Можжевеловый Холм

15. МЕМФИС

Нокс постучал костяшками пальцев по двери ванной, затем подошел ко мне и поставил у стойки кружку с дымящимся кофе.

— Вот, милая.

— Спасибо, — я положила щетку и улыбнулась ему через зеркало. Мои волосы влажными прядями свисали вдоль спины, а плюшевое белое полотенце, которое я затянула на груди, было таким большим, что доходило мне до колен.

Он поцеловал моё обнажённое плечо и бросил на меня взгляд, который говорил о том, что сегодня будет не то расслабляющее воскресенье без стресса, на которое я надеялась. Наша суббота тоже была не слишком веселой.

— Я звонил в отель. Поговорил с Матео. Он заселил пару с фамилией Уорд прошлой ночью.

Мои руки сжались в кулаки.

— Они не уехали.

— Нет.

— Ну… дерьмово.

— Достаточно дерьмово, — пробормотал он.

Конечно, они были в «Элоизе», отравляя то, что было моим. В округе было несколько мотелей, но ни один из них не был так хорош.

Что здесь делали мои родители? К чему эти телефонные звонки? Зачем частный детектив? Они отвернулись от меня, когда я больше всего в них нуждалась, а теперь они появились. Сейчас? Может быть, я могла бы поверить в отсутствие скрытых мотивов, если бы только мама навестила меня. Это она звонила в течение нескольких месяцев. Но для того, чтобы отец совершил поездку в Монтану, нужно было что-то ещё.

Вчера в его голосе звучало отчаяние. Срочность.

— Мне нужно поговорить с ними, — ворчала я.

— Дай мне десять минут на душ. Потом мы пойдём.

— Подожди, — я подняла руку, прежде чем он успел снять рубашку. — Мне лучше поговорить с ними наедине.

— Нет.

— Нокс…

— Нет, Мемфис.

Я подошла ближе, положила руки ему на рёбра, чувствуя напряжение в его теле под термобельем с длинными рукавами, которое он надел сегодня утром, встав с постели.

— Мне нравится, что ты готов идти со мной в бой. Но я знаю своих родителей. Я знаю своего отца. Если ты будешь там, он не скажет мне правду. Он будет защищаться.

Нокс втянул воздух, его ноздри раздувались. Затем его тело расслабилось, и он обнял меня.

— Мне это не нравится.

— Мне тоже.

— Я не останусь здесь. Мы пойдём вместе. Мы с Дрейком побудем в ресторане.

Я кивнула, зарываясь лицом в его грудь, черпая из него силы.

— Хорошо.

Он поцеловал меня в лоб, а потом мы оба начали собираться: я сушила волосы, пока он принимал душ.

Вчера он семь раз ходил в лофт, каждый раз под предлогом того, что ему нужно что-то взять для Дрейка. Он уходил с моей пустой корзиной для белья и возвращался с переполненной.

Мои шампунь и кондиционер были в душе. Другие мои туалетные принадлежности находились в ящике под одной из двойной раковины. Моя одежда висела в его шкафу. Мои трусики, носки и лифчики были в комоде. Почти все вещи Дрейка находились в гостевой спальне.

За один день он практически перевез нас в дом.

Мы двигались со скоростью света, и хотя мой мозг кричал, чтобы я притормозила, сердце отказывалось сопротивляться. Вместо этого я просто помогала ему организовать всё.

Если мы расстанемся, боже, я надеялась, что мы не расстанемся, я перееду в город. Так какая разница между переездом с его дома или с лофта?

Пока я переодевала Дрейка из пижамы, Нокс наполнил сумку для подгузников. Когда я вышла на улицу, готовая направиться к «Вольво», грузовик Нокса уже был заведен, в кабине было тепло, а сзади была закреплено основание для автокресла Дрейка.

Поездка в город прошла в тишине. Впервые за долгое время я была пассажиром, и видеть Куинси под таким углом было совсем по-другому. А может, сегодня, когда мы ехали, я увидела его таким, каким он стал.

Домом.

Городской совет уже готовился к праздникам. Сосновые гирлянды обвивали каждый фонарный столб на Главной улице. «Ферма и корма Куинси» отгородила четверть своей парковки для рождественских елок. В кинотеатре показывали последние блокбастеры вместе с «Гринчем».

Я ещё не была в кинотеатре, но, когда Дрейк подрастёт, мы станем завсегдатаями по выходным. В окне «Деревянной ложки» висела табличка о бесплатном яблочном сидре для всех покупателей. Ещё один магазин, в который я не заходила, но, возможно, я загляну туда и куплю Ноксу кухонные принадлежности. Я изучила витрины магазинов, но не их интерьеры. Я не считала знакомство с Куинси своим приоритетом, но это должно было измениться.

С тех пор как я покинула город, я твердила себе, что не должна сдаваться. Но нужны ли мне были эти ежедневные напоминания? Возможно, нет.

Я не собиралась отказываться от Куинси.

Или Нокса.

— Эй, — он протянул руку через кабину грузовика и взял меня за руку. — Передумала насчет того, чтобы я пошёл с тобой?

Я расправила плечи.

— Нет. Я с ними разберусь.

— А вот и она, — он улыбнулся мне. — Вот моя девочка.

Да, я была его. И я могла это сделать.

Когда мы приблизились к «Элоизе», я заметила внедорожник, на котором вчера приехали мои родители. Мое сердцебиение участилось, когда мы въехали в переулок за отелем. Я проглотила свои нервы и сосредоточилась на том, чтобы вытащить Дрейка из грузовика.

— Я понесу его, — сказала я Ноксу, когда он потянулся к ручке автокресла. Мне нужен был вес, чтобы мои руки не дрожали.

Мы вошли внутрь и направились прямо к стойке регистрации, где Матео пил кофе из кафе Лайлы.

— Привет, — Нокс вскинул подбородок.

— Привет, — Матео спрыгнул со стула и обогнул угол стойки, встав рядом с братом.

С щетиной Матео был похож на Нокса больше, чем когда-либо. У него была такая же широкая фигура, но он ещё не успел нарастить столько мышц.

Матео и Нокс обменялись взглядами, затем он подтолкнул меня своим локтем.

— Как дела, Мемфис?

— Всё хорошо.

— Да, — пробормотал он. — Они в номере триста семь.

— Хорошо, — я поставила автокресло на пол и наклонилась, чтобы коснуться носа сына. — Веди себя хорошо, малыш.

Его улыбка стала для меня стимулом, чтобы противостоять родителям. Они не отнимут у нас эту жизнь.

Нокс притянул меня к себе, когда я встала.

— Мы будем здесь.

— Спасибо.

Он поцеловал меня в губы, а затем уверенно кивнул мне, когда я направилась к лифту. Мои шаги были размеренными, контрастируя с моим колотящимся сердцем, когда я шла по коридору на третьем этаже. У входа в номер я сделала один успокаивающий вдох, затем подняла руку, чтобы постучать.

Дверь открыл отец в очередном итальянском костюме. Если он и удивился, увидев меня, то не подал виду, махнув мне рукой.

— Мемфис.

— Отец.

Это был один из больших номеров, угловой, с достаточным пространством для небольшого столика у окна. Мама сидела, её спина была такой же жесткой и прямой, как моя собственная. Вот только виной тому была не ее решимость. Всю свою жизнь она сидела неподвижно, постоянно находясь в напряжении из-за моего отца.

Её глаза пробежались по моей толстовке и джинсам. Она скривила губы, чуть заметно, но я уловила это. Мама никогда не любила джинсы. Она прожила свою жизнь в сшитых на заказ брюках и шелковых блузах. Сегодня оба были цвета экрю. Бриллианты украшали её уши.

— Садись, — приказал папа, заняв свой собственный стул.

Мне было неприятно подчиняться, но у нас будет много времени, чтобы поспорить. Я выбрала место напротив него, чтобы держать его взгляд во время разговора.

Он выглядел точно так же, как и несколько месяцев назад. Светлые волосы с белыми прядями у висков. Карие глаза, которые были бы яркими, если бы не их постоянный холодный взгляд. Слава Богу, мы не были похожи друг на друга. Мои сестра и брат были похожи на отца, но черты лица я взяла от мамы.

Хьюстон и Роли не удосужились позвонить, и я не стала тратить время на расспросы об их благополучии. Им, конечно, было наплевать на моё.

— Почему ты мне звонишь? — спросила я маму.

Её взгляд метнулся к папе, на её лице появилось чувство вины. Может быть, он не знал, что она безостановочно набирала мой номер.

— Если ты действительно хотела знать, может, тебе стоило ответить на звонок, — отрезал папа. Ладно, возможно, он знал о звонках.

— Почему частный детектив?

— Ты собрала свою машину и уехала, — мама посмотрела на меня так, будто я её обидела. Как будто я плюнула в ее шампанское.

— У меня не было причин оставаться в Нью-Йорке, — я бросила взгляд на отца. — У меня не было ни работы. Ни дома.

Он откинулся на спинку кресла, одарив меня беспристрастным взглядом, которого так боялись в штаб-квартире Уорд.

— Это был твой выбор.

— Разве? — я приподняла бровь.

— Мы хотели убедиться, что ты в безопасности, — сказала мама, ее голос понизился до шепота.

Она хотела знать, что я в безопасности. Следить за мной, должно быть, была её идея. Судя по лицу отца, его это не волновало.

— Если бы ты действительно беспокоилась о моей безопасности, ты бы приехала в больницу, когда я рожала.

— Мне жаль, что меня там не было, — мама посмотрела на папу с упреком на своём красивом лице. — Тот вчерашний мужчина. Кто он?

— Нокс Иден. Его семья владеет этим отелем.

— О, это…

Папа нахмурился. Один единственный взгляд, и мама замолчала, когда он отмахнулся от неё. Один взмах запястья — и её вопросы превратились в пустой звук.

Она сжалась в кресле. Если папа не изменился за последние месяцы, то мама выглядела… уставшей.

Морщины вокруг глаз стали заметнее, хотя их было не так уж много. У неё была команда эстетов, которые еженедельно баловали её вместе с дерматологом мирового класса и самым высокооплачиваемым пластическим хирургом в Нью-Йорке, чтобы она ни на день не выглядела старше сорока.

В отличие от отца, мама была не из богатых. Она вышла замуж за богача, и из-за своего брачного контракта она мало что сделала, чтобы рискнуть бриллиантом в шесть карат на безымянном пальце. Она будет бороться со временем и возрастом изо всех сил до конца своих дней.

В какой-то момент я пожалела маму. Она любила свой образ жизни, и он загонял её в ловушку любой прихоти моего отца. Но это было до того, как она оставила меня одну. До того, как она подчинилась его воле и, таким образом, оставила своего ребёнка. Жалости не осталось.

Она могла звонить каждый день с этого момента и до конца своей жизни. Но было уже чертовски поздно.

Она сделала свой выбор.

А я сделала свой.

— Почему ты на самом деле здесь? — этот вопрос я адресовала своему отцу. — На этот раз я жду правду. Потому что ты ни за что не поехал бы сюда, чтобы спасти свою дочь.

— Ты должна вернуться домой. Как только мы прибудем в Нью-Йорк, у нас будет более всестороннее обсуждение.

— Если вы не собираетесь надеть мне на голову мешок и затащить в самолёт, я не уеду из Куинси.

Челюсть отца сжалась.

— Ты высказала свою точку зрения, Мемфис. Ты устроила свою маленькую истерику. Хватит.

— Ты думаешь, это истерика? — я сухо рассмеялась. — Я веду себя так не для того, чтобы привлечь твоё внимание. Я не нуждаюсь и не хочу, чтобы вы были в моей жизни.

Представить Дрейка говорящим это заявление мне, было бы подобно кинжалу, вонзённому в мою грудь.

Мама вздрогнула.

Папа даже не моргнул.

— Если ты хочешь всестороннего обсуждения… — я бросила его слова в него. — Мы проведём его здесь. Это твоя единственная возможность.

Он поджал губы.

— Хорошо, — я сделала движение, чтобы встать, но он поднял руку.

— Я получил звонок от женщины.

Я опустилась в кресло, когда волосы на моём затылке встали дыбом.

— Кто?

— Она не назвала мне своего имени. Но она утверждает, что у тебя ребёнок Оливера Маккея.

Мне потребовалось приложить все силы, что у меня были, чтобы не отреагировать. Я чувствовала, как цвет сходит с моего лица, но я не двигалась. Я едва дышала.

— Она шантажирует нас. Либо мы заплатим ей за молчание, либо она обратится в прессу. Ты должна вернуться домой, чтобы я мог проследить, что ты будешь держать рот на замке, пока мои адвокаты её уничтожают.

Моё сердце забилось так сильно, что стало больно. Кто была эта женщина? Как она могла узнать об Оливере? Если только всё это не было ложью. Может быть, мамин частный детектив сделал нечто большее, чем просто проследил за мной до Монтаны. Может быть, я напортачила и оставила какой-то след по пути.

Папа был достаточно упрям, чтобы вторгаться в личную жизнь своей дочери.

— Вот чего я не понимаю, — я подняла палец, когда отец открыл рот. — Почему ты так сильно хочешь знать? Почему?

— Почему ты просто не скажешь мне, чтобы мы могли разобраться с этим бардаком? Это Оливер Маккей?

— Это не твоё дело.

— Черт возьми, Мемфис, — он наклонился вперёд, в его голосе слышалось рычание. — Ты ведёшь себя как наглый ребенок.

— Ты не имеешь права распоряжаться моей жизнью.

— Я твой отец.

Я покачал головой.

— Ты не понимаешь значения этого слова.

— Мемфис, это так мелочно, — сказала мама. — Твой отец пытается помочь. Но нам нужна вся информация.

— Эта женщина. Эта шантажистка. Пусть она обратится в прессу, — это было последнее, чего я хотела, но я подозревала, что мой отец тоже не хотел этого. Поэтому я решила попробовать блефовать.

Пока я не признаю и не подтвержу, что Дрейк — ребёнок Оливера, не остаётся ничего, кроме домыслов. Учитывая, что я была в Монтане, эта драма никак меня не затронет.

Но это определённо омрачит папин день.

— Оливер Маккей? — прорычал папа. — Правда, Мемфис? Я думал, ты умнее. Вместо этого ты вела себя как шлюха, и теперь я разгребаю этот бардак.

Мама напряглась в своём кресле, но, конечно, не пришла мне на помощь.

Шлюха. Может быть. Это ужалило, но он не в первый раз использовал свои слова как кнут.

— Если ты беспокоишься о своей репутации и скандале, то заплати женщине и покончи с этим. Или не плати ей. Мне всё равно. Но я сказала тебе несколько месяцев назад, что мой сын — мой и только мой. Вы можете принять это или нет. Это не имеет значения. Вы нам не нужны.

— Я воспользуюсь деньгами из твоего трастового фонда.

— Ты ждешь моего разрешения? Поверь мне, я поняла в день своего отъезда, что эти деньги никогда не будут моими.

— Это правда? Это Оливер? — спросила мама.

Я сжала рот.

— Мемфис, — папа выделил оба слога моего имени. Это означало, что он перешёл от гнева к ярости. — Ты понимаешь, что если это всплывет, люди поверят, что мы связаны с этой семьей.

— И что?

Глаза отца сузились.

— Мы не можем позволить себе скандал с мафией. Я потратил свою жизнь на восстановление нашего доброго имени.

Работа всей его жизни была направлена на исправление ошибок его собственного отца.

Мой дед основал отели «Уорд» в Нью-Йорке. Они был чрезвычайно прибыльным в то время, когда другие отели нет. Отец никогда не говорил точно, почему, но, когда мне было двенадцать лет, ФБР расследовало это дело.

Я узнала об этом только потому, что однажды агент пришел к нам домой. Я была больна и не пошла в школу. Няня заставляла меня весь день лежать в постели, но я хотела посмотреть телевизор. Поэтому, пока она думала, что я дремлю, я выскользнула из своей комнаты.

Агент ФБР стоял в нашем фойе и задавал маме вопросы. Я сидела наверху лестницы и подслушивала их.

Какие бы незаконные действия ни предпринимал мой дед, чтобы продвинуться по службе, мой отец пресёк их. Насколько я знала, из этого расследования ничего не вышло, и в отелях «Уорд» не было никаких незаконных действий, я бы поставила на это свой трастовый фонд.

Но наше доброе имя стало навязчивой идеей отца. Одна мысль о том, что я связалась с Оливером Маккеем, ну…

Я сомневалась, что он прилетел бы в Монтану, если бы отцом Дрейка был любой другой человек.

— Меня это не касается. У тебя полно адвокатов, которые могут продолжать защищать твою драгоценную репутацию. Натрави своих кровососов на эту женщину, кем бы она ни была. Мне всё равно.

— Ты отвернешься от своей семьи?

— Будь осторожен, папа. Твоё лицемерие выпирает, — я встала со стула, покончив с этим разговором. — Моя семья здесь. Мой сын — моя семья. Знаешь, тот маленький мальчик, на которого ты вчера даже не взглянул? Кстати, его зовут Дрейк.

Отец встал, указывая пальцем на стол.

— Мы ещё не закончили разговор. Садись.

— У меня не было возможности попрощаться с тобой после того, как ты меня выселил. Сегодня я это исправлю. Прощай, папа. Прощай, мама. Счастливого пути домой.

Не говоря ни слова, я направилась к двери, распахнула её и ворвалась в коридор. Лифт открылся почти сразу после того, как я нажала на стрелку вниз, и как только я оказалась в безопасности внутри, я закрыла глаза и вздохнула.

Если они останутся сегодня, завтра я буду убирать их комнату. Унижение застыло в моих венах, и я крепче зажмурила глаза.

Это было ещё одно препятствие, которое нужно было преодолеть. Они уедут, и в конце концов люди забудут, что у Виктора и Беатрис Уорд есть вторая дочь. Меня они тоже забудут.

Лифт просигналил, прежде чем я была готова, и двери открылись. Матео сидел у стойки регистрации, не отрывая глаз от своего телефона. Когда он услышал мои шаги по полу, он обернулся, готовый заговорить, но выражение моего лица, должно быть, заставило его передумать.

Он просто кивнул и позволил мне сбежать в «Наклз».

На завтрак народу было немного. В эти выходные в отеле было тихо, но, по словам Элоизы, все номера были забронированы на День благодарения, который будет через две недели.

Я не думала о праздниках. Я никогда не проводила их вдали от семьи.

Семья.

В данный момент это слово не имело большого значения. В моем сознании оно отзывалось пустотой.

Но у меня был Дрейк. У меня всегда будет Дрейк.

Я шагнула на кухню и, увидев то, что меня встретило, замерла на месте.

Нокс стоял у раковины, вода текла на картофель, но он не обращал на картошку никакого внимания. Он притворялся, что кусает Дрейка за щеку, заслужив слюнявую улыбку.

Они вдвоём были такими искренними и настоящими, что у меня заслезились глаза. Я оставила своё самообладание на третьем этаже. Первая слеза скатилась по моему лицу, когда Нокс оглянувшись через плечо, обнаружил меня у двери.

Он уронил картошку и стукнул кулаком по раковине, чтобы выключить воду, затем подошёл и свободной рукой притянул меня к своей груди.

— Я должен был пойти с тобой.

— Нет, — я фыркнула, сдерживая слёзы. — Было лучше пойти одной.

— Они уезжают?

— Я не знаю. Надеюсь, что да.

— Мемфис, ты должна рассказать мне, что происходит.

— Я знаю, — я отстранилась и посмотрела на своего сына. Красивый малыш со светлыми волосами, как у меня.

Как и у его отца.