Мифы и сказки бушменов

101. Как Тсуе превращался в воду, ящерицу, птиц и о том, как Тсуе добывал огонь и умер

Однажды Тсуе превратился в ящерицу и лежал среди засохших листьев дерева тскуи. Прилетели дикие голуби и стали есть плоды тскуи. Увидев их, Тсуе стал маленьким озерцом в тени дерева. Дикие голуби слетелись к воде и уселись на берегу, они хотели напиться воды. Тсуе выпустил из себя травку го и тростник; тростник схватил одного дикого голубя и опутал его, а травка го подступила ближе и колола его клюв. Голубь закричал — и все голуби улетели, оставив его там.

Тогда Тсуе стал Тсуе, а вода исчезла. Тсуе взял пойманного дикого голубя, ощипал его, положил тушку в горячие угли, а перья воткнул себе в волосы и улегся на земле. Так он лежал, пока мясо не было готово, а потом встал, вынул тушку голубя и съел.

Услышав голоса людей гереро, он поднялся и отправился к ним. Гереро увидели его, но он тут же спрятался от них. Гереро стали его искать, искали, но не могли найти — он превратился в стайку маленьких птичек ну-ерре. Один мальчик гереро увидел на кусте ну-ерре, а потом и еще один, а Тсуе смотрел на детей гереро и кричал: «Тсуай! Тсуай! Тсуай!» Затем он превратился в слезу бушмена, упал на землю и сказал: «Йе-хе! Йе-хе! Йе-хе!» Гереро услышали, искали, искали, искали его, но никак не могли его найти. А Тсуе стал птичкой ну-ерре и улетел.

И вот он полетел в страну своей матери, но по пути встретил отца. Увидев отца, он тут же превратился из ну-ерре в Тсуе и умер. Отец подошел к нему, посмотрел, что он лежит там мертвый, с мешком из шкуры антилопы через плечо, и отошел. Но как только отец ушел, Тсуе поднялся, он уже не был мертв, и позвал отца: «Мой отец! О!» И его отец отозвался: «Мое дитя! О!» Тогда он крикнул отцу: «Но! Но!» — и пошел в страну своей матери.

Отец увидел его и стал к нему незаметно подкрадываться, но Тсуе все же услышал его шаги. Он оглянулся, увидел отца и умер. Он превратился в ящерицу и лежал на земле. Его отец стоял и смотрел на него, он сказал:

— Это, конечно, мое дитя, Тсуе! Это может быть только он, и никто другой. Я шел в свою страну, она далеко отсюда, до нее нужно идти несколько лун, ее не видно отсюда, это дальняя страна. И вот я вижу своего ребенка, Тсуе — это мой ребенок. Он трет одной палочкой о другую, чтобы добыть огонь[46], он есть плоды и трет палочками, он повредил руки и закричал… Потом он увидел меня, увидел мою голову, украшенную голубиными перьями, перьев много — это перья от двух голубей, он увидел меня и умер. Я — Тсе-цну, а мое дитя — Тсуе, он увидел меня и умер. Я боюсь своего ребенка — ведь он умер. Я боюсь его и ухожу в свою страну, которая далеко отсюда.

И он пошел в свою страну, которая называется Цноа. Это гора, большая гора. И вот он ушел.

Тсуе умирает, он исчезает и снова появляется в виде Другого человека. Он умирает и воскресает, потому что он не умирает навсегда. Луна подобна Тсуе[47].