Мормилай. Грёзы проклятых

Глава 23

Везение случайно лишь для глупца. Для умного это плод труда и подготовки.

— Ты сегодня особенно молчалив, — прошептала Агата, заглядывая мне в глаза, словно желая прочитать там ответ на незаданный вопрос.

— Столько навалилось, — ответил я, старательно выдерживая её взгляд. – Но мы всё ещё не плаву.

— Думаешь, прокурор вернётся?

— Нет. Если бы у него что-то было, меня бы уже увели.

— А что Хшанские?

Я улыбнулся.

— Ты прямо, как я. Задаёшься теми же вопросами.

— Не совсем, — улыбнулась в ответ Агата. – Я только спрашиваю.

— Я слышу укор?

— Нет. Хочу знать, что будет дальше.

— И жили они счастливо! – сказал я, целуя её в мочку уха.

— И умерли в один день, потому, что им подкинули бомбу в дилижанс.

— Да не подкинут уже, наверное, — хмыкнул я. – Я вырвал у Ольги жало.

— То есть ты не отрицаешь, что вся история с убийством Михаила — это твоя работа?

— Зачем мне отрицать? Ты же не прокурор.

Агата повернулась спиной, забрасывая мою руку себе на талию так, чтобы ладонь легла ей на живот.

— Всё равно опасно, — прошептала она.

— По-другому не будет.

— Я хочу, чтобы ты мне рассказал.

— Что, любимая?

Она некоторое время молчала. И это молчание было сонмом вопросов, многие из которых, задавались бы крича. Я знал, что она хочет спросить. Она знала, что я отвечу. Она хотела правды, сознавая, что я её не озвучу, просто потому, что не определил сам. Она просто хотела. Хотела того, чего нет и, вероятно, не будет никогда. Но хотела, не могла не хотеть.

— Я не знаю, сколько смогу так.

— Сможешь?

— Да.

— А что потом? Уйдёшь от меня?

— Не надо меня обижать.

— Прости, — сказал я и снова поцеловал её, теперь в шею.

— Я счастлива с тобой, — вдруг проговорила Агата, и её голос дрогнул. – Мне очень хорошо.

Она всхлипнула. У меня язык не повернулся спросить: «Почему же тогда ты плачешь?». Это было и так понятно. И это было больнее всего.

— Засыпай, — прошептал я. – Завтра новый день.

— Почему так говорят? Новый. Мы же не знаем, что случится. Будет он новым или таким же точно, как все предыдущие. Намного вероятнее, что он будет старым. Завтра старый день! И это куда как убедительнее. Потому, что старый день пройден. Ты не ждёшь от него сюрпризов.

— Ты права, — согласился я. – Отдыхай, любимая. Завтра будет старый день.

«И снова соврал».

В ту ночь я не сомкнул глаз. Мне не было нужды высыпаться, чтобы оставаться свежим. Мормилай может сутками бодрствовать, а сон — это скорее аномалия. И хоть я к этой аномалии привык, теперь кое-что изменилось. Во-первых, я знал, что могу оказаться не в объятиях целительной дрёмы, а в «грёзах», которые видят лишь проклятые. И лишний раз попадать туда, мне совершенно не хотелось. Во-вторых, новый день должен был расставить все точки над и. Когда я только получил письмо от ордена моих вероятных покровителей под знаком пера и луны, я ожидал свершений, знаний, доступа к определённой власти и знакомствам. Но теперь… Теперь. Я ни на секунду не сомневался в том, что это тоже раунд некоей игры. Всё было не случайно. Мозаика, многие части которой, отсутствовали начинала складываться.

«В городе действуют силы, которые не просто выше законной власти мелких чинуш, они превыше даже баронов и герцогов. Повсюду кишмя кишат шпионы и информаторы. Каждый ненавидит каждого. Но главное! За мной идёт охота. Меня выслеживает некромант. Но ведь он знает, где живёт покупатель. Знает, как выглядит Веленский и мормилай. Почему же этот ублюдок не явился сам?».

Ответ на этот вопрос был лишь один.

«Он знает, что я убил Антони и занял его место. Он видит во мне опасность. Он наблюдает и направляет игру. Так почему же Мирел Арджинтарий до сих пор не сделал ход? Отчего не явился по мою душу? Сделал. И не один. Некромант приготовил ловушку, и ждёт, когда я наступлю в неё».

Я лежал, в который раз уставившись в потолок невидящим взглядом, а в сознании проплывали дни, события, лица.

«Перо и луна появились после смерти Антони. Они призвали меня на разговор. Пришли двое. Они были аккуратны, не слишком пытливы, сдержаны. Не говорили ни о какой конкретике, размазывая палитру полуправды, размеренными мазками, затуманивая мой разум. Тайны, загадки – это всегда сладко. Это пропуск к истине, которую может желать горящий от осознания нежданного спасения из плена проклятый. И я клюнул. Поверил. И если бы не Арон... Господи, если бы не чёртов Арон!.. Я бы точно попался. Некромант всё время за мной наблюдал. Возможно, шпионы, которых вычислили мои люди вовсе и не принадлежали Хшанским. Или по крайней мере, были не все из них были подконтрольны именно им. Некромант наблюдал за продолжением спектакля, в котором маска играла роль Антони. Он терпеливо выжидал, когда мы с Михаилом пожрём друг друга. Ведь это так удобно, поманить менять некоей защитой, которую я вот-вот получу, а самому смотреть, как мы уничтожаем друг друга, чтобы потом явиться под занавес и забрать награду. Но я победил в противостоянии с Хшанскими, переиграл и их, и его. И тогда он пошёл ва-банк, назначая встречу. Это точно он. Теперь я уверен, я знаю».

— Агата, ты спишь?

— Да… — ответила она тихо и мило посапывая в подушку.

— Приготовь мне на завтра самый мешковатый костюм, какой только есть в гардеробе Антони.

— То есть? – спросила Агата, тотчас просыпаясь. – Что-то случится?

Она тяжело выдохнула, и не давая мне заговорить, продолжила:

— В общем, понятно. Можешь не отвечать. Говори конкретнее, что именно нужно.

— Нужен кафтан, под которым можно спрятать стальной нагрудник. И какие-нибудь штаны… очень широкие… с рюшечками, кружевами, хоть бахромой! Чтобы они были широкими, и там можно было что-нибудь спрятать.

— Ты меня пугаешь.

— Прости.

— Хватит этих бесконечным прости, лучше пообещай!

Я задумался, подбирая слова.

— Агата, завтра кое-что произойдёт. Если всё удастся, мы уедем отсюда, я обещаю.

— А если не удастся?

— Ты не сгинешь в нищете никогда, я оставлю…

— Не смей! – вскричала Агата, резко оборачиваясь и хватая меня за горло. – Не смей сулить мне сытую жизнь! Я не хочу быть сытой дважды вдовой!

Её пальцы ослабли, а глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста…

— Агата…

— Пожалуйста, милый…

— Агата, ты же умная… Ты знаешь…

— Да к чёртям собачим этот ум и знание… — прошептала она, бессильно опадая на подушки. – Всё. Алёшенька… Хватит. Давай закончим на этом… Мы поняли друг друга. Пойдём.

— Куда?

— Выбирать тебе это треклятый костюм!

Мне оставалось лишь робко согласиться, очередной раз про себя отметив, что Агата не просто красивая, умная и благородная женщина. Она недостойна той судьбы, что ей выпала. Она была настолько выше и чище всей той грязи и лицемерия, витавшей вокруг, что мне не хватало совести даже благодарить её за понимание. Просто потому, что эта благодарность стала бы очередной иглой, воткнутой в её сердце.

Я стоял в оружейной и мерил один за другим многочисленные наряды покойного Веленского. Агата придирчиво их изучала, давая комментарии и ремарки.

— Мне будет проще, если ты скажешь, что конкретно будешь прятать, — наконец, обронила она, когда я отмёл очередной костюм.

Я подошёл к стойке с оружием. Оглядел мой арсенал. Затем остановился у шкафа с пистолетами, извлекая на свет обновку. Мартин отработал как нельзя лучше. Я снабдил его умопомрачительной суммой, прежде, чем отправить к новгородскому мастеру, и парень не подкачал. В ладони легли два пистолета, которые бы стали венцом многим коллекциям. Миниатюрные, едва ли не вдвое меньше обычных. Короткий ствол, расширенная, но закрытая наружная пороховая камера, препятствующая попадаю воды и высыпанию пороха. Надёжный, компактный, убойный.

— Нужно спрятать это, — сказал я. – А поверху нацепить пояс с этим. – Я показал Агате на два других пистолета, старых, приобретённых ещё Веленскими, длинноствольными и громоздкими.

— Поняла, — ответила Агата, покусывая губу. – Сейчас.

Мы вернулись в спальню спустя час или около того. Она старалась. Старалась так, как быть может не старалась никогда в жизни, одевая своего «господина». Мы замерли, лёжа под одеялом. Её ладонь скользнула в мою.

— Спать? – шепнул я.

— Нет, — ответила Агата, набрасываясь на меня.

Словно рысь, ловко и бескомпромиссно нападающая на добычу, Агата накинулась на меня. Оказавшись сверху, она принялась осыпать меня поцелуями. Её тело дрожало каждой клеточкой, её мысли были материальны. Она шептала о том, как меня любит, кричала о том, как ей хорошо, и молчала про то, о чём боится говорить. Жар тела Агаты будоражил моё сознание, воскрешал плоть, сковывал мысли и парализовала страхи.

— Алёша, — мурлыкала она. – Алёша!

А мой истерзанный разум вторил ей, отдаваясь без остатка. Мы полюбили друг друга. По-настоящему полюбили, как две души, которые были рождены, чтобы быть вместе. И всё, что случалось до и будет после, растворялось в текучей страсти двух горячих тел.

— Ещё, — требовала Агата, едва мы замирали.

— Ещё, — упрямо твердила она, когда мы снова останавливались, чтобы отдышаться.

— Ещё, — шептала она под утро, когда солнечные лучи коснулись задёрнутых штор.

— Пора, — сказал я, обрушивая на нас реальность, словно высший приговор, когда за окном на улице по мостовой задребезжала бочка молочника.

Агата выскользнула из-под одеяла, быстро накинула одежду и выбежала прочь, ничего не сказав.

— Я тоже люблю тебя, — глухо прохрипел я, когда хлопнула дверь.

Перво-наперво я проинструктировал Роберта. Возможно, следовало сделать это заранее, но мне показалось логичным действовать нахрапом. На всякий случай. Парнишка только встал и насыпал корм коням, когда я в исподнем ворвался конюшню, до смерти его перепугав.

— Сегодня везёшь меня в трактир Проходимец. Где он знаешь?

— Да, господин, — ответил Роберт, едва не икая от удивления.

— Будешь ждать меня там до заката. Время от времени тебе надо будет отходить. Куда хочешь. Пописать, покакать, поесть, посчитать ворон. Не менее, чем раз в час-два слезай с козлов и уходи, так, чтобы ты не видел дилижанса. Усёк?

— Да, господин.

— Вопросы есть?

— Но… Нет, господин.

— Давай, задавай, — нетерпеливо проговорил я, видя, что он сомневается.

— Я… ну, это… как бы…

Парнишка едва ли не плакал, силясь осознать, что за странную просьбу формулирует его наниматель.

— Тебе и не надо понимать, — спокойно, стараясь говорить медленней, сообщил я. — Сегодня ты не отвечаешь за лошадей и дилижанс. Ты должен иногда уходить, чтобы кто-то… Ну, вот, кто угодно… Мог заглянуть внутрь нашего экипажа.

— Заглянуть? – тупо протянул опешивший мальчишка.

— Да. Я так хочу. Мне нужно. Задача ясна?

— Ясна! – просияв, ответил он.

Ландскнехты выстроились во дворе, словно армия. Трое, но какие.

«И откуда вам знать, что будет?».

Каким-то внутренним чутьём, мои наёмники предвосхитили вероятную драку, явившись, едва я их созвал, во всеоружии, и, будто бы даже при параде. Все нацепили береты с цветастыми перьями, а их заношенные похожие на шутовские шоссы, раздуваемые ветром, смотрелись не иначе, как походные шатры.

— Милош, сегодня будет бой, — без прикрас начал я. – Как и когда он начнётся, я не знаю. Сколько будет нападающих и кто они, тоже.

— Скви-ерно, — сурово ответствовал он. – Задачи?

— Кто из вас лучший в слежке и преследовании?

— Я, — не задумываясь и не дожидаясь ответа командира, заявил Сепп.

Я глянул на Милоша, тот согласно кивнул.

— Переоденься во что-то неприметное. Чем глупее будешь выглядеть, тем лучше.

Наёмник нахмурился.

— У меня нет другой одежды.

— Подберём, — бросил я, смеряя его взглядом. – У тебя будет самая сложная задача. Одежда – ерунда.

— Что я должен делать?

— Не ты, вы все. Задача общая, но по ролям, — сообщил я, осматривая своё скромное воинство. — Мы поедем в трактир Проходимец. Милош и Мартин будут со мной. Я поднимусь в комнаты наверху, а вы останетесь в зале у входа, где будете весь день балагурить. Ваша задача планомерно надираться, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, что вы пьяны, и постепенно лишаетесь боеготовности? Вопросы?

— Пока понятно, — хмуро доложил Милош. – А потом?

— У вас двоих скорее всего не будет потом. Целый день изображайте скучающих наёмников. Но без фанатизма. Без драк. Вас должны видеть, но не более. Не приведи, Вседержитель Лот, вас выдворят за какую-нибудь грязную свару…

— А я? – вступился Сепп.

— Ты сегодня будешь моей тенью. Для этого тебя и переоденут. Ты выдвигаешься один, прямо сейчас. Прикинь на месте, где будешь околачиваться. Потом прибудем мы. В какой-то момент, скорее всего будет именно так, я выйду из трактира с неизвестными тебе людьми. Ты пойдёшь следом.

— Пешим? А если они увезут вас?

— Это проблема, — согласился я. – Возьми лошадь. Неприметность от этого пострадает, но тут уж, как ты сам отыграешь.

— Но делать-то что?

— Сегодня меня попытаются убить. Очень может быть, что убьют. Может статься, что попытаются зарезать прямо в Проходимце, тогда на мой крик должны прибежать Милош и Мартин.

— Мы будем слушать, — тотчас отозвался Милош.

— Но, ко ли меня выведут наружу и увезут куда-то ещё, вмешаться сможешь только ты, Сепп. — продолжил я. — Если охраны будет больше, они не посмеют, а мой шанс сделать задуманное, канет в лету. Ты будешь меня подстраховывать один.

— Как я пойму, что пора?

— Боюсь, что тут не будет инструкций… Ты просто поймёшь.

— Скажити-е, что ими-ено и-ему ди-елайт? – проговорил Милош.

Я никогда ещё не видел главу моей охраны столь сосредоточенным. Его акцент стал особенно явным, будто бы он и правда переживал о судьбе нанимателя.

— Следить. Смотреть. Если меня увезут, следовать. А там… куда бы меня не доставили, ждать, выискивая позицию.

— Так можи-ет и ни-е получиться. Что и-если, вас доставят на закрытую ти-ериторию?

— Сепп, ты же лучший в слежке и преследовании? – спросил я, глядя ему в глаза.

— Всё так, — кивнул он, и я увидел в его взгляде железную уверенность. — Я сделаю, — коротко ответил мужчина.

— Будет успех, я озолочу вас. Больше работать не понадобится.

— А дом? – не унимался Милош. – Вы вси-егда оставляли одного из нас на защите особняка.

— Да. Я думаю об этом известно моим врагам. Поэтому двое будут изображать сопровождение, а третий, который обычно охраняет дом, переодетый последует за мной. Надо усыпить их бдительность.

Мы прибыли в Пройдоху к полудню. Заведение располагалось в стареньком двухэтажном деревянном доме. Вместо вывески с названием, над дверью красовался резной башмак с дыркой на пятке. Не смотря на раннее время, вокруг уже крутились завсегдатаи и местные забулдыги. Они цеплялись к прохожим, клянча на выпивку. Когда подле входа остановился дилижанс из которого вышел некий благородный в карнавальной маске, а за ним последовали ряженные наёмники, мы привлекли внимание едва ли не всей улицы. Ландскнехты разместились в общем зале не первом этаже, как и условились, а я отправился в крыло с помещениями под аренду. Остановившись напротив комнаты с табличкой «12», я коротко постучал. Ответа не последовало. Я постучал снова. По ту сторону двери господствовала тишина.

Тогда я достал из-за пояса пистолет и легонько толкнул дулом дверь. Комната была пуста. Узкая кровать, ночной горшок, стул у окна, полуразвалившийся огарок свечи, вот и весь скудный интерьер. Я вошёл, прикрыв за собой, и выглянул в окно. Оно выходило на другую улицу, не ту с который мы зашли. Даже не улицу, переулок, залитый помоями и хламом, который выбрасывали прямо из окон. Подхватив стул, я поставил его в центр комнаты и сел лицом к двери, взяв по пистолету в каждую руку. Ждать пришлось долго. Часы тянулись мучительно, превращаясь в бесконечность, но никто не являлся. Я оставался собран и неподвижен.

Стемнело, из-за окна потянуло дымком от зажигаемых масляных фонарей. Я ждал. То и дело в коридоре развались чьи-то шаги, но каждый раз невидимые мне гости миновали дверь комнаты с номером двенадцать. Я уже начал думать, что всё сорвалось и где-то просчитался, как вдруг шум очередных шагов прервался за дверью. Раздался стук.

— Входите, — проговорил я.

В помещение вошёл Адам Костиль, тот самый седой мужчина, с которым мы уже однажды встречались. Следом за ним пришёл и второй – Станислав Обнорский. Заметив оружие в моих руках, они переглянулись.

— Вот видишь, Станислав, — сказал Адам, едва заметно улыбнувшись уголком рта. – Поэтому всегда нужно стучать. Вежливость и предусмотрительность не раз избавляли меня от случайной пули.

— Добрый вечер, — сказал я, вставая.

— Добрый вечер, — хором ответили гости.

Я потянулся было, убрать пистолеты за пояс, но Адам меня опередил.

— Не трудитесь, сударь, прошу. Вам не понадобятся пистолеты до конца вечера, просто оставьте их здесь, вот хотя бы на постели. Потом заберёте.

— Оставить? Вы куда-то собираетесь меня пригласить?

— Предлагаю, — кивнул Адам. Сейчас мы немного прогуляемся и кое с кем вас познакомим.

— Ну, что ж вы меня заинтриговали, — проговорил я. – Но саблю я оставлю на поясе, даже не просите об обратном.

— Как можно, как можно? – добродушно отозвался Адам. – Я прекрасно вас понимаю. Холодное оружие — это не только средство убийства, но лацкан на платье дворянина.

— Истинно верно, — согласился я, поправляя маску. – Тогда, раз мы всё выяснили, прошу, ведите.

Станислав вышел из комнаты первым, а Адам взяв меня под руку пошёл рядом. Для того чтобы спуститься на первый этаж мы воспользовались другой лестницей, не той, по которой я поднимался днём. Оказавшись на первом этаже, я едва не застонал от разочарования. Станислав вывел нас на другую сторону дома в узкий и тёмный переулок, где уже поджидал закрытый дилижанс.

«Вот и посыпался мой план, — думал я, забираясь внутрь просторной кареты с занавешенными изнутри окнами. – Ладно, отступать уже поздно».