Мормилай. Грёзы проклятых

Глава 20

Иногда вместо того, чтобы планировать и выжидать, стоит делать.

По мостовой весело шлёпал пузатый мужчина, насвистывая под нос замысловатый мотивчик. Порой, он хмурился, будто ему доставляло мучительных страданий непопадание в ноты, но свистеть он умел так себе. Одет он был простецки, можно даже сказать бедно. Засаленные шаровары, залатанные на левом колене, старый разношенный сюртук, явно не по размеру, да видавшая виды фетровая шляпа. Мужчина явно шёл привычным маршрутом, поскольку не глазел по сторонам. Он не заметил, как из переулка вынырнула фигура в сером плаще. Поравнявшись со свистуном, неизвестный доброжелательно хлопнул того по плечу, крепкой и грубой ладонью. Мужчина вздрогнул и хотел было броситься бежать, когда увидел второго. Милош возник перед ним, как призрак из бездны. Одного взгляда хватило, чтобы свистун всё понял. Все трое исчезли в переулке. Послышался удар и сдавленный стон, сопровождающийся звуком падения. Вскоре из переулка выехала телега, запряжённая пегой кобылой. В повозке сидели дворе, один правил, второй, привалившись к борту, рассеянно жевал травинку.

В тот день случилось не мало удивительных вещей. Например, глину к кирпичному цеху привёз совершенно другой извозчик. Совсем молодой парень, неловко улыбаясь, посетовал, что подменяет товарища, который приболел.

Сложности возникли лишь с последним шпионом. Ухажёр Анны дал дёру, едва заметив, как к нему приближаются фигуры моих наёмников. Кажется, он знал их в лицо и успел опознать. Парень соображал по истине быстро. Только почуяв опасность, он молча, не поднимая шума бросился наутёк.

«Значит, зря я сомневался. Невинный не станет убегать от незнакомцев».

На свою беду, молодой любовник моей кухарки думал, что заметил всех, отчего лишится сознания и передних зубов, выскочив аккурат на меня. Тем временем, по округе колесила телега, собирая всё новых и новых пассажиров, трое из которых ехали, будучи связанными и не по своей воле. Я вернулся в особняк уже ставшими родными окольными путями, перелезая через стену. Спустя полчаса к воротам подъехала телега. Ею правил мой конюх, в телеге была внушительная копна сена.

— Молодец, Роберт, — кинул я ему, когда он соскочил с козлов. — Иди пока к себе, лошадями займёшься после.

Стог сена зашевелился и мои верные ландскнехты, отряхиваясь повылезали наружу. Трое пленников, лежащих на дне телеги, были связаны по рукам и ногам, во рту кляпы, на головах мешки из плотной ткани.

— Забирайте и за мной, — скомандовал я, направляясь в дом.

Отперев винный погреб, я спустился вниз, а затем активировал потайной механизм подвального этажа. Нырять в черноту подземелья, поглотившего столько несчастных душ, мне не хотелось. Но я шёл твёрдой походкой, гоня прочь мрачные мысли.

«Теперь я хозяин этого места. Мне нечего здесь бояться. Боль этих призраков на совести Веленских, а во мне не течёт их крови».

И все же, шероховатые стены давили, словно норовя вцепиться, схватить, сминать и душить. Но факел в руке разгонял мрак, возвращая на сердце уверенность, и я шёл вперёд, пока не достиг той самой двери.

— Повязки не снимать, путы тоже. Дверь держать на замке, ни еды, ни воды не давать. Они здесь ненадолго, — проговорил я, заглядывая в жуткую камеру, из которой однажды едва вышел, сохранив разум. — Что бы не кричали, не отвечать, не поддаваться на уговоры… Да и вообще… Подежурь-ка ты в погребе. Там лишнего не слышать не придётся. Разрешаю взять одну любую бутылку.

Мартин довольно просиял.

— Одну, — повторил я, направив на него указательный палец.

— Всё понял, господин. Будет в чистом виде!

— Не сомневаюсь, — буркнул я. — А теперь все наверх. Я сейчас подойду.

Когда ландскнехты ушли, я запер дверь камеры повесив на петли новенький замок. Постояв с минуту, я пошёл обратно, но дойдя до развилки, задержался. Глянув, на тёмный проход, ведущий направо, мне вздумалось пойти туда. Не знаю, почему я решил это сделать именно тогда. Меня словно потянуло, наконец, выяснить, что там находится. Тайна второго прохода терзала мой разум уже очень давно, но я не решался вернуться. Слишком много мрачных грёз посещало меня, слишком много чёрной силы пропускала через себя моя душа. Я ощущал неосознанный животный ужас от одной мысли, что мне придётся когда-нибудь вернуться в это подземелье. А потому, даже сознавая, что там может быть потайной выход из особняка, мне не хватало духу снова ступить под затхлые каменные своды. Но судьба распорядилась так, что я вернулся. И страхи, тревоги и коварные фантомы, словно, отошли назад, почтительно уступая дорогу.

Я шёл, уверенно ступая по старым камням. Факел трепетал от капель воды, что срывались с потолка. Тени, отбрасываемые на стены языками пламени, плясали в ужасающем танце, но я их не замечал. Проход петлял, то поднимаясь, то уходя вниз. По мере продвижения, становилось холоднее, всё громче и громче журчал ещё невидимый ручей. Наконец, я упёрся в тупик. Грунтовые воды размыли кладку, вызвав обрушение. Тонкая струйка воды, бежала по груде камней, поверх которой лежало истлевшее тело. Во влажной среде его плоть очень быстро и почти польностью сгнила, но одежда ещё не успела превратиться в прах, не выцвела. Некогда дорогой бардовый камзол, щегольские кавалерийские чикчиры, остроносые туфли, с загнутыми носами. Распластавшись, словно морская звезда, скелет лежал вверх лицом. Его нижняя челюсть была раздроблена и пересобрана, стянутая проржавевшими металлическими скобами.

«Она не решилась тебя спрятать, — мысленно обратился я к мертвецу, который, конечно же, ничего не слышал. — Боялась даже после смерти? Быть может. Но от чего-то, мне думается, тут другое… Духу не хватило, посмотреть на тебя в последний раз. Потому, что знала, что виновата. А ты пытался уйти, против её воли, царапал камни и так и подох, в собственной тюрьме. Всё-таки вы друг друга стоили».

Развернувшись, я зашагал прочь, чувствуя, как на затылок холодит взгляд из прошлого. По коже пробежали мурашки. Это уже, казалось бы, забытое чувство вернуло меня к реальности. Тряхнув головой, отгоняя прочь тяжкие мысли, я едва ли не вприпрыжку побежал наверх. У меня не было времени предаваться размышлениям о бренности бытия, как и ослаблять себя сомнениями.

— Мартин, ты всё понял? — прорычал я, выныривая из темноты провала словно демон из ада.

— Да, — твёрдо ответил наёмник.

— Милош, Сепп, в дилижанс!

Колёса застучали по мостовой, мимо мелькали дома и мануфактуры, киоски и уличные лавки. Милош уткнулся затылком в угол и дремал. Сепп сосредоточенно и придирчиво изучал на половину извлечённую из ножен рапиру, ловя металлом блики солнечных лучей. Мы молчали. Когда дилижанс остановился, я заметил, как загорелись их глаза. Ребята впервые участвовали в операции, где риск был минимален, зато кураж обещал быть отменным.

Выйдя из дилижанса, мы зашли в заведение, на вывеске которого красовался зонтик и карнавальная маска. Трактир мадам Ля Гров — элитный бордель для особых клиентов, которые ценят уют и конфиденциальность. В фойе нас встретила облачённая в строгое чёрное платье женщина. Ей было глубоко за сорок, но живые и полные девчачьего азарта и самодовольства глаза, оглядели нас, едва ли не заставив покраснеть.

— Добро пожаловать, — сдержанно проговорила она, что не слишком вязалось с наглостью её же взора. — В эту дверь, далее во двор. Дом с зеленой крышей, пятый по правую руку. На двери изображение лилии. Всё подготовлено. Хорошего отдыха, господа!

Я кивнул ей, ничего не говоря, устремившись к указанной двери. Оказавшись во дворе, я едва не присвистнул. Мадам Ля Гров скупила чуть ли не целый квартал, подчистую снеся прежние строения. Вместо них здесь было порядка двадцати однотипных домиков без окон. Найдя искомый коттедж, мы зашли внутрь. В прихожей стояли два мягких пуфа, стойка для одежды и три пары сандалий. Переобувшись, мы прошли в следующее помещение. Оно представляло собой просторный зал с купелью, от которой поднимался пар. В воде нас ожидали три молодые девушки, которые приветливо заулыбались, увидев посетителей. Вдоль стен стояли парчовые диваны, столики с фруктами и вином, а разгоняли тьму многочисленные свечи, горящие в настенных канделябрах.

— Здравствуйте, девочки, — елейным голосом пропел Милош.

Мы расселись по разным диванам. Девушки подносили нам вино, поочерёдно меняя партнёров, позволяя как следует рассмотреть их каждому, чтобы мы могли сделать выбор. Впрочем, меня не сильно интересовала дальнейшая процедура, а потому я ухватил за бёдра первую же, приблизившуюся ко мне, и посадил к себе на колени.

— Софи, — прошептала она, касаясь губами моего уха.

— Антони, — ответил я, снимая карнавальную маску и поцеловал её в губы.

В полумраке сложно было разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки, мир полнился лишь очертаниями. А потому, я не переживал, что кто-то запомнил моё лицо. К тому же девушка была опытной и не мешкая приступила к делу, стягивая с меня штаны. Она была нежна и ловка, и даже невзирая на то, что изначальная цель визита была далека от поиска удовольствий, на какой-то момент я едва не забыл, зачем здесь. Софи была белокурой блондинкой с маленькой аккуратной грудью и осиной талией. Её крошечные ладошки, ловко скользили по моему телу, разгоняя кровь и усиливая растущее вожделение. Когда её волосы коснулись моего живота, а сладкие губы прильнули ко мне, клянусь, я едва не простил чёртова Михаила с его страстью ко мщению. Когда Софи закончила, я мягко увлёк её на диван, а сам, встав, подошёл к столику с вином. Налив три бокала, я незаметно, пользуясь прикрытием полумрака, добавил в вино снотворное.

— Хватит пыхтеть, воины, — нарочито весело сказал я. — Дайте дамам передохнуть.

Отвешивая шутливые реверансы, я раздал девушкам бокалы с вином. Довольные подобной обходительностью, они с готовностью пригубили по немногу.

— Нет нужды растягивать удовольствие, когда оно так близко, — строго сказал я.— Пейте вдоволь, дорогуши. Сегодня я угощаю.

Минуло не более получаса, как девушки мирно спали. Я вернулся в прихожую, где оставил принесённый с собой свёрток. Достав новый карнавальный наряд, я переоделся. С зеркала на стене на меня взирал офицер городового полка.

«Ну, с богом или ещё с кем, пора!».

Выглянув за дверь, я удостоверился, что двор пуст и вышел. С неба летели мелкие крупицы первого снега. Повинуясь внезапному порыву, я вытянул ладонь, ловя снежинки.

«Снег выпал», — всплыли в памяти слова Агаты.

Я вздрогнул. Дойдя до калитки чёрного входа, я откину в сторонул скрипнувшую в тишине щеколду. Из сторожки, стоящей неподалёку, тотчас высунулся хмурый бугай. Я сделал вид, будто весьма смущён, шутливо отсалютовав ему. Тот хмыкнул, и ничего не сказав прошёл за мной, закрывая калитку. Дойдя до конца переулка, я вышел на оживлённую улицу, где меня уже ожидал экипаж с Робертом. Парень заметил хозяина, но никак не подал вида, пока я не забрался в экипаж.

— Трогаем? — тихо проговорил он снаружи.

— Да, — кратко ответил я.

Пока дилижанс двигался к следующей точке грядущего дня, я приводил мысли в порядок.

«Соглядатаи выведены из игры. Сообщить о том, что мой дилижанс отправился не к лошадиному рынку некому. Михаил должен послать туда своих людей, едва ли не всех, в коем то веке зная точное место, где меня поджидать. Я же обеспечен алиби, в соответствии с которым веселился с девочками у мадам Ля Гров. Это подтвердит и хозяйка заведения и её труженицы. Осталось главное, сам Михаил».

Дилижанс остановился у ворот особняка Хшанских. Я отпустил Роберта, который тотчас направил экипаж к условленному месту. Передо мной нависали высоченные кованные ворота. У парадного входа не было видно ни кареты, ни ландо.

«Неужто сработало?».

Я незаметно коснулся пояса.

«Пистолет на месте, заряжен. Сабля в ножнах. Спокойно. Вдохни, выдохни и вперёд».

Я толкнул калитку ворот, входя на территорию особняка. Дорожки были начисто выметены от листьев. Многолетние цветы уже укрыты тканевыми муфтами. Парадная дверь распахнулась и мне навстречу выбежал слуга, судя по одежде и выправке дворецкий.

— Доброго дня, сударь, — сдержанно проговорил он, чуть склонив голову. — Кого я имею честь приветствовать в доме господина Хшанского?

— Игорь Метельский, первый помощник прокурора Крампора по особым поручениям, — холодно бросил я, не останавливаясь.

— Прошу простить, но должен узнать, назначал ли мой господин аудиенцию на сегодняшний день?

Я продолжил идти к парадной двери не отвечая.

— Я вынужден настаивать. Уважаемый первый помощник, извольте ответить на вопрос! — задыхаясь от негодования допытывался дворецкий.

Я резко остановился, разворачиваясь к нему.

— Моё ведомство само назначает свидания, тогда, когда это необходимо княжеской полиции сыска. Ты всё понял?

— Да… — растерянно промямлил дворецкий. — Я распоряжусь… Я доложу… Прошу меня простить.

Не договорив, он опрометью бросился к особняку, едва не выбивая дверь на ходу. Я шёл следом быстрым шагом, стараясь не отставать. Оказавшись в холле, я тотчас услышал знакомый голос.

— Что там стряслось? — рыкнул со второго этажа Михаил, застыв подле позолоченных перил лестницы.

— Господин… первый помощник прокурора… — промямлил дворецкий.

— Михаил Хшанский, — зычно громыхнул я. — Очень рад встрече. У меня деликатное дело к вам… да, впрочем, ко всему семейству. Ваша супруга дома? Дочь?

— Не услышал вашего имени помощник прокурора, — угрюмо бросил Михаил.

— Игорь Метельский, — тотчас доложил дворецкий.

— Метельский… — протянул Михаил. — Что-то не припоминаю. Что за дело ко мне и моим близким?

— Я не стану говорить на лестнице, — отрезал я.

— Тогда разговора не будет, — нагло заявил Михаил. — Вон отсюда!

Что-то подобное я предполагал, но не ожидал, что всё пойдёт наперекосяк сразу.

— Как тебе будет угодно, жирный кретин, — бросил я, разворачиваясь.

— Что ты сказал?! — взревел Михаил.

За спиной раздался топот, бегущего по лестнице разъярённого медведя.

— Оскорблять меня в моём же доме! — вопил Хшанский, едва ли, не свалившись на последних ступеньках.

— По-другому ты не понимаешь, — ответил я, пожав плечами. — Привык плевать на закон, не жди и уважения.

— Да как ты смеешь?! — закричал Михаил, протягивая ко мне огромные ручищи.

— Михаил, полно, — высокий и полный достоинства голос, заставил Хшанского чуть сбавить пыл.

— Душа моя, это тип… Этот хлыщ в мундире! — задыхаясь, начал было Михаил.

— Пройдемте в каминный зал, — вежливо, но крайне холодно улыбаясь, предложила его жена, госпожа Хшанская.

— Папа? — тоненько пропищал ещё один голосок.

Подняв глаза, я увидел встревоженную и бледную Марианну.

— Как я и просил, — заключил я, улыбаясь Михаилу гадливой улыбкой. — Вся семья в сборе.

— Прошу за мной, — проговорила Хшанская, и обернувшись, медленно зашагала прочь.

Я последовал за ней, игнорируя желания и хмурые взгляды Михаила. В каминной горел огонь, разгонявший промозглую хмарь октября. Подле чайного столика стояли пять кресел.

— Гостей принимали? — осведомился я, ожидая приглашения сесть.

— Верно, — согласилась Хшанская. — Но вы же пришли говорить не о гостях. Меня зовут Ольга, это моя дочь Марианна. Прошу располагаться, где тебе удобно. Напитки не предлагаю.

Я мельком глянул на Марианну. Она меня не узнала, да мы и виделись лишь кратно и один раз.

— Ну, раз без напитков, то и я не буду тянуть, — сказал я, проигнорировав предложение сесть.

Михаил же самодовольно бухнулся в кресло, демонстративно закинув ногу на ногу и отведя взгляд в сторону огня, будто не замечая меня.

«Здесь главная Ольга. А потому она поймёт».

— Ольга, я начну с вас, поскольку вижу, что вы дама прагматичная.

— Будьте так любезны, помощник прокурора, — медленно протянула Хшанская.

— Вам известно, что муж вопреки вашей воле продолжает войну против Веленских?

Ольга метнула короткий взгляд на Михаила.

— Я не понимаю, о чем идёт речь.

— Да что ты его слушаешь?! — начал было Хшанский, но жена едва заметно, махнула на него рукой и тот тотчас умолк.

— Рана на его лице — след дуэли с Антони Веленским, на которой Михаил был посрамлён.

— Вздор! Провокация! Ты кто такой? — взревел Михаил.

— Я не могу говорить в такой обстановке, — сказал я, покачивая головой. — Прошу меня простить, но…

— Я очень прошу вас остаться, — цедя слова сквозь зубы и очень мило, но в то же время жутко улыбаясь проговорила Ольга. — А ты, мой дорогой, умерь пыль. Прошу ещё раз.

Кажется, мы с Михаилом оба услышали вместо «ещё раз» «в последний раз» в интонации её голоса.

— После неудачной для себя дуэли, где Михаил был посрамлён, он мстит Антони. За последние два месяца, совершено два покушения. В дилижанс Веленского стреляли наёмные убийцы, его пытались взорвать бомбой, ранив прислугу.

— Продолжайте, — сосредоточенно сказала Ольга, подавшись вперёд.

— Вы же умная женщина, и понимаете, что точка невозврата пройдена.

— Мне не нравится ваш тон, помощник прокурора.

— Никакой я не помощник прокурора, — парировал я, глядя ей в глаза. — Я длань правосудия, но более высшего, чем чинуший суд.

Сказав это, я выхватил из ножен саблю. Михаил попытался встать, но фривольная поза и грузное тело ему помешали. Острие клинка вошло в его грудь, заставив опасть обратно. Марианна сдавленно вскрикнула, прижав ладони к лицу. Ольга же застыла, словно статуя, глядя на умирающего супруга.

— К вам претензий нет, — сообщил я, вытирая саблю от крови белоснежной салфеткой со столика. — Кстати, у Марианны с Антони был роман, который прервал Михаил. Девочка лишена невинности. Следует задуматься об их браке.

— Возможно, — дрогнувшим голосом ответила Ольга.

— Тогда не смею тратить драгоценное время столь очаровательных особ, — сказал я, поклонившись. — Хорошего дня.

В этот момент тело Михаила сползло с кресла, обрушившись на пол, переворачивая чайный столик. Хшанский завалился вниз лицом, перестав дышать. У дверей из каминного зала я остановился, и обернувшись, бросил напоследок:

— Я передам Антони, чтобы он ожидал приглашения на смотрины.