Мифы и сказки бушменов

96. Как Цагн отобрал овец у клещей

Цагн отправился к жилищам клещей. Они его увидели и стали говорить:

— Что это за человек идет вон там?

А один сказал:

— Это Цагн идет там. Давайте заползем в шерсть овец, а этого малыша оставим присматривать за горшками на огне. Тогда старик, видя, что здесь один ребенок, подойдет к краалю[45]. А мы будем держать дубинки наготове. Мы послушаем, о чем он будет говорить с ребенком, когда он подойдет. Увидя, что нас нет, он будет расспрашивать ребенка.

Они забрались в шерсть овец. Цагн подошел к ребенку и сказал:

— Неужели у меня такой воинственный вид, что все люди в страхе разбежались, хотя я иду спокойно? Здесь остался только один черный ребенок, он пробует что-то из горшка, а все остальные ушли, оставив его одного дома. И в хижинах больше никого нет.

А люди, забравшись в шерсть овец, внимательно слушали.

Цагн сказал:

— Ну а теперь я положу мой колчан, выну из горшка жир и съем его — ведь люди в страхе разбежались. Ну а что касается этого неразумного ребенка, то вначале я наемся досыта, а потом собью его с ног.

Тут один из клещей упал вниз. Цагн увидел, что он упал, и спросил его:

— Откуда ты взялся?

Но юноша-клещ не ответил, он молча отобрал у него горшок и поставил его на огонь. За ним упала его сестра, затем упал его старший брат и унес горшок подальше. И еще несколько клещей упало возле других очагов. А клещи, оставшиеся в овечьей шерсти, шептались между собой:

— Ну теперь падайте друг за другом.

И вот один высокий юноша-клещ соскользнул вниз возле Цагна. Он сел, держа Цагна за каросс. А его брат соскользнул вниз возле другого бока Цагна. Он тоже подступил к Цагну, схватил его за другой бок каросса и прижал к земле. Тут раздалось «в-в-в-в», и еще один клещ свалился вниз.

Их отец, старый клещ, сидел еще в шерсти. Он сказал клещу, который был с ним:

— Ты пока подожди и держи свою палку наготове. Внизу уже много народа. Люди обступили его со всех сторон. Мы собьем его с ног, а они бросятся его бить.

Цагн отступил назад. Он сказал себе:

— Отодвинусь-ка я немного подальше.

Он потянул за свой каросс, но тот был крепко прижат к земле. Тут старый клещ упал на него сверху и сбил его с ног. И другой клещ свалился на Цагна, прямо ему на плечи, и ударил его дубинкой. Один клещ наскочил на него вот отсюда, с этой стороны, и ударил Цагна в бок. Другой клещ спрыгнул на Цагна сверху и ударил его в другой бок, так что Цагн взвизгнул. Тогда Цагн выскользнул из каросса. А клещи все вместе набросились на него. Он кричал, а они его избивали.

И вот он пошел, он позвал мешок из шкуры антилопы каама. Пришел и каросс. Колчан сам поднялся и пришел. Пришла палка, пришел мешок. Он ушел первым, а его вещи последовали за ним.

Он полетел и влетел в воду, переплыл водоем и вышел на берег. Он сказал детям антилопы каама:

— Подождите меня там, пока я доберусь к вам, чтобы понести вас. Я еле двигаюсь, ведь люди избили меня, и я пойду домой медленно.

И он взял детей антилопы каама, все свои вещи, и понес их. Он медленно направился к дому.

Ихневмон увидел его. Ихневмон сказал:

— Вот идет Цагн, он еле плетется. Кажется, его избили клещи, как они делают всегда. Ведь это сердитый народ. Хорошо, что он вспомнил, что у него есть крылья, — потому только мы сейчас его и видим, но сегодня ночью он будет плохо спать.

Цагн сел и стал рассказывать:

— Люди, к которым я ходил, должно быть, спрятались — ведь я их не видел. А потом они стали появляться откуда-то сверху, они соскальзывали вниз. Они меня избили, а их овцы были в краале.

Ихневмон сказал Цагну:

— Ты пошел в дом, в который не следует ходить. Мимо него просто проходят и идут по своим домам, если их овцы находятся в краале. Потому что эти люди — чернокожие, они имеют обыкновение забивать человека до смерти из-за своих овец. Они забираются в овечью шерсть, и мы их не видим. Но они следят и первыми замечают человека, когда он еще далеко. Они прячутся в овечьих кароссах, свисая оттуда. А потом они начинают падать вниз, набрасываются на человека со всех сторон и избивают его.

Цагн согласился с ним:

— Да, так они и сделали. Один из них сбил меня с ног, а потом попадали вниз другие и избили меня. А я не стал подбирать свою палку и давать им сдачи. Я вскочил, оставив палку, и все мои вещи остались на кусте, а я полетел вон к тому водоему, чтобы смыть кровь. Тем временем колчан пришел туда следом за мной, и все мои вещи тоже последовали за мной.

Ихневмон сказал ему:

— Вот ты сидишь и дрожишь, потому что, получив раны, ты вошел в холодную воду. Ты мог даже умереть, а мы бы и не узнали. А в холодную воду тебе пришлось войти из-за твоих же проделок, которые ты затеял с этими людьми, даже не зная их. Никто не ходит к ним — ведь они пьют кровь. Они — чернокожие, с окровавленными руками. И их дома тоже черные. Это сердитый народ.

Цагн сказал ему:

— О Ихневмон, ты не должен поучать меня — ведь я стар. Если бы мне хотелось посидеть и послушать, я бы тебя послушал. Ты всегда меня бранишь. Но я думаю, что вправе рассердиться. Я больше не хочу сидеть тут и разговаривать, я хочу лечь. У меня болит голова. И ты не должен говорить, что я буду спать плохо, но я действительно болен, я буду мучиться от боли.

Цагн лег спать и накрылся с головой.

Ихневмон сказал:

— Вот ты всегда так.

А Цагн лежит и стонет. Он видит сон, что все дома клещей поднялись и пришли. И овцы поднялись и пришли и стоят перед его домом, а дома клещей — по обе стороны от его домов. Тем временем Ихневмон все еще спит. Когда же Ихневмон проснется, он увидит, что кароссы здесь, все вещи здесь, дубинки, которыми те люди били Цагна, здесь. Те люди спят, но вскоре они почувствуют холод. Они будут спать глубоким сном, им кажется, что они закутаны, но это не так, они остались на холоде. Им кажется, будто они спят в домах, но они проснутся и не обнаружат их. Они не увидят даже следов своих овец — ведь следы ведут вверх, крааль поднимется вверх вместе с овцами.

Затем они обнаружат отсутствие огня — огонь уйдет вместе с домами, и все горшки исчезнут. Тогда те люди не смогут готовить себе пищу, ведь и их ножи уйдут. Этими ножами он, Цагн, будет резать овец, а те люди будут бродить раздетыми, лишившись всего, что им принадлежало. И они будут вынуждены пить кровь, так как у них больше не будет огня, как раньше. С этого времени готовить пищу будут настоящие люди, а эти будут бродить во тьме. Они должны будут существовать тем, что будут кусать других, пить их кровь, и никогда больше не будут есть приготовленную пищу.

Когда Ихневмон проснулся, Цагн сказал ему:

— О Ихневмон, если ты уже проснулся, взгляни, кто там, снаружи, блеет? Кажется, овцы пришли к нам рано утром, когда мы спали.

Цагн спрашивал Ихневмона, а сам лежал, накрывшись с головой.

Ихневмон встал и вышел. Он увидел овец и сказал:

— О люди, вставайте! Вставайте и поглядите на овец, которые стоят в этом краале, что принес мой дед Цагн. Овцы здесь, и дома пришли вместе с ними. Взгляните на эти горшки, которые принес дед. Взгляните на кароссы клещей, теперь мы будем спать, завернувшись в них. Я смогу наконец уберечься от холода, от которого так страдаю. Здесь дубинки, которыми они били моего деда, и я возьму их себе, чтобы я мог бить других. Когда мой дед Цагн возьмет себе дубинку старого клеща, я заберу дубинки моих ровесников, которые помогали своим родителям бить моего деда Цагна.

Тут встала жена Цагна Даман. Она сказала Цагну:

— О Цагн, почему ты увел чужих овец?

Цагн, не вставая, ответил ей:

— Мне кажется, это справедливо, потому что эти люди напали на меня. Они так рассердились, что хотели убить меня. И я почувствовал, что хочу, чтобы вот эти сердитые люди больше не грелись у огня, потому что они побили меня возле своего очага. Теперь они будут вынуждены пить сырую кровь, потому что у них нет огня и они не смогут готовить и жарить мясо. А в этих горшках теперь будут готовить свою пищу жители равнины, потому что у них должен быть огонь. Когда-нибудь потом мы тоже станем как клещи, мы лишимся огня и будем есть что попадется. Ты, Ихневмон, будешь жить на холмах вместе со своей матерью. Она станет настоящим дикобразом и будет жить в норе. А бабушка Даман будет жить в горном логовище — ведь ее имя означает даман. У меня появятся крылья, и я буду летать, я стану маленьким зеленым существом. Ты, Ихневмон, будешь есть мед, потому что будешь жить на холмах. А твоей женой станет тоже Ихневмон.

Жена Квамманга позвала мужа:

— О Ква! Взгляни на овец, стоящих здесь, которых привел Цагн. Нам не обязательно съедать их всех сразу — ведь никто не видел, как они пришли, и люди никогда не узнают, куда они ушли. Овцы поднялись вверх прямо вместе с краалем, в котором они находились. И вещи поднялись вместе с овцами. Овцы пришли с неба и теперь стоят тут. Вещи также пришли с неба и расположились здесь, пока люди спали.

Ихневмон сказал:

— О Цагн, оставь нам только вещи этих людей, а дома пусть останутся у них.

Цагн ответил:

— Разве ты не понимаешь, почему я считаю это справедливым? Эти люди плохо обошлись со мной, они хотели, чтобы я дрожал от боли. И я хочу, чтобы теперь они увидели, на что я способен, и признали это. Они бы накормили меня, чтобы я мог сытым вернуться домой. И я не поступил бы так с ними, если бы вернулся довольный. А теперь, раз они навсегда лишены огня, им придется высасывать кровь. Они будут бродить раздетыми, в одной своей черной шкуре, потому что не смогут найти кароссы. Они всегда будут бродить по ночам обнаженными и станут терпеть муки холода, потому что у них нет домов. Им придется кусать уши зайца, чтобы пить его кровь. Старому клещу теперь всегда придется прокусывать кожу людей и высасывать кровь — ведь у него нет ножа. Клещи станут питаться кровью, они будут настоящими кровососами. И они станут кусать овец. А люди будут искать их в овечьей шерсти, бросать на землю и давить их, этих овечьих клещей.