Мои турецкие ночи

Глава сорок первая

Человек с ножом приближается ко мне, я сжимаю в руке горлышко вазы, прикидывая, как можно его использовать для обороны. Кто-то кричит, а ещё я пытаюсь понять, что с котом!

Не думаю, что прошло больше тридцати секунд, как в распахнутую входную дверь вваливается Алихан и своим весом отпихивает отморозка в сторону. Он пригвождает телом агрессора и, перехватив кисть своей рукой, бьёт ею по стене, отчего пальцы разжимаются и нож падает на пол. Но нападавший выше Али на голову и крупнее, так что, ему удаётся оттолкнуться, развернуться и занести кулак. К счастью, постоянные спарринги с Давутом хорошо натренировали Алихана. Он уходит от удара и, скользнув вбок, обрушивает на бандита серию увесистых тумаков.

Я разрываюсь от тревоги за Маньяка и страха за Али. Пусть пока преимущество на его стороне, но наверняка к нам послали опытного головореза, который бывал и не в таких разборках. Краем глаза вижу, что Мерьем бросается к телефону и набирает короткий номер. Надеюсь, вызывает полицию.

Сделав какую-то ловкую подсечку, Алихан валит бандита на пол и, оседлав того, наносит все новые и новые удары по голове и лицу. Громила всё ещё обороняется, но кровь из разбитых бровей заливает глаза и, кажется, блокировать кулаки Али ему всё сложнее.

Теперь я уже боюсь, чтобы бандит не был убит по неосторожности и пытаюсь докричаться до Алихана, чтобы остановить его. В припадке ярости он не слышит меня и я пытаюсь встать перед ним, чтобы отвлечь внимание. Тщетно.

Если навалиться на него сзади, может быть, мне удастся… Словно молотом, мне в лицо прилетает локтем, и я валюсь на спину, как подкошенная.

Когда я открываю глаза, то понимаю, что лежу на диване, а надо мной склонилась женщина в униформе. Постепенно до меня доходит, что это медик из «Скорой», которая спрашивает, как меня зовут, какой сегодня день и сколько мне лет.

Я с некоторым трудом вспоминаю, как это всё произносится по-турецки, и она хмурится.

— Тебе надо в больницу, сделать рентген, — говорит медик.

— Я приеду попозже, — заверяю её я, прикасаясь к глазу, который, кажется, начинает заплывать.

Женщина искоса поглядывает на Алихана, который, оказывается, сидит у меня в ногах, держа Маньяка на руках, и с нажимом спрашивает:

— Мы можем забрать тебя с собой сейчас, если тебе нужна любая помощь.

Я понимаю, что всё выглядит совсем нехорошо. Наверняка Алихан рассказал, что это он меня ударил.

— Всё в порядке, ханым-эфенди, — говорю я, сжимая ладонь фельдшера. — Это была случайность, правда. Я сама встала туда, куда не следует.

Женщина хмурится, но кивает, помогая мне сесть.

— Нужно сделать рентген и наблюдать, не будет ли тебя тошнить, чтобы исключить сотрясение мозга.

В квартире полно народу. В соседнем кресле сидит Мерьем и другой медик измеряет её давление. Отчим Али стоит рядом с ней, держа в руках совок с веником. В прихожей топчутся полицейские, возле них завис Давут, ошалело почёсывая в затылке.

— Если бы не наш Маньяк, я была бы уже мертва, — обращаюсь я к Али и протягиваю ладонь к коричневому комочку у него в руках. Малахитовые глаза вздрагивает и качает головой.

У меня в горле появляется гигантский ком, который я не могу проглотить.

— Он сильно ранен? Ты показал его доктору?

Алихан кивает и сильнее прижимает тельце к себе.

— Он умер мгновенно. — Малахитовые глаза наклоняется и утыкается лицом в терракотовую шёрстку. Плечи вздрагивают от сухих рыданий. Я обхватываю его и Маньяка, а Али освобождает одну руку и неловко прижимает к себе мою голову.

Потом полицейские из уважения к звезде разрешают нам не ехать в участок и берут показания у меня, Мерьем и Алихана на месте. Я рассказываю слово в слово всё, что запомнила из криков, предполагая, что его подослали родственники невесты Алихана. Инспектор странно смотрит на меня, но молча записывает в блокнот.

Мы прощаемся с Мерьем, обещая навестить её завтра.

Когда садимся в машину, в ней повисает мрачное молчание. Давут сидит за рулём, не заводя двигатель. Алихан всё так же держит одной рукой меня, а другой — Маньяка.

— Нужно позаботиться о том, чтобы довезти кота домой, в Стамбул, — наконец, говорит он.

— Я займусь этим, брат, — не оборачиваясь, отзывается Давут.

— Клан Демир не успокоится, пока не изгонит меня из твоей жизни? — спрашиваю я Алихана.

Али поднимает на меня воспалённые глаза, но тут вклинивается Давут.

— Он не получал приказа напасть на тебя, Снег. Это мой дальний родственник по матери, его зовут Яхмур. Давно хотел повысить свой статус, да слишком глупый для нормальной работы. Мои дядюшки распорядились наказать его так, чтобы на сто лет вперёд все помнили.

— Давут, я надеялся, что ты будешь защищать мою любимую, — подаёт голос Али. — Где ты был, когда её пришли убивать?

— Брат, я клянусь, я был уверен, что в доме твоей матери она в безопасности, — оправдывается парень. — У них охрана и видеонаблюдение! Я не знал, что кузен Яхмура работает там уборщиком, никто не мог знать! Простите меня, Снег, брат! Это больше не повторится! Я клянусь, я позову ребят из охраны, они будут ходить за Снегой по пятам!

— Не нужно, Давут. — Слова даются мне с трудом. Кожа вокруг глаза пульсирует от боли, несмотря на прижатое полотенце со льдом. В этот раз точно нельзя забыть принять ибупрофен. — Я уезжаю домой ближайшим рейсом.