сумки и мешки всё, что могло пригодиться.

На краю лагеря я заметил несколько канистр с водой. Это была удача: запасы воды были на исходе, и её наличие значительно облегчало наше путешествие. Мы начали передавать канистры по цепочке, и каждый из освобождённых помогал перенести их к выходу из лагеря.

В одном из шатров мы обнаружили простейшее медицинское снаряжение — бинты, несколько пакетов с обезболивающими и даже самодельные настойки. Я знал, что это важно: среди нас были раненые, и оказание первой помощи могло оказаться решающим на пути к деревне.

Подлечив всех, кто нуждался в помощи, используя Лечебное прикосновение, и убедившись, что раны обработаны и боль не сковывает движения людей, я осмотрел собранные припасы.

Для удобства мы соорудили примитивные волокуши из обломков дерева и оставшихся в лагере веревок, сложив туда вещи, продукты и всё, что могло пригодиться в деревне. Люди, хоть и измотанные, переглядывались с теплотой, готовые отправиться в путь. С первыми проблесками света на горизонте мы двинулись обратно — теперь уже не как пленники и спасители, а как единая команда, готовая бороться за свою новую жизнь.