Минский. Бойня у телепорта

Глава 21

Пять утра. Колония «Точка». Город Новгородск. Имение Пестова.

Я бы, наверное, предпочёл сначала помыться и попариться, а потом поспать, но ждать несколько часов, пока растопят баню, сил уже не было. К тому же на лицах ребят хорошо читалась накопившаяся усталость.

— По койкам, — скомандовал я, — а через восемь часов собираемся на водные процедуры.

Ребята поддержали меня дружными кивками.

— Готовьте баню, а ещё неплохо бы пригласить сюда парикмахера, — обратился я к служанкам.

— Не стоит беспокоиться, господин. В услужении у князя Пестова имеются два цирюльника, мы пригласим их, — сказала одна из девушек, поклонившись.

— А они в артели банщиков состоят? — задал неожиданный для меня вопрос Иван.

— Да, господин, естественно, — ответила эта же служанка.

Давыдов широко улыбнулся, засунув свою пятерню в засаленные волосы.

«Антон, объяснишь?» — поинтересовался я у своего внутреннего попутчика.

«Что именно?»

«Про цирюльников и банщиков».

«Да без проблем. В армии, которая служит в колониях, цирюльник — это младший медицинский чин. Чаще всего ими становились слабые маги жизни, у которых развитие магического источника остановилось на первом или втором уровне. Кроме стрижки и бритья личного состава они выполняли роль санитаров, а ещё способны поддержать жизнь в человеке до прихода магов жизни посильнее».

«Так, это я понял. А что касается банщиков?» — поторопил я Антона.

«Всё просто, в походных условиях, а ещё и в непредсказуемых колониях, очень важно следить за гигиеной личного состава, вот так и сложилось, что младшие медработники стали банщиками».

«Тут, наверное, и постоянный осмотр личного состава, и если какие-то незначительные травмы, сразу на месте вылечат», — предположил я.

«Да-да, именно, — согласился Антон, — но так как армия порядок любит, то у цирюльников каждые три года экзамены на новую квалификацию. Всего их семь. После увольнения они вступают в артель, где надо каждые пять лет подтверждать свой уровень. Так как опыта много, на гражданке открывают свои цирюльни или банные, ну или так, в услужение идут. Профессия востребованная».

«Ну теперь понятно, спасибо», -по благодарил я внутреннего попутчика.

Сон творит чудеса, а здоровый и непрерывный, длительностью более восьми часов, сотворил магию. Всё же больше недели из-за постоянных неприятностей в Чусовом поспать удавалось только урывками.

Конечно, приходилось пользоваться стимулирующими зельями и услугами мага жизни, но это изматывало организм, откладывая последствия на потом. Сейчас можно было расслабиться, и мы это сделали.

Выйдя из спальной комнаты, я был приятно удивлён. Нас ожидала не просто большая растопленная баня, а настоящий банный комплекс с русской, финской и турецкой парной. Ещё тут был небольшой бассейн с тёплой водой и три холодных купели, в каждой из которой вода была холоднее предыдущей.

Зайдя в баню, я понял, что владелец усадьбы явно знал толк в хорошем отдыхе. А какой отдых без бани?

В этом банном комплексе было всё, даже массажный стол, находившийся в соляной комнате. Банщиками оказались два дядьки лет за пятьдесят.

Они по очереди нас охаживали вениками, которые кроме стандартных для меня берёзовых и дубовых были ещё из каких-то из местных лиственных пород.

После экзекуции в парной нас ждала холодная купель, небольшой отдых с кружкой холодного кваса, и всё начиналось по новой.

А после нескольких таких подходов я расположился в удобном кресле, где один из цирюльников побрил меня, подровнял причёску и усы.

Осталось только одеться в чистое, что я и сделал. За то время, что мы парились и мылись, одежду постирали и привели в порядок.

Выйдя из бани, я понял, что, похоже, заново родился. Было так легко.

Я расположился на крыльце бани в уютном плетёном кресле из ротанга. Вытянул ноги.

Тут меня ждал ароматный земляничный чай. Его приготовили из листьев зелёного чая, свежей земляники и мёда. Он был подан служанкой в стеклянном стакане, вставленном в подстаканник с вычурным узором, которым обычно мороз украшает окна домов. Немаловажной деталью было то, что кипяток наливали из дровяного самовара, из-за чего вода была с соответствующим ароматом. А топили его, похоже, дровами из вишни, чувствовались вишневые нотки.

Хорошо!

От удовольствия подкрутил усы.

Я один вышел из бани.

Ивана сейчас стригли и брили, а Семён всё не мог успокоиться: открывал для себя по новой русскую парную с вениками, сухую финскую и хаммам. В последнем он почему-то застревал дольше всего, заставляя банщика делать ему массаж, окутывающий тело в крупную мыльную пену.

Я спокойно попивал чай, наблюдая за солнцем, которое уже клонилось к горизонту. Ещё часа три и стемнеет. Небо было чистое, голубое. Птиц не было, здесь летали только огромные стрекозы размером, наверное, с чайку.

Заметил детей, которые гонялись по газону перед усадьбой за кем-то небольшим. Они пытались ударить вечно вырывающуюся жертву палкой или насадить её на толстый прут.

— Милейший, это за кем дети так носятся? — спросил я банщика, вышедшего ненадолго передохнуть, пока Семён остывал в купели.

— Вот же сорванцы, — широко улыбаясь ответил он, мельком взглянув на происходящее, — нет, чтобы охрану позвать, решили сами убить огненную ехидну.

У меня сразу в голове появился образ этого чудовища из бестиария. Огненная ехидна относилась к слабым тварям. Но она могла убить неподготовленного человека, выбросив из своего тела колючку, которая вмиг парализовала жертву, а через несколько секунд загоралась.

По всей видимости, детям удалось проткнуть тварь прутом. Раздался хлопок, и ехидна на конце прута заполыхала, словно облитый бензином мяч.

Дети какое-то время ещё радостно визжали, а потом разбежались в разные стороны искать новую жертву.

Ну у местной ребятни и развлечения!

Теперь понятно, почему про тех, кто провёл детство в колониях, говорят, что они бесстрашны и способны разделаться со слабым монстром голыми руками. Эти детишки ещё играли в самой безопасной из колонии Российской империи.

С какими же тогда тварями играют дети, растущие за внешним кольцом?

Антон вроде тоже детство провёл не в самом безопасном месте. Рядом с имением его деда проходила западная граница империи, но я не могу у него найти воспоминаний об играх с монстрами.

— Антон Всеволодович, — вырвал меня из размышлений лакей, появившийся тут словно из-под земли, — вас велено позвать к ужину, который начнётся уже через тридцать минут.

Я оглянулся на дверь, в которую исчез цирюльник. Где там мои друзья, они выходить-то вообще собираются?

— Не стоит о них беспокоиться, ваше благородие. Их покормят и развлекут, — лакей словно прочитал мои мысли.

По всей видимости, в основную усадьбу был приглашён только я.

Семь часов вечера. Город Новгородск. Имение Пестова.

— Княжна, — я поцеловал протянутую руку, — рад нашей новой встрече.

— Минский, а вы изменились, — она слегка кивнула мне.

— Поменял только парадный костюм на дорожный.

— Нет, — сестра Пестова пристально посмотрела мне в глаза, — вы заматерели.

Я пожал плечами.

Женщина уже не казалась такой опасной, как в первую встречу. По крайней мере, она сейчас не пытается меня убить. Таисия Павловна, жена адмирала Жимина, а по совместительству младшая сестра Пестова, была спокойна и сдержана — вот она, настоящая аристократка.

В столовую главного дома вбежали пятеро детей возрастом от трёх до десяти лет. По-моему, именно их я час назад видел во дворе, гоняющими огненную ехидну.

Четверо парней и одна девочка лет шести, которая как две капли воды была похожа на мать.

Они быстро расселись за столом, принявшись набивать рты. Складывалось впечатление, что у детей появилось какое-то новое дело, к которому нужно побыстрее вернуться.

Вскоре появился Уваров. Он поклонился княжне и сухо поздоровался со мной. Затем подошёл к Таисии Павловне и тихо ей доложился.

«Хочу знать, о чём они говорят», — предупредил я внутреннего попутчика.

«Уваров сказал, что выполнил все распоряжения княжны, но она всё равно им недовольна», — ответил мне Антон, подслушавший разговор.

Затем доверенный князя поклонился и удалился прочь из столовой.

— Я сегодня побывала на большой земле, — после трапезы начала княжна, — была порядком удивлена, что вы, Антон, успели так быстро прославиться в городе. О вас говорят как простые люди, которым вы помогали во время прорыва, так и пограничная стража. Капитан Иванов очень лестно отзывался о вас и ваших подвигах.

Я кивнул.

— Когда же я зашла в гости к губернатору, то пообщалась с его дочкой Анастасией, — княжна слегка помотала головой. — Кажется, Минский, вы влюбили её в себя.

— Хе… — я чуть не поперхнулся чаем, услышав такое.

— Губернаторская дочка ещё та сорвиголова, будьте осторожнее, Антон. От бандитов вы её уже спасли, смотрите, чтобы кто-то теперь не спас её от вас, — Таисия Павловна лукаво улыбнулась.

Что-то говорить в своё оправдание здесь было бесполезно. Видно, княжна знает намного больше меня.

— А вы слышали, что говорят в Чусовом о вас? — посмотрев мне в глаза, спросила она.

Я пожал плечами.

— Что вы, Антон, человек не только слова, но и дела.

— Таисия Павловна, — обратился я, — а зачем вы ездили в Чусовой, разве здесь сейчас не безопаснее?

— Безопаснее, хотя сейчас у нас в империи, похоже, нигде не безопасно. Но в чём-то вы правы. Пожалуй, в ближайшее время не стану посещать большую землю, но сейчас нужно было связаться с братом. Прямая связь со столицей есть только там.

Я продолжал слушать, не перебивая княжну, спокойно попивая очередную чашку чая.

— После того как вы навестили меня в Москве, срочно пришлось ехать в колонии. Я успела как раз вовремя, на следующий день после нашего с детьми перемещения в «Точку» телепорт взорвали.

— В колониях тоже были волнения? — поинтересовался я.

— Нет, вы что. Здесь был Дмитрий Михайлович, он быстро навёл порядок и сразу же начал решать проблему. В отличие от его старших братьев.

— Насколько я слышал, главного претендента на престол убили в столице.

— Да, — согласилась со мной княжна, — вы знаете, при каких обстоятельствах?

— Нет, откуда, я эту-то новость случайно узнал.

— Николая подорвали бомбисты во время его развлечений с проститутками, — недовольно выпалила Таисия Павловна, — не нагулялся, у него пять жён и ещё столько же претенденток. В столице волнения, а он по борделям шляется.

Княжна мельком посмотрела в мою сторону. Пыталась понять, не осуждаю ли я её за излишнюю болтливость в отношении императорской семьи.

— Если старший всё по борделям, то средний, Максим, в Европе пристрастился к азартным играм, — она продолжила почти шёпотом, — говорят, что он уже почти все свои деньги проиграл и заложил дарованное батенькой при рождении Павловское имение. Я не спорю, он дипломат от Бога, поэтому его Император и назначил курировать внешние связи, но вот управленец он, мягко говоря, ужасный.

— Так смута в столице всё ещё продолжается? — уточнил я.

— Она там только разгорается, — княжна вновь повысила голос, — вскоре тут всё будет полыхать, если, наконец, у власти не окажется достойный лидер, за которым пойдут многие.

— У вас есть решение?

— Решение есть у моего брата. Кирилл убеждён, что лучший наследник для империи это Дмитрий. Младший из претендентов на престол. Совет самых крупных и влиятельных родов, собравшийся полторы недели назад в столице, готов рассмотреть этот вариант.

— Так в чём же проблема? — поинтересовался я.

— В том, что Дмитрию власть не нужна. Поэтому, Антон, нужны вы, — Таисия Павловна прищурилась.

— Я?

— Вы, Антон. В своё время на Дмитрия могли оказать влияние только его друзья: мой муж Роман Жимин, брат Кирилл Пестов и ваш покойный отец Всеволод Пожарский. При этом последний имел в компании наивысший авторитет.

— Это всё замечательно, но не проще ли вашему брату или мужу поговорить с ним?

— Антон, это невозможно. Они сейчас в столице пытаются склонить чашу весов на сторону Дмитрия Романовича, и, я думаю, у них всё получится. Вы же, как потомок своего отца, можете попробовать убедить Дмитрия. Хотя бы приехать в столицу.

— Не думаю, что он послушает меня. Я всё же не отец, к тому же я не знаю, какой он был.

— Вот вы, — княжна положила свою ладонь на мою руку, — заодно и расспросите Дмитрия о своём отце. Думаю, ему будет приятно вспоминать былое.

«Давай, соглашайся, — раздался в моей голове голос внутреннего попутчика, — мы ничего не теряем. Зато я узнаю что-то об отце. А ты — об открытии обратного телепорта. Ты же хотел».

— Когда можно будет организовать эту встречу? — спросил я Таисию Павловна.

— Послезавтра утром, — улыбнулась княжна.

Двумя днями позже. Новгородск. Аудиенция у Дмитрия Михайловича Романова.

— Антон Всеволодович, проходите, вас ожидают, — меня пригласил в кабинет секретарь.

Я сейчас находился в здании администрации колоний в центре Новгородска. Это было большое величественное сооружение в стиле барокко, чем-то похоже на здание кунсткамеры в Петербурге. Там хранилась большая коллекция чучел монстров, каких только можно встретить в империи.

Так вот, в этом доме посередине была башенка, именно в ней и находился кабинет Дмитрия Михайловича.

Я прошёл за дверь, где располагалась крутая винтовая лестница, ведущая наверх.

Поднялся.

Круглая комната с большими окнами, которые наполняли огромный кабинет равномерным светом. Дмитрий, похоже, был приверженцем минимализма: в помещении не было ничего лишнего. Два стола, один рабочий, второй для совещаний, четыре книжных шкафа, стоящих в промежутках между окнами, а ещё два кресла, повёрнутых в сторону реки, протекающей через город.

— Минский? — спросил меня высокий мужчина, сидевший в рабочем кресле за столом.

— Дмитрий Михайлович, — я опустил голову, обозначая поклон.

— Узнаю, твой отец тоже никогда не кланялся, — он улыбнулся, — говорил, что его род древнее моего и это я должен ему прислуживать, а не наоборот.

Младший наследник на престол встал, подошёл ко мне. Он был, наверно, такого же роста, что и я. По-богатырски сложен, на голове тёмные растрёпанные волосы, небольшая борода. На удивление это смотрелось очень гармонично. Одет он был в чёрные брюки и тёмно-синюю рубашку. На вид можно было дать не больше сорока, он сохранился лучше, чем Жимин с Пестовым.

Протянул мне руку, пожал. Рукопожатие спокойное, твёрдое, но не слишком жёсткое. Передо мной стоял уверенный в себе человек. Дмитрий Михайлович показал в сторону кресел у окна.

— Присядем, поговорим, — утвердительно сказал он.

— Для этого я и пришёл.

Нравятся мне люди, которые готовы сразу перейти к делу, не расхаживая вокруг да около.

— Платон, ты со своими людьми свободен, хочу поговорить с Минским наедине, — сказал претендент на престол.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом буквально в пяти метрах от меня спал малый маскировочный купол. В нём было два имперских гусара и маг. Похоже, они были личными охранниками Дмитрия. Старший из них недовольно посмотрел на меня.

— Дмитрий Михайлович, разрешите хоть разоружу его, — сказал он, покосившись на мои сабли.

— Платон, — неодобрительно сказал младший наследник.

— Всё-всё-всё, ухожу, — он приподнял руки, имитируя сдачу.

Сначала к лестнице, ведущей вниз, прошёл маг, затем гусары. Платон, проходивший последним мимо меня, демонстративно сильно закрутил свои усы, злобно покосившись.

Я повторил его жест с усами. Платон обернулся и еле заметно улыбнулся.

— Присаживайся, — повторил Дмитрий, уже усевшись в одно из кресел.

Он приподнял крышку столика, стоящего между креслами, вытащил оттуда графин и два бокала на коротких ножках — снифтеры, а также небольшую тарелку, на которой были нарезаны разные фрукты. Затем разлил по стаканам карамельно-коричневую жидкость.

— Ты, наверное, хочешь узнать о своём отце? — сказал Дмитрий Михайлович, пододвигая один из стаканов ко мне.