Мощи Распутина. Проклятие Старца

67

Лицо доктора Зарубина вытянулось от изумления. Сделав нерешительный шаг вперед, он недоверчиво уставился на ногу. Затем неуверенно протянул руку и коснулся бедра. Медсестра наблюдала за ним молча. Зарубин провел рукой от колена до паха Николь, словно не веря своим глазам. Большим пальцем он несколько раз надавил на кожу, пытаясь определить, не больно ли Николь.

— Что он… что он сделал? — пораженно прошептал доктор.

— Прочитал молитву, — повторила Николь, улыбаясь при виде смятения на лицах собравшихся.

Зарубин покачал головой, не желая принимать такое объяснение.

— Обширную подкожную гематому нельзя замолить, — сказал он. — Должно быть, подействовали лекарства.

— Нет, это сделал епископ. Епископ и его молитвы.

— Мы давали ей обезболивающие, как вы и просили, — вступила медсестра, — Еще коагулянт и фактор VIII, но не больше предписанной дозы.

Зарубин посмотрел в карту Николь, чтобы определить, какое еще лечение ей могли назначить.

— Ничего, — пробормотал он. — Ничего, что могло бы остановить кровотечение и уж тем более отвести всю подкожную жидкость, — он повернулся к Сергию, который неуклюже развалился на стуле, тяжело дыша и закрыв глаза. — Он, вероятно, дал ей что-то. Это единственное возможное объяснение.

Зарубин наклонился к Сергию.

— Проснись, — громким шепотом сказал он. — Я хочу знать, что ты сделал с моей пациенткой.

Когда Сергий не ответил, доктор грубо тряхнул его:

— Проснись. Скажи, что ты сделал.

— Может быть, у него что-то на руках, — предположила медсестра. — Какая-нибудь мазь или бальзам. Он держал ее за ногу, когда я вошла.

Зарубин схватил безвольные руки Сергия и посмотрел на ладони.

— Ничего, — заключил он. — Только пот, но для человека без сознания это нормально.

Медсестра вскрыла еще одну ампулу нашатырного спирта. В этот раз Сергий отреагировал: пробормотал что-то по-русски и попытался увернуться от ампулы.

— Просыпайся, черт бы тебя побрал! — Зарубин снова тряхнул его. — Ты меня слышишь?

Сергий запрокинул голову и с протяжным стоном открыл, наконец, глаза. Но ему не было дела до Зарубина. Его серые глаза постепенно сфокусировались на Николь.

— Теперь ты должна уйти, сказал он ей.

Сергий попробовал встать, но при первой попытке рухнул обратно на стул. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, как будто призывая какую-то внутреннюю силу. Вторая попытка ему удалась. Он выпрямился во весь рост, и его крупная фигура нависла над доктором, медсестрой и санитарами.

— Надень робу, — приказал он Николь.

— Моя одежда в шкафу.

— Надень робу, — повторил он. — Одежда, которую тебе дали, была на тебе во время сегодняшнего грехопадения. На тебе больше не будет греховной одежды.

— Она не может покинуть больницу, — возразил Зарубин,— Для ее же собственного блага она должна остаться здесь. Хотя бы на ночь.

— Она исцелилась, — проговорил Сергий.

— Я не верю в это.

— Ты же видел сам. Метка демона исчезла с ее тела, подобно злым тварям, что кишели в ее душе.

Николь свесила ноги с кровати. Медсестра попыталась преградить ей путь.

— Вы не можете уйти, пока доктор вас не выпишет, — сказала она.

— Ее место рядом со мной, — откликнулся священник. — Она посвятила себя Господу, и Господь принял ее. Поэтому она исцелилась.

— Нельзя вылечить подкожную гематому молитвой, — не унимался Зарубин.

— Другие делали это до меня. Таков путь старцев.

— Русские суеверия, — возразил доктор.

— Глупец! — вскричал Сергий. — Ты же видел все сам. Разве ты не веришь собственным глазам?

— Он излечил меня, — с вызовом сказала Николь. — Вы не смогли мне помочь, а он смог. Моя нога здорова, — она приподняла сорочку. — Потрогайте еще раз, если не верите.

— Сверхъестественные исцеления — просто иллюзия, — похоже, Зарубин не желал принимать их объяснения. — Эффект совершенно не обязательно сохранится. Я видел сотни подкожных гематом, и ни от одной из них не удавалось избавиться так быстро.

— Тогда, возможно, тебе стоит начать молиться, — сказал Сергий. Его голос стал низким и приобрел угрожающие нотки. — Эта женщина теперь принадлежит Иисусу Христу.

— Я хочу провести кое-какие анализы, прежде чем выписать ее.

— Нет! Больше никаких анализов. Ты не посмеешь усомниться в деяниях Господа. Она исцелена, и пойдет со мной.

Он протянул Николь руку. Когда доктор Зарубин попытался встать у него на пути, епископ толкнул его. В палату вошли двое охранников, но тут же застыли на месте — Сергий обратил свой гнев на них:

— Назад! — скомандовал он.

Они отошли к дальней стене. Сестра склонилась над Зарубиным, положив его голову на свою пухлую ногу.

— Я не знаю, что вы, черт возьми, за человек, — злобно проговорила она. — Но у вас нет права приходить сюда и нападать на людей. Я вызову полицию.

— Я Защитник веры. Моя сила исходит от Господа. Никто из вас не смеет мне мешать.

Николь стояла рядом, чувствуя дрожь при звуке его голоса. Ей было жаль остальных людей в палате. Она видела в их лицах страх, и смятение, и нежелание принимать чудо, сотворенное Сергием. Но сама она больше его не боялась. Он исцелил ее.

— Я ухожу вместе с ним, — сказала она.

— Наверное, он загипнотизировал ее, — раздался голос сестры. Она говорит словно в трансе.

Доктор Зарубин поднялся на ноги, делая последнюю попытку остановить их.

' — Прошу вас, не забирайте ее, — умолял он.

— Теперь она принадлежит не твоему миру, — ответил Сергий. — Я и она будем трудиться для возрождения Святой Русской церкви, чтобы очистить ее от еретиков и вернуть славу и почет.

— Вы не понимаете, — сказал Зарубин. — По всему миру люди умирают от подобных кровоизлияний. Истекают кровью — и никто не знает почему. Скажите хотя бы, как вы остановили кровь. Я первый раз вижу, чтобы снимали такое состояние.

— Я был всего лишь инструментом, посредством которого изливалась сила, — сказал Сергий.

Николь закуталась в робу и ждала.

— Если вы уйдете сейчас, то приговорите остальных к смерти, — молил Зарубин. — Раз вы не хотите говорить мне, как вылечили ее, позвольте хотя бы провести тесты. Их результаты жизненно важны.

Сергий кивнул Николь, и она направилась к двери.

— На Руси кровоизлияние считается наказанием, сказал он. — Оно приходит в ночи. Тысячи людей умерли от этого за прошедшие века. Только немногим удалось пережить наказание кровью.

— Он сумасшедший, — сказала сестра.

Зарубин проигнорировал ее.

— Как выжили те немногие? — спросил он. Николь была уже в коридоре.

— Скажите мне, как они выжили! — прокричал Зарубин.

Сергий повернулся и темным силуэтом застыл в дверном проеме.

— Есть только один путь. Через вмешательство человека, который показал свою власть над кровью и умер в муках за сотворенные им чудеса. Человека, чье тело сожгли, а прах развеяли большевики и антихристы, покорившие Святую Русскую Церковь.

Он замолчал. Его глаза излучали энергию, и это чувствовал каждый в палате.

— Этот человек — Великий Святой и Заступник, перерожденный Иисус Христос, Григорий Ефимович Распутин!

При упоминании этого имени лицо Зарубина побледнело.