Мои турецкие ночи

Глава двадцать пятая

Одеваться на пресс-конференцию было тем ещё испытанием. Пыхтя и замирая от резкой боли в плече, мне удалось запихнуться в классические брюки, рубашку и серебристые кожаные лодочки.

Перед тем, как пойти в зал к журналистам, нас с Алиханом завели на инструктаж к вице-президенту студии. Там меня знакомят с директором пресс-службы, энергичной женщиной лет сорока. Она с энтузиазмом жмёт мне руку:

— Рада познакомиться, Снега-ханым! Рейтинги цитирования «Любовников» повысились на десять пунктов после нападения на вас! Очень сожалею, что с вами произошло такое! — По довольному лицу видно, что ни черта не жаль. — Помните о договоре о неразглашении! Если не хотите отвечать журналисту, можете сказать, что не понимаете! Я сама буду модерировать вопросы!

Мы проходим в большое помещение и усаживаемся за длинный стол, заставленный кучей микрофонов и диктофонов. Напротив нас, на расставленных рядами стульях приготовились репортёры.

Кроме меня, Алихана, вице-президента и продюсера Ахмета за столом сидит подтянутый мужчина в полицейской форме. Мне интересно, как идут поиски фанатки. Наверняка будет оправдываться, что не могут найти.

Ахмет вводит всех в курс дела, рассказывая, как на меня напали возле моего дома и что стамбульская полиция занялась поисками агрессора сразу же. Меня удивляет полицейский, который сообщает, что нападавшую девушку нашли сегодня утром! Точнее, она сама пришла в отделение сдаваться. Сказала, что начала испытывать угрызения совести и просит остальных фанатов с уважением относиться к Снега-ханым.

Вице-президент благодарит его за отличную работу. Модератор пресс-конференции разрешает репортёрам спрашивать.

Почему-то нападением фанатки они интересуются меньше всего. С первого же вопроса журналисты бросились узнавать, как мы с Алиханом познакомились, какое было впечатление друг от друга и когда свадьба. Слава богу, отвечает, в основном, Малахитовые глаза, вдохновенно плетя всякую околёсицу.

— Снега-ханым, вопрос конкретно к вам, — встаёт с места журналистка, — мне стало известно, что вы в мусульманском браке с другим мужчиной. И все же, вы встречаетесь с уважаемым Алихан-беем? Разве вы не грешите против данных вами клятв?

У меня падает челюсть.

— Не думала, что это важно. Я ушла, как только узнала, что тот мужчина врал мне о своём семейном статусе.

— Ханым-эфенди, вы собирались развестись с ним, прежде чем выходить замуж за господина Кая?

У меня пересыхает в горле. Я бросаю взгляд на Али. У того идеальный покерфейс, но я вижу, как бешено пульсирует вена на его виске.

— Я не знала, что это так важно. И я не собиралась замуж за господина… — меня прерывает модератор.

— Думаю, наша гостья не поняла вопроса. Как вы все знаете, она только недавно начала изучать турецкий язык. Следующий!

Но журналисты уже почуяли кровь и не задают вопросов ни о чём другом.

У меня шумит в ушах, я красная с головы до ног. От вспышек фотокамер рябит в глазах.

Алихан берёт меня за руку под столом и прочищает горло. Репортёры замирают, ожидая его реакции.

— Снега-ханым не знает всех тонкостей о нашем обществе. Думаю, она сумеет навести порядок в своей жизни, давайте дадим ей шанс. — Он поворачивается ко мне.

Я активно киваю и заверяю всех, мне всё здесь в новинку, но очень, очень нравится.

Модератор напоминает, что у меня сильные ушибы и надо сохранять покой. Пресс-конференция объявляется законченной.

Алихан помогает мне выйти из офиса и загружается вместе со мной в машину к Давуту. Его лицо ничего не выражает.

— Дай мне адрес твоего мужа, — говорит он бесстрастно.

— Али, я честно не знала, что он женат. Хакан так красиво ухаживал, и я подумала, что смогу его полюбить. Он мне даже кольцо подарил! — Достаю драгоценность из подкладки сумки.

— Адрес, — повторяет Алихан.

Лихорадочно пытаюсь вспомнить свой маршрут от квартиры Хакана до гостиницы, но потом меня осеняет. Роюсь в старых сообщениях в ватсапе и показываю Алихану координаты родительского дома, которые мне прислал «жених». Малахитовые глаза берёт телефон и что-то быстро говорит по-турецки Давуту, я не успеваю уловить суть. Тот кивает, принимается кому-то звонить, и вскоре мы трогаемся.

Когда автомобиль заезжает на мост через Босфор, я понимаю, что Давут везёт нас в азиатскую часть.

— Али, что ты задумал?

— Сейчас ты получишь развод.

Мы подъезжаем к большому дому за увитой цветами оградой. Калитка открыта. На террасе, под знакомым апельсиновым деревом за стеклянным круглым столиком сидят пожилые мужчина и женщина. Кажется, они недавно пили чай. Рядом стоит амбал, весь в чёрном. Он кивает нам в сторону дома. Алихан с Давутом разуваются перед дверью, я следую их примеру.

Обстановка здесь такая же, как в квартире Хакана. Всюду позолота, шёлковые ковры, какие-то блестящие статуэтки, огромные фотографии хозяев в тяжёлых рамах. В зале в кресле сидит очень бледный Хакан. Рядом с ним стоит ещё один здоровяк в чёрном.

— Зачем ты обманул эту женщину, Хакан-бей? — спрашивает его Алихан без экивоков.

— Я думал, она согласится. Все мои друзья привезли себе вторых жён и те не против… Я думал…

— Ты ведь знаешь, что, заключённый по обману, ваш брак всё равно недействителен? Зачем распространяешь слухи?

Хакан шумно сглатывает.

— Это не я. Это, наверное, имам. Или садовник. Или Мелисе! Она хочет уйти и забрать детей!

— Мне всё равно, Хакан-бей, — негромко говорит Алихан. — Ты сейчас же трижды скажешь «талак» и дашь развод госпоже, хотя бы ради соблюдения формальности. Мои братья будут её свидетелями.

— Она испортила костюмы! — вдруг протестует Хакан, — пять отличных костюмов из английской шерсти!

— Я думала, их надо почистить. В отбеливателе, — оправдываюсь я в ответ на поднятую бровь Алихана и успеваю заметить тень усмешки в его глазах.

— Давут? — Малахитовые глаза кивает брату и тот достаёт из кармана пачку денег.

— А ещё я подарил ей кольцо с бриллиантом за десять тысяч долларов! — пыхтит Хакан и тут же сжимается, когда здоровяк в чёрном делает шаг в его сторону.

— Кольцо! — Алихан не глядя протягивает мне руку, и я вкладываю в неё украшение.

Взяв кольцо, Малахитовые глаза подходит вплотную к Хакану и загораживает мне обзор своей спиной.

— Открой рот, — говорит он. — Открывай!

Али поднимает руку с кольцом.

— Глотай!

Я зажимаю уши, чтобы не слышать повизгивания и хрипы