Михаил Романов

ОСКОРБЛЕНИЕ ВЕЛИЧЕСТВА

Сохранилось дело «о неправдах и непригожих речах» новгородского митрополита Киприана. Митрополит был вторым после патриарха иерархом. Боярин князь Ю. Я. Сулешев, один из старших бояр думы, дрожал при одном упоминании о том, как митрополит в беседе с ним «сбрендил» о патриархе Филарете. Князь боялся опалы за то, что не донес на крамольника.

Бояре далеко не всегда соблюдали придворный этикет и в глаза дерзили великим государям. В 1631 году бывший член Семибоярщины и родня Романовых князь Борис Лыков отказался принять назначение под команду Дмитрия Черкасского и непочтительно обращался с патриархом в соборе: «говорил в соборной церкви ему, государю, такие слова, что всякий человек, кто боится Бога и помнит крестное целование, такие слова говорить не станет… а как службе время дошло, и он для своей бездельной гордости и упрямству и непрямой службы» отказался идти в поход с Черкасским.

С 1620-х годов в судебной практике возникло понятие «Слово и дело государево», объединившее розыскные дела по политическим преступлениям, включая покушение на честь и жизнь монарха и членов его семьи. Объявление «слова и дела» было равнозначно обращению в суд высшей инстанции. В глазах народа государь был блюстителем высшей справедливости, и простой люд искал у престола управы на притеснителей.

Сохранились сотни челобитных грамот с объявлением «слова и дела» вместе с решениями судей. В 1626 году посадский человек Репкин из Ростова, напившись, хвастал, что он «в Ростове не боится никого, да на Москве он государю укажет». За это он был бит кнутом и посажен в тюрьму. Годом ранее попал под стражу человек, накануне царской свадьбы толковавший, что «государю нельзя жениться, тушинский де вор, который называется царевичем Дмитрием, жив». Стрелецкий голова в 1634 году был сослан в Сибирь за то, что хвалил за ужином не царя, а литовского короля «во всем: как де против такого великого монарха стоять и биться». Гонению подвергались приказные люди, допустившие «прописку государева именования» — ошибку в написании полного государева титула.

Поначалу писцы старательно, дважды и трижды, повторяли крамольные слова обвиняемых. Но потом появилась универсальная формула «за непригожие речи». По большей части крамольники непочтительно отзывались о царе, будучи пьяными. Это обстоятельство сами власти отмечали неоднократно.

Розыск вели с применением самых жестоких пыток. За неосторожные слова наказывали не менее жестоко, чем за мятеж и измену.

Непочтительное отношение со стороны княжеской знати воспринималось Романовыми особенно болезненно. Им было доподлинно известно, что не только «великие» боярские роды, но и менее родовитые из князей смотрят свысока на новую династию.

Любопытно судное дело князей Шаховских-Ярославских. Князья давно выбыли из думы, и лишь служба самозванцам позволила им сделать карьеру. Князь Григорий Шаховской был при Лжедмитрии II конюшим боярином, а Филарет — патриархом.

В 1620 году царь Михаил получил донос на князей Афанасия, Андрея, Ивана и Матвея Шаховских. Они «затейным воровским обычаем» величали князя Матвея царем, а себя — его боярами. Пирушка закончилась трагически. Крамольников судили и приговорили к смерти. В последний момент казнь была отменена, а виновные сосланы на восточную окраину.

Известный писатель князь Семен Шаховской вовремя не донес на своих родственников и за укрывательство подвергся опале. В 1622 году его сослали в Тобольск. Вскоре же его вернули в Москву, но лишь для того, чтобы заточить в Чудов монастырь. В 1628 году князь Семен попал в Енисейск, в 1631 году — в Тобольск. В августе 1632 года его вернули в столицу, но в 1639 году вновь отправили в Сибирь.

Про Филарета говорили, что он был «нравом опальчив», мнителен, и даже сам царь боялся его. Невзирая на строгое соблюдение придворного этикета, Михаил жил в полном послушании у родителей.