Минский. Бойня у телепорта

Глава 2

Девять утра. В сорока восьми километрах от города Чусового.

Семён посмотрел на меня с непониманием.

— Ваше благородие, вы о чём?

Я посмотрел на нашего дровосека. Открыв рюкзак, начал в нём шарить правой рукой.

— Лови! — я без предупреждения бросил в его сторону нож, который быстро вытащил из вещей.

Нож был им схвачен прямо в полёте за ручку. Однако уже через мгновение Семён выронил оружие и потом неловко поднял его с земли.

— Сакраворы — это воины, мастерски владеющие топором и ножами, я смотрю, у тебя эти два умения на высоте, — я улыбнулся Семёну. — Кто тебя обучил?

«Егор, ты что, вправду в этот бред поверил? Он же крестьянин из Новгородской губернии, какой из него сакравор? Притом они все как на подбор, под два метра и шириной с платяной шкаф, а этот не больше ста семидесяти и худой как глист, сам же говорил», — прозвучал в голове голос Антона.

«Нет, не поверил, но Семён нам явно чего-то не договаривает».

«Так развяжи ему язык, чего ты ждёшь? Возьми за шкирку и тряхани хорошенько, вот из него ответы и посыпятся, как из рога изобилия».

«Здесь надо поделикатнее. У меня на этого дровосека далеко идущие планы».

«Какие?»

«Думаю, он пригодится в предприятии по возвращению нам магии. Да и тебе в будущем такой человек будет полезен. А то, что он боец, я уверен».

«Мне?»

«Ты же вроде говорил, что собираешься свой род основать. Или уже передумал?»

«Но для чего мне Семён?» — недоумённо спросил Антон.

«Род начинается с преданных тебе людей. Я думаю, наш дровосек как раз и будет одним из таких».

«Как и Иван?»

«Думаю, да».

— Так кузнец из деревни, — Семён протянул мне нож рукояткой вперёд, — я у него подмастерьем с девяти лет был. Он меня в ножах и поднатаскал.

— Конкретнее давай, я должен знать, на что ты способен.

— Кузнец обучил меня бою на ножах, да метанию. Он до ранения военным был.

Я огляделся: в семи метрах от нас стояла лиственница, наверное, сантиметров пятнадцать в диаметре ствола. Её в лагере приспособили для хозяйственных нужд: она выполняла роль импровизированной вешалки. На её поломанных ветках тут и там висели всевозможные разгрузки, кители и другие вещи.

— Попадёшь вот в тот отрубленный сук? — я указал на сучок, повёрнутый к нам, диаметром не больше мелкой разменной монеты. На нём висел армейский рюкзак.

Семён насупился, зажмурил левый глаз и, недолго думая, отправил в дерево свой небольшой нож, закручивая его снизу. Остриё точно вошло в центр сука лезвием вверх, расколов его. Рюкзак, висевший на нём, соскользнул на лезвие, ещё какое-то время пробыл в таком положении, но острое лезвие сделало своё дело, лямка порвалась, и он с грохотом свалился на землю.

Что в нём было?

Пустые кастрюли?

Откуда такой грохот?

В лагере, битком набитым боевыми магами, повисла тишина. Все в радиусе десяти метров повернули головы в сторону шума. Тут и там появились разноцветные вспышки света от применяемых заклинаний. Засветились магические амулеты.

В сторону несчастного рюкзака полетели огненные шары, ледяные стрелы, куски земли и порывы ветра.

Через мгновение от злополучного рюкзака и вещей, висевших на дереве, осталось лишь жалкое воспоминание.

Лиственница же простояла ещё секунд пять, а потом с оглушительным треском начала заваливаться в сторону. Ствол попросту не выдержал.

Падающее дерево могло нарушить работу магического маскировочного купола, накрывающего лагерь, и тогда вся округа услышала бы грохот и увидела бы дым, идущий от подожжённого ствола.

— Держите дерево! — рявкнул капитан Гаврилов.

Воздушники подхватили дерево магией, не дав ему коснуться земли. Потом к ним присоединились маги земли, которые земляными столбами аккуратно и бесшумно опустили дерево.

Пошли шепотки от людей, которые видели, как Семён отправил в сторону лиственницы нож.

Взгляды офицеров устремились в нашу сторону.

— Упс… — невольно вырвалось у меня.

Семён, впрочем, как и Иван, сразу запрятался мне за спину.

Гаврилов-старший подошёл размашистым шагом к лежащему дереву, вытащил из него почерневший нож Семёна и уже неспешно направился ко мне.

— Ваш? — он помахал ножом, который держал за кончик лезвия.

— Спасибо, — я вытащил нож у него из руки.

Он, похоже, не ожидал такой наглости и на мгновение опешил.

Улыбнувшись, я закрутил правый ус.

— Я решил проверить навыки метания ножей у своего товарища, но что-то пошло не так.

— Что-то пошло не так! — злобно передразнил меня капитан.

— Ну да, буквально самую малость, — улыбнулся я шире.

— Самую малость! — громко сказал Гаврилов-старший.

Я развёл руками, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

— Что-то пошло не так! Самую малость! — чуть не кричал капитан, оглядывая офицеров.

— Самую малость, — тут и там раздавались голоса боевых магов.

— Самую малость… — повторил Гаврилов и заржал.

Ещё мгновение — и весь лагерь просто обхохатывался, повторяя «пошло не так… самую малость».

Некоторые из бойцов смеялись до слёз.

— Ну, Минский, — капитан погрозил мне указательным пальцем, — нам повезло, что стоял купол, а маг, следивший за ним, не растерялся от случившегося. Последствия от шума, который вы учудили, могли быть очень печальными.

— Я знал, что имею дело с профессионалом.

Капитан непонимающе посмотрел на меня.

— У отличного командира бойцы все высшего разряда. Я нисколько не сомневался в компетенции ваших боевых товарищей, — немного завуалированно польстил я Гаврилову.

Тот ещё раз помахал мне указательным пальцем, показывая, что распознал лесть.

— Собирайтесь, через две минуты выдвигаемся, — он пристально посмотрел мне в глаза. — Вот ещё что, зовите меня Гавр, это позывной для членов моего отряда, — сказал он и удалился.

«Как тебе это удалось?» — раздался в голове голос реципиента.

«Учись, студент», — выдал я ему в ответ крылатую фразу из своего мира.

— Спасибо, ваше благородие, — Семён схватил меня за рукав куртки.

— А ну, хватит, — я посмотрел на него укоризненно. — Ты делал то, что я тебе сказал, а значит, последствия на мне.

Заметил на себе одобрительный взгляд Ивана и подошедших к нам подпоручика Борзых и младшего Гаврилова. А вскоре к нам присоединился штабс-капитан Иванов с двумя своими подчинёнными в звании поручиков.

«Ну вот, — я немного расстроился, — видно, не удастся мне с Семёном поговорить по душам, ну да ладно, сейчас надо сосредоточиться на предстоящей операции».

— Готовы выдвигаться? — уточнил у меня Иванов.

Я был готов, Иван так же, а вот что там с топором нашего дровосека?

— Семён? — я бросил взгляд на длинную дубовую рукоять для топора, которую тот вытачивал до этого.

— Ваше благородие, ещё буквально одну минуту, и я буду готов.

Он сразу принялся за дело: сначала отвернулся от лишних глаз, впрочем, не прячась от меня. Затем присел на корточки и плотно насадил топор на топорище, достал ветошь из-за пазухи, аккуратно вытащил из тряпицы костяной клин, который в его руках немного засветился, подсвечивая руны. Семён вставил его в топорище и на грифе топора в тот же миг тоже ненадолго зажёгся рисунок с рунами.

Семён приподнялся с колен, поглаживая свой топор и бормоча себе под нос что-то непонятное. Выпрямился во весь свой небольшой рост.

— Я готов, ваше благородие, — сказал он.

Я кивнул, ещё раз взглянул на Ивана и повернулся к штабс-капитану Иванову, что-то обсуждающему с другими бойцами группы.

— Мы готовы, — уверенно доложил я, подкручивая усы.

— Ну тогда вперёд, выдвигаемся, — сказал штабс-капитан, направляясь к выходу из купола.

Лагерь начал пустеть на глазах, его покидали организованные группы. Та, в которую попали мы с товарищами, была самая многочисленная, из восьми человек. Думаю, это из-за того, что трое в группе не обладали магией. Согласно плану Гаврилова, с которым частично по дороге ознакомил Иванов, нам отводилась в начале штурма вспомогательная роль, а затем мы должны были сопровождать колонну освобождённых заложников.

Подробности нам должны были рассказать по прибытии на место засады.

Иванов вёл нас по гребню заросшего травами и деревьями холма в сторону города Чусового, параллельно железнодорожной ветке, располагающейся в низине. Через двадцать минут мы резко повернули к большой старой пихте, одиноко стоявшей над крутым склоном.

Иванов вытянул вперёд левую руку с армейским перстнем-артефактом. Смело зашёл под крону, я лишь уловил небольшое голубоватое свечение. Похоже, здесь был установлен магический купол, бойцы по очереди прошли через открывшуюся в нём лазейку. Настала моя очередь, я прошёл, плотно прижав сабли к телу, ничего подозрительного не произошло.

Под деревом стоял разведчик пограничной стражи. Одним боком прислонившись к здоровенному стволу, он что-то рассматривал в бинокль между просветами в здоровых ветках.

Услышав шаги, наблюдатель даже не пошевелился, только когда бойцы уже приблизились вплотную, лениво оторвал взгляд и повернулся к ним. Начал что-то докладывать главному в группе.

Я же стоял у купола, где по слабому синеватому свечению угадывался открывшийся проход. Несколько раз прошёл туда-сюда, держа руки на гарде сабель, значит, я всё-таки могу проходить через купол, не разрушая его. Очень интересно. Почему же утром этого не получилось, и он развалился?

«Егор, — обратился ко мне реципиент, — может, хватит? Ты когда из купола выходишь, я не слышу, о чём идёт разговор, а там сейчас разведчик с Ивановым обсуждают наёмников и дружину Крупского».

«Ты прав, такие разговоры на фоне предстоящей битвы лучше не пропускать», — направился я опять в купол.

— Сколько у нас ещё времени в запасе? — спросил у разведчика штабс-капитан Иванов, уперевшись рукой в ствол пихты.

— Идут крайне медленно, думаю, как минимум плюс час к расчётному времени, — разведчик почесал свободной левой рукой здоровый горбатый нос.

Я пригляделся, куда он смотрит. С этого места открывался отличный вид на часть железнодорожного пути, оставшуюся позади. Метрах в пятистах стоял разбитый оружейный состав, к которому мы с Виктором подошли утром. Впрочем, с этого места также частично просматривался спуск, ведущий к составу. Теперь понятно, откуда пограничники нас срисовали.

— Дай мне бинокль, — я протянул правую руку к разведчику в звании поручика.

Разведчик удивлённо посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на штабс-капитана. Тот молча кивнул, немного прищурив один глаз.

Я взял увесистый армейский бинокль. Ого!

Какие у него, интересно, характеристики? Да здесь, наверное, лицо человека рассмотреть можно с расстояния в полкилометра.

«Что там?» — услышал я нетерпеливый вопрос у себя в голове.

«Да вот, оружейный состав рассматриваю, на который вышли утром».

«И чего там?»

«Раскурочен, части путей спереди, там, где был когда-то паровоз, нет, впрочем, как и самого паровоза. Вместо него здоровая воронка. Четыре вагона лежат на отсыпе перевёрнутые, шесть в отверстиях, прошиты, словно решето, хотя они явно бронированы, восемь более-менее целые стоят на путях».

«Это очень странно, Егор».

«Почему?» — поинтересовался я.

«Я пару раз оружейный поезд встречал, и в его составе было всегда как минимум два-три вагона особой брони».

«Ты хочешь сказать, что это небронированные?»

«По виду у них нехилая защита, иначе от такого взрыва, который был на месте локомотива, от состава не осталось бы и следа».

«Ты меня неправильно понял. Я имел ввиду, что кроме простой брони они имели усиление антимагическим веществом».

«Как на императорском экспрессе?»

«Ага, вот именно. Их обычно используют для перевозки особо ценных грузов».

«Значит, нам повезло, и в руки наёмников князя Крупского не попали ценные трофеи».

«Будем на это надеяться», — согласился со мной Антон.

Я продолжил описывать происходящее, но внутренний голос больше ничего не комментировал.

На параллельном пути стояло несколько открытых вагонов, на которые грузили ящики, доставаемые из раскуроченного состава. По отсыпи туда-сюда ходили группы вооружённых людей — часовые.

Километрах в двух от нас, со стороны Перми виднелся дым.

Я пригляделся, настраивая фокусировку бинокля.

Оттуда в нашу сторону медленно двигался паровоз. Спереди и сзади от него были пристёгнуты крытые вагоны, потом по два открытых, на ближнем к локомотиву стояли броневики, а на крайних расположились бойцы, закрывшиеся от нападения деревянными ящиками.

Впереди этого чудовища, прямо по путям плотным строем брела группа безоружных людей, около двух сотен человек. Их кольцом окружала вооружённая охрана. Судя по разномастной одежде, это были наёмники.

А вот и заложники.

Я отдал бинокль стоявшему на дозоре офицеру и машинально подкрутил правый ус.

— А ваш капитан крайне дерзок, — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь. Улыбнулся и добавил: — Предчувствую хорошую драку.

Моё тело взбодрилось от выброса адреналина. Мне нравилось это чувство. Я никогда не считал себя адреналиновым наркоманом, но, видимо, молодое тело, в которое я попал в этом мире, требовало иного. А вот по духу приключений я со своим реципиентом был точно на одной волне.

Что забавно, когда мы покидали купол разведчика, я всё-таки умудрился его сломать.

Но как?

Сабли из ножен я не вынимал, арок прохода ими не касался, а всё же разрушил.

Разведчик для порядка повозмущался, но буквально через мгновение сотворил новый защитный купол. Магический колпак отрезал нас от разведчика, и я перестал слышать изощрённую солдатскую брань, которой тот сопровождал свои действия.

Руководитель нашей группы недовольно прищурился. Стало понятно, что если бы не нехватка людей у капитана Гаврилова, он бы точно не сдержал себя и высказал бы всё, что думает обо мне и моих людях.

Через два часа мы прибыли на место запланированной засады. Здесь железная дорога огибала заросший лесом холм, с другой же стороны зеленел луг. Поэтому врагу некуда было скрыться, если засада организована правильно. В капитане я уже не сомневался — Гаврилов, словно заправский дирижёр перед концертом, давал распоряжения. Его уверенность и решимость передавались и остальным.

Вскоре капитан пригласил к себе на контрольное совещание всех руководителей боевых групп, а также меня, как представителя гражданских, переданных в усиление группы Иванова.

План капитана был смелый, нахальный и самоуверенный. Одним словом, дерзкий. Он планировал резким ударом отбить пленных, а сидящим в составе боевикам навязать отвлекающий бой, не давая им высунуться из состава. Таким образом основной наш костяк вместе с пленными должен был добраться до реки Чусовой, в том месте она протекала буквально в трёх километрах.

Пока Крупский с наёмниками и дружиной очухается и выдвинется на помощь, мы с освобождёнными заложниками на связках молевого леса, приготовленных для сплава по реке в город Пермь, должны были подняться чуть выше по течению. Маскировку от возможных часовых, а также скорость передвижения связок брёвен по воде должны были обеспечить маги воды и воздуха. В десяти километрах речка вплотную подходила к грунтовой дороге, не контролируемой дружиной князя. Мы должны там высадиться и как можно быстрее добраться до Чусового.

Небольшая группа магов земли и огневиков во главе с капитаном Гавриловым должна была сначала отвлечь на себя силы, находившиеся в составе. А затем, догнав нас у реки, прикрывать отход с освобождёнными заложниками.

Минут через пять после импровизированного совещания наша группа заняла отведённое место. Ждать, судя по данным наблюдателей, нам предстояло немало, минут сорок. Время тянулось крайне медленно.

— Что думаешь? — спросил меня Гаврилов-младший, подсев ко мне поближе.

— О чём?

— О плане Филиппа.

— Он дерзкий, — я оскалился, — в плане твоего брата много завязано на разведданных.

— Думаешь, он ошибся, что взялся за это малыми силами?

— А ты сам как думаешь? — я посмотрел в глаза подпоручика Анатолия.

Прежде чем ответить, Гаврилов младший многозначительно отвёл взгляд в сторону железнодорожных путей.

— Не знаю, но мне первый раз так тревожно, — он повернулся ко мне. — Мне кажется, брат просчитался.

— Идут, вот они, родимые! — раздался возбуждённый голос штабс-капитана Иванова.

Я повернулся и увидел выходящих из-за поворота наёмников, а за ними заложников, идущих по шпалам.