Морально нечестивый

Глава 8

Каталина

За последние несколько дней Клаудия ни разу не упомянула отца Гуэрра. Я рада, что она не выглядит травмированной этим событием, но, думаю, она не очень понимает, что с ней произошло. Я пыталась поговорить с ней и объяснить, что то, что произошло, не нормально, и что она не должна позволять никому прикасаться к себе подобным образом. Она, казалось, была больше озабочена тем, что я на нее накричала. Мне пришлось несколько раз заверить Клаудию, что это не ее вина, и что взрослые тоже могут вести себя плохо — примером может служить отец Гуэрро. Мои разговоры, похоже, подействовали на нее, и она просто перестала вспоминать об этом событии.

Сиси тоже сделала вид, что нашего ночного криминального приключения не было. Она ни разу не упомянула об отце Гуэрро, и все вернулось на круги своя.

Или мы так думали.

Не все забыли об отце, и через несколько дней пошли слухи, что он внезапно уехал. Некоторые монахини говорили, что мать-настоятельница была расстроена его внезапным отсутствием. Услышав, как все говорят об отце Гуэрро, я посторонилась и спросила Сиси.

— Как ты думаешь, они будут его искать?

— Не волнуйся. Нет никаких шансов, что они его найдут, верно? От него не осталось и следа. — Она отвечает тихим тоном.

Сколько бы я ни пыталась оправдать свои действия, я все равно чувствовала себя виноватой за то, что сделала. Сколько бы я ни пыталась не думать про отца Гуэрро с рукой под юбкой моей дочери, мне все равно не удалось забыть его глаза перед смертью. Я не сказала Сиси, но с той ночи отец Гуэрро стал сниться мне в кошмарах. Раньше это был просто монстр с янтарными глазами. Теперь... мои кошмары изменились.

Они всегда начинаются с этого человека... того, с янтарными глазами. Я не могу разглядеть его черты, знаю только, что он внушает мне такой ужас, что мне приходится убегать. Но он всегда догоняет меня, прижимаясь сзади. Раньше, правда, сны всегда заканчивались тем, что он поднимал мою юбку и набрасывался на меня. А теперь... Сопротивляясь, у меня получается оттолкнуть его от себя. Но когда я пытаюсь защищаться, он превращается в отца Гуэрра.

И я убиваю его.

Мне хотелось верить, что я смогу забыть об этом. Однако мое подсознание, похоже, противится этой идее.

Этой ночью я снова вижу сон. Ворочаясь в постели и теряя всякую надежду на отдых, замечаю, что уже почти шесть.

Я тихо встаю и наливаю себе стакан воды.

— Ты не в порядке, да? — Сиси приподнялась на кровати, ее глаза следят за каждым моим движением.

Я качаю головой.

— Он заслужил это, ясно? — Она похлопывает по месту рядом с собой, и я ложусь.

— Я знаю это... умом. Но чувство вины по-прежнему съедает меня.

— Просто постарайся забыть об этом. Со временем станет легче, — советует Сиси.

В этот момент в воздухе раздается крик. Я смотрю на Сиси, хмурясь. Другой крик, другой голос.

Сиси вскакивает с кровати.

— Что ты делаешь? — шиплю я.

— Разве тебе не любопытно? — спрашивает она, и в это время я слышу еще один крик.

Бросив взгляд на Клаудию, замечаю, что она все еще крепко спит. Позволив Сиси убедить себя, я одеваюсь и, заперев дверь, мы направляемся к источнику звука.

— Я думаю, туда. — Сиси указывает в том направлении и начинает бежать. Качая головой, я следую за ней. Может быть, что бы это ни было, это на мгновение отвлечет меня от отца Гуэрра.

Мы добегаем до места и видим кучу монахинь, все они выглядят так, как будто увидели самого дьявола. Некоторые перекрещиваются, некоторые целуют крест, а другие просто стоят на коленях и молятся. Нетерпеливая Сиси прорывается через море монахинь, увлекая меня за собой. Но потом она внезапно останавливается.

— Матерь Божья... Что... — бормочет Сиси. Она стоит передо мной, поэтому я делаю два шага вправо, чтобы увидеть, что перед ней. Я останавливаюсь, задыхаясь.

Центральным элементом является копия "Пьеты" Микеланджело. И скульптура была осквернена самым ужасным образом.

Меня чуть не вырвало от вида и запаха.

Вместо тела Христа, лежащего на руках Марии, расположено тело отца Гуэрры. Он обнажен, его кожа вздулась и изменила цвет. Его ранее бледная кожа стала коричневой с некоторыми фиолетовыми пятнами. Его торс был разрезан, органы вывалились наружу. Мне кажется, я могу различить его кишки, вываливающиеся в углубления на платье Марии. Вокруг жужжат мухи, а из грудной полости выползают личинки, некоторые из них падают на траву. Несколько жуков свисают с лица Марии, пытаясь зарыться в открытые отверстия. Запах гниения, от которого жуки жужжат от радости, заставляет монахиню за монахиней падать посреди молитвы.

Но это еще не самое страшное.

Внизу статуи, написанные кровью, пять слов.

Я знаю, что ты сделала.

— Богохульство! — кричит одна из монахинь.

Голова отца Гуэрра свободно болтается на шее, плоть истончилась от гниения и многочисленных хищников. Даже сейчас она слегка двигается вверх-вниз, позвоночник полностью виден. Шейные позвонки напрягаются, чтобы удержать вес головы... пока не перестают. Голова падает с грохотом, и все монахини отшатываются назад от этого звука. Она катится по траве, пока не достигает ног одной из монахинь. Она едва успевает взглянуть на него, как тоже падает на землю.

Моя рука вырывается и цепляется за руку Сиси. Я пытаюсь устоять, но мои ноги подкашиваются.

— Лина?

— Кто... — шепчу я... — Я не могу.

— Нам нужно уходить. — Сиси хватает меня за руку и подталкивает к задней стенке. Как раз в этот момент появляется мать-настоятельница.

Как только она видит отца Гуэрра, или то, что от него осталось, она перекрещивается и падает на колени, ее глаза расширены от ужаса.

— Пойдем. — Сиси побуждает меня идти дальше, отвлекая мое внимание от матери-настоятельницы. Я следую за ней, пока мы благополучно не возвращаемся в комнату.

Клаудия все еще спит, поэтому мы стараемся говорить по минимуму.

— Кто-то видел меня... Господи, кто-то знает. — Чем больше я об этом думаю, тем больше меня охватывает паника. Образ отца Гуэрра, расчлененного и выставленного на всеобщее обозрение, навсегда запечатлелся в моей голове. Я никогда не смогу перестать это видеть...

— Ты этого не знаешь.

— Это было написано там. Ты тоже это видела. — Я подношу руку ко лбу и закрываю глаза. Мне нужно что-то делать... Я не могу оставаться здесь. Если кто-то узнает... Я содрогаюсь при одной мысли об этом. Кто бы ни сделал это с отцом Гуэррой... Господи! Мы не можем здесь оставаться. Это слишком опасно.

— Может, это был розыгрыш.

— Розыгрыш? — Я поворачиваюсь к Сиси. — Ты видела, что они сделали с трупом? Они изуродовали его... Нет... Я не могу этого сделать. Я не могу просто сидеть и ждать, пока тот, кто это был, придет за мной. Или, что еще хуже, за Клаудией.

— Я понимаю, но что ты можешь сделать?

Поднеся ногти ко рту, я кусаю их, беспокойство разъедает мой рассудок. Что я могу сделать?

Думай, Каталина, думай!

— Я должна позвонить Энцо, рассказать ему все, — говорю я. Я не знаю, сможет ли Энцо что-нибудь сделать, но, может быть, он сможет хотя бы защитить мою дочь.

Я даже не жду ответа Сиси, направляясь прямо к своему укромному месту и доставая телефон. Набираю номер Энцо. Он берет трубку с первой попытки.

— Лина? — спрашивает мой брат, явно удивленный тем, что я позвонила так рано.

— Энцо... Мне нужна помощь. Я облажалась. — Мой голос дрожит, когда я пытаюсь объяснить, что произошло.

— Помедленнее, малыш. Что случилось?

И вот я рассказываю ему. Не очень подробно, но думаю, что Энцо понимает достаточно, потому что он сразу же говорит мне.

— Я буду там через пару часов. Не двигайся! Не выходи из своей комнаты, поняла?

— Да, — шепчу я и кладу трубку.

— Ты уезжаешь? — спрашивает Сиси.

— Я не знаю. Энцо сказал, чтобы я ждала его. Я не просто боюсь, Сиси... Я в ужасе. Что, если с Клаудией что-то случится? Ты видела ту штуку снаружи. Ни один здравомыслящий человек не стал бы этого делать.

— Нет, ты права. Ты не можешь рисковать ни ее безопасностью, ни своей.

— А как же ты, Сиси? Ты помогла мне! — Мне бы не хотелось, чтобы с ней что-то случилось из-за меня.

— Со мной все будет в порядке. — Она говорит пренебрежительно, но меня это не убеждает.

— По крайней мере, позвони своему брату. Пусть он знает, что ты можешь быть в опасности, — добавляю я.

— Я не думаю, что это необходимо. Есть шанс, что охрана будет усилена из-за этого инцидента. Не беспокойся обо мне, пожалуйста. — Она берет мои руки в свои. — Давай соберем твои вещи. Тебе нужно уехать отсюда.

Я неохотно соглашаюсь, и мы наполняем несколько сумок, в основном одеждой. Затем я осторожно бужу Клаудию и объясняю ей, что нам, возможно, придется уехать. В своем сонном состоянии она просто соглашается со мной, не задавая вопросов.

Верный своему слову, Энцо приходит через час. Он зовет меня спуститься, так как ждет перед зданием.

— Энцо! — восклицаю я, бросаясь обнимать его. Он целует меня в макушку.

— Все будет хорошо, малыш. — Энцо подхватывает Клаудию и кружит ее вокруг себя.

— Ты готова, кошечка?

— Да! — восклицает Клаудия. Я не знаю, понимает ли она, что мы покидаем монастырь, учитывая, что моя девочка никогда не видела внешнего мира, но она открыта для этого.

—А как же мать-настоятельница?

— Я перекинулся с ней парой слов. Она была слишком расстроена, чтобы спорить со мной.

— Наверное, она была рада, что я ушла. — добавляю мрачно.

— Я просто сказал ей, что не могу по доброй воле оставить вас здесь, на месте преступления. — Он морщится при слове "преступление", и я отворачиваюсь. Я не все ему рассказала, учитывая мое душевное состояние в то время. Но я расскажу.

— Давай просто уйдем отсюда, — говорю я, и он кивает.

Вскоре мы оказываемся на заднем сиденье машины Энцо и едем к его дому... дому моего детства. Клаудия, все еще немного сонная, дремлет. Я благодарна ей за это, так как могу более свободно обсуждать с Энцо вещи.

— Гуэрро, ты сказала?

— Да. — И затем, тихим тоном, я даю ему полный отчет о том, что произошло, начиная с того момента, когда я увидела, как он прикасается к Клаудии, и заканчивая тем, как мы с Сиси хороним его на кладбище.

— И вы не знаете, кто мог оставить это сообщение?

Я энергично качаю головой.

— Это было похоже на зрелище... смерти. Мне кажется, что тот, кто это сделал, издевался надо мной.

— Это не самая лучшая ситуация, — мрачно признает Энцо. — Больше потому, что он был Гуэррой. Мы никогда не были с ними в хороших отношениях.

— Как ты думаешь, что они сделают?

— В лучшем случае? Отомстят. В худшем... отомстят. —Энцо говорит загадочно, но я стараюсь не думать об этом слишком много.

Мы возвращаемся домой, и Энцо предлагает мне занять мою старую комнату.

— Я пока оставлю Клаудию с собой, так как для нее это чужое место.

— Иди отдыхай, малыш. Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. Аллегра не скоро вернется домой, но Лука здесь. Я познакомлю вас позже. Может быть, они с Клаудией поладят.

— Звучит неплохо.

Энцо берет Клаудию на руки и укладывает ее на мою детскую кровать.

— Все по-прежнему... — замечаю я, когда Энцо собирается уходить.

— Я говорил тебе, что верну тебя, малыш. Может быть, обстоятельства сейчас не идеальны, но это твой дом.

— Спасибо! — я целую его в щеку.

Закрыв дверь, я делаю глубокий вдох и оглядываю свою старую комнату. В ней все еще есть моя подростковая одежда и все, что я не смогла взять с собой в Сакре-Кер. Переведя взгляд на спящую Клаудию, мне не удается сдержать улыбку.

Мне все равно, где я нахожусь, лишь бы она была со мной, в безопасности.

Она — это все, что имеет значение.

На следующий день

Энцо просит поговорить со мной. По тону его голоса я поняла, что у него нет хороших новостей. Проснувшись, мы с Клаудией отправились на завтрак, где также встретили сына Энцо - Луку. Как и ожидалось, Клаудия и Лука быстро подружились, особенно когда Лука пригласил ее поиграть с его игрушками. Для маленькой девочки, которая до этого жила только в стенах монастыря, это было совершенно новое приключение. Я поощряла ее веселиться.

Когда я занимаю место напротив Энцо, то не могу не ерзать.

— Лина... — начинает он и качает головой. В руке у него письмо, которое он передает мне.

— Что это? — спрашиваю я. Его рот сжался в жесткую линию. Дрожащей рукой я беру письмо и открываю его.

Просматривая содержимое, я чувствую, как у меня сводит живот.

— Это... но как? — спрашиваю я.

— Я не знаю. Я понятия не имею, как они узнали. Тот, кто бросил тело Гуэрра, должно быть, рассказал им о тебе.

— И что теперь?

В письме подробно описывалось, что Гуэрры сделают со мной, если поймают. Они заявили, что знают, что это я убила отца Гуэрра, и что я понесу наказание за оскорбление, нанесенное их семье.

— Это не оптимальная ситуация. Они чувствуют себя оскорбленными, потому что ты женщина.

— А женщина не может убить мужчину, ты это хочешь сказать? — спрашиваю я с сарказмом. Энцо мрачно кивает.

— Тебе нужна защита, Лина. И тебе, и Клаудии нужна защита.

— У нас есть ты, верно?

Энцо качает головой.

— Этого будет недостаточно. Вам нужен кто-то, кто будет защищать вас в любое время. И кто-то, кому они не смогут перечить. Как бы мне ни было больно говорить... Я слишком напряжен. Между управлением семьи и нашим бизнесом, есть еще и постоянный конфликт с другими организациями.

— Мы могли бы просто остаться здесь. Спрятаться здесь, —добавляю я, пытаясь убедить его, что здесь мы можем быть в безопасности.

— А если они нападут? Кто скажет, что они не нападут, когда меня отзовут, чтобы разобраться с чем-то? Это может случиться.

— Тогда что я могу сделать? — Я изо всех сил пытаюсь сдержать слезы. То, что говорит Энцо... значит ли это, что мы никогда не будем в безопасности? Что нам придется всегда оглядываться через плечо? Я не могу допустить этого для Клаудии... Даже Сакре-Кер лучше, чем это. Но теперь монастырь больше не в безопасности.

— Выйди замуж. — Энцо сбрасывает на меня бомбу. Мой рот открывается в шоке. Жениться? Но кто... никто меня не возьмет.

— Замуж?

— Да. Ты можешь выйти замуж за достаточно влиятельного человека, который обеспечит и твою безопасность, и безопасность твоей дочери.

— Но... Энцо, ты, конечно, знаешь, что меня никто не возьмет. Я — испорченный товар. — На последних словах я сбавляю громкость, стыдясь себя.

— Не говори так. Лина... никогда больше так не говори. Ты не испорченный товар. — Он делает выговор, и я поворачиваю голову, не желая видеть его реакцию.

— Кто возьмет меня, Энцо?

— Кто-нибудь. На самом деле, всего несколько дней назад он приходил ко мне по поводу альянса. Он не откажет тебе. — Энцо говорит уверенно, но я не могу удержаться от скепсиса. Конечно, когда этот человек узнает, кто я.., и что у меня есть дочь, он, без сомнения, отступит.

— Кто это? — спрашиваю я. Еще до того, как Энцо называет мне имя, я даю себе клятву. Кто бы это ни был, пока он принимает меня и мою дочь, я также буду "принимать его и выполнять свой долг жены".

Энцо поджимает губы.

— Марчелло Ластра.

Мои глаза расширяются, и я задыхаюсь, когда слышу это имя.

— Брат Сиси? — Энцо кивает.

— Если бы ситуация не была настолько тяжелой, я бы никогда не отдал тебя ему. Поверь мне в этом, Лина. Но сейчас, боюсь, он может быть нашим единственным шансом.

Симпатичный мужчина...

— Ты что-то имеешь против него? — спрашиваю я почти нерешительно. Внешне Марчелло Ластра был красив, возможно, даже слишком красив.

— С ним что-то не так... Я не могу понять, в чем дело. Он уже просил твоей руки, ты знаешь. Я никогда не одобрял его, но отец был готов выдать тебя замуж.

— Что? — Я потрясена этой информацией. — Марчелло просил жениться на мне? Когда?

— За некоторое время до инцидента. — говорит Энцо, выглядя крайне неловко, когда говорит об этом. — Конечно, до этого дело не дошло. После этого его отец умер, а Марчелло просто исчез.

— Я не знала этого, — добавляю я медленно, пытаясь переварить это. Марчелло хотел жениться на мне? В моем животе появилось чужое ощущение тепла. Может быть... может быть, не все потеряно. Вспомнив, как я видела его мельком, и как он мне понравился...

— Я выйду за него замуж. — Я говорю, возможно, слишком быстро. — Из-за Клаудии, — поправляю я. И ради себя.

Энцо вздыхает.

— Я действительно не хотел, чтобы до этого дошло. Но... Я позвоню ему. Пусть придет на встречу.

Некоторое время спустя, когда Энцо сообщил мне, что Марчелло придет завтра на встречу, мне едва удалось сохранить спокойное выражение лица. Я кивнула, поблагодарила его и убежала в свою комнату.

Должна признаться, что я слишком увлеклась перспективой встретиться с ним во плоти... поговорить с ним. Это будет похоже на сцену из моего сна. Он даже поцелует меня...

Моя рука тянется к губам, и я вздыхаю. Мне не хочется думать о том, что будет после поцелуя. Не сейчас, когда я так счастлива от мысли выйти замуж за кого-то, «кого-то красивого».

Но что, если я ему не понравлюсь? Эта мысль внезапно заставляет меня сделать паузу. Что если... Да, он хотел жениться на мне, но это было более десяти лет назад? Тогда я была нетронутой молодой женщиной. А теперь... Я пришла с багажом, эмоциональным и физическим. Мне просто придется быть предельно честной с самого начала. Пусть он знает обо мне все. Тогда он сможет решить, хочет он жениться на мне или нет. Решение принято; я уже чувствую себя немного легче. Но беспокойство о том, что он не захочет меня, может быть, потому что я так сильно хочу его, не покидает меня. Я знаю, что фантазирую, так как не знаю этого парня. Но мое влечение к нему было настолько внезапным и неожиданным, что это наложило на меня отпечаток. Затем я использовала всю имеющуюся у меня информацию о нем, чтобы создать идеального человека, который иногда посещает меня во сне.

Я застонала вслух, внутренне сокрушаясь о своем поведении. Мне нужно остановиться. Что бы ни случилось, это случится. Я должна беспокоиться о своей дочери, а не о каком-то мужчине, которого я даже не знаю.

Клаудии, похоже, нравится, что мы покинули Сакре-Кер. Она продолжает восторгаться всеми вещами в доме, которые она никогда раньше не видела, особенно технологическими штуками. Когда Лука показал ей свои игрушки, она была в восторге. Мне было неловко, потому что я никогда не могла подарить ей что-то подобное. Но ведь время еще есть, правда?

Единственное, что кажется проблемой, это то, что Клаудия очень скучает по Сиси. И тут мне приходит в голову мысль. Что, если я смогу убедить ее брата забрать ее оттуда? Она могла бы жить с нами... если он примет меня, конечно.

Я не думаю, что Сиси когда-либо хотела стать монахиней; у нее точно нет к этому склонности. Но она никогда не знала ничего другого. Воспитанная монахинями с самого рождения, это все, что она имеет в своей жизни на данный момент. Я много раз замечала, как она пытается убедить себя, что принятие обетов - это то, что она должна делать, потому что в глубине души она не смеет надеяться, что для нее может быть что-то еще. Учитывая все, что произошло за последнюю неделю, мне хочется верить, что смогу замолвить за нее словечко. Я просто не могу позволить ей потерять себя в Сакре-Кер.

На следующее утро я рано отправляюсь на кухню, чтобы выпить чашку чая. Мои нервы убивают меня. Хотелось бы думать, что каждый человек на моем месте - с нависшей над головой опасностью — был бы так встревожен. Я останавливаюсь на валериане. Сидя за кухонным столом и наслаждаясь чаем, наблюдаю, как в комнату заходит женщина, макияж размазан по лицу, одежда в беспорядке.

— И это ты? — Она замирает на месте при виде меня, ее глаза сужаются. Я собираюсь ответить, но она просто продолжает свою тираду.

—Я не могу в это поверить! Он теперь приводит своих шлюх домой. — Она садится напротив меня и изучает меня с головы до ног. Ее губы кривятся в отвращении. — Похоже, его тип тоже изменился. — Она поглаживает меня по голове пальцем.

— Ты ошиблась. — Я отодвигаюсь от ее руки. — Я — сестра Энцо, — пытаюсь объяснить, хотя странно, что она меня не узнала. Мы встречались несколько раз в прошлом.

«Каталина».

Она хмурится на секунду, прежде чем рассмеяться.

— Это просто замечательно! Он теперь любит инцест? Я должна была понять. — Она бормочет что-то еще, прежде чем выйти из кухни, разбрасывая по пути туфли.

Боже правый, как это может быть женой Энцо? И где она была, что пришла домой в таком виде? Когда Энцо спускается вниз, некоторое время спустя, я упоминаю о случившемся, но он только качает головой.

— Не обращай на нее внимания. Она нездорова, — мрачно добавляет он.

— Она подумала, что я... — Я краснею, и Энцо быстро подхватывает это.

— Могу представить, что она подумала. Не слушай ее. Если возможно, игнорируй ее. Я обычно так и делаю. — Он пожимает плечами, идет к стойке и наливает себе чашку кофе.

— Она меня не узнала, — размышляю я больше для себя.

— Это меня не удивляет. — Энцо добавляет с насмешкой, прежде чем взять себя в руки. — Она не в порядке... психически.

— О. — Я опускаю тему, понимая, что она беспокоит Энцо. Я просто сделаю все возможное, чтобы избегать Аллегру в будущем.

— Марчелло придет около полудня. — Он приносит кофе за стол и присоединяется ко мне. — Сначала я поговорю с ним, а потом вы двое сможете встретиться. — Энцо излагает план, а я только киваю, беспокойство, которое я испытывала раньше, возвращается в полную силу.

— Лина, — Энцо кладет свою руку поверх моей, — мы справимся с этим, я обещаю тебе. Никто не причинит вреда ни тебе, ни Клаудии.

Я тоже на это надеюсь.

Уже час я продолжаю ходить по комнате, ожидая, когда Энцо закончит свою встречу. Повар, Мелисса, предложила забрать Клаудию и Луку за покупками. Поскольку для Клаудии все это в новинку, я согласилась, особенно когда она заверила меня, что их будут сопровождать несколько телохранителей.

У меня вспотели ладони, и когда пришла служанка, чтобы сообщить, что меня вызвал Энцо, я постаралась взять себя в руки. Я спускаюсь по лестнице и вижу Энцо с сигаретой во рту. Он кивает головой в сторону своего кабинета.

— Как все прошло? — шепчу я.

— Он согласился, но только после того, как поговорит с тобой. Он сказал, что хочет получить твое прямое согласие.

Как только я это слышу, с моей груди словно снимают груз.

— Правда? — Мой обнадеживающий тон, должно быть, слишком очевиден, потому что Энцо гримасничает.

— Мне это не нравится, — повторяет он. — Но это единственное решение наших проблем. — Он глубоко затягивается сигаретой. — Продолжай. Успокой его, и мы соберемся, чтобы обсудить детали.

Оставив Энцо позади, я направляюсь в его кабинет. Глубоко вздохнув, я набираюсь смелости и стучу в дверь, прежде чем открыть ее.

Марчелло непринуждённо сидит на стуле спиной к двери.

— Привет, — приветствую я его неуверенно.

Он медленно поворачивается, и его взгляд пробегает по моей фигуре. Я вдруг чувствую себя неловко. У меня не так уж много одежды, за время пребывания в Сакре-Кер мне не понадобилось ничего особенного. Для этой встречи я надела свое лучшее воскресное платье. Это довольно простое голубое платье, которое доходит мне до щиколоток. Оно застегивается на талии, чтобы придать мне немного четкости. Я провела руками по платью, пытаясь избавиться от влаги с ладоней.

Марчелло встает и приглашает меня сесть в кресло напротив него. Я делаю шаг вперед и протягиваю руку в знак приветствия. Он бросает на нее мимолетный взгляд, но не отвечает взаимностью, вместо этого его глаза прикованы к моему лицу. Я чувствую себя немного глупо с такой протянутой рукой, поэтому сразу же делаю вид, что разглаживаю платье, прежде чем сесть. Возможно, ему не нравится то, что он видит... почему он ничего не говорит?

— Каталина. — Он кивает мне и садится.

— Мой брат, должно быть, рассказал тебе об обстоятельствах, — начинаю я, пытаясь казаться нетронутой его словами. Он выглядит так же хорошо, как и тогда, когда я видела его раньше... даже лучше вблизи. Его глаза теплого цвета виски. В прошлый раз я этого не заметила. Одетый в серый костюм, он выглядит умным и деловым. Даже его волосы ухожены, больше не грязные. Я снова задаюсь вопросом, что он видит, когда смотрит на меня. Может быть, мне стоило накраситься? Но поскольку я никогда не красилась, то не знаю, как это делать.

— Да, — отвечает он, его голос посылает дрожь по моему позвоночнику. В его голосе есть хрипловатый оттенок, который заставляет меня задавать больше вопросов, только чтобы он продолжал говорить.

Он откидывается на спинку кресла, продолжая наблюдать за мной. Я изо всех сил стараюсь не ерзать под его пристальным взглядом.

— Ты согласна на замужество? — спрашивает он меня, и я тут же киваю.

— Да. — Но тут же на меня накатывает чувство вины. Он, наверное, не знает... — Но сначала я должна тебе кое-что сказать. После этого ты сможешь решить, хочешь ли ты еще жениться на мне. — Я украдкой смотрю на него, и у него скучающее выражение лица. Он непринужденно кивает, и я делаю глубокий вдох.

— Я не... — Я делаю паузу, не зная, как это сформулировать. — Я не невинна. — В конце концов, мне удается это произнести.

Выражение его лица ненадолго меняется, но он просто пожимает плечами.

— Меня это не волнует.

— Это еще не все. У меня есть дочь...

— Энцо упоминал об этом. — В его глазах такая напряженность, которая почти пугает меня. Прежде чем потерять мужество, я продолжаю.

— Я не хочу разлучаться с ней. — Он кивает.

Наступает момент молчания, когда он просто смотрит на меня.

— Сколько ей лет? Твоей дочери?

— Ей девять с половиной. Она очень хорошо себя ведет, она не будет тебя беспокоить. — Я чувствую, что вынуждена добавить. Может быть, он подумал, что это ребенок или малыш, а они более буйные, так что я понимаю, почему он заинтересовался.

Его глаз на секунду дергается, и он поворачивает голову.

— Как ее зовут?

— Клаудия.

— Хорошо. Вам с Клаудией не придется ни о чем беспокоиться.

— Это не... проблема?

— Нет. У меня дома есть младшая сестра. Они не так уж далеки по возрасту и могли бы поладить. — Я вздохнула с облегчением от его слов. — Однако, — продолжает он, — у меня также есть некоторые основные правила. Вот почему я попросил Энцо дать мне возможность поговорить с тобой заранее.

Я замираю. Что он имеет в виду? Я жду, пока он продолжит.

— Это будет брак только на бумаге. Я дам тебе свою фамилию и буду обеспечивать тебя и Клаудию. Вы ни в чем не будете нуждаться. Ты получишь свою собственную комнату в доме. Как ты проводишь свое время, зависит только от тебя. Я буду беспокоить тебя, только если будет мероприятие, на которое мы приглашены, или если мы его проводим.

Брак только на бумаге? Я жду облегчения, но его нет. Почему? Должно быть, я ему не нравлюсь... Это единственное правдоподобное объяснение.

— Я не против, — говорю я, пытаясь скрыть свое разочарование.

— И последнее. Не прикасайся ко мне. — Я поворачиваю голову и хмуро смотрю на него. Что?

— Что ты имеешь в виду?

— Только это. Мне не нравится, когда ко мне прикасаются. Даже что-то маленькое, вроде прикосновения руки. Не надо.

Я слишком ошеломлена, чтобы что-то сказать, поэтому просто оцепенело киваю.

— Лучше с самого начала изложить наши ожидания. Тогда не будет разочарований, — говорит он. Я все еще не могу прийти в себя от его слов.

— Это не значит, что ты можешь встречаться с другими мужчинами.

— А как же тогда ты? — буркнула я.

— Я? — Он поднимает на меня бровь.

— Это будет брак только на бумаге, как ты сказал, но мне не разрешается быть с кем-то еще. Тогда как насчет тебя? —спрашиваю я его.

Он откидывает назад голову и смеется.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться, Каталина. — Он наклоняется вперед, чтобы быть ближе к моему лицу. — Мой недуг, так сказать, распространяется на всех. Я буду верен своей клятве, в этом ты можешь быть уверена. — Он делает паузу, чтобы глубоко вздохнуть, а затем добавляет. — Если бы я мог... — Он качает головой, на его губах появляется горькая улыбка.

— Если мы оба согласны? — спрашивает Марчелло, и я киваю.

— Хорошо. Давай позовем Энцо, чтобы мы могли обсудить формальности.

Так мы и делаем. Свадьба будет небольшой и состоится через три дня. А после этого и я, и Клаудия переедем к Марчелло. Все это звучит прекрасно, но почему у меня такое ноющее чувство разочарования?