Минский. Бойня у телепорта

Глава 9

Восемь часов вечера. Город Чусовой. Трактир «Боевой осёл».

Один час по лесу, и мы оказались на приличной дороге, которая связывала Чусовой с несколькими крупными сёлами на правом берегу реки. Движения здесь практически не было, но нам повезло: один из крестьян как раз возвращался на телеге с города, куда ещё утром отвозил свой урожай. Он согласился подзаработать и сделал небольшой крюк ради пары четвертаков.

По прибытии в город офицеры поспешили на поиски своих сослуживцев из Пермского военного гарнизона, с которыми затеяли эту опасную авантюру.

Мы же сразу направились в трактир.

Планировалось, что Виктор с Анатолием присоединятся к нам позже. Скорее всего, им придётся ещё отчитываться в пограничном управлении. Нам же этого не требовалось. Договорённости у меня были только с Гавриловым, а он мёртв. Напоминать же армейцам об уговоре мне показалось бессмысленным.

Да и что они могли нам предложить?

Поэтому, зайдя в трактир с многозначительным названием «Боевой осёл», мы уселись за дубовым столом, рассчитанным человек на шесть, и в ожидании офицеров заказали себе свиную рульку и немного выпить.

Место было атмосферное. По словам Ивана, здесь обычно отдыхали охотники на монстров из колоний, которых по каким-то причинам закинуло на большую землю.

— Интересно, а почему заведение называется «Боевой осёл»? — задался вопросом Иван, когда мы уже заказали еду.

— Думаю, из-за нрава этих животных, они крайне воинственны, — сказал я.

— Какой ещё нрав? От них толку-то. Вот от хорошего боевого коня… — сказал Давыдов.

— Ты не прав, Иван, — вдруг вмешался в разговор Семён, — осёл очень храбрый зверь. Если на тебя нападут волки, знаешь, что сделает конь?

— Убежит и унесёт тебя с собой, а ещё может волков затоптать, — предположил Давыдов.

— С тем, что убежит, я согласен. Скорее всего, он напугается и дёрнется сломя голову, а по бокам камни, коряги, ну ты сам понимаешь, какой будет у этой истории конец. А вот осёл не убежит, он будет защищаться, и знаешь, он ведь может волков изрядно покусать и даже убить. Ослы не боятся шакалов, — наш дровосек косо улыбнулся.

— Семён, — я вклинился в их оживлённый разговор, — разве в Новгородской губернии используют ослов в сельском хозяйстве? Мне кажется, в империи их применяют намного южнее.

Дровосек опустил взгляд, уставившись в кружку с пенным. Видно, ещё не время, чтобы поведать нам свою тайну, ну и ладно. Я подожду. Я терпеливый.

— Антон, как думаешь, рюкзаки нам вернут? — спросил Иван, радуясь, что я закончил разговор, в котором он явно не блистал.

Семён при этих словах Давыдова вытянул спину, прислушиваясь. Мне сразу вспомнилось, как эти двое набивали рюкзаки макрами из раскуроченных ящиков оружейного поезда. Притом делали они это сноровисто, в четыре руки, как будто в подобном участвовали не единожды.

— Не рассчитывай, потерялись наши вещички, — ответил я.

— Но почему? — переспросил Иван.

— Потому что без инвентаризационного ордера, — пошутил я.

Друзья скупо улыбнулись.

Почему-то было не так обидно за потерянные макры, как за рюкзаки и вещи, хотя стоимость их была не более половины золотого. Видимо, это потому, что я их считал своими, в отличие от стащенных с оружейного поезда макров.

То-то я удивился, когда через несколько часов неспешных посиделок к нам наведался штабс-капитан Иванов. Он был в новой форме, а подмышкой держал кожаную папку для бумаг. Сопровождали его двое молодых солдат.

— Вот это да! Вас повысили? — удивлённо спросил я, когда разглядел новые нашивки на погонах офицера.

— К сожалению, по трагическому стечению обстоятельств и благодаря вашим усилиям.

Капитан подозвал худого новобранца, у него в руках были два наших походных рюкзака.

— Ваши вещи, господа, — Иванов указал на скамейку, куда сразу же их и сложили.

— Спасибо, — я приподнял один из рюкзаков.

Он был легче, чем при погрузке на плот. Капитан увидел мой немой вопрос.

— К сожалению, не могу вернуть вам их содержимое. Макры с поезда принадлежат императорской казне. Они были изъяты у всех офицеров, участвующих в нашей операции.

— Вот она, награда, — улыбнулся я.

Капитан молча пожал плечами.

— Понятно. Зачем же вы пришли? Неужели ради того, чтоб отдать вещи?

Новоиспечённый капитан пограничной стражи Чусового поморщился.

— Вот, — он положил на стол кожаную папку.

— Что это? — спросил я капитана.

Тот молчал, наблюдая за моей реакцией.

Я взял в руки папку. Кожа была грубая, добротная, в такой папке можно было хранить документы, не переживая за их целостность. Приоткрыл её. Вытащил три новых паспорта и ещё два документа на фирменной бумаге императорской канцелярии с вензельными печатями.

— Борзых сказал, что вы направляетесь в колонии, а ваши паспорта были утеряны в сегодняшней заварушке, — сказал капитан, улыбнувшись краешком рта.

Было понятно, что в пограничном управлении проверили документы, которые были у нас в рюкзаках: бумагу, служившую мне временным удостоверением личности, и поддельные паспорта Семёна и Ивана. А потом в управление пришли докладываться о наших сегодняшних приключениях подпоручики Борзых и Гаврилов. Начальство пограничной стражи Чусового составило о нас мнение, собрав всю картину о произошедшем за день. Тогда, видимо, новый капитан понял, как нас можно отблагодарить за старания.

— Но как? — спросил я, просто не веря такому везению.

— Мне надо было хоть как-то вас отблагодарить за то, что вы сделали, — сказал капитан.

«Что там в документах?» — поторопил меня внутренний голос.

Я взял первый паспорт, от него ещё пахло типографией, раскрыл.

— Рубило Семён Иванович, — вслух прочитал я и невольно улыбнулся прямолинейному армейскому юмору.

Протянул документ нашему дровосеку. А ведь и правда, Рубило. Семён взял у меня паспорт, пролистнул. Я уверен на все сто: он прочитал то, что там было написано. Значит, он у нас ещё и грамотный. Интересно. А ведь при первой встрече он мне показался лишь любознательным крестьянином семнадцати лет. Теперь же чем дальше, тем любопытнее.

— А почему Иванович? — поинтересовался он, нисколько не стушевавшись.

— А почему Рубило, тебя не интересует? — спросил я.

Тот пожал плечами, но было заметно, что эта фамилия ему очень понравилась.

— Потому, что нам так и не удалось за столь короткие сроки вычислить твоего отца, впрочем, как и мать, — ответил капитан Иванов, поглаживая свою бородку.

— Давай дальше, — нетерпеливо сказал Иван.

— Иван Андреевич Давыдов, — прочитал я и протянул паспорт Ваньке.

— Не переживай, все вопросы с правоохранительными органами решены. По поводу твоих заигрываний с революционерами они, — капитан поднял указательный палец вверх, — всё знали и вели тебя уже больше полугода.

Ванька смотрел на капитана удивлёнными глазами размером с блюдца.

— Так что с этими документами можешь смело передвигаться как по большой земле, так и по колониям. Что же касается революционеров, мой тебе совет: держись от них подальше. Сейчас твоё личное дело чистое, и не стоит его снова марать.

Ванька быстро кивнул, ещё раз пролистнул паспорт и убрал его во внутренний карман куртки.

— Антон Всеволодович Минский, — прочитал я третий документ, — вы мне исправили отчество, но почему?

— Я думаю, людям из канцелярии было виднее, — он ещё раз поднял указательный палец вверх, — поверь, им виднее.

— Спасибо, — сухо сказал я и убрал документ.

— О присвоении низшего личного дворянства тут тоже сказано, так что можешь время в администрации ИЖД не терять.

Я молча кивнул, хотя понимал, что в администрацию ИЖД всё равно надо зайти, чтобы забрать вознаграждение за годовой контракт. Я взял оставшиеся документы и стал смотреть, чем ещё решил обрадовать капитан.

Первая бумага была простой грамотой, выписанной на меня и друзей за оказание помощи в проведении специальной операции.

— Не смотрите на неё так скептически, быть может, она вам пригодится. В любом случае знайте, что, показав её любому патрулю пограничной стражи, охраняющей телепорты в колониях, вы можете рассчитывать на помощь от моих коллег.

Эта бумага действительно может пригодиться. Я отложил её и посмотрел с сомнением на второй документ, не думая, что он окажется полезнее первого.

Это была благодарность от имперской канцелярии за помощь в освобождении подданных Российской империи и за содействие в уничтожении особо опасного преступника.

«Ого!» — присвистнул у меня в голове Антон.

«Что ого? Простая отписка», — не понял я восторга реципиента.

«Егор, блин… как бы я тебя сейчас крепко обнял за это».

«Да за что? Это же просто бумажка».

«Ничего ты не понимаешь, благодаря этой бумажке я теперь смогу создать клан без особых проблем. Это ключ, открывающий нужную мне дверь».

«Не верю я во эти все подарочки, — скептически подумал я, — будем надеяться, что они и правда облегчат жизнь».

— Спасибо, — поблагодарил я капитана.

— Ну, если ко мне вопросов нет, то я удалюсь, — сказал капитан.

— Есть. Телепорт сейчас работает? Мы можем с товарищами сегодня перейти в колонии?

— Телепорт работает круглосуточно. У нас он мало того, что стационарный, так ещё и основной в империи. Но всё же настоятельно рекомендовал бы вам воспользоваться им рано утром. Ночью его используют в основном для перевалки грузов, вам попросту будет сложно сориентироваться. Вы же будете перемещаться первый раз?

— Первый, я вас понял. Наверно, мы тогда подождём до утра.

— Что-то ещё? — поинтересовался капитан.

— Да, подскажите, где я могу найти Уварова.

— Доверенного князя Пестова?

— Да, да, именно его, — подтвердил я.

— Как только мы добрались до Чусового, он сразу исчез. Думаю, он вернулся в колонии, — ответил капитан, кивнув нам на прощание, и скрылся со своими сопровождающими.

Ребята уставились на меня.

— Я в колонии, что касается вас — решайте сами. Документы у всех есть. Теперь перед вами открыты все дороги.

— Я с тобой, — сказал Иван.

— Я тоже, — подтвердил своё намерение Семён.

Через несколько часов к нам в трактир завалились знакомые офицеры.

Борзых был весел как никогда. Ему дали звание поручика. А вот Гаврилов хмур. Здесь не было ничего удивительного: смерть брата и потеря дара сильно расстроили единственного члена рода Гавриловых по мужской линии. У него теперь осталась из родственников только младшая сестра и всё. Ему оставалось лишь ждать, когда снова откроется дар.

«Скоро за ним и его сестрой начнётся охота», — сказал внезапно мой внутренний голос.

«В смысле охота?» — уточнил я.

«Охота родов. Ему будут предлагать всевозможные печеньки, делая его обязанным, а потом обернётся это всё вассалитетом или вовсе поглощением рода Гавриловых», — пояснил мне Антон.

«Мы можем ему как-то помочь? Парень-то хороший, пропадёт ещё».

«Не думаю, что мы в состоянии ему как-то помочь. Мы сейчас статусом ниже, к тому же у него есть свой род, хоть и маленький, а у нас только низшее личное дворянство и всё».

Вскоре на столе стояло ведро пенного.

— Думаю, все согласятся со мной, — я пододвинул огромное ведро к щуплому дровосеку.

Тот смущённо улыбнулся. Но не спорил. На его победу никто из нашей компании не ставил.

— Спасибо, ребята, но мне понадобится ваша помощь, — радостно окуная пустую кружку в ведро, сказал он.

Все без лишних слов последовали его примеру.

— Витя, — сказал я, протягивая тому золотой, — ты же здесь парень местный.

Тот кивнул.

— Найди для парня девочку, такую, чтоб потом всю жизнь вспоминал, — объяснил ему я.

— Ну это нам надо к Глафирии Петровне, у неё лучший бордель в городе, — предложил Виктор.

— Кто сказал бордель? — тут же взгоношился Иван.

— Значит, решено, потом идём к Глафирии Петровне, — сказал я.

— А как же колонии? — вдруг как-то быстро протрезвел от моих слов Семён.

— Сначала бордель и выпивка, а потом телепорт, — еле вороча языком, сказал Иван.

— Толя, ты с нами в бордель? — спросил я.

Тот лишь обречённо кивнул.

— А зачем вам в колонии? — вдруг огорошил он меня вопросом.

— Затем, зачем отправляются многие родовитые, не прошедшие инициацию, — ответил я.

— Значит, вы собираетесь за внешнее кольцо?

Я кивнул, здесь всё было понятно. Если бы возможность вновь овладеть магией была у всех на виду, то коммерсанты уже давно поставили бы это дело на поток.

— За внешним кольцом сильные монстры. Сильные монстры это редкие и большие макры, которые стоят много, — продолжил свои размышления Гаврилов. — А ещё это постоянные сражения и тренировка для магического источника.

Анатолий задумался, уставившись на кости, оставшиеся на тарелке от съеденных свиных рулек.

— Антон, а ты же будешь с собой магов брать? — спросил он, покосившись на мои сабли.

— Буду, — ответил я.

Гаврилов посмотрел куда-то на потолок трактира, задумавшись.

— Везучий ты, как, впрочем, и твои друзья, — наконец ответил он и почти залпом осушил кружку.

— Тебя я тоже считаю своим другом, — сказал я.

— Жаль только, твоё везение на меня не передалось.

— Почему ты так думаешь?

— Старшего брата сегодня потерял, — Анатолий зачерпнул из ведра очередную кружку, — магию сегодня потерял, да ещё в какой момент. Когда предстояло сражаться. Подвёл всех. От меня сегодня толку было ноль, — он ещё раз припал к кружке, наполовину осушив её.

Такими темпами через полчаса он уже будет валяться под столом.

— Ничего, магия вернётся, — поспешил я успокоить Толика.

Гаврилов провёл над кружкой ладонью, и пена в напитке исчезла.

— Она уже начала возвращаться, — сказал он. — Медик заверил, что ещё день или два, и я буду в норме.

— Ну вот видишь, — подбодрил его я.

Анатолий уставился сквозь меня. Наверно, сейчас опять вспоминает о брате.

— Брат мне никогда не давал возможность выбирать. Он всегда знал, что будет правильно и верно. И так я прожил всю свою жизнь, а теперь я один. И ведь никто теперь не подскажет, что делать и как поступить.

— Почему никто, а как же друзья?

— У меня только один, — Толик посмотрел на Витю, спорящего о чём-то с Ванькой.

— Ты не прав, у тебя их больше, — я протянул правую руку Толику. — Если понадобится помощь, всегда обращайся ко мне. Друзья для этого и нужны, чтобы помогать.

— Спасибо, — Гаврилов крепко сжал мою ладонь.

«Егор, а давай здесь посидим. Может, кто из охотников придёт, так расспросим про колонии. Нам же завтра туда идти», — предложил Антон в моей голове.

«Сплетни? Ты в колониях их ещё наслушаешься. Что-то я тебя не узнаю, раньше всегда был за то, чтобы новый трофей снять, а сейчас что случилось?»

«Егор, у нас впереди серьёзная дорога, не стоит свои силы тратить на посещение заведения Глафирии Петровны».

«Погоди-погоди, Антон, ты же там был. Точно. И, судя по памяти, не раз».

«Был, но тебе не стоит».

«Так-так, я, похоже, знаю. Ты уже начал скучать по Дарье?».

«Нет», — уж больно быстро ответил в моей голове Антон.

«Ну вот и замечательно, значит, идём в бордель», — я улыбнулся своему внутреннему диалогу с реципиентом.

— Ребята! — Виктор встал из-за стола, покачиваясь. — Похоже, нам пора.

Он опрокинул ведро, которое оказалось уже пустым.

— Пойдёмте к Глаше, — подтвердил своё желание Иван.

Семён же молча сидел с осоловевшим взглядом.

— Семён, тебя ждёт самая горячая цыпочка этого города, а ты тут киснешь. А ну встать, салага! — вдруг завопил Виктор на Семёна, ударив того по плечу.

Дровосек по-прежнему сидел с отсутсвующим видом. Виктор предпринял ещё одну попытку растормошить Семёна. Тот машинально отмахнулся от Виктора, как от надоедливой мухи, зарядив поручику прямо в челюсть.

Борзых упал у соседнего стола, затем уселся на зад и уставился на нас, растерянно хлопая глазами. Витя пошевелил нижней челюстью туда-сюда, поводил языком по щекам. Протянул ко рту правую ладонь и выплюнул три белых зуба.

Я на миг протрезвел. Впрочем, я уверен, как и все за нашим столом.

Потом Витька улыбнулся. Все увидели, что спереди у него не хватает зубов.

— Семён! — крикнул Борзых. — Ну ты и чертяка!

Вдруг земля у нас под ногами содрогнулась. С потолка посыпалась пыль, копившаяся между потолочными брёвнами десятилетиями. За барной стойкой упало несколько бутылок со спиртным. Встревоженные посетители поспешили к выходу из заведения.

На улице была уже ночь. Горели фонари. Всё же Чусовой был дверью из нашего мира в колонии, поэтому денег на город не жалели.

Людей на улице становилось всё больше и больше. Я огляделся. Этот сильный толчок наделал немало разрушений. Это ещё ночью не всё видно. Что же будет утром? Некоторые деревья попадали, как, впрочем, и фонари, освещающие дорогу. В некоторых окнах не хватало стёкол.

— Что случилось? — слышалось тут и там. Толпа непонимающих происходящего людей сама собой стягивалась к центральному проспекту имени Петра Великого.

«Антон, что вообще произошло?» — поинтересовался я, надеясь, что острый слух внутреннего попутчика сможет внести какую-то ясность.

Антон молчал, игнорируя мои вопросы. А толпа народа всё разрасталась и разрасталась.

Вскоре появились военные и медики. Они двигались к большому зданию в центре города. Это был вход в старую шахту, где на глубине в несколько сотен метров находился телепорт.

— Что здесь происходит? — спросил я, остановив ближайшего человека в штатском, выбегающего из здания.

— Т-т-телепорт взорвали, — заикаясь пробубнил напуганный мужчина, тут же отмахнулся от меня и побежал дальше.