Мощи Распутина. Проклятие Старца

29

О’Мэлли медленно поднялся на ноги. Вынув из шприца пластиковую трубку, он наклеил на нее бирку с пометкой «Образец крови».

— Вы долго еще Собираетесь осматривать труп? — спросил он. — Хотелось бы привезти его в морг до того, как он начнет разлагаться.

— Я уже закончил, — сказал Росток. — Спасибо, что вызвали меня. Насколько я знаю, это не входило в ваши обязанности.

Таракан вернулся — на сей раз в компании своего собрата — и снова принялся пить кровь из лужи. Тараканы Ростка не беспокоили, но вот муха, продолжавшая ползать по носу Франклина, раздражала полицейского. Из-за нее у него самого чесался нос.

— В записях Франклина сказано, что вчера в банке была обнаружена человеческая кисть, — сказал О’Мэлли. — Когда я смогу ее увидеть?

Кивком он подал знак полицейскому, стоявшему у двери, чтобы тот позвал работников морга.

— Так вот почему я был вам нужен? — с улыбкой спросил Росток. — Вы хотели узнать насчет руки? Я-то думал, вы просто пытаетесь мне понравиться.

— Вам следовало сообщить мне вчера, Росток. Такова процедура: если всплывает что-то вроде этого, вы должны оповестить коронера.

— Но это же не тело — только его часть. Я решил, что нет смысла вас беспокоить.

В комнату вошли два ассистента коронера с носилками.

— Вы пытаетесь помочь вдове и потому стараетесь не разглашать информацию, верно? — спросил О’Мэлли, предлагая Ростку удобное оправдание.

— Я собирался позвонить вам, — солгал полицейский. — Но для начала хотел провести собственное рас? следование: может быть, удалось бы найти того парня, который ее потерял.

Он глядел, как ассистенты расстегивают черный пластиковый мешок и кладут в него труп Франклина.

— У Франклина есть наследники? — поинтересовался Росток, надеясь сменить тему.

— Его родители живут в Ньюарке, если верить письмам у него на тумбочке. Еще есть сестра в Сиракузах. Полиция Скрантона с ними свяжется, — О’Мэлли опять принялся рыться в бумагах покойного. — По-моему, в его записях я читал, что рука была закрыта в банковском сейфе. Это правда?

— Из-за этого Франклин и приехал в Миддл-Вэлли, — ответил Росток. — Видимо, частью его работы было следить за соблюдением всех правил при вскрытии ячеек умерших арендаторов.

— Из его бумаг следует, что сейф изначально принадлежал Ивану Даниловичу. Тому самоубийце из клиники Лакавонны, верно?

— Это вы решили, что он самоубийца; я так не считаю.

— Это его сын умер на прошлой неделе?

— «Просто совпадение», как вы выразились.

— А женщина, которая открывала сейф, была вдовой сына?..

— Удивительно, правда? Не хотите изменить свое мнение насчет причин смерти этих людей?

— Нет, не хочу. Просто я думал…

— Что?

— Да нет, ничего важного. Вы сказали, он порезался в банке?

Именно. Об угол металлической дверцы, когда открывал ящик.

Дверной проем был слишком узким для каталки, поэтому ассистенты принесли носилки с металлическим каркасом. Они работали молча, пока тому из них, который шел впереди, не зажало палец между носилками и косяком. Разразившись проклятьями, он перенес вес ноши на другую руку и чуть не уронил Франклина на пол.

— Больше всего я сочувствую вдове, — вздохнул О’Мэлли.

— Можете послать ей цветы.

— Росток, имейте к ней хоть каплю жалости. Только посмотрите, через что ей приходится пройти. Сначала умирает муж, потом в его сейфе обнаруживается отрезанная рука… Я-то видел подобное не раз, но для нее, наверное, вид человеческой кисти был шоком… и теперь еще смерть этого бедняги. Я надеюсь, здесь вы не собираетесь делать из мухи слона?

— Вы о чем? — невинным тоном спросил Росток.

— Я знаю, как вы, русские, рассуждаете. Все это — не связанные друг с другом события. Не думайте превратить их в какой-нибудь вселенский заговор.

Росток промолчал.

— У меня на носу выборы, — продолжал О’Мэлли. — Последнее, что мне сейчас нужно, это лишние беспокойства и поводы отвлекаться от предвыборной кампании. Вы же знаете, пресса любит такие истории, — в его голос вернулась подозрительность, — Надеюсь, вы не беседовали с прессой?

— Сегодня приходила репортерша, разнюхивала. Невысокая блондинка с «Канала 1».

— О Боже! И что вы ей сказали?

— Да ничего: она, похоже, и без меня немало выведала. Думаю, ей все рассказал банковский охранник.

— Дьявол!

— Кроме того, она была неплохо осведомлена об обстоятельствах смерти Пола Даниловича и старика Ивана. Честно говоря, я решил, что эту информацию она получила от ваших людей.

— Не от меня точно, — заверил его О’Мэлли. — Однако я выясню, кто из моих работников беседовал с прессой. Пора положить этому конец.

— Так или иначе, все закончилось неплохо. Она пообещала не выходить с репортажем в эфир пару дней, так что я могу продолжать расследование.

— Будьте осторожны, Росток. Вы не знаете самого главного о СМИ: они пообещают вам что угодно, лишь бы заполучить свой репортаж.

О’Мэлли достал из дипломата листок бумаги. Он попросил второго полицейского выйти из комнаты.

— Знаете, Росток, если вы откажетесь сотрудничать и не поможете сохранить все это в тайне, я могу обернуть вашу оплошность против вас. Технически, вы ведь нарушили закон, не сообщив мне о найденной части тела. И продолжаете нарушать, отказываясь передать ее мне.

— Я не хотел преувеличивать значение находки. Вдова была встревожена: я думал, будет разумнее сохранить все на некоторое время в секрете.

— Знаю-знаю, вы беспокоитесь о вдове. Не могу вас винить, она действительно красивая женщина. Но закон в этой ситуации на моей стороне. Я могу заставить вас отдать руку — просто надеюсь, что до этого не дойдет.

— Почему она вас так беспокоит?

— Потому что вы превышаете полномочия и заходите на мою территорию. Человеческие части тела должны лежать в морге, а вы идете против процедуры. К нам уже поступило два звонка относительно руки — пришлось ответить, что ее у нас пока нет.

— Два звонка? От кого?

— Не знаю, они не назвались.

— И ваши люди не попросили их назвать свои имена?

— С чего бы им это делать?

— Определителя номера на ваших линиях тоже нет?

— Думаю, нет. Не знаю. А какая разница? Вы что, действительно не понимаете? Если эти люди знали про руку, они могли бы помочь ее опознать.

— Ну, если бы вы передали ее в морг вовремя, то, возможно, они бы именно так и сделали. А теперь — видите? — мы никогда не узнаем, — О’Мэлли вопросительно посмотрел на него. — Мне кажется, Росток, вы что-то скрываете. Кроме руки, есть еще что-то. Что?

— Вас это не касается.

— Что ж, может, и нет. А может, и касается, — он протянул Ростку листок бумаги. — Это результаты анализа крови Пола Даниловича. Вы не знаете, он принимал какие-нибудь лекарства?

— А что сказала вдова?

— Сказала, он принимал только пищевые добавки. Однако анализ показал необычно высокий уровень сывороточного калия. В два раза выше нормального. Единственный случай, при котором могло получиться такое высокое содержание, это если он принимал хлорид калия. Не знаете, у него были проблемы с сердцем?

— По-моему, нет. Наоборот, я видел, как он каждый день совершает пробежку.

— Хлорид калия обычно назначают пациентам со слабым сердцем. Пожилым людям или людям со специфическими сердечными заболеваниями. Он заставляет сердце работать усерднее, повышает частоту сердцебиения и кровяное давление. При слабом сердце он может спасти вам жизнь, но вот если у вас все в порядке, лучше его не принимать. При повышенном уровне калия любая физическая нагрузка способна вызвать остановку сердца, даже если оно здорово.

— Это и убило его? — Росток глядел на цифры в распечатке. — Он принимал хлорид калия?

— Я сказал не совсем то, — поправил его О’Мэлли. — Я сказал, что в его крови обнаружен высокий уровень калия. Мы не можем сказать, принимал ли он хлорид калия, потому что его организм сразу переработал бы его в сывороточный калий. А это химическое соединение, которое всегда присутствует в крови, хотя обычно в гораздо более низких дозах.

— Вы проверили шкафчик с лекарствами?

— Конечно. Но там был только аспирин, освежитель для полости рта и витамины. Никаких добавок.

— А вскрытие? Вы ведь могли его провести.

— Вы все еще ищете убийства? Вскрытие ничего не дало бы. Долговременный прием хлорида калия мог вызвать поражение желудочно-кишечного тракта. Если лекарство прописал врач, то это врачебная ошибка, а не убийство. Но если доза была разовая, она могла создать видимость того, что сывороточный калий был выработан самим организмом. Это хитроумный способ, который я определить не смогу. В любом случае, высокое содержание калия было только способствующим фактором. Мне не нужно вскрытие, чтобы назвать вам убийцу Пола Даниловича.

— Я жду.

— Это же ясно как день, — ухмыльнулся О’Мэлли. — Его прелестная жена. С таким уровнем калия в крови сердце просто не выдержало нагрузки. Грубо говоря, она затрахала его до смерти, — он усмехнулся своей мерзкой шутке. — Насколько я знаю, закон не считает такие убийства уголовно наказуемыми.

Он, конечно, прав, подумал Росток. Даже если убийство было преднамеренным и совершенным с полным осознанием того эффекта, который половой акт окажет на человека с ослабленным сердцем, никто за всю историю судебного дела не был обвинен в убийстве с помощью секса. Он не был уверен, что все случилось именно так; однако если догадки Ростка были верны, то он имел дело с идеальным преступлением.