МЯТЕЖИ ЯНУЭТЛАНА И ЗОЗОЛЛАНА
Зимой 1505-1506 годов понадобилось предпринять новое вторжение в Оахаку, на этот раз — для того, чтобы погасить мятеж городов Януэтлан и Зозоллан, короли которых ввели ограничения на пребывание у них мешиков.
Зозоллан (ныне Саи-Херонимо Сосола) расположен примерно в сорока километрах к северо-западу от Оахаки. В местных преданиях утверждается, что первые обитатели этих мест, миштеки, появились впервые в окрестностях именно этого города. Город имел превосходную естественную защиту в виде окружавших его двух рек с крутыми берегами. Кроме того, зозолтеки дополнительно укрепили свой город, построив вокруг него оборонительный вал, остатки которого можно было видеть еще в XVII веке. Наконец, как об этом сообщается в одном из писем Кортеса, в окрестностях города добывалось золото. Посланным сюда испанцам «были показаны три реки, и от каждой из них посланные привезли нам образцы очень тонкого золотого песка, который индейцы добывают там совершенно примитивным способом». Что касается Япуэтлана, который находился на двадцать километров северо-западнее, то это был уважаемый в округе центр, история которого насчитывала не менее пятисот лет.
Монтесума послал на место людей, которые должны были выяснить ситуацию. По дороге разведчики встретили купцов из Тескоко и Хочимилько, которых мятежники обобрали и подвергли грубому обращению. Януэтлан был окружен
хорошо охраняемыми четырьмя валами, через которые разведчикам не разрешили пройти. Тогда они вернулись в Мехико вместе с купцами, которые ожидали их на дороге. Монтесума утешил купцов, твердо обещав им, что они будут отомщены за свое унижение, и одарил их дорогими тканями.
Была подготовлена карательная экспедиция. Поход был воспринят народом одобрительно, поскольку приближался праздник «Сдирания человеческой кожи» и ощущался недостаток военнопленных. Мы не располагаем информацией относительно личного участия Монтесумы в этом походе; возможно, он послал вместо себя чихуакоатля. Части Тройственного Союза соединились с войсками провинций, насчитывающих, по утверждению Дюрана, 20000 человек, — возле Занотитлана, расположенного в северо-западной части современного штата Оахака, в 300 км от Мехико.
Первой целью был Януэтлан. После осмотра вражеских оборонительных сооружений были изготовлены лестницы — из стволов деревьев, срубленных в окрестных горах. Начальники произнесли приличествующие моменту речи, вдохновляющие людей и вручающие их опеке богов ночи и воздуха, земли и солнца. Они обещали воинам богатство и отдых после победы, а в том случае, если они надут в бою, — высшее блаженство в Доме Солнца, в обществе самого светила. На рассвете началось мощное наступление. Охваченные единым порывом воины опрокидывали все на своем пути, не щадя ни женщин, ни детей, которые были януэтланеками, а следовательно — заклятыми врагами. Потом первоначальная ярость несколько утихла, и воины стали работать более методично. Оставшиеся в живых были взяты в плен. Город был сожжен и разграблен; с корнем были вырваны из земли фруктовые деревья и кусты агавы, из сока которой изготавливался хмельной напиток octli, или пульке.
Такие подвиги заслуживали некоторой передышки. Только па следующий день союзные армии направились к Зозоллану. Однако события в Япуэтлапе послужили уроком для зозолланцев. Когда разведчики империи прибыли к месту рекогносцировки, они обнаружили мертвый город, почти полностью оставленный жителями, укрывшимися в соседних лесах. Целых четыре дня прочесывались окрестности, но результат оказался незначительным. Наконец войско отправилось назад в Мехико.
Не исключено, что описанный мятеж имел более крупные масштабы. Согласно Торквемаде, который, но по-видимому, пользовался миштекскими источниками, этот мятеж охватил добрую часть Миштеки и область Теуантепек. Поджигателями мятежа были короли Зозоллана (4-го Цветка) и Коихтлауаки (1-го Кремня). Они решили одним махом отделаться от всех обосновавшихся в Оахаке мешиканских чиновников и солдат. 1-й Кремень пригласил их с семьями па большой банкет, где им был оказан поистине королевский прием. А по дороге домой гости были все перехвачены сидевшим в засаде 1-м Цветком и убиты.
Союзники послали против Зозоллана карательную экспедицию. Враг сопротивлялся, затем все же отступил. Мешикские источники не упоминают об этой обороне. Проявили ли зозольтеки особое мужество, показали ли мешики какую-то свою слабину — этого мы не узнаем. Во всяком случае, союзники должны были повторить свою попытку позже, возможно, в 1509 году. Поскольку дорога на Зозолан оказалась перерезанной, им пришлось идти в обход через Куаутлан, где Коскакуаукви, брат 1-го Цветка, соединился с ацтеками, ведомыми Куитлауаком, — будущим эфемерным императором. Произошло первое сражение, которое закончилось тем, что противник отступил к холму, где хранились запасы продовольствия. 4-й Цветок привел в подкрепление теуаитепеков, йони и людей из независимого государства тототенеков, но был разбит. Среди многочисленных пленных, захваченных союзниками, находился и 1-й Кремень; в противоположность другим, он был принесен в жертву несколько позже. Его брат унаследовал его королевство. 4-й Цветок сумел скрыться, но все же и он был впоследствии захвачен в плен и принесен в жертву.
Возвращение в Мехико было триумфальным. Победители вели с собой тысячу януэтланеков и большое количество зозольтеков, то есть этого количества жертв было достаточно для того, чтобы достойным образом отпраздновать день
Тлакаксинехуалицтли. Первоначально этот праздник соответствовал началу сухого сезона и одновременно началу дня. Начало сухого сезона было временем сбора кукурузы. Первый восход солнца — это первые жертвы и первая война, предпринимаемая с целью кормления светила. Таким образом, праздник имел двойной смысл: кормление богов и кормление людей, одно уподобляется другому — ведь человек был создан из кукурузного теста.
В войне первого восхода солнца, прототипической войне против четырехсот мимиксоас, Мишкоатль и его три брата уподобляются двум ягуарам и двум орлам. Поскольку эту мифическую войну было весьма небезопасно изображать с формальным соблюдением деталей, — как организовать сражение четырех воинов, даже хорошо вооруженных, с четырьмястами безоружными пленными? — то жертвы обрабатывались но очереди. Это было названо испанцами жертвоприношением гладиаторов. Такая казнь считалась прерогативой самых храбрых и благородных. Обреченный, одетый в красно-белый плащ с нижней полой в виде ласточкина хвоста, что должно было служить напоминанием о боге Шине, облеченном в содранную человеческую кожу, привязывался к каменному жернову веревкой, обвивавшей его талию. Прежде всего ему давали напиться пульке, поскольку в мифическом повествовании мимиксоас были постоянно пьяны. Вооруженный фальшивым оружием — просто палкой или деревянным мечом без обсидианового лезвия. - несчастный должен был обороняться от хорош*) вооруженного воипа-орла. Если он хорошо держался, то попадал к воину-ягуару, затем еще раз к орлу и опять к ягуару и, наконец, если было необходимо, ко всем четырем сразу или к одному — левше. Как только пленный актер получал серьезную рапу и начинал падать, его хватали, тащили на жертвенный камень и вырывали сердце. Иногда, утверждается в текстах, он мог еще подняться и сделать несколько шагов. Затем его обезглавливали, обдирали, и исполнитель роли Шипе надевал на себя его кожу.
Верхняя поверхность жернова часто украшалась изображением солнца. Вместе с тем, отверстие в центре жернова
было как бы входом в преисподнюю, особенно если положить жернов на землю. Совершая жертвоприношение непосредственно на жернове, организаторы зрелища давали ясно понять, что каждый из участников жертвоприношения получает свою долю.
Сцепа жертвоприношения гладиаторов. Codex Nuttall по Sejourne. 1981
Жертва, впрочем, была сыном солнца и земли. Миф это совершенно определенно утверждал, а ритуал иллюстрировал. Повязанная вокруг талии веревка была пуповиной, связывавшей, жертву с матерыо-землей и с дневным светилом. Что касается питания, то привязанная жертва была как бы початком кукурузы на стебле. Незадолго перед жатвой крестьяне надламывали верхние части стеблей кукурузы и наклоняли вниз — для того, чтобы во время дождя початки не намокали. Кроме того, «орлы» и «ягуары» сначала ранили жертву, чтобы она упала, а йотом уже подвергали ее смерти. Когда початок сорван, с него сдирают листья и относят вместе с другими початками в амбар. С принесенного в жертву тоже сдирают кожу. Наконец, сбор урожая кукурузы уподоблялся битве, поэтому перед началом жатвы крестьяне делали вид, что атакуют иоле кукурузы так, как если бы оно было все занято неприятелем.
Во время праздника или сразу после него какую-то часть обреченных убивали дротиками для того, чтобы напоить кровью жертв иссохшую землю. В марте 1506 году именно зозольтекам выпала честь умереть и «сочетаться браком с землей» таким образом. Жертвенные убиения представляли собой массовые зрелищные мероприятия, на которые непременно приглашались традиционные враги. Чтобы укрыть от взглядов толпы, их прятали в павильонах из сапотовых листьев, поскольку они представляли собой атрибут Нашего Бога Носителя Кожи. Они сидели в креслах, украшенных перьями розовой колпицы, подобно воплощению бога Шипе в ритуальном представлении.