Морально противоречивый

Глава 35

Ассизи

Моя душа болит за Влада, когда я вижу выражение его лица, полное замешательства. Я уверена, что он очень рад, что нашел свою сестру, но не может показать своих чувств.

На его лице отражается множество эмоций, как будто он не знает, на какой из них остановиться, чувство совершенно незнакомое.

Сжимая его руку, я делаю все возможное, чтобы утешить его, дать знать, что я рядом.

Все, что мы видели до сих пор, было мучительным, но в конце туннеля есть свет, и когда я смотрю на Катю, ее черты так похожи на Влада, я знаю, что мы пройдем через это. Возможно, она станет последним кусочком, который исцелит его израненную душу.

После того, как люди, которых мы нашли, переданы Энцо и его людям, мы молча продолжаем путь к арене, где нас ждут Бьянка и Адриан.

Я даже не знаю, чего мне теперь ожидать. Не после того, что я увидела с тех пор, как сошла с той лодки: пытки и страдания, заключенные здесь, превосходили все, что я когда-либо могла себе представить. Образы тех мертвых детей, облепленных мухами и поедаемых личинками, запечатлелись на моей сетчатке, и я не думаю, что смогу забыть их в ближайшее время.

Только по этой причине я надеюсь, что Влад воздаст Майлзу по заслугам.

Самая худшая смерть из всех возможных.

Воспользовавшись тем, что мой брат впереди нас, я быстро наклоняюсь к Владу, чтобы прошептать.

— Ты отлично справился, — мягко хвалю я, зная, что он точно не знал, как реагировать, объятия, которые он разделил со своей сестрой, были жесткими и неудобными.

— Она выглядела неплохо, — отвечает он почти механически. — Она выглядела намного лучше, чем я ожидал.

Я киваю в знак согласия. Я тоже была удивлена, увидев, что она выглядит такой здоровой.

— Она беременна, — комментирую я. — Ты думаешь, этот человек — отец ребенка?

Нетрудно было догадаться, что между гигантом и Катей что-то было, учитывая то, как он был готов защищать ее ценой своей жизни. Но вся предпосылка плена кажется противоположной подающему надежды роману.

— Я не уверен, — отвечает Влад. — Я не знаю наверняка, какова была цель этого помещения, тем более что всем остальным заключенным было меньше двенадцати лет. Но у меня есть подозрение, — мрачно добавляет он.

— Ты думаешь, он их разводил, — я говорю то, что он уже теоретизировал несколько месяцев назад. Потому что, хотя у Кати не было состояния Влада, она могла быть его носителем.

— Да. И гораздо правдоподобнее, если брата Неро использовали в качестве донора спермы, поскольку у него такое заболевание.

— Но это означало бы... — я замолкаю, мысль ужасает.

— Да. Это означало бы, что это не первая ее беременность.

Прошло почти десять лет. Я даже не хочу представлять, через что она прошла и сколько детей она потеряла из-за этого монстра. Я сама прошла через нечто подобное, и знаю, какую дыру в душе оставляет потеря ребенка. Но есть огромная разница в сравнении наших ситуаций, и мое сердце оплакивает то, что она, должно быть, пережила.

Рассматривая возможные теории, становится все более понятным, почему Майлз прибегал к носителям гена для своих человеческих инкубаторов, а не к людям, у которых действительно была мутация.

— Поскольку они настолько редки, Майлз не стал бы так растрачивать свой потенциал. Не тогда, когда у него уже была нехватка людей, которых он мог бы включить в свои эксперименты для начала, — объясняет Влад.

Майлз оставлял девочек с мутацией для своих экспериментов и разводил тех, у кого был ген-носитель. Это также объяснило бы различия в том, как относились к первым, по сравнению со вторыми. Потому что, несмотря на все травмы, которые Катя, тем не менее, перенесла, условия, в которых она жила, можно было считать роскошными по сравнению с другими.

Это должно быть преступлением против человечности.

Я не могу не содрогнуться, чем больше думаю об ужасах, которые видели эти стены, и обо всех страданиях, которые они перенесли от всех невинных детей, которые жили и умерли здесь.

Нам не требуется много времени, чтобы добраться до Бьянки и Адриана, которые оба ждут за дверью.

— Вы не заходили внутрь? — спрашивает Влад.

Она качает головой.

— Мы не знали, чего ожидать, так как это огромная открытая территория, — морщится она. — Тем не менее, я добавила мини-мобильную камеру, чтобы получить некоторые кадры.

Она достает из сумки маленький планшет и показывает нам видеозапись изнутри.

— Здесь повсюду камеры, — указываю я пальцем, с удивлением замечая, что это не просто камеры видеонаблюдения. Нет, это большие профессиональные камеры, полностью оснащенные кольцевыми лампами и динамиками.

С каждой стороны комнаты есть лестницы, ведущие вниз, к главному полю. Повсюду вокруг я вижу зону отдыха для зрителей и понимаю, что это точь-в-точь как на стадионе.

— Он транслирует события, — комментирует Влад. — Умно, — он невольно ухмыляется. — Поскольку это испытания не на жизнь, а на смерть, не обращая внимания на тот факт, что в основном это дети, соревнующиеся друг с другом, многие люди в темной сети заплатили бы хорошие деньги, чтобы увидеть это.

— Но как мы собираемся войти внутрь? Бьянка права, что это слишком открыто. Они могут ударить по нам со всех сторон, — спрашивает Марчелло, поджимая губы.

— Предоставь это мне.

Влад, даже не дожидаясь нашего ответа, распахивает дверь, почти слетает вниз по лестнице и широкими шагами проходит внутрь стадиона, пока не оказывается в середине поля.

— Давно не виделись, Майлз, — кричит он.

Я даже не думаю, что, следуя за ним, мой брат и остальные идут по моему следу.

И как только мы подходим к Владу, весь стадион оживает. Вспыхивают большие огни, которые мы видели раньше, и свет заливает каждый уголок стадиона.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — раздается смешок из динамиков.

Влад поворачивается лицом к большой кабинке справа, на его губах играет кривая улыбка.

— Полагаю, ты знаешь, почему я здесь, — Влад бросает вызов, его подбородок высоко поднят, глаза превратились в две щелочки, когда он сосредоточился на этом конкретном месте.

— Я бы предпочел, чтобы эта встреча состоялась на других условиях, — гремит голос Майлза, — но я ничто, если не умею приспосабливаться.

— Тебе может быть трудно приспособиться к моим кулакам, — сухо бормочет Влад.

— Ах, но как же мне не хватало этого злого чувства юмора, Влад. Я ожидал этой встречи в течение многих лет. Ты оказался именно таким, как я и предсказывал. Непобедимый, — с гордостью съязвил он.

— Не совсем, — кхмыляется Влад. — Ты сделал все, что мог, чтобы отнять у меня каждую частичку человечности, которая у меня была. К сожалению, это не совсем сработало. В конце концов, я здесь.

— Тем не менее, это заняло у тебя достаточно много времени, — Майлз делает замечание через динамики.

Кулаки Влада сжаты по бокам, и я знаю, что Майлз затронул в нем какую-то струнку.

— Я буду ссылаться на свою первоначальную оценку, Влад. Твои характеристики впечатляют, но всегда была одна вещь, которая мешала тебе достичь совершенства, — продолжает Майлз, — твои ничтожные привязанности. Я думал, что твоя сестра — ключ к преодолению этого, и какое-то время я действительно видел свой успех в тебе. Но ты должен был продолжать идти по пути, из которого нет возврата, — цокает он языком.

Странно, но его манера говорить очень напоминает мне Влада. И я не единственная, кто это замечает, так как остальные смотрят на Влада со странным выражением на лицах.

— Ваня, — Влад подчеркивает имя своей сестры, его челюсть плотно сжата от напряжения. — Что ты с ней сделал?

Снова смех.

— Что я с ней сделал? — Майлз хихикает. — Разве ты не хотел бы это выяснить? Кто знает... — он замолкает, в его голосе ясно слышится веселье. — Возможно, у меня даже есть видео.

— Влад, — я чувствую себя обязанной подойти к нему.

Потому что я знаю, как читать его лучше, чем кто-либо другой. Я могу заглянуть за его отполированный фасад и в его измученную душу. И я знаю, что прямо в этот момент за его темными глазами бушуют бурные моря, его самоконтроль грозит лопнуть.

— Дыши, — призываю я его, мой голос мягкий, когда я кладу руку на его руку. — Дыши, — повторяю я, когда кажется, что он меня не услышал.

Но постепенно — очень медленно — его дыхание выравнивается, напряжение постепенно спадает по мере того, как он снова фокусирует взгляд на мире.

— Спасибо, — тихо шепчет он, его взгляд все еще прикован к освещенной кабинке.

— У меня есть для тебя предложение, — выпаливает Майлз, и экран позади нас оживает.

Обернувшись, я ахаю, когда вижу изображение на экране.

Влад и Ваня.

Они оба ютятся в маленькой грязной камере, их глаза вызывающе смотрят в камеру.

— Чего ты хочешь? — Влад скрипит зубами.

— Все просто. Я хочу посмотреть, как ты сражаешься с моим лучшим солдатом. Одно последнее испытание. В его голосе слышится нездоровое веселье. — Если ты выиграешь, видео будет твоим. Если ты этого не сделаешь... ну, а ты этого не делаешь.

Влад хмурится.

— И это все?

— Но... — Майлз умолкает, в его голосе появляется озорная нотка. — Никакого оружия для тебя. Пуленепробиваемого снаряжения тоже нет, — продолжает он.

Никакого оружия? Ничего?

— Хорошо, — Влад быстро отвечает, уже застегивая пуговицы на рубашке, прежде чем бросить ее на землю. То же самое он проделывает с пуленепробиваемым жилетом. Он фактически снимает с себя все, кроме своих боксерских трусов.

— Никакого оружия, — он поднимает руки, подавая сигнал.

— Влад, — я беру его руку в свою. — Это слишком опасно. Ты даже не знаешь, против кого сражаешься, — пытаюсь я умолять его.

Потому что ясно одно. Это еще один из тестов Майлза. И я боюсь, что это может быть слишком много.

— Не беспокойся обо мне, Дьяволица. Ты же знаешь, что нет никого, кто мог бы победить меня.

— Никакого оружия, Влад. Для тебя. Это означает, что у него может быть оружие. Разве это справедливо?

— Майлз совсем не справедлив. Поверь мне, со мной все будет в порядке, — говорит он, убирая мою руку со своей.

— Позаботься о ней, — кивает он Марчелло, прежде чем уйти.

Я могу только ошеломленно наблюдать, как он открыто ищет смерти. И для чего? Видео, чтобы снова вскрыть его раны?

— Влад. Сиси права. Это безумие. Тебе действительно нужно это видео? Ты знаешь, что он убил ее. Этого должно быть достаточно, — пытается возразить Марчелло.

На лице Влада появляется кривая улыбка, половина его лица скрыта игрой теней.

Белизна его зубов блестит, его клыки еще больше подчеркнуты перекошенным освещением. Изменение происходит немедленно.

Хищник вернулся.

— Мне нужно знать, — коротко отвечает Влад, в его глазах безошибочно отражается опасность.

И вот так просто, я знаю.

— Пошли, — я указываю им на трибуны, мои глаза все еще смотрят на почти обнаженное тело Влада. — Доверяйте ему, — говорю я им, когда вижу, что они колеблются.

— Сиси... — стонет мой брат, но я быстро качаю головой.

— Подумай об этом, — я стараюсь быть как можно более рациональной. — Ваши люди идут сюда. На самом деле, пока мы говорим, они уже на пути сюда. Если что-нибудь случится, — я делаю паузу, потому что не могу представить, что что-то может случиться с Владом. Сейчас или когда-либо. — Они прикроют наши спины.

— Хорошо... — он неохотно соглашается, и мы все направляемся в зону отдыха арены.

Сложив руки на коленях, я изо всех сил стараюсь не показывать, насколько сильно я беспокоюсь об этом предстоящем бое. Потому что, хотя я полностью доверяю Владу и его способностям, мы говорим о Майлзе. Тот самый Майлз, который ускользал от Влада за последние десять лет.

У него наверняка что-то припрятано в рукаве, и я знаю, что он будет играть грязно.

Один посреди поля, Влад выглядит как воин-варвар со своим татуированным телом и рельефными мышцами.

— Я не знал, что он прятал это под одеждой. — Даже Адриан замечает, и я вижу восхищение в его глазах.

Правда в том, что тело Влада — это произведение искусства. Ни одной унции жира, каждая мышца четко очерчена, некоторые лучше подчеркнуты присутствием угольно-черных чернил на его бледной коже. Татуировки делают его еще более опасным, если обратить внимание на детали — сцены войны, красиво изображенные на его теле, демоны, сражающиеся, чтобы выбраться из него и осадить мир.

И когда я смотрю, как он занимает свою позицию, я знаю, что он готов обрушить их на того, кого пошлет Майлз.

— Он победит, — уверенно заявляю я.

— Конечно, он победит, — фыркает Бьянка. — Этот парень - военная машина. Я не думаю, что есть кто-то, кто может превзойти его, — она резко останавливается, когда двери на арене открываются, чтобы показать противника Влада.

— Кажется, я оговорилась, — исправляется она, удивленно моргая при виде новоприбывшего.

Когда он выходит на арену, я хорошо его разглядываю.

Он огромный.

Это моя первая мысль, когда я смотрю на его чудовищную фигуру. В то время как Влад сложен мускулисто, но худощав, его противник выглядит так, словно его мышцы накачали воздухом.

Но меня пугает не то, как он выглядит. Это то, во что он одет.

Вся область его груди покрыта какой-то броней с выступающими изнутри шипами. Кажется, что броня покрывает каждое слабое место в его теле, тем самым делая его действительно неуязвимым.

В каждой руке он держит по боевому топору, размахивая ими так, словно они являются продолжением его тела.

— Боже милостивый, — слова срываются с моих губ.

Он выглядит кем угодно, только не человеком, когда продвигается вперед. И когда я получше смотрю на него, я понимаю, что у него такой же пустой взгляд, как у солдат, с которыми мы сражались ранее.

— Как он может преодолеть эту броню? — Бьянка качает головой, вторя моим собственным мыслям.

В броне очень мало открытых мест, где части встречаются друг с другом. Но кроме этого, нет абсолютно никакого места, куда Влад мог бы ударить, не причинив себе вреда первым.

Воин ухмыляется Владу, и именно тогда я понимаю, что он держит что-то еще подмышкой.

Шлем.

— Боже мой, — я ничего не могу поделать с тем, как мое тело начинает трястись, беспокойство цепляется за меня, как вторая кожа, когда я смотрю между Владом, почти голым, и новичком, почти в доспехах.

Он надевает свой шлем, и точно так же, как и его доспехи, у него шипы по всей верхней поверхности.

— Я не думаю, что когда-либо видел такую броню, — отмечает Адриан, хмуро глядя на металлическую деталь.

— Он, должно быть, тяжелый, верно? — спрашиваю я, мои глаза прикованы к арене. Когда они соглашаются, я продолжаю. — Тогда у Влада есть преимущество в скорости. Я уверена, что он сможет что-нибудь придумать. Ты его знаешь, — я полуоборачиваюсь, на моих губах слабая улыбка. — Он непобедим.

— Хотел бы я разделить твой энтузиазм, Сиси, — мрачно комментирует мой брат.

В тот момент, когда они оба находятся в нескольких футах друг от друга, битва уже началась.

Я изо всех сил стараюсь разглядеть выражение лица Влада, мне любопытно, что он думает о своем противнике. Но потом я вспоминаю.

Он не знает страха.

И поэтому мое беспокойство усиливается, потому что я не хочу, чтобы у него была безрассудная уверенность. Не перед лицом этого.

Они кружат друг вокруг друга, и Влад, кажется, оценивает его, его глаза блуждают по броне в том, что, как я могу только догадываться, является попыткой найти слабое место.

— Как ты вообще можешь бороться с чем-то подобным... — бормочет Бьянка, подходя ближе к мужу.

— Не думаю, что ты понимаешь, — мрачно отвечает он.

Его слова беспокоят меня, поскольку у него многолетний опыт подпольного боевика. Так что, если бы кто-то мог оценить шансы на битву, это был бы он.

И все же, чем больше он говорит, тем больше я волнуюсь.

Успокойся.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох.

Мы говорим о Владе. Он не только физически непобедим, но и гений. И если кто-то может победить бронированного парня без оружия, то, конечно, это он.

Гигант нападает на него первым, толкая в него свое бронированное тело и надеясь пронзить его шипами. Влад действительно быстрее, когда он пригибается, катится по полу к ногам мужчины.

Схватив его за лодыжки, одну из единственных областей, не покрытых шипами, он напрягает мышцы, чтобы бросить мужчину вперед.

Все лицо Влада краснеет от напряжения, и как бы великан ни старался вырваться из его хватки, он не может. Вместо этого я ошеломленно наблюдаю, как Влад использует свою неестественную силу, чтобы поднять его с пола достаточно, чтобы катапультировать его вперед.

Гигант теряет равновесие, инерция заставляет его упасть лицом вперед, шлем ударяет его по лицу изнутри. Без сомнения, при соприкосновении с землей шипы также отдаются эхом по всему его телу. Он отшатывается от боли, вяло пытаясь встать.

— Ни за что, — ругается Бьянка.

— Как ты думаешь, сколько весит этот человек? — спрашиваю я, все еще шокированная тем, чему я только что стала свидетелем.

— По меньшей мере четыреста фунтов. Больше с доспехами. — Марчелло бормочет что-то в ответ, его глаза прикованы к драке, на лице такое же удивление, какое испытываю я.

— Меня сбивает с толку угол наклона, — комментирует Адриан. — Это был адский бросок.

— Я же говорила тебе, что он может это сделать, — повторяю, моя уверенность сильнее, чем раньше.

Он может это сделать.

Как только мужчина пытается вскарабкаться, Влад быстро вскакивает, успевая выхватить у гиганта один из боевых топоров.

— Теперь они немного более равны, — говорит Бьянка, ее глаза прикованы к центру арены.

На этот раз Влад атакует своего противника, врываясь в него с поднятым топором. Другой мужчина парирует удар, пытаясь нанести один из своих ударов по телу Влада.

Их движения синхронизированы, когда один наносит удар, а другой отклоняется, удар топора о топор. Тем не менее, я вижу, что другой мужчина пытается приблизить Влада к себе, чтобы его броня раздавила его.

Но поскольку они продолжают дуэли, становится совершенно ясно, что их навыки в этой области находятся на одинаковом уровне.

— Ты можешь это сделать, — шепчу я, молясь, чтобы помочь ему победить.

Битва продолжается, Влад держится на удобном расстоянии, но все еще наносит ему удары своим топором. Но одно неверное движение, и топор гиганта проходит прямо мимо руки Влада, лезвие проходит достаточно близко, чтобы поцарапать кожу и пустить кровь.

Мое сердце подскакивает к горлу, я ничего не могу с собой поделать, когда встаю, сложив руки в молитве.

Жестокая улыбка появляется на лице Влада, когда его пальцы касаются крови на плече и подносят ее к губам.

Великан наклоняет голову, как будто пытается понять, что он делает. И именно в этот момент Влад наносит удар.

Он настолько быстр, что это почти нереально, когда он замахивается топором прямо у основания шеи мужчины. Но вместо того, чтобы пытаться пробить броню, он делает что-то еще. Он помещает лезвие прямо там, где шлем соприкасается с нагрудной броней, и, вращая им, прикладывает достаточно силы, чтобы немного приподнять шлем.

Он отступает, убирая клинок и вращаясь в ослепительном движении, за которым даже его противнику трудно уследить.

Меняя руки, он перекладывает топор в левую руку, отвлекая противника правой, когда тот повторяет удар. На этот раз инерция помогает ему подбросить шлем в воздух.

Мужчина издает боевой клич, его глаза широко раскрыты и безумны, когда он просто атакует Влада.

Я внимательно наблюдаю за выражением лица Влада и замечаю, как его губы изгибаются, а около глаз появляются веселые морщинки.

Он наслаждается этим.

Мужчина бросается на него как раз в тот момент, когда Влад отбрасывает топор в сторону, сила отбрасывает его куда-то на трибуны. Затем, используя свою руку, он кладет открытые ладони на плечи гиганта, даже когда шипы пытаются прожечь дыры в его коже.

При виде этого у меня вырывается вздох.

Но он знает, что делает.

Руки на его плечах, он поднимается в воздух. В один момент он делает стойку на руках на плечах мужчины, шипы входят в его руки, кровь медленно вытекает из ран, в следующий момент он позади него, делает вращение в воздухе и приземляется спиной к спине с мужчиной.

Но на этот раз ему удается схватить гиганта за шею в промежутке между подмышкой и локтем, оказывая давление прямо на незащищенную область шеи.

Их рост одинаков, но, когда Влад усиливает давление на шею мужчины, он начинает наклоняться назад, следуя движениям Влада.

Я замечаю, как слегка изгибается уголок его рта, как он начинает медленно идти, волоча за собой тело великана.

Это все игра.

Все это было игрой. Я почти уверена, что он позволил себя ударить, чтобы заставить другого человека думать, что он падает, а затем получить преимущество над ним.

Гигант продолжает сопротивляться, хватка Влада на его шее слишком сильна, чтобы позволить ему двигаться.

Он тащит свое извивающееся тело по кругу по всему стадиону в медленном «пошел ты к Майлзу». Возвращаясь к середине, он смотрит на кабинку и просто крепко сжимает ее, шея ломается, движения мужчины прекращаются.

Однако вместо того, чтобы позволить телу упасть на пол, он берет топор, который уронил мужчина, и, схватив его за волосы, продолжает отсекать голову от тела.

Три удара — этого достаточно, чтобы голова отделилась от шеи, и кровь потекла на пол.

— Фу, — Бьянка с отвращением морщит нос.

Поворачивая руку назад, Влад откидывается назад, прежде чем бросить голову со всей силой, на которую он способен, в сторону кабинки, где находится Майлз. Стекло разбивается, когда голова пробивается насквозь.

— Влад, — зову я, но он меня не слышит.

Вместо этого он медленно, но сосредоточенно идет к кабинке. Все его тело напряжено, адреналин течет по его венам и делает его еще более непредсказуемым, чем его репутация.

Я хочу подойти к нему, но Марчелло удерживает меня, качая головой и говоря, чтобы я позволила ему разобраться с этим.

И когда я поворачиваю голову обратно в сторону Влада, я вижу, как он взбирается по стене, используя разные провода, чтобы удержать равновесие, пока не доберется до кабинки.

Используя свой кулак, он разбивает больше стекла, пока не сможет поместиться внутри. Но он не входит. Нет, он проникает внутрь кабинки, берет кусок материи, прежде чем выбросить тело.

— Что ... — я открываю рот, когда смотрю на то, что только что произошло.

На полу арены лежит человек. Маленький старичок, у которого самая кривая улыбка, которую я когда-либо видела. Даже когда он изо всех сил пытается подняться с земли, кровь уже льется из раны на голове, он высокомерно ухмыляется Владу.

Выпрыгнув из кабинки, глаза Влада полностью остекленели, когда он направляется к тому, кто, как я полагаю, Майлз.

— Я был прав, — начинает мужчина, — ты мое маленькое чудо.

— Скажи мне, — рычит Влад, не сбавляя темпа, медленно продвигаясь вперед, его глаза полностью сосредоточены на Майлзе. — Скажи мне, — повторяет он убийственным голосом, который должен заставить людей содрогнуться.

Вместо этого это только заставляет Майлза смеяться еще больше, глядя на Влада со смесью благоговения и удовлетворения.

— Ты мое величайшее достижение, — говорит он, его глаза сверкают возбуждением.

— И ты будешь моей величайшей добычей, — ухмыляется Влад, его ноздри раздуваются, когда он делает еще один шаг, его руки напряжены, вены выступают, мышцы напряжены.

— Правда? — Майлз выгибает бровь. — Не выяснив, что случилось с твоей сестрой? — он хихикает, и этот отвратительный звук уже действует мне на нервы.

Я хочу добраться туда сама и убить его за все, через что он заставил Влада пройти. Он не заслуживает ничего, кроме самых страшных пыток, какие только можно вообразить, за все, что он сделал.

Моя собственная кровь кипит, так как я не могу дождаться, чтобы увидеть, как он встретит свой конец.

— Ты убил ее, — выплевывает Влад слова, и я чувствую его гнев как свой собственный.

— Нет, Сиси, — Марчелло крепче сжимает мою руку, когда я снова пытаюсь подойти к нему, — позволь ему довести это до конца, — он кивает мне.

Но как только я собираюсь что-то сказать, маниакальный смех Майлза разносится по всей арене, эхо разносится по каждому уголку.

— Я? Подумай еще раз, — его рот высокомерно кривится, когда он поднимает руку с маленьким пультом дистанционного управления в руках.

Двери арены снова открываются, на этот раз входят пять солдат. Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что Майлз никогда не собирался ничего рассказывать Владу. Он просто хотел проверить свои силы.

— Ты труп, — угрожает Влад, когда видит, что другие люди заходят на стадион.

— Интересно... — язвит Майлз, нажимая кнопку на пульте дистанционного управления.

Экран снова оживает, картинка из прошлого превращается в видео.

Мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на экран, когда события начинают проигрываться. То, что было до того, как двое детей утешали друг друга в темноте, вскоре превращается в самую ужасную сцену, которую я когда-либо видела.

Слезы текут по моим щекам, когда я вижу, как Ваня падает на землю, ее тело избито, из огромной дыры в груди сочится кровь.

Но мое сердце болит еще больше за мальчика рядом с ней. Тот, кто держит ее все еще бьющееся сердце, сжимает его в своей хватке — вся кровь стекает на пол.

Его глаза совершенно пусты, когда он смотрит на ее труп, когда он просто подносит сердце к губам, его рот закрывается на органе, когда он вгрызается в него.

— Какого хрена, — слышу я голос Марчелло позади себя.

Бьянка и Адриан оба что-то говорят, но я могу только смотреть на события, происходящие на экране.

— Нет ... Нет ... — голос Влада достигает моих ушей, когда он тоже смотрит на экран, его глаза широко раскрыты, рот открыт от шока. — Этого не может быть...

— Это подделка. Это должно быть подделкой, — шепчу я, хотя знаю, что это правда.

— О, Ваня, что случилось? — мой голос срывается, когда я понимаю, что это вполне может быть концом.

Влад падает на колени, все его тело дрожит, громкий воющий звук срывается с его губ.

— Отпусти меня, Марчелло. Мне нужно быть с ним.

Я должна быть с ним.

Потому что я чувствую его боль как свою собственную, и все мое существо сотрясается от боли.

Черты его лица искажены такой сильной болью, мучительные звуки срываются с его губ, когда он прижимает кулаки к груди, громко ударяя ими по грудной клетке.

Я знаю, что он делает. Он пытается наказать себя.

Я не могу ему этого позволить.

— Отпусти меня, пожалуйста. Ты не понимаешь, — я пытаюсь вырваться из рук брата, зная, что важна каждая секунда.

Внутри меня есть срочность, инстинктивная реакция, потому что я знаю, что это может закончиться только одним способом.

— Нет, Сиси. Это слишком опасно. Он слишком опасен.

Я качаю головой, мои конечности дрожат.

Ему больно, мне больно.

— Нет, Марчелло. Мне нужно добраться до него. Мне нужно добраться до него, прежде чем... — слова замирают у меня на губах, когда я вижу внезапную перемену. Перемены, о которых я знала, должны были произойти.

Нет.

— Нет, — шепчу я, и все мое сердце разрывается, когда я вижу, как он поддается этой печали и принимает тьму. — Нет, Влад, пожалуйста, не надо, — продолжаю я, зная, что это уже напрасно.

За его глазами ничего не осталось.

Ничего.

Он ушел.

У меня вырывается вздох, когда я осознаю необъятность того, что произошло, и того, что будет продолжать происходить. Он просто уйдет в себя, пока не потеряет себя полностью.

— Отпусти! — кричу я, отчаяние охватывает меня, когда я вижу, как он медленно встает, хищник в нем проснулся и готов к крови.

И ему требуется всего несколько шагов, чтобы добраться до Майлза, обхватив его одной рукой за шею, а другой держась за голову.

Даже взгляд Майлза теперь полон ужаса, когда он осознает, что он развязал.

Небольшое давление его пальцев, и его шея наклоняется вбок, его глаза мертвы для мира. Так же, как и он. Но Влад не останавливается. Нет, это не так. Этот Влад не останавливается.

Он продолжает поворачивать голову, пока все позвонки не будут сломаны, лоскут кожи — единственное, что удерживает голову прикрепленной к остальной части тела.

Однако, уперев колено в плечи, он тянет голову, пока даже кожа не поддается, кровь хлещет и разбрызгивается по всему обнаженному телу Влада.

— Что за... — Адриан ошеломлен, когда он и Бьянка смотрят на это проявление дикости.

За исключением того, что это не заканчивается.

Он берет голову Майлза и разбивает ее о землю, пока мозг не разлетается по всему полу, а череп не разлетается на миллион кусочков.

Он воплощает в себе силу и жестокость.

Человечности не осталось.

Я чувствую, что не могу дышать, когда смотрю на него вот так.

Пот и кровь прилипли к его коже, его глаза темные и непреклонные, и где-то в глубине моего сердца я знаю.

Я потеряла его.

Весь мой мир рушится, когда я осознаю все последствия, и я снова пытаюсь освободиться.

Влад уже обратил свое внимание на новоприбывших, зверская ухмылка на его окровавленном лице, когда он неторопливо приближается к ним.

Они атакуют в полную силу — все сразу. Но ни у кого нет ни единого шанса. Не тогда, когда он двигается в два раза быстрее, его жажда крови — единственный стимул для него продолжать.

Он хватает голову одной девушки и несколько раз бьет ею о стену, пока ее лицо не превращается в неузнаваемое месиво. Кто-то пытается напасть на него сзади, но даже в этом тумане, который окутывает его разум, его чувства остры, поскольку он легко уходит в сторону, уклоняясь от атаки.

Позволив телу девушки упасть на землю, он начинает бить мужчину, который посмел его потревожить.

Это продолжается и продолжается, эта кровавая баня.

Это никогда не прекратится.

Подстегиваемый чистым отчаянием, покрытым отчаянием, которое дергает за струны моего сердца, я делаю последний рывок, бросая все свои силы на то, чтобы высвободить руку. Я не жду реакции Марчелло и мчусь к нему навстречу.

Подожди меня.

Куда он идет, туда и я иду. Если он уйдет, я уйду.

Я бегу к нему со всей силы, но даже этого недостаточно, так как руки окружают меня, удерживая.

Внезапно Бьянка и Адриан тоже оказываются рядом со мной, и Влад, видя, что жертв для его захвата больше нет, направляет свой безумный взгляд на нас.

— Нам нужно убрать его, — Бьянка качает головой, ее пистолет поднят и готов к выстрелу.

— Пожалуйста, не надо! — мне удается закричать, но все напрасно.

Влад уже вырывает пистолет из ее рук, отбрасывает его, его руки на ее горле, когда он поднимает ее в воздух.

— Влад, нет! — умоляю я его, хотя знаю, что он меня не слышит.

Адриан тут же набрасывается на него, едва успевая оторвать его от Бьянки, беря ее на руки и отводя от себя. В воздухе раздается выстрел, и я не знаю, кто в кого попал.

Мне все равно.

Это может сделать меня ужасным человеком, но я этого не делаю. Меня волнует только одно.

Он.

— Позволь мне пойти к нему. Я могу поговорить с ним, — я перевожу свои заплаканные глаза на Марчелло, пытаясь заставить его понять причину.

— Он вышел из-под контроля, Сиси. Слишком опасно. Он убьет тебя, — его голос серьезен, когда он отвечает, его пристальный взгляд направлен на Влада, когда он оценивает свои движения, медленно отступая от нас.

— Он не станет, — я энергично мотаю головой. — Он действительно этого не сделает.

— Он больше не тот Влад, которого ты знаешь, Сиси. Он... исчез.

— Не надо, — выдыхаю я, мой желудок восстает, все мое существо разбито вдребезги от этих слов. — Не надо.

Он не может уйти.

Я не знаю, что происходит, но я не могу дышать. Вся комната начинает вращаться, когда я хватаю ртом воздух, который не поступает. Мои легкие кажутся полными и пустыми одновременно, но, как бы я ни старалась, я не могу взять себя в руки.

Я дрожу с головы до ног, и даже слова покидают меня, когда я пытаюсь обрести хоть какой-то контроль над собой.

Мои глаза затуманились, я чувствую, как мой брат тащит меня обратно на трибуны. Он выкрикивает какие-то приказы, слова почти иностранные. Но когда я смотрю в сторону, я вижу это.

Мужчины. Солдаты. Все вооружены.

И все указывали на Влада.

— Марчелло... — слова едва слетают с моих губ. — Ч-что происходит?

— Мне очень жаль, Сиси. Но он не хотел бы подвергать тебя опасности, — мрачно говорит он.

— Скажи мне, что это не то, что я думаю, — шепчу я. — Расскажи мне.

— Мне очень жаль, Сиси. Он ушел. Мы ничего не можем сделать, — он продолжает, как раз в тот момент, когда Влад набрасывается на нескольких солдат, разрывая их, как дикое животное.

У него не осталось никакой совести. Я это знаю. Но он все еще Влад.

Он все еще мой Влад.

— Дай мне попробовать. Пожалуйста, не делай того, о чем потом пожалеешь! — я умоляю его, пытаясь освободить свои запястья.

Мне просто нужно связаться с Владом, и все будет хорошо. Я знаю это.

Марчелло крепко держит меня, все время таща меня назад и пытаясь увеличить расстояние между нами и Владом.

— Пожалуйста, Марчелло, — я продолжаю умолять его, все время пытаясь вырваться из его рук.

Глядя на меня сверху вниз, он грустно улыбается и слегка качает головой.

— Сейчас, — кричит он.

Тут же раздаются выстрелы. Я дергаюсь назад, поворачиваясь и в ужасе наблюдая, как Влад падает на землю, дыры в его обнаженной груди, льется кровь.

— Нет, нет, нет, — бессвязно бормочу я, и впервые в жизни мне на все наплевать.

Один краткий миг просветления напоминает мне о ножах в моих ботинках. Поднимая одну ногу, я ставлю ее на другую ногу и вытаскиваю нож из ножен спереди ботинка. Я не думаю, когда наношу удар, нанося удар моему брату и заставляя его ослабить хватку на мне.

Тогда я просто бросаюсь бежать.

Это ураган пуль, когда я бегу к нему.

К единственному, что имеет значение.

Я чувствую каждое попадание, каждую пулю, которая попадает в мое тело. И когда я падаю перед ним на колени, я могу только накрыть его тело своим. Защитить его, как он делал со мной так много раз до этого.

Раздается какофония звуков, когда Марчелло приказывает им прекратить огонь, мое имя на его губах разносится по арене, когда он кричит мне. Голос, такой близкий и в то же время такой далекий.

Кровь повсюду.

Мое тело. Его тело.

Я поднимаю дрожащую руку к его лицу, призывая его посмотреть на меня, ища подтверждения тому, что в его глазах все еще есть жизнь.

— Я здесь, — шепчу я, зная, что он меня не слышит. Зная в глубине души, что он ушел.

— Куда ты, туда и я, — я нежно глажу его по щеке, его пустой взгляд смотрит на меня сверху вниз.

Он ушел.

И я тоже.