Минский. Бойня у телепорта

Глава 19

Десять часов вечера. Город Чусовой. Здание телепорта.

Кто этот юноша?

Что он себе позволяет?

Я отклонился назад, его рука с перчаткой пронеслась в нескольких миллиметрах от моего лица.

Заметил, что его глаза наполнились яростью и злостью.

— Фёдор, хватит, не позорь нас, — парня одёрнул однокурсник, стоявший рядом.

— Это семейное дело, — огрызнулся он в ответ, — и никак не позорит меня как студента императорского университета.

«Егор, кажется, это мой сводный младший брат», — судорожно предположил Антон.

«Не могу найти этого юношу у тебя в памяти, но прошло больше пяти лет, в последний раз ты его видел ещё до изгнания. Я, похоже, видел его в день изгнания. Он вёл себя надменно и даже не попрощался».

«Фёдор Морозов, ему досталась фамилия отца, его сразу после инициации должны были принять в род Морозовых. Интересно, почему же не приняли?»

Тем временем юноша собрался. Он уже не махал руками, выкрикивая непотребства и привлекая тем самым внимание. Фёдор натянул на руки белые перчатки, которыми хотел отхлестать меня по лицу. Постарался успокоиться.

Складывалось впечатление, что он надел маску отрешённости. Но вот голубые глаза выдавали раздражение и злобу.

Фёдор был высокий, почти как я, лицо вытянутое, большие уши слегка торчали, волосы в мать, как и у меня. Они были тёмные, непослушные и вились, словно змеи.

— Добрый вечер, брат, — подчёркнуто спокойно сказал я.

Он не ответил, а принялся с усердием гонять желваки по скулам.

— Насколько я понял, запрет нашего деда, патриарха рода Минских, до сих пор действует, и ты не можешь общаться со мной, — я слегка улыбнулся. — Пока, Морозов.

Фёдор ещё пару мгновений посверлил меня недовольным взглядом, потом поднял правую руку и замотал указательным пальцем.

— Дед умер этой весной. Теперь я патриарх рода.

Я бегло прошёлся по памяти Антона. Андрей Макарович — патриарх, изгнавший меня из рода за проваленную инициацию, был старых взглядов. Он имел пять дочерей, четыре из которых успешно вышли замуж и покинули дом, войдя в роды мужей. А вот старшая дочь нет. У неё было очень шаткое и, можно сказать, бесправное положение, а всё из-за беременности вне брака.

Отчим понимал это и, скорее всего, в рамках договорного брака матери и отчима выполнял команды, отданные ему из клана Морозовых. Наследование в роду при отсутствии мужских наследников переходило на женскую ветку при условии, что наследница не ушла из рода за мужем.

Если бы Антон прошёл инициацию, то он стал бы после смерти деда патриархом рода Минских.

Но он не смог, а значит, наследником стал младший брат.

Но как? Он же ещё в десятилетнем возрасте принял клятву рода Морозовых на их семейном алтаре?

— Фёдор, я что-то запутался, ты же давно Морозов, или тебя из рода выперли?

— Патриархом рода Минских теперь являюсь я, — вновь повторил он, — ты не можешь больше носить эту фамилию, я запрещаю тебе.

Я широко улыбнулся.

— Из рода меня выгнал наш с тобой дед. Выгнал, лишив титула, всех его привилегий, запретил членам рода общение со мной, но он не лишал меня фамилии. Так что, Фёдор Игнатьевич, — я обратился официальным тоном к младшему брату, — вы здесь бессильны. Чтобы что-то запрещать, надо сначала меня в род принять, а так как меня там уже больше пяти лет нет, то до свидания, — я внаглую подмигнул брату и направился к лифтам.

— Я приказываю тебе! — завопил младший брат. — Отдай родовые клинки!

Я не торопясь повернулся к нему.

— Не позорь нас своим поведением, — ответил я спокойно, — всё же это и моя фамилия.

Фёдор покраснел, словно рак, он пытался сдержаться, но это крайне плохо получалось.

— Отдай родовые клинки и проваливай на все четыре стороны, — он протянул ладонь.

— А может, тебе ещё все деньги отдать? Зачем тебе клинки? Ты никогда не увлекался фехтованием, впрочем, как и стрельбой.

— Отец сказал они очень ценные.

— Так тебя отец попросил? — я усмехнулся. — Как там дела у моего отчима? Он уже стал патриархом рода Морозовых?

— Стал, — машинально ответил Фёдор.

— И кто у кого в вассалитете? — поинтересовался я язвительно. — Неужели старый род Минских сейчас подчиняется молодому, не более трёх поколений назад созданному роду Морозовых?

Фёдор сильно покраснел. Да его, похоже, распирало: ещё чуть-чуть и взорвётся.

— Ладно, братишка, не дуйся, я тебя обидеть не хотел, — добавил я. — Наверное, ты всё правильно делаешь для рода Морозовых, но ты принял род Минских, так будь добр, отстаивай интересы Минских, а не Морозовых.

Брат хотел что-то возразить, но я не дал ему.

— Подчиняться я тебе не обязан, меня в твоём роде нет. Что же касается клинков, то они мои, мне их передал дед на законных основаниях.

— Ты же понимаешь, что тебе с этими клинками не выжить без покровительства? Да и зачем они тебе, ты же не маг. Они для тебя бесполезны, — еле слышно сказал Фёдор, чтобы меньше ушей услышали разговор.

— Ты ошибаешься, мне они нужны, — я подмигнул брату. — Пока.

Похоже, дед чувствовал какой-то заговор, который планировался отчимом. Он был человек умный, смотрел всегда наперёд. То-то он так расстроился, когда узнал, что его любимый внук Антон провалил инициацию. А ведь он меня готовил с самого детства стать руководителем одного из старейших кланов империи. Для этого и были нужны изнурительные тренировки с клинками.

Сильный маг, владеющий одной из четырёх боевых стихий, плюс мастер клинка с саблей, которой подчиняется эта стихия, это была бы гремучая смесь, которая помогла бы роду вернуть своё величие.

А вышло вон как. Молодой род Морозовых, только поколение назад ушедший от покровительства клана Минских, теперь поглотил его. Со всеми землями, секретами и тайными знаниями, которые скрывались в сокровищнице.

Не думаю, что отчим с младшим братом узнали бы, что за подарки мне вручил дед при изгнании, если бы не поковырялись в записях. Фёдора просто так не заинтересовали бы мои клинки. Да и зачем они им? У обоих магия воды. Хотя, наверное, можно было бы выменять их на более выгодный артефакт у другого рода или ждать, пока появится подходящий наследник.

Теперь становится понятным представление для отвода глаз с перчаткой и фамилией, которую я, видите ли, не могу носить. Хотя, вероятно, он ожидал, что я не вынесу обидных слов в свой адрес и вспылю.

Если бы Фёдор убил меня на дуэли, то забрал бы клинки в качестве трофея. Я же не хочу убивать брата, хоть он и планировал так поступить со мной.

Ещё не время.

Вот верну магию…

А там уже этим займётся Антон. Я бы на его месте теперь, зная всё это, не создавал новый род, а предъявил права на род Минских и отобрал его у брата и отчима.

«А я так и сделаю!» — раздался в голове торжествующий голос Антона.

«Какого чёрта?»

«Что, какого чёрта?»

«Какого черта ты слышал мои мысли?»

«С чего ты решил, что просто думал, а не говорил со мной? Я с самого начала был с тобой согласен, поэтому и не спорил. Что касается деда, то ты всё точно подметил. Он меня готовил, а вот от отчима я всегда ждал какой-то подлянки».

«Почему же дед тогда выбрал его для твоей матери?» — поинтересовался я.

«Ты смеёшься? Мать дворянка, к тому же беременна мной, а мой отец умирает в бою. У родственников попросту не было выбора. Вот они и организовали свадьбу по-быстрому».

«Ладно, с Фёдором что делать? Может, ему всё же урок преподать, как надо со старшим братом общаться?» — поинтересовался я у своего внутреннего попутчика.

«Нет, оставь это мне. Он в принципе парень-то неплохой, может, договорюсь ещё».

«Ну как знаешь, тебе решать, он твой родственник, не мой».

— Это твой брат? — поинтересовался у меня Иван.

— Младший, а теперь уже патриарх рода, — я подкрутил свои усы.

— А почему ты его вызов не принял, отклонившись от перчатки? — Семён посмотрел на меня недоумённо.

— Что, Рубило, — я улыбнулся дровосеку, — не ожидал, что я могу человека пожалеть?

Семён в ответ скорчил рожу.

Мы подошли к сидевшему за столом клерку, он был в простом сером костюме без изысков. На голове фуражка такого же цвета, что и костюм. Вот только кокарда над козырьком была не серебряная, как у двоих рядом, а золотая.

— Антон Всеволодович, — тут же обратился он ко мне.

Я кивнул.

Мужчина заёрзал, потом достал ключ и начал им открывать верхний ящик стола. Вытащил оттуда запечатанный конверт и протянул мне.

— Велено передать вам, — решил пояснить он, видя моё непонимание, — послание от Уварова Льва Николаевича. Он предупредил меня, что вы в скором времени должны появиться здесь. Но кто же мог подумать, — мужчина театрально развёл руки в стороны, — что такое случится?

Так вот как помощник Пестова решил выйти со мной на связь.

— Вы про взорванный телепорт?

— Да, голубчик, про него, про него, — клерк сунул мне в руки конверт и тут же начал копаться в бумагах на столе. — Проходите, лифт номер три.

Лифт был огромный, четыре на четыре метра. При желании сюда могли забиться человек пятьдесят, если не больше.

Нас было десять: я с друзьями, ещё шесть таких же путешественников и мужчина в серой форме работника телепорта с белой каской на голове, на которой горел магический фонарь.

Он зашёл последним, осмотрел нас с ног до головы.

— Отправляемся, — объявил он.

Лязгнули металлические двери. Как только они закрылись, загорелась красная лампа над входом. Другой работник закрыл дверь снаружи.

Лифт слегка дёрнулся, как будто его больше не держали, и он в любой момент может начать падать вниз. Кабина сейчас словно левитировала, раскачиваясь на тросах.

— Погнали, — мужчина подошёл к массивному пульту у двери.

Он чётким выверенным движением, даже не глядя, схватился за рычаг и повернул его из среднего положения с надписью «СТОП» вниз.

Чувство невесомости скрутило внутренние органы. Желудок неприятно сжался.

Семён позеленел и прикрыл рот рукой.

Иван недовольно поводил головой из стороны в сторону.

Друзья, видно, впервые пользовались услугами скоростного лифта. В городах были пассажирские лифты, но они медлительные, словно черепахи, по сравнению с этим болидом. Он должен был доставить нас на глубину в сотню метров.

На несколько секунд исчезло освещение, но фонарь с шахтёрской каски сопровождающего рассеивал мрак, а по его невозмутимому лицу было понятно, что всё нормально.

Ещё мгновение — и свет снова появился. Я видел, как мелькала горная порода. Она проносилась мимо нас с бешенной скоростью. Холодный, затхлый воздух отяжелял лёгкие, а от нарастающего быстро давления начали болеть уши.

Я схватился за нос и продулся.

Стало лучше.

Обратил внимание, что сверху у пульта управления была стрелка, словно у спидометра, а на ней стояло только две отметки: ноль и сто пять. Как только указатель приблизился к левой отметке, раздался громкий звонок. Лифт в тот же момент начал замедляться.

Все пассажиры почувствовали, что потяжелели.

Лифт с нездоровым грохотом остановился.

Послышался шум открываемой наружной двери. В лифте загорелась лампа над входом. Мужчина, стоявший за пультом, подошёл к створкам и раздвинул их в стороны.

Нам открылся вид на обширную подземную галерею. Тусклый жёлтый свет ламп едва освещал стены, покрытые жилами минералов, тысячелетиями покоившихся под землёй.

Воздух здесь был тяжёлый и сырой. Мы ступили на влажный земляной пол. Вдали слышался грохот каких-то механизмов.

Шахту всё ещё восстанавливали.

— Милейший, — обратился я к работнику, — неужели имперские гусары на лифтах все поднимались?

— Что вы, сударь, здесь ещё грузовой тоннель есть для вагонеток. Два километра по спирали — и вы тоже окажетесь наверху в главном здании, — улыбнулся служащий, будто ожидавший вопроса.

— Куда нам?

— Прямо, — он указал рукой на коридор, отходящий от лифтового холла, — там метров тридцать, и вы на месте.

— Спасибо.

Я никогда в своей жизни не бывал в шахте, но всё когда-то бывает впервые. Если на улице сейчас было лето, и температура днём стремилась к тридцати градусам, то здесь было свежо, градусов пятнадцать, не больше. Только очень влажно, и воздух казался каким-то тяжёлым.

Я подумал, что тут просто не всё ещё наладили после разрушения. Если учесть, что телепорт является дверью из этого мира в мир колоний, то всё должно быть по высшему разряду. Раньше тут наверняка работала магическая климатическая установка.

Вскоре из коридора, ведущего от лифтовой, мы вышли в огромный зал.

— Ничего себе! — громко присвистнул Иван.

Семён же уставился на всё вокруг, широко раскрыв глаза и приоткрыв от удивления рот.

Здесь было, чему удивляться. Зал был не просто огромный, он был огроменный, размером, наверное, со сцену и зрительный зал Большого театра в Москве. Высота потолков метров пятнадцать.

Теперь стало понятно, почему так долго велись восстановительные работы.

У дальней стены стояли две здоровые каменные колонны метров шесть высотой и примерно два в диаметре. Они были исписаны рунами, которые светились и пульсировали, будто в такт с биением моего сердца. Между колоннами был открыт портал в другой мир. Он был похож на зеркало, отражающее только фиолетовый цвет.

Вот она, магия рун в действии.

Я остановился, чтобы полюбоваться.

Вскоре в центре портала возник водоворот света, он расширялся, а на зеркале появлялись всё новые и новые цвета.

Мгновение — и из центра портала начали прорываться яркие лучи.

У-у-у — раздался громкий гудок.

А тем временем из портала по рельсам, которые я сразу не приметил, выехал поезд. Небольшой маневровый паровоз с пристёгнутыми к нему пятью грузовыми вагонами. Состав свернул на крайний левый путь.

У-у-у –повторился гудок.

Из зеркала телепорта выехал ещё один состав и свернул на правый путь. Он состоял тоже из пяти вагонов, вот только два из них были пассажирскими.

Портал засветился фиолетовым. Краски исчезли.

Как только составы остановились около платформ, началась быстрая разгрузка-загрузка вагонов. Грузчики выносили ящики из вагона, ставили их сбоку и сразу же брали с платформы новый груз, подготовленный к отправке в колонии, и затаскивали его в вагон.

— Господа, поспешите, пожалуйста, поезд отправится через пятнадцать минут, — поторопил нас один из работников, стоящий у входа в коридор, из которого мы пришли.

Мы поспешили на платформу к пассажирскому вагону. Здесь нас на удивление никто не встретил и не указал места. В принципе, это было логично, никто лишний на такую глубину сам не попадёт.

Я зашёл в состав. Ничего необычного, простой сидячий вагон третьего класса. Деревянные скамейки на двоих человек стояли друг напротив друга.

Мы прошли в середину, сели напротив окна. Я на одной скамейке, друзья на другой. Работники на платформе копошились, стараясь успеть разгрузить и загрузить состав до его отправления. Пассажирский вагон быстро наполнялся людьми.

Здесь были сразу все сословия: богато одетые господа и дамы, городские, крестьяне и военные.

Вдруг я заметил, что сначала напрягся Семён, а через мгновение запыхтел как паровоз Иван. Они явно следили за кем-то позади меня.

— Ваше благородие, разрешите я присяду, — раздался мужской голос.

Я повернулся: в проходе стоял и мял в руках шапку крестьянин. Лицо его было уж больно знакомо. Я посмотрел на друзей, по их виду было понятно, что догадка верна.

— Присаживайся, — показал я рукой на свободное место рядом.

Парень присел и принялся ещё сильнее мять шапку. Я ждал, когда хорошо знакомый мне крестьянин начнёт говорить. Так продолжалось минуту. Потом он всё же собрался с духом.

Отложил шапку.

Снял с шеи магический артефакт полной защиты и протянул мне.

— Извините нас, ваше благородие, — слегка заикаясь от волнения, произнёс он.

— Что это? — спросил я, покосившись на полностью разряженный артефакт магической и физической защиты.

— Это я украл у вас, — он низко опустил голову, — знаю, что это нехорошо. Вы тогда нас не единожды спасли, а я вам отплатил вот этим. Но я клянусь…

Он приподнял голову и попытался посмотреть мне в глаза, но это у него плохо получалось. Крестьянин сейчас напоминал нашкодившую собаку, которая разбила любимую чашку хозяина.

— Я клянусь, что буду служить вам, — уже громче и решительнее сказал он.

— Мы клянёмся, ваше благородие, — раздались дружные голоса позади, — не губите нас.

— Помогло? — я взял у мужчины артефакт.

— Да, ваше благородие, у Перми от казачков помогло скрыться, — мужчина начал загибать пальцы на руке. — Потом в лесу помогло от медведя отбиться, а ещё дважды в городе от тварей.

Поезд резко дёрнулся. Значит, уже отходим. Я посмотрел в окно, убеждаясь, что поезд начал набирать скорость.

— Хорошо, — я помахал крестьянам рукой, — сейчас приедем и решим.

Мужик, сидевший рядом со мной, опять начал судорожно сжимать шапку в руках.

— Не переживай, — я хлопнул его по плечу, — иди к своим. Я в хорошем настроении. Прибудем на место, подойдёшь.

Мужчина быстро встал, поклонившись мне в пояс, и поспешил прочь к своей семье и знакомым беглецам.

Я посмотрел на друзей: оба хотели мне что-то сказать, но я жестом отложил все вопросы на потом.

Не хотелось пропустить момент прохода через портал.

У-у-у — раздался гудок маневрового паровоза.

Сейчас.

Слабо уловимая фиолетовая дымка прошла через весь вагон.

Я ощутил щекочущее кожу покалывание. Оказывается, я успел соскучиться по этому чувству. В своём мире я был магом двух стихий и сам мог спокойно создавать телепорты и перемещаться почти куда угодно.

Но я всегда знал, где окажусь. Сейчас же передо мной была неизвестность. Она манила и обещала в очередной раз всё изменить.