Мишки-гамми и Джимми

Глава шестая

Наступил вечер. Весь день мишки-гамми отсутствовали. Видно, они решили дать отдых дяде Карлу.

Джимми отправился с тетей Софи по магазинам. Тетя Софи очень любила заходить в нью-йоркские магазины, а потом они вернулись домой, поужинали вместе с дядей Карлом. Все было спокойно. Мишки-гамми не показывались. Но когда Джимми отправился в свою комнату, они были уже там.

По правде говоря, Джимми им даже и не обрадовался.

– До чего же вы неосторожные! – сказал он. – Зачем вы сегодня прилетели?

– Почему ты задаешь глупые вопросы? – удивилась Бабушка. – Ты ведь уже взрослый.

– Потому, что мы собираемся у тебя ночевать, – пояснила Солнышко.

Джимми вздохнул. Весь день он думал о том, как уберечь мишек-гамми от гоблинов. Может, позвать кого-то из ребят? Нет, это не годилось. А вот мишки-гамми совсем не боялись. Они прыгали по комнате, по подоконнику, по балкону. Малыш стоял у цветочного вазона и выкапывал персиковую косточку, чтобы очередной раз выяснить, насколько она проросла за сутки.

Но Джимми был и в самом деле очень напуган.

– Я просто не знаю, что нам делать, – сказал он.

– Это ты про глупых гоблинов? – спросил Малыш. – Зато я знаю.

Джимми считал, что лучше всего притаиться. Он надеялся, что мишки-гамми просидят ночь у себя в подземном замке, но мишки-гамми заявили, что из всех советов – этот самый худший.

Однако Джимми не сдавался. Тетя Софи купила ему коробку конфет, и он рассчитывал, что с их помощью ему удастся переубедить мишек-гамми. Он помахал конфетами перед носами мишек-гамми, чтобы их соблазнить, и сказал:

– Вы получите эти конфеты, если полетите к себе домой и ляжете там спать!

Но Малыш оттолкнул руку Джимми:

– До чего ты противный! – воскликнул он. – Нам не нужны твои конфеты.

– Не воображай, что мы хотим их получить! – подтвердил Колдун. Он печально забился в угол и быстро затих.

– А я и не знал, что ты такой противный, – сказал Толстяк, – Совсем не знал.

Джимми пришел в отчаяние.

– Ладно, давай сюда свои конфеты, – буркнул Ворчун.– Уговорил.

Джимми тихо спросил:

– Вы не сердитесь больше? Мишки-гамми, вы будете со мной играть?

– Будем, будем, – подпрыгнул Малыш. – Хо-хо! Мы сейчас приготовим все, что надо.

«Если мишки-гамми останутся у меня ночевать, я дол-, жен постелить себе на диване», – подумал Джимми и побежал в комнату Ника, но Толстяк остановил его. Он сказал, что не стоит стелить, сегодня ночью все равно никто не будет спать.

– Никто, кроме учителя музыки и тети Софи, которые, я надеюсь, будут спать мертвым сном. А нам придется и пошуметь, – пояснил Толстяк.

Тетя Софи действительно рано отправилась в спальню. Она очень устала – она ведь так плохо спала прошлой ночью и провела потом весь день на ногах.

И дядя Карл тоже удалился к себе. Но, прежде чем уйти на покой, они оба, и дядя Карл, и тетя Софи зашли к Джимми пожелать ему спокойной ночи, а мишки- гамми, услышав их приближение, спрятались в шкаф.

Тетя Софи, зевнув, сказала:

– Надеюсь, нас опять посетит гуманоид с японским зонтиком в руках и навеет сон...

«Можете не сомневаться», – подумал Джимми, но вслух сказал:

– Спокойной ночи, тетя Софи, желаю тебе хорошо выспаться! Спокойной ночи, дядя Карл!

– И ты сейчас же ложись. Спокойной ночи, Джимми!

И они оба удалились.

Джимми надел пижаму – на всякий случай, если тетя Софи или дядя Карл вдруг вздумают встать посреди ночи и посмотреть, спит ли он.

Джимми и мишки-гамми решили подождать, пока тетя Софи и дядя Карл не заснут.

Толстяк долго ходил от одной двери к другой, прислушиваясь к их храпу.

– Знаешь, Джимми, – сказал он, высоко подпрыгнув. – Я храплю лучше всех из мишек-гамми!

И он изобразил для Джимми, как храпит тетя Софи и как это делает дядя Карл.

– «Брр-пс-пс» – это тетя Софи, а у дяди Карла храп звучит совсем по-другому: «Брр-аш, брр-аш!

Но тут Малышу вдруг пришла в голову мысль: у него был небольшой запас конфет, и он очень хотел спрятать конфеты в какое-нибудь надежное место, чтобы не думать о них, когда придет время действовать.

– Понимаешь, мы ждем гоблинов, настоящих пройдох, – объяснил он.

Джимми задумался.

– Я не знаю, куда было бы можно их спрятать, твои конфеты, – проговорил он.

– Я положу их к тете Софи, – решил, наконец, сам Малыш, – Когда гоблины услышат ее храп, то подумают, что это рычит тигр, и не решатся войти.

Когда он приоткрыл дверь спальни, «брр-пс, брр-пс» зазвучало куда громче и еще более устрашающе. Малыш подпрыгнул от радости и исчез с конфетами в темноте. Вскоре он вернулся, сжимая в руке вставные челюсти тети Софи.

– Что ты, Малыш?! – ужаснулся Джимми, – Зачем ты это взял?

– Неужели ты думаешь, что я могу доверить свои конфеты женщине с зубами? – сказал Малыш. – Представь себе, что тетя Софи проснется ночью и увидит конфеты. Если зубы у нее под рукой, она их мигом вставит и начнет грызть конфеты одну за другой. Но теперь она, к счастью, не сможет этого сделать.

– Тетя Софи и так никогда в жизни этого бы не сделала, – поручился за нее Джимми. – Она ни за что не взяла бы ни Одной чужой конфеты.

– Дурак, – сказал Малыш, – она бы решила, что ее опять посетили гуманоиды и принесли ей гостинцы.

– Да как она могла бы это подумать, раз она сама купила мне эти конфеты? – возмутился Джимми, но Малыш не желал ничего слушать.

– Кроме того, мне все равно нужны эти челюсти, – сказал он.

– И еще нужна крепкая веревка, – подсказал Толстяк.

Джимми сбегал на кухню и принес веревку.

– А зачем это, мишки-гамми? – спросил Джимми, сгорая от любопытства.

– Мы будем делать капкан для гоблинов, – ответил Толстяк.

– Наводящий ужас, устрашающий, смертельно опасный капкан для гоблинов, – пояснил Малыш.

Он указал на проход между входной дверью и прихожей:

– Вот здесь, и только здесь!

Мишки-гамми, взобравшись на стулья, протянули между ними веревку и хорошенько ее закрепили. Если кто-нибудь в темноте войдет в дверь и захочет пройти в прихожую, то обязательно споткнется.

– Споткнется и упадет! – радостно подпрыгнула Солнышко.

Толстяк спешил: он считал, что гоблины могут явиться в любую минуту.

– Я сейчас устрою нечто такое, что их с самого начала напугает! – сказал он.

Мишки-гамми бросились вслед за ним на кухню и стали рыться в шкафу.

Джимми попросил их делать все потише, потому что дядя Карл спит прямо за стеной, в комнате Мэри.

Мишки-гамми об этом не подумали.

– Тогда ты стой на страже! – скомандовал Толстяк. – Как перестанешь слышать «брр-жж» или «брр-аш», дай нам незаметно знать.

– Знаешь, что ты сделаешь, Джимми? – предложил Колдун. – Ты сам начнешь храпеть, да как можно громче. Вот так: «гррр-ах, грр-ах-ах»!

– Зачем? – недоумевал Джимми.

– А вот зачем, – продолжал Колдун. – Если проснется тетя Софи, она решит, что это храпит дядя Карл, и ни у кого не возникнет подозрений. Но мы-то будем знать, что «грр-ах-ах» – это значит, ты подаешь нам сигнал: кто-то из них проснулся, надо быть наготове!

– И тогда мы спрячемся в шкафу! – сказала Солнышко.

– А если придут гоблины, что мне тогда делать? – спросил Джимми испуганно.

– Тоже будешь храпеть, – сказал Колдун, – но иначе. Вот так: «грр-о-го – грр-о-го».

«Запомнить все эти храпы, пожалуй, труднее, чем выучить таблицу умножения», – подумал Джимми.

Толстяк тем временем рылся на полках, где лежало белье. Он сгреб в охапку все кухонные полотенца.

– Этих не хватит, – заявил он.

– Но, я знаю, еще есть полотенца в ванной, – сказал Малыш.

– Что вы задумали? – допытывался Джимми.

– Мумию! – ответил Толстяк.

– Мумию, вселяющую ужас! – добавил Малыш. – Смертоносную мумию.

Джимми толком не знал, что такое мумия, но ему помнилось, что это нечто связанное с египетскими пирамидами. Он знал, что в пирамидах хоронили фараонов, их обматывали холстинами, будто бинтами.

– Как вы будете делать мумию? – спросил Джимми.

– Запеленаем ее в кухонные полотенца, словно маленькую, – пояснил Толстяк.

– Да ты об этом не беспокойся, – добавил Малыш. – Стой себе на страже, а мы сами управимся.

И Джимми стоял на страже. Он прислушивался к звукам, доносящимся из-за дверей: «Брр-пс-пс», «грр-ах- ах». Вроде, все как надо. Но потом тете Софи приснился, видимо, кошмар, потому что ее храп стал звучать жалобно: «Грр-м, грр-мм» вместо протяжного «пс-пс-пс». Джимми подумал, не надо ли пойти и рассказать об этом мишкам-гамми, которые орудовали на кухне, но как раз в тот момент, когда он больше всего забеспокоился, что делать, он услышал чьи-то торопливые шаги по лестнице, потом ужасный грохот и поток ругательств.

Это явно сработала расставленная ловушка, значит, гоблины уже здесь, в квартире. Вместе с этим Джимми обнаружил, к своему ужасу, что звуки «грр-ах, грр-ах» совсем смолкли.

Что же ему предпринять? В отчаянии он повторил про себя все звуки, которые велел запомнить Колдун, и, в конце концов, попытался издать какое-то жалкое «грр-о-го», вперемешку с такими же жалкими «грр-ах». Но все это совсем не было похожим на храп.

Он снова попытался:

– Грр-ах, грр-ах...

– Заткнись! – донеслось до него откуда-то со стороны ловушки, и в темноте он постепенно разглядел очертания Малыша. Он барахтался в натянутых веревках и отчаянно пытался оттуда выбраться.

Джимми подбежал к нему, приподняв стулья, помог ему встать. Но Малыш был сердит.

– Это ты виноват, – проворчал он. – Ведь я просил тебя принести полотенце из ванной.

На самом-то деле он оставил Джимми на страже, а сам побежал в ванную, совсем забыв, бедняга, что у него на дороге стоит ловушка для гоблинов. Но при чем тут Джимми?

Впрочем, у них не оставалось времени выяснять, кто виноват, кто прав, потому что они оба услышали, как дядя Карл нажимает ручку своей двери. Нельзя было терять ни секунды.

– Исчезни! – зашептал Джимми.

Малыш, подпрыгивая, помчался на кухню, а сам Джимми скрылся в своей комнате и кинулся на кровать.

Все это он успел проделать в самый последний момент. Он натянул одеяло на голову и робко попробовал издавать скромный храп «грр-ах», но у него снова не получилось, и он лежал молча и слышал, как дядя Карл вошел к нему в комнату и подошел к его кровати. Джимми осторожно, чуть-чуть, приоткрыл глаза и увидел, что дядя Карл стоит над ним и так пристально вглядывается, что у Джимми все тело начало зудеть.

– Только не делай вид, что спишь, – сказал дядя Карл. – Тебя тоже разбудил раскат грома?

– Да...

Дядя Карл с удовлетворением кивнул.

– Я всегда чувствовал, что у тебя абсолютный слух. Ты не бойся, Джимми... Пусть себе грохочет. Это не опасно.

Потом он вышел. Джимми долго лежал в кровати, не смея пошевелиться. Но, в конце концов, он все же тихонько встал. Его очень тревожило, что там с мишками-гамми, и он неслышно прокрался на кухню.

Первое, что он увидел, была мумия. И какая мумия! Она сидела на стуле, а рядом стояли, чуть подпрыгивая от удовольствия, мишки-гамми. Малыш освещал мумию карманным фонариком.

– Разве не хороша? – спросил он.

«Она – значит, это мумия не фараона, а его жены», – подумал Джимми.

Круглая, толстая жена-фараониха, потому что поверх кухонных полотенец мишки-гамми обмотали ее всеми махровыми полотенцами, которые были в ванной. Голова ее была скручена из салфеток и тоже обмотана ободком. Но, главное, у мумии были зубы! Настоящие зубы – зубы тети Софи! Настоящая, наводящая ужас, устрашающая мумия!

– Смертоносная мумия, – заключил Толстяк.

При виде ее Джимми содрогнулся.

– Почему на ней пластырь? – тихо спросил он у мишек-гамми.

– Она брилась и порезалась, – пояснил Малыш.

Затем мишки-гамми подхватили мумию и поволокли в прихожую.

– Как приятно будет гоблинам встретиться с ней! – засмеялась Солнышко.