Морально нечестивый

Глава 14

Каталина

Я пытаюсь заснуть, ворочаясь в своей постели, уже несколько часов, но мой разум продолжает воспроизводить сегодняшние события. Кто бы мог подумать, что спустя столько времени мне снова придется услышать это имя...? Я трясу головой, пытаясь отогнать эти мысли. Я не могу позволить этому овладеть мной, только не снова. Не после всех усилий, которые мне потребовались, чтобы преодолеть прошлое. Тем не менее, я не могу не задаваться вопросом, почему сейчас... Почему он снова появился? Сиси была права в том, что это не может быть совпадением, что эти события произошли так близко друг к другу.

Единственное, что хорошее, это то, что Сиси теперь может жить с нами. Я всегда знала, что она не хотела такой жизни. Но у нее просто не было выбора. Я так счастлива за нее. После того, как я покинула Сакре-Кер, мы поддерживали связь, и я чувствовала ее печаль от мысли, что она останется там одна. Но теперь у нее есть семья. Венеция удивила меня своим поведением, не только по отношению к Сиси, но и ко мне. Она была очень рада, что ее сестра дома, и они сразу же нашли общий язык. Возможно, наш сегодняшний разговор смог повлиять на нее. Поняв наконец, что заснуть не удастся, я решаю пойти на кухню и сделать себе чай. Взглянув на часы, я вижу, что уже четыре утра. Поджав губы, ко мне вновь приходит осознание, что обо сне можно забыть. Поэтому чай можно считать хорошей идеей.

Я выхожу из своей комнаты и стараюсь вести себя как можно тише, когда спускаюсь по лестнице и иду на кухню. В доме так тихо, что это почти жутко. Я роюсь в шкафах, пока не нахожу чай, и ставлю чайник.

В ожидании я постукиваю ногой и осматриваюсь. Кухня современная, и при виде всех приборов в моей голове всплывают воспоминания о дежурной выпечке. Может, мы могли бы сделать это снова и включить в это дело и Венецию? Я улыбаюсь. Звучит неплохо. Это было бы похоже на упражнение по сближению. Щелчок сигнализирует о том, что вода готова, и я наливаю ее в чашку. Я уже собираюсь взять ее с собой в комнату, когда слышу странный шум.

Я хмурюсь.

Похоже, кто-то кричит от боли.

Оставив чашку, я иду в направлении шума. Однако, чем ближе я подхожу, тем больше я понимаю, что иду в сторону комнаты Марчелло. Я делаю еще несколько шагов и останавливаюсь. Мне приходится задержать дыхание, чтобы сосредоточиться на шуме.

Может быть, я ослышалась?

Но потом шум проносится вновь, на этот раз более интенсивный. Это такой мучительный звук, как будто кого-то пытают.

Замерев перед дверью Марчелло и колеблясь, меня терзают сомнения — стоит ли мне... Не думаю, что ему понравится, если я вторгнусь в его личную жизнь. Мои кулаки сжимаются, когда я слышу крики боли, поэтому принимаю решение просто его проверить. Если он в порядке, то я извинюсь и уйду. Да, это звучит как хороший план.

Мои пальцы касаются дверной ручки, и, сделав глубокий вдох, я толкаю дверь. Комната маленькая. По крайней мере, по сравнению с другими комнатами, которые я видела до сих пор. Она также пуста, за исключением стола в дальнем углу комнаты. Мое внимание, однако, приковано к Марчелло.

Ему снится кошмар

Он ворочается в своей постели, простыни запутались вокруг его конечностей. Он весь мокрый от пота, так как пытается бороться с тем, что его беспокоит. С его губ срываются крики, он цепляется за одеяло, стягивая его с груди.

Марчелло... голый.

Я отвожу глаза, жар пробегает по моим щекам. Я не должна этого видеть. Мне стыдно за вторжение, поэтому я делаю шаг назад, готовясь уйти.

— Нет, — вырывается болезненный стон. — Пожалуйста, нет. — Я поворачиваюсь, а Марчелло лежит в позе эмбриона. Мое сердце разрывается от жалости к нему, видя его таким уязвимым.

О чем он мог думать?

Чем больше я слушаю, тем больше убеждаю себя, что не могу оставить его в таком состоянии. Он страдает...

Я вхожу в комнату, закрывая за собой дверь. Все еще сохраняя дистанцию, поскольку помню о его проблеме с прикосновениями, я сажусь на край кровати.

— Марчелло, — я зову его по имени, надеясь разбудить. — Марчелло, проснись!

Он слегка дергается, но я не думаю, что он меня услышал.

— Марчелло? — мне приходиться говорить громче, пытаясь достучаться до него.

Он дрожит, все еще шепчет «Нет» с мольбой. Он выглядит таким жалким, что у меня щемит в груди.

— Марчелло, пожалуйста, очнись! — я пытаюсь действовать мягче, надеясь отпугнуть монстров добротой. —Это всего лишь сон, пожалуйста, проснись!

Я жду несколько секунд, прежде чем снова позвать его.

— Марчелло, — начинаю, но тут же пугаюсь, увидев его широко раскрытые глаза, смотрящие на меня. — Марчелло? Ты проснулся. Слава Богу! — я вздыхаю с облегчением и пытаюсь встать.

Так неожиданно, что я едва успеваю среагировать, его рука вытягивается вперёд, хватая меня за руку.

— Марчелло? — нерешительно спрашиваю я, глядя на его кожу, соприкасающуюся с моей. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, но он все еще смотрит на меня, почти в замешательстве.

— Прости, что врываюсь, но тебе приснился кошмар, ты кричал и... я не могла оставить тебя в таком состоянии. Прости, — быстро говорю я, надеясь, что он не поймет мое присутствие здесь неправильно.

Он наклоняет голову и прищуривается. Его хватка на моей руке усиливается.

Он... пугает.

— Марчелло, не мог бы ты отпустить меня? Ты меня пугаешь, — шепчу я, пытаясь отцепить его пальцы от моей руки.

Он не двигается. Вместо этого он тянет меня за руку, и я падаю на кровать, почти на него.

— M... Марчелло? — прохрипела я, дрожь пробежала по моей спине. Почему он так поступает? Он пытается наказать меня за то, что я пришла в его комнату?

Я смотрю в его глаза, но они пусты. Он смотрит на меня, но я не думаю, что он видит меня.

Что если... Что, если он еще не проснулся?

— Марчелло, — говорю я неуверенно, проводя рукой по его руке, проверяя его реакцию на мое прикосновение. Он бросает на меня взгляд, но, кажется, его это не беспокоит.

Я прижимаю руку к его челюсти, впервые ощущая его кожу.

— Марчелло, проснись, — стараюсь, чтобы мои слова были наполнены нежностью, пока мои пальцы двигаются вверх и вниз по его щеке и мягко лаская. Он вздрагивает от прикосновения, но не отстраняется. Его брови сгибаются, и он вопросительно смотрит на меня, как будто этот жест ему совершенно незнаком.

— Марчелло, не мог бы ты освободить мою руку? — вежливо прошу его я, и он снова хмурит брови, притягивая меня ближе.

Мое лицо оказывается в нескольких сантиметрах от его лица, и я инстинктивно задерживаю дыхание. Его глаза смотрят на меня с такой силой, какой я не видела у него раньше.

Мне приходится опустить свою руку на его плечо и легонько толкнуть его, но он только крепче прижимает меня к себе. Если минуту назад я волновалась за него, то теперь не могу не чувствовать страха, мое тело реагирует на близость. Легкая дрожь охватывает мои конечности.

— Марчелло, пожалуйста, отпусти меня! — говорю я ему более твердо.

— Шшш, — наконец говорит он, прикладывая палец к моим губам, чтобы заставить меня замолчать. Я задыхаюсь от шока. Что...?

Он смотрит на мои губы и проводит по ним кончиками пальцев.

— M... — начинаю я снова, но на этот раз меня затыкает другое давление на мои губы.

Мои глаза расширяются от удивления, когда я чувствую его губы на своих. Они... мягкие. Ощущения совершенно ошеломляющие, и я почти таю в них. Но я не могу... Это было бы неправильно. Я слегка толкаю его в плечи и открываю рот, чтобы попросить его остановиться. Его губы раскрываются поверх моих, и я чувствую, как его язык проникает внутрь.

Это... Я немного хмурюсь. Просто из любопытства я касаюсь своим языком его, и по моей спине пробегает дрожь.

Господи!

Мои руки, которые раньше отталкивали его, теперь цепляются за его плечи, стремясь к более тесному контакту. Я не должна позволять этого. Мне не должно это так нравиться. Он обвивает руку вокруг моей талии и притягивает к себе, прижимая мое тело к своему. Его пальцы впиваются в мою кожу, когда он углубляет поцелуй. Я не могу даже думать и прижимаюсь к нему так, как будто от этого зависит моя жизнь. Он прикусывает зубами мою нижнюю губу, и я издаю стон.

Господи!

Руки Марчелло движутся ниже, пока не касаются моего зада через ночную рубашку. Он прижимает ладони к моим щекам и приближает меня к своему тазу.

Я задыхаюсь.

Его рот снова на моем, поглощает меня. Я теряю себя в поцелуе и немного смещаюсь, пока не упираюсь во что-то твердое. Мои глаза внезапно открываются, страх грызет мои внутренности.

Нет... Только не это!

С силой, о которой я даже не подозревала, у меня получается оттолкнуть его и подняться на ноги. Покрасневшая и тяжело дышащая, я сажусь на край кровати и пытаюсь взять себя в руки.

— Прости... я... — я качаю головой, все еще пытаясь успокоиться. — Я не хотела... Это просто напомнило мне о кое о чем и... — Я пытаюсь объяснить свои обстоятельства, но слова просто не выходят.

Мои кулаки сжимаются в разочаровании.

— Я... — Я начинаю снова, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Марчелло.

Он... спит? Его мягкое, регулярное дыхание подтверждает, что он действительно спит. Я почти смеюсь над иронией ситуации. Я пыталась обнажить перед ним свою душу, а он спит. Я качаю головой и неохотно выхожу из комнаты.

Вернувшись в свою постель, я не могу удержаться от того, чтобы не прокрутить в голове события. Ощущения были такими чужими, но в то же время такими... приятными. Я даже не могу это объяснить. Это было то, чего я никогда не чувствовала раньше. До этого момента... Может быть, если мы будем действовать медленнее, в следующий раз у меня не будет такой бурной реакции. Улыбка играет на моих губах, и меня охватывает головокружение. Так вот каково это - быть поцелованной... Я хихикаю при этой мысли.

Это определенно не разочаровало. Может быть, у нас еще есть надежда.

С этой мыслью я засыпаю.

— Обязательно возьми это. Оно тебе очень идет! — говорю я Сиси, когда она удивленно смотрит на себя, одетую не в привычную одежду. Платье на ней темно-синее, доходящее до щиколоток. Можно сказать, что оно немного старомодно, но мы смотрели на более современную одежду, и Сиси сказала, что еще не готова к ней.

Думаю, у нас есть что-то общее, поскольку я чувствую себя слишком некомфортно во всем более откровенном.

— Думаю, мне стоит купить его в нескольких других цветах. Это лучший из тех, что я мерила до сих пор.

— Я согласна, тетя Сиси, — отвечает Клаудия, в перерывах между поеданием шоколадки и разглядыванием своего нового кольца. Она купила его в уличном киоске, но с тех пор оно ей очень нравится. А потом появился шоколад, который стал самым большим удовольствием Клаудии с тех пор, как мы покинули Сакре-Кер.

Моей дочери понадобилось всего лишь попробовать шоколад, и она объявила, что полностью им очарована.

Мы направляемся к кассе и расплачиваемся за все, несколько телохранителей ждут нас снаружи.

— Нам нужно купить еще несколько вещей, — добавляю я, и мы отправляемся в другой магазин. Марчелло дал нам карт-бланш на траты. Мы купили одежду и другие необходимые вещи, но поскольку они обе скоро начнут учиться, им понадобятся компьютеры. После того, как мы купили телефоны и ноутбуки для всех, мы готовы ехать домой. Девочки продолжают болтать, а я все больше нервничаю. Я не видела Марчелло утром, поэтому у нас не было возможности поговорить о том, что произошло прошлой ночью.

Мне пришлось делать все возможное, чтобы занять свои мысли этим походом по магазинам, но все это время я была немного на взводе. Что, если он сожалеет о случившемся? Я даже не хочу представлять, как пройдет этот разговор.

Вернувшись домой, девочки радуются своим новым покупкам и собираются поиграть на компьютере. Венеция, кажется, сначала не хочет присоединяться к ним, и мне кажется, что она чувствует себя чужой, учитывая, что Клаудия и Сиси выросли вместе.

Я пытаюсь мягко подтолкнуть ее к тому, чтобы она тоже пошла повеселиться, а она нерешительно улыбается.

— Я не знаю... — она пожимает плечами, но тоска в ее глазах, когда она наблюдает за Сиси и Клаудией, очевидна.

— Давай. Ты же тоже семья, — уговариваю я ее, и в конце концов она сдается.

Бросив последний взгляд, я поворачиваюсь, чтобы уйти в свою комнату, но Амелия перехватывает меня по дороге.

— Синьора Каталина, синьор Марчелло хочет видеть вас в своем кабинете. — Я останавливаюсь и задерживаю дыхание.

— Он сказал, зачем? — спрашиваю я, волнуясь за ответ.

— Нет, не сказал.

— Я пойду. Спасибо, Амелия.

Лучше разобраться с этим сейчас. А то я сама буду придумывать в своей голове всевозможные сценарии, если это столкновение будет откладываться и дальше.

На секунду закрыв глаза и выпрямив спину, я уверяю себя, что могу это сделать.

С ложной уверенностью я направляюсь в его кабинет.

Марчелло сидит за своим столом, на его лице очки для чтения. Он погружен в документ и, кажется, удивлен, когда дверь открывается.

— Каталина. Я не ожидал тебя так скоро, — говорит он, снимая очки и складывая их на стол. — Пожалуйста, — говорит он, указывая на место перед собой, и я послушно сажусь.

— Мне очень жаль, — говорю я, как только сажусь, желая выложить все до конца. — Я не должна была...

— О чем ты говоришь? — Марчелло хмурится, наклоняется вперед и ставит локти на стол.

— Прошлой ночью я не должна была... — Он наклоняет голову вправо, рассматривая меня, как будто я говорю глупости.

— Каталина, что случилось? — спрашивает он снова, на его лице внезапно появляется выражение беспокойства.

Неужели он... не помнит?

— Зачем ты позвал меня сюда? — я быстро меняю тему разговора, чтобы больше не винить себя.

— Я хотел поговорить с тобой о гувернантке, — говорит он и делает паузу. — О чем ты сожалела? Что-то случилось? — допытывается дальше Марчелло.

— Я имела в виду сегодняшнее утро, — поправляю я, надеясь, что он не догадается. — Мне жаль, что мне пришлось потратить так много денег, — говорю я, и он тут же расслабляется.

— Я сказал тебе купить все, что нужно. Тебе не стоит беспокоиться о деньгах. — Он пытается утешить меня, и я опускаю взгляд, чувствуя вину за свою ложь. Но если он не помнит... Может быть, он спал и не хотел, чтобы это произошло. Тем более что Марчелло очень твердо заявил, что ему не нравятся прикосновения. От этой мысли мне становится холодно, но я отряхиваюсь.

— А что тогда насчёт гувернантки? — Я пытаюсь погрузиться в разговор, и мы обговариваем детали для нескольких интервью.

— Сегодня? — Это немного неожиданно.

— Я слишком долго откладывал это, — вздыхает он. — Раньше я не понимал, насколько плохо обстоят дела с Венецией. Она даже читать не умеет.

Я хмурюсь. Что?

— Она не умеет читать? — повторяю я в шоке.

— Никто не проявлял к ней интереса раньше... А ей пятнадцать. Я никогда не думал, что ситуация окажется настолько плохой, — признается он. — Ассизи и Клаудия тоже должны извлечь из этого пользу, ведь у них не было нормального образования.

— Да. Клаудия еще молода, но Сиси... Я беспокоюсь, как она приспособится к жизни вне монастыря.

— Я не знал, что ей там так не нравится... — Он покачал головой. — Если ты хочешь присутствовать на собеседовании, то через несколько часов ко мне придут три кандидата.

Я с готовностью соглашаюсь.

— Отлично. Встретимся через, — он смотрит на часы, — два часа в гостиной?

Я киваю и возвращаюсь в свою комнату, чтобы переодеться.

Когда через некоторое время я спускаюсь в гостиную, то вижу, что Марчелло уже там, на его коленях лежит газета.

— Первый кандидат должен быть здесь через десять минут, — непринужденно говорит он, когда я сажусь рядом с ним. Кажется, я ему совершенно безразлична, и я проклинаю себя за то, что подумала о том, что между нами может быть что-то большее. Не помогает и то, что теперь я знаю, каково его прикосновение, что его губы на моих могут заставить меня чувствовать.

Я испустила долгий вздох, говоря себе забыть обо всем. Этому просто не суждено быть.

Приходит первая кандидатка, и Марчелло расспрашивает ее об опыте. То же самое он делает со второй и третьей кандидаткой, и в итоге мы приходим к выводу, что никто из них не подходит.

— Почему это так трудно? — простонал он, у нас небольшой перерыв перед тем, как должна была войти последняя кандидатка.

— Не могу поверить, какими снобами они оказались. — Я уже разочарована процессом. Они все насмехались над тем, что Венеции пятнадцать лет и у нее нет формального образования. Марчелло руководил собеседованием, чтобы они могли показать себя во всей красе, ведь у них уже был ужасный опыт с последней гувернанткой Венеции.

Амелия объявляет, что последняя кандидатка готова к приему. На вид ей около тридцати лет, она явно моложе всех предыдущих. Девушка занимает место напротив нас, и мы приступаем к стандартным вопросам. Ее ответы точны, и я медленно киваю Марчелло. Она правильно ответила даже на каверзные вопросы.

— И последнее, — добавляю я, желая быть абсолютно уверенным в этом. — Поскольку они трое находятся в разных возрастных категориях и требуют разных учебных программ, как вы планируете сделать уроки слаженными, чтобы они не чувствовали себя изолированными. — Я надеюсь, что совместные уроки помогут им сблизиться друг с другом. Видит Бог, Венеция очень нуждается в этом.

— Да, конечно. Изучая объявление о работе, я воспользовалась возможностью и составила примерное расписание. — Она роется в своем досье и встает, чтобы передать нам лист бумаги. Однако она обращается непосредственно к Марчелло, хотя вопрос исходил от меня. Я стараюсь не показывать своего легкого раздражения по этому поводу, но мне становится легче, когда Марчелло качает головой и делает движение в мою сторону.

Улыбка женщины натянута, когда она протягивает мне расписание. Я внимательно изучаю его, и мне нравится то, что я вижу. Совместное время будет проходить во время занятий по искусству и этикету. План достаточно подробный, чтобы я могла понять, чему она будет их учить.

— Очень хорошо. — Я смотрю на Марчелло, и он соглашается.

— Когда вы можете начать? — спрашивает он, и она улыбается.

— В любое время.

— Даже завтра?

— Да.

Мы проводим некоторое время, уточняя детали, и Сара, гувернантка, получает свою собственную комнату для занятий на третьем этаже и свободу действий, чтобы использовать любые ресурсы, которые ей могут понадобиться.

Когда она уходит, то мои лёгкие покидает вздох облегчения.

— Я так рада. — говорю я вслух, никому конкретно.

Я поворачиваю голову и вижу, что Марчелло смотрит на меня с легкой улыбкой на губах. Когда мои глаза встречаются с его глазами, он внезапно отводит взгляд.

— И я, — говорит он и быстро выходит из комнаты.

На следующее утро Амелия стучит в мою дверь и сообщает, что мне доставили товар. Я немного опешила, потому что ничего не заказывала. Я смотрю, как несколько мужчин приносят две огромные коробки и оставляют их в моей комнате.

— Ты знаешь, что это? — спрашиваю я Амелию, но она качает головой и оставляет меня в покое.

Любопытствуя, я беру ножницы и начинаю разрезать верхний слой первой коробки. Когда я вижу, что внутри, то поражаюсь.

Это швейная машинка со всеми необходимыми принадлежностями — иголками, нитками, ножницами. Все. Вау... У меня нет слов.

Я быстро подхожу ко второй коробке, желая посмотреть, что и в ней.

— Боже правый! — бормочу я, когда открываю ее и обнаруживаю аккуратно сложенные ярды материала. Это разные ткани, а палитра их цветов разнообразна.

Вынув все из коробок, я нахожу записку от Марчелло.

«Надеюсь, теперь ты можешь заниматься тем, что тебе нравится.»

Я подношу руку ко рту, глаза слезятся от эмоций. Он вспомнил мои слова... И он удивил меня этим

Я просто не могу в это поверить.

Я собираю швейную машинку и просматриваю все аксессуары, просто поражаясь такому заботливому подарку.

Не думаю, что кто-то когда-либо дарил мне что-то подобное. Когда я была младше, мои родители любили делать вид, что меня не существует. У меня были учителя и персонал, но они далеко не были моей семьей. Был еще Энцо, но, хотя он всегда был ко мне только добр, его почти не было, пока я росла. Между нами всего несколько лет разницы, но поскольку он был наследником моего отца, то у него были другие обязанности. Я видела его всего пару раз в год. Все остальное время он был далеко на Сицилии, занимаясь неизвестно чем.

Я вытерла уголок глаза подолом платья, чувствуя себя подавленной.

Я должна поблагодарить его!

Эта мысль рождается у меня в голове, и я тут же поднимаюсь на ноги. Я спускаюсь по лестнице и иду в кабинет Марчелло, надеясь найти его там.

Его там нет.

Я спрашиваю кое-кого из персонала, и они говорят мне, что он давно ушел с кем-то.

Я вздыхаю в разочаровании. Мне очень хотелось сообщить ему, как много значит для меня его заботливый подарок... но, думаю, что смогу сделать это позже.

Возвращаясь наверх, я столкнулась с Сарой.

— Миссис Ластра, — приветствует она меня, и я рассеянно улыбаюсь ей.

— Сара, — наклоняю я голову, не обращая на нее особого внимания.

— Я только что закончила урок с Клаудией. Она такая умная молодая леди, — комментирует она, и я мгновенно настораживаюсь.

— Она такая, не так ли? — говорю я ласково. — Спасибо вам за это, я уверена, что она многому у вас научится, —добавляю. Но потом я разглядываю Сару получше, и мне приходится дважды моргнуть.

На ней топик с низким вырезом, и ее грудь практически выпирает из него. Мне приходится перевести взгляд на ее лицо и заставить удержать его там. Неужели люди так одеваются в наши дни? Я имею в виду, что на улице становится тепло, так что, возможно, это летняя мода.

Не помогает и то, что она сочетает этот топ с очень короткой юбкой.

Хотя я немного удивлена тем, как мало на ней одежды, но стараюсь делать вид, что не замечаю. Она может носить все, что хочет, но я могу поговорить с Клаудией, чтобы у нее не возникло никаких идей на этот счет. Не думаю, что я еще готова к тому, что моя дочь будет подражать ей.

— Увидимся завтра. — Она уходит, а я возвращаюсь в свою комнату.

Я устанавливаю все красиво, и когда Клаудия приходит, то прошу ее поработать моделью для меня. Думаю, Марчелло заметил ее любовь к розовому, потому что многие ткани имеют разные оттенки этого цвета.

Мы проводим остаток дня, играя с тканями, а чуть позже к нам присоединяются Ассизи и Венеция.

В течение следующих нескольких дней я продолжаю приглашать их, чтобы мы могли проводить время вместе, общаться. Венеция, кажется, оттаяла по отношению к Клаудии. Сиси, будучи Сиси, немного помешалась на своем компьютере, и она редко отрывается от него. Она читает обо всем и обо всех. Уроки помогли им, и я даже заметила, что Венеция старается выучить буквы. После часов, проведенных с Сарой, я стараюсь повторить с ней материал. Сейчас ей нужна любая помощь, пока она не усвоит основы.

Я должна признать, что Сара великолепно справляется с девочками, даже если ее одежда кажется все короче и короче. Может быть, дело во мне, но иногда я не могу удержаться, чтобы не смотреть на нее. Я рада, что Марчелло в основном далеко, потому что не будет ли ему неловко видеть ее в таком виде? Я качаю головой при этой мысли.

В последнее время я его почти не видела. Я поблагодарила его за подарок, но его ответ был в лучшем случае формальным, и он поспешил покинуть дом. Вся неделя проходит как в тумане. Девочки либо на уроках, либо составляют мне компанию, пока я пытаюсь сшить платье для Клаудии.

Я надеялась показать свои успехи и Марчелло, но он всегда отсутствует. Сегодня я точно знаю, что он дома. Я глубоко вздыхаю и смотрю на лиф, который сшила. Для первой попытки выглядит неплохо. Я вынимаю безопасные иглы и беру его с собой вниз

Я уже собираюсь постучать в дверь его кабинета, когда слышу голоса.

— У девочек все отлично. Спасибо, Сара, — говорит Марчелло ей своим обычным монотонным тоном.

Он занят... Было бы неправильно с моей стороны подслушивать. Я делаю шаг назад, намереваясь оставить их болтать и вернуться позже. Но тут я слышу, как Сара говорит.

— Есть способы поблагодарить меня, — говорит она, и я замираю. Ее голос совершенно не похож на тот, которым она говорила со мной или девочками. Он высокий и...

— Я думаю, ваша зарплата показывает нашу с женой признательность, — резко отвечает Марчелло. Я краснею от его слов. Мне нравится, когда он называет меня своей женой.

Сара взрывается смехом от его слов.

— Твоя жена, — начинает она между приступами смеха, — ты имеешь в виду ту, в старомодной одежде? — я опускаю взгляд на свое платье и хмурюсь. Мне не кажется, что оно старомодное... почему она так сказала?

— Я не могу поверить, что такой мужчина, как ты, может найти это привлекательным. — Сара имеет наглость сказать это, и я задыхаюсь. Что?

— Сара, пожалуйста, воздержись от таких разговоров о моей жене, — говорит ей Марчелло, и это дает мне небольшую надежду. И все же это причиняет боль. В основном потому, что, возможно, он не находит меня привлекательной.

— Почему? Я оскорбила ее нежные чувства? Не волнуйся, она ничего от меня не услышит, — говорит она, и я слышу движение. Мне сложно удержаться, чтобы не приклеить ухо к двери, желая узнать, что происходит.

— Сара, я был бы признателен, если бы ты не входила в мое личное пространство. Это неуместно. — Марчелло отчитывает ее очень профессионально.

— Пожалуйста, мистер Ластра. Я знаю таких мужчин, как вы, — отвечает она, и наступает пауза.

— Сара, пожалуйста, надень одежду и уходи. — Он подчеркивает слово «уходи». Почему он говорит ей одеться? Что происходит?

Мое сердце колотится, и я не знаю, стоит ли мне врываться или нет. Я больше ничего не слышу и начинаю волноваться.

Неужели Марчелло... нет, он бы так не поступил.

Моя рука лежит на дверной ручке, и я спорю с собой, стоит ли открывать дверь. Я...

Громкий звук отвлекает мое внимание, и я толкаю дверь, проклиная последствия. Сара поворачивается ко мне, ее рот широко открыт. Она без верхней одежды, ее грудь обнажена. Я быстро перевожу взгляд на Марчелло и задыхаюсь, увидев его на полу с пустым выражением лица. Его руки обхватили колени, и он очень медленно раскачивается, почти в беспамятстве.

— Что случилось? — спрашиваю я Сару.

— Ничего... я... я просто прикоснулась к нему, а потом он стал таким, — заикается она, но мне все равно. Она дотронулась до него. Марчелло не любит, когда к нему прикасаются. А теперь он...

— Вон! — говорю я, мой голос тверд.

— Но...

— Убирайся к черту, пока я сама тебя не вышвырнула. И не думай возвращаться! — ее глаза расширены от страха, и она медленно кивает, прежде чем выйти из комнаты.

Я закрываю за ней дверь и опускаюсь на колени на пол рядом с Марчелло.

— Марчелло, — зову я, мой голос мягкий.

Он дрожит, все его тело содрогается, он раскачивается все быстрее и быстрее.

— Марчелло, ты в безопасности, — пытаюсь я снова.

Мне так страшно. Просто смотрю на него в таком состоянии, и на глаза наворачиваются слезы. Она прикоснулась к нему. Она, черт возьми, прикоснулась к нему, и теперь он... он отключился, не так ли?

— Марчелло, — понижаю я голос, — посмотри, что у меня здесь. Я сшила это из материалов, которые ты мне подарил. — Я протягиваю перед ним лиф, который сшила, и начинаю говорить. Может быть, смена темы поможет ему выбраться из того места, в котором он закрылся.

Я рассказываю ему о процессе и о том.

— Я хочу сшить платье принцессы для Клаудии. Ты помнишь Клаудию? Она моя дочь. — Его качание немного замедляется, и он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд по-прежнему пуст, но одно слово срывается с его губ.

— Клаудия? — хрипит он, и мое сердце разрывается от эмоций в груди.

— Да, Клаудия — моя дочь. Вы с ней знакомы. Ей почти десять, и она маленькая нарушительница спокойствия. — Я рассказываю ему истории о том, как Клаудия пугала монахинь в монастыре, о ее маленьких трюках и недавно обретенной любви к шоколаду.

— Каталина? — Его голос хриплый, когда он произносит мое имя, и я охотно киваю.

— Да, это я. Ты узнаешь меня?

Его глаза смотрят прямо на меня, и он хмурит брови, как будто проясняя туман, окружающий его разум.

— Каталина? — он дважды моргает. Затем он наклоняется вперед, опуская колени на пол.

— Ты в порядке? — я придвигаюсь к нему так близко, как только могу, не причиняя ему неудобств.

— Теперь да, — шепчет он, — спасибо.

— За что? — спрашиваю я, недоумевая.

— Ты заставила их уйти... — отвечает он, глядя поверх моей головы.

— Кого, Сару?

— Нет, — он качает головой и делает глубокий вдох, — демонов. Ты заставила демонов уйти, — говорит он на полном серьезе.

А потом Марчелло делает то, что удивляет меня. Его рука нерешительно протягивается, и кончиком пальца он едва заметно гладит мою щеку.

— Ты всегда прогоняешь демонов, — шепчет он, и по его щеке скатывается слеза.