Михаил Романов

ЦАРСТВЕННАЯ ОСОБА

Источники сохранили скудные и отрывочные данные, лишь в общих чертах характеризующие личность царя Михаила. Какое образование получил первый Романов, какими были его кругозор, пристрастия и привычки?

Отец царя Филарет в молодости начинал изучать иностранные языки. Но англичанин Джером Горсей, учивший его, скомпрометировал себя интригами и был выслан из России. Дело на том и кончилось.

Заточение родителей Михаила Романова в северные обители и ссылка их сына Михаила на Белоозеро, а потом в деревню препятствовали его учению.

Как видно, Михаил не был научен светским наукам и не решился учить наукам наследника-сына. Но веяния Запада все же проникли в дворцовые терема. По приказу царя для царевича Алексея купили пачку немецких гравюр, давших ему некоторые представления о далеких странах. Для потех ребенку подарили деревянного коня немецкой работы, а немчин Петер Шальт выковал для него детские латы на немецкий манер. Дядька царевича решился на неслыханный шаг. С ведома царя его сына Алексея обрядили в иноземное платьице.

Систематического образования царь Михаил, видимо, не получил. Сиротское детство, опала, заточение, ссылка, конечно же, мешали ему пройти курс церковного обучения.

С избранием Михаила на трон время было упущено. Самодержцу не к лицу было учиться у дьяков. Современники ни слова не обронили о его успехах в области книжной премудрости.

Не получив образования, Михаил проявил своеобразную заботу об обучении сына Алексея. С 1621 года в Москве открылась лютеранская школа с изучением немецкого и латинского языков. Царской семье не представляло труда найти учителей для Алексея. Но традиция возобладала. Царевич получил сугубо церковное образование. По заданию Филарета один из патриарших дьяков составил Азбуку с заповедями и кратким катехизисом. Уже после смерти Филарета пятилетнего ребенка усадили за букварь. Для обучения Алексея призвали дьяка одного из столичных приказов, человека благочестивого и доброго нрава. В шесть лет царевич приступил к чтению Часовника, затем Псалтири и «Деяний Апостолов». В семь лет дьяк стал учить мальчика письму. Затем в детской комнате появился регент придворного хора, обучивший его «страстному» пению, то есть песнопениям Страстной седьмицы. К десяти годам курс церковного образования был закончен. Какой бы ни была домашняя школа, она привила сыну Михаила охоту к чтению. С некоторым преувеличением современники говорили, что Алексей «навычен многим философским наукам». Основанием для такого суждения была его начитанность.

Смута поколебала былую замкнутость русского общества и тем самым углубила интерес к успехам Европы в разных сферах. Новые веяния затронули и царскую семью.

Известно, что Михаил пытался привлечь на царскую службу придворного советника и секретаря посольства, математика и антиквара Шлезвиг-Голштинского герцогства Адама Олеария, побывавшего в Москве в составе посольства в 1633–1634 годах. Ученый дипломат обратил на себя внимание царя, следствием чего и было приглашение в Россию в 1639 году. «Ведомо нам, великому государю, учинилось, — значилось в царской грамоте, — что ты гораздо научен и навычен астрологии, и географус и небесному бегу и землемерию и иным многим надобным мастерствам и мудростям, и нам таков мастер годен».

Обращение православного царя к еретику Олеарию московские ревнители сочли предосудительным. Пошли толки, что государь пригласил колдуна, угадывающего будущее по звездам. Олеарию пришлось отклонить лестное предложение.

Приглашение Олеария наводит на мысль, что круг интересов Михаила Романова был достаточно широк. Его занимали астрономия и астрология, география, «землемерие» (строение земли). В 1637 году по личному указу царя Михаила с латинского языка на русский была переведена полная «Космография».

Михаил, без сомнения, был человеком любознательным. И эту черту унаследовал от него его внук Петр I.

Царская фамилия бережно хранила память о деяниях основателя династии. В 1723 году на празднике флота Петр оказал особые почести знаменитому ботику, родоначальнику русского морского флота.

Французский посол Жак де Кампредон, присутствовавший на празднике, побывал на борту ботика. Петр, писал посол, «взял меня за руку, сам показал мне строение этого судна и рассказал некоторые подробности» о его истории.

Восемьдесят лет назад, сообщил Петр, дед царского величества Михаил «приказал привезти из Англии через Архангельск в Москву небольшое судно или, лучше сказать, модель военного корабля, величиною в очень маленькую шлюпку того времени». Кампредон сразу же записал рассказ императора, точно передав услышанные слова. Не верить рассказу Петра нет оснований.

Михаил заказал ботик восемьдесят лет назад. Эта подробность ведет нас к последним годам жизни царя Михаила.

На Руси самым почитаемым святым был Николай Мерли-кийский, покровитель мореплавателей. На Западе он не пользовался большой известностью. На корме ботика высечен портрет Николая, отчего судно получило имя «Святой Николай».

Петр рассказал, что в юности услыхал о корабле «Святой Николай». По его приказу судно было найдено в кладовых, источенное червями. Он велел обшить его дно медью. В глазах царя ботик был не столько прогулочной лодкой, сколько небольшой моделью корабля.

То ли со слов Петра, то ли по собственному разумению Кампредон записал: «Надо полагать, что царь Михаил Федорович намеревался построить несколько кораблей по образцу этого суденышка, наименованного им Св. Николай». Были ли у Михаила далеко идущие планы в отношении флота, судить трудно. Заказ ботика в Англии не имел последствий. Что при деде осталось едва видимой завязью, дало плоды лишь при внуке.

Попытки преобразовать сухопутную армию дали реальные результаты. При царе Михаиле были впервые созданы полки иноземного строя, проведено перевооружение армии.

Смута воочию показала, что при сохранении старых порядков у России нет шансов одержать верх в войне с западными соседями. Преобразование армии на новых основах все больше становилось велением времени. Однако реформаторам недоставало средств и решимости. Регулярная армия в России появилась лишь при Петре I.

Казна была пуста. Тем не менее царь Михаил выделил немалые субсидии иностранным купцам на строительство мануфактур. Рынок был узок, и мануфактуры работали преимущественно по казенным заказам. Появление мануфактурной промышленности было важным фактом в истории России XVII века.

Русское духовенство жаловалось на то, что иноземцы закупили лучшие площади в пределах столицы и застроили их своими зданиями. По свидетельству Адама Олеария, жалобы были отклонены по той причине, что царь Михаил «относился благосклонно к немцам». Голштинец имел возможность здраво судить о склонностях российского монарха.

При царе Михаиле Русь переняла с Запада такое новшество, как издание газеты. Газету выпускал с 1621 года Посольский приказ. Поскольку главой приказа был тогда думный дьяк Иван Грамотин, один из московских западников, можно предположить, что инициатива издания принадлежала ему. Газета была рукописной и предназначалась для лиц из боярского правительства и высших приказных чинов. Название «Куранты» (по-голландски courant — газета) указывало на то, что образцом служили голландские газеты.

В «Курантах» печатались материалы, почерпнутые преимущественно из иностранных источников, а также письма русских дипломатов, находившихся за рубежом. Поскольку издание осуществляло дипломатическое ведомство, главное место в газете занимали мировые события. «Куранты» были предтечей петровских печатных «Ведомостей».

С окончанием гражданской войны возобновилось каменное строительство, и возник Приказ Каменных дел. В стенах приказа были собраны лучшие русские мастера — Важен Огурцов, братья Старцевы. Под руководством иностранных инженеров они осуществили ряд крупных проектов. В 1624–1626 годах англичанин Христофор Галловей и Важен Огурцов надстроили Спасскую башню Московского Кремля, укрепив надстройку сквозными готическими арками и белокаменными «болванами» (статуями) в нишах. Наготу «болванов» царь Михаил велел прикрывать суконными кафтанами.

Именно при царе Михаиле главная башня Кремля приобрела современный вид.

Зодчие Важен Огурцов и Антон Константинов по повелению Михаила соорудили Теремной дворец Кремля (1635–1636 гг.), прозванный в народе «Спас за золотой решеткой». На фундаменте и двух нижних этажах белокаменного дворца Ивана III и Василия III было надстроено несколько ярусов. Последний этаж — Верхний теремок, или Чердак, предназначавшийся для царских детей, имел высокую крышу, расписанную цветными ромбами, и был увенчан башенкой. Окна дворца украшали резные наличники. В разных ярусах дворца располагалось несколько церквей.

Начиная с 1620-х годов наблюдались попытки возродить шатровый стиль архитектуры, переживший расцвет в XVI веке.

После Смуты художественные мастерские Оружейной палаты в Москве возобновили работу, а затем расширили масштабы своей деятельности. В мастерских были собраны самые известные из иноземных и русских мастеров, находившихся на царской службе, ювелиры, оружейники, живописцы.

Среди золотых и серебряных ковшей, выкованных мастерами Оружейной палаты, один из лучших принадлежал царю Михаилу (1618 г.).

В 1630 году по заказу Филарета и его сына выдающийся ювелирный мастер Гаврила Евдокимов изготовил фигуру царевича Дмитрия на серебряной раке, украшавшей его могилу в Архангельском соборе Кремля. По заказу князя Ивана Хворостинина был изготовлен ковчег с рисунками (1621 г.). Вкусы заказчика отразились в стиле и композиции рисунков (Рождество Христово, Воскресение).

После 1643 года на службу в Оружейную палату были приняты первые художники, прибывшие в Москву из Западной Европы, в их числе Ганс Детерсон, живописных дел мастер из Голландии.

Михаил Романов довольствовался регалиями — державой (яблоком с крестом) и скипетром, уцелевшими от расхищения. Но он приказал переделать парадное кресло восточной работы в царский трон. Образцом послужил трон царя Ивана IV, так называемый «костяной стул». Трон дает некоторое представление о художественных вкусах Романова. «Кресло» сохранило видимые черты ювелирного искусства Востока (огранка драгоценных камней, сочетание золота с бирюзой).

При Грозном на Руси появились первые типографии, устроенные по западноевропейскому образцу. После 1611 года типография открылась в Нижнем Новгороде. Вновь избранный царь Михаил, по словам печатника, «повеле в Нижнем Новгороде строити трудолюбное, преславное сие дело, новую штанбу». Мастер Фофанов успел выпустить в свет небольшое сочинение в самом начале 1613 года. Таким образом, одно из первых распоряжений Михаила касалось печатного дела.

В 1614 году казна приобрела у московского гостя Михаила Смывалова для царя Михаила «трубочку, что дальнее, а в нее смотря, близко». Подзорная труба заинтересовала государя.

Современники отзывались о царе Михаиле как о человеке добром и мягком, столь милостивом к своим подданным, что «любляше и миловаше их и вся подаваше им, яко они прошаху». Михаила можно было бы назвать тишайшим с таким же основанием, как и его сына Алексея. В характере и нравах этих двух людей было много общего.

По Домострою сын следовал примеру отца в поведении и вкусах. Так было и в семье Романовых. По смерти Филарета пристрастия и увлечения Михаила получили некоторый простор. Вскоре «после нашего пребывания» в страну, свидетельствует Олеарий, государь прекрасно устроил «свой сад и украсил его различными травами и цветами». Он много времени отдает своим цветникам, для которых выписывает из-за рубежа много диковинных растений. По его заказу купец Марселис доставил в Москву махровые розы, которые хорошо прижились в царском саду. От природы обладая натурой пассивной и созерцательной, Михаил находил в своих цветниках спасение от массы неотложных дел, бесконечных прошений и жалоб.

Среди придворных развлечений иностранцы отмечают такие забавы, как пение и музыка. Гусляры играли, а певцы пели хвалу государю Михаилу Федоровичу.

Склонность к музыке Михаила несомненна. Царь выписал из Голландии двух мастеров органного дела — Ягана и Мельхарта Луневых. Привезенный ими «стримент» (орган) был доделан в самой Москве. Орган был украшен изображениями соловья и кукушки. Стоило органу заиграть, как птицы начинали петь. Царь Михаил был покорен мощью и красотой звучания органа и велел выдать мастерам небывалую сумму в 2676 рублей и по сороку соболей каждому.

В глазах народа монарх был защитником его интересов, высшим судьей, помогающим подданным найти попранную справедливость. Царь Михаил, как и его предшественники, старался поддержать репутацию народного заступника. «Царь очень благочестив, — замечает Олеарий, — он не желает допустить, чтобы хоть один из его крестьян обеднел», обедневшим казна выдает пособия.

Следы благотворительности можно обнаружить в некоторых конкретных распоряжениях Михаила Романова.

В Средние века люди в массе своей тратили основные усилия на то, чтобы обеспечить себе пропитание. Главной пищей простонародья оставался хлеб. В 1626 году последовал царский указ о единообразном весе хлебцев и калачей. Те, кто выпекал и продавал хлебы ситные и калачи ниже установленного веса, подвергались штрафу. Запрещалось прибавлять в тесто гущу и другие «подмеси», определялась цена изготовления одного калача. Таким путем власти пытались оградить малоимущее население от злоупотреблений пекарей и торговцев.

С молодых лет Романов был предан вере, часто ездил на богомолье по монастырям, делал щедрые пожалования, соблюдал посты и усердно молился. В начале царствования Михаил «по своему государьскому сердечному жалованью и великой вере» передал в дар Троице-Сергиевому монастырю святой крест с наказом приложить к иконе Сергия Радонежского: «крест золот, невелик, тощь, с мощьми святыми, обнизан жемчугом, а в нем четыре камышки бирюзы». После великого пожара 1626 года последовал новый вклад: к иконе Святой Троицы золотые цаты (подвески) с 32 изумрудами и множеством других каменьев, серебряные сосуды и пр. В годы неудачной Смоленской войны обитель получила от Михаила Федоровича еще более дорогие вклады: Евангелие с драгоценным окладом, золотое кадило весом в пять фунтов, «двери царские» серебряные с позолотой.

По заказу Михаила мастерицы сшили из венецианской ткани аксамит (основу его составлял тонкий шелк) — драгоценную фелонь, пожертвованную им Новоспасскому монастырю в Москве.

При Филарете в Сибири был учрежден архиепископский дом. Чтобы укрепить авторитет епископства, владыка Киприан искал случая канонизировать местных подвижников. В 1622 году он приказал кликать вечную память атаману Ермаку и его товарищам, покорившим языческую Сибирь. Но у Филарета был свой взгляд на вещи. В походе Ермака участвовали казаки «воры», ограбившие перед тем ногайское посольство и заслужившие виселицу. Ходатайство Киприана было отклонено. И лишь после смерти Филарета при Михаиле было пересмотрено решение. В 1636 году собор установил вселенские поминания Ермаку с казаками.

Царская семья всегда придавала важное значение выбору воспитателя для наследника. Их избирали из наиболее знатных и близких к династии боярских родов. Романовы назначили дядькой наследника Алексея Бориса Ивановича Морозова вследствие того, что государыня Марфа происходила из рода Морозовых. В решающий момент боярин Василий Петрович Морозов выступил в пользу избрания на трон Михаила и представил его кандидатуру народу. Почти сразу после смерти Филарета Борис Морозов 6 января 1634 года пожалован был в бояре. В зрелом возрасте Морозов жаловался, что в молодости не получил хорошего образования. Однако же всю свою жизнь он питал пристрастие к западной культуре, водил дружбу с иноземцами, не чурался новшеств и одним из первых устроил заводы в своих вотчинах. Его постоянным советником, как говорили, был Андрей Виниус, основатель мануфактур в России.

Царь Михаил заботится о своем величии и «следит за правами величества», как это делают другие абсолютные государи, писал Олеарий о Михаиле Романове, он не подчинен законам, но может сам устанавливать законы; назначает и смещает начальников, но даже гонит их вон и казнит, когда захочет.

Михаил Романов унаследовал от своих предшественников доктрину самодержавной власти. Но Смута поколебала власть царя. Теория не соответствовала действительности. «Ведает Бог да государь» — так говорили русские люди в XVII веке. На деле монарх не обладал неограниченной властью.

По наблюдению Адама Олеария, о русских великих князьях нельзя более сказать, что они, как тираны, нападают на подданных и их имущество; «вообще о русских пишут весьма многое, что в настоящее время уже не подходит, без сомнения, вследствие общих перемен во временах, управлении и людях».

Иностранные путешественники, идя по стопам Герберштейна и Флетчера, обличали русскую монархию как тиранию. Олеарий усомнился в такой оценке. Михаил вовсе не похож был на тирана, а его время не походило на времена Грозного.

По возвращении из плена Филарет сосредоточил в своих руках управление как церковными, так и светскими делами. Но это вовсе не означало, что Русское государство приобрело характер теократии. Принцип «священство выше царства» не получил признания.

Филарет был патриархом, но что еще более важно — отцом царя. По всем законам, божеским и человеческим, именно он должен был занять трон. Помехой было насильственное пострижение в монахи.

Воинская доблесть издавна считалась необходимым качеством государя. Михаил был начисто лишен этого качества. Что замечательно, он сознавал свой недостаток и никогда не участвовал в военных походах. Войне государь предпочитал мир любой ценой, что отвечало настроениям страны, пережившей неслыханно кровавую гражданскую войну.