Глава 10. Уроки этикета

Ирис поспешила в свою комнату и начала готовиться. Она была взбудоражена, словно ей предстояло держать экзамен.

Умылась, причесалась, тронула губы помадой, сменила блузку на платье для выступлений. А когда выходила из комнаты, спохватилась и сгребла в охапку кукол – Кло, Мими и Бу.

Спустилась в малый салон, открыла коленом дверь и робко перешагнула порог.

В салоне царил полумрак, прорезанный лучами вечернего солнца. Рекстон стоял возле чайного столика, накрытого по всем правилам: синяя скатерть, белоснежные приборы. Он даже успел срезать в саду несколько роз и поставить в вазу.

Рекстон тоже переоделся в привычную форму – черный костюм с галстуком. Он ждал Ирис, выпрямившись и сложив руки за спиной – поза одновременно почтительная и горделивая.

– Куклы? – он приподнял бровь. – Вы не можете расстаться с ними даже на минуту, госпожа Диль?

– Это моя группа поддержки, а еще они будут изображать других гостей, – Ирис рассадила кукол на стулья. – Вот, позвольте их вам представить. С Кло вы уже знакомы. Это Мими, она робкая и романтичная. А это Бу, знатный грубиян и добрая душа.

– Приветик, – сказал Бу гнусным мальчишеским голосом. – Как дела, братец?

Рекстон не поддержал шутки.

– Возможности ваших голосовых связок поражают, госпожа Диль. Вы выбрали вашу профессию, потому что в детстве не наигрались в кукол?

– Я в детстве никогда не играла в кукол. Предпочитала мячи, палки, рогатки. Учителя в школе считали меня сорванцом. Сулили мне неприглядное будущее… что ж, их предсказания сбылись.

– Позвольте заметить, учителя в вашей школе были не очень умные.

– Позволю. Откровенно говоря, они были глупыми крокодилихами. Ну что, приступим?

– Как вам угодно, госпожа Диль.

Ирис опустилась на стул и неловко сцепила руки на коленях.

– Первый урок будет несложным. Госпожа Эрколе устраивает чаепитие. Эта церемония проще, чем званый обед. Но все же чаепитие проводится по установленным правилам. Их-то мы с вами и изучим.

– Никогда не думала, что пить чай нужно по правилам. Что же в этом сложного? Лей заварку, добавляй сахару, бери пирожное – и вперед!

– Придут около дюжины гостей. Значит, потребуется помощь слуг. Прислуживать буду я и, возможно, горничная. Поэтому первое, о чем я хочу вам рассказать – как вести себя с нами. Я заметил, что вы не привыкли к помощникам по хозяйству. Вы смущаетесь в моем присутствии.

– Не то слово, Арман, – призналась Ирис. – Но согласитесь, это нелепо: взрослые люди сидят за столом, а вокруг них, как няньки, суетятся другие взрослые люди! Ладно еще, когда вы подаете блюда. Но потом вы стоите у стены и ждете, когда нам что-то потребуется. Вы всегда молчите, всегда наготове. Смотрите, как мы едим. Для вас это не унизительно?

– Я не нахожу это унизительным. Вам разве не приходилось бывать в ресторанах с официантами?

– В тех заведениях, где я бываю, официанты – простые и веселые ребята. Я знаю их по именам. Они приносят блюда, мы перекидываемся шутками.

– Вам придется отказаться от этой привычки. В приличных домах слугам запрещено говорить с гостями.

– Значит, на званом обеде мне нельзя поболтать с вами о погоде и спросить, не жмут ли вам новые ботинки? – улыбнулась Ирис.

– Ни в коем случае, госпожа Диль. Вам следует не замечать мое присутствие. Ранее я не раз ловил на себе ваш взгляд во время трапезы. Вы как будто ждете от меня подвоха.

– Может, и жду.

– Совершенно напрасно.

–Спасибо, успокоили. Теперь я не буду бояться, что вы исподтишка ткнете меня вилкой. О, вы, наконец, улыбнулись! – Ирис даже захлопала в ладоши.

– У вас отличное чувство юмора, госпожа Диль. Однако с шутками вам тоже придется быть осторожнее. Иначе вы можете случайно шокировать гостей.

– Ну да, мои шутки бывают грубоваты. Вы научите меня, как вести правильные беседы?

– Проявляйте больше осмотрительности, и только. Что ж, начнем.

Он на секунду задумался.

– Давайте с самого начала, – подсказала Ирис. – Что мне надо делать, когда придут гости? Мне их встречать на правах новой владелицы поместья? Или лучше тихо сидеть в углу и не высовываться?

– Пока роль хозяйки исполняет госпожа Эрколе. Когда гости прибудут, она будет встречать их у двери. Она представит вас гостям. Вам следует обменяться с каждым любезными фразами. Места за столом гостям не назначаются; каждый сядет там, где захочет и с кем захочет. Развлечений вроде танцев и игр в этот раз не будет ввиду траура.

Рекстон обошел стол и встал за спиной Ирис. Она невольно выпрямилась. Он наклонился над ее плечом, его дыхание пощекотало ее висок.

– Во время чаепития используется мало приборов. Вы не запутаетесь. Будут тарелки с сэндвичами, фруктовые салаты, пирожные, кексы, конфеты. И, разумеется,чай. Что-то расставляется заранее, что-то я буду приносить. Гостей много, поэтому чай тоже разливаю я, а не хозяйка. Фруктовый салат и кремовые пирожные следует есть вилкой. Кексы и печенье берут пальцами.

– Боже, Арман, я знаю, что не нужно тыкать в печенье вилкой. А также знаю, что нельзя ставить локти на стол, прихлебывать, когда пьешь чай, и дуть в чашку. Вы меня совсем уж дикаркой считаете.

– Тонкостей много, запутаться легко. Ирис, послушайте… – Рекстон вдруг положил руку на спинку ее стула и заглянул ей в лицо. – Вы уверены, что вам нужны эти уроки? Вы изящны от природы, в вас есть грация артистки. Вы сообразительны. Ваши недочеты могут счесть за милую оригинальность.

– Ого! Кажется, я получила от вас комплимент, – пробормотала Ирис, пригвожденная к месту его пристальным взглядом. И он назвал ее по имени!

– Я лишь поделился наблюдениями.

– Не увиливайте. Пожалуйста, продолжайте учить меня. Знаете же, что ко мне будут приглядываться и осуждать. Покажите, как красиво держать чашку. Блюдце надо поднимать вместе с чашкой, или его следует оставлять на столе?

– Итак, чай… – он наклонился. – Чашку следует держать за ручку, не обхватывать всей ладонью, как кружку для кофе. Вот так.

Он мягко переместил ее пальцы на ручке чашки; Ирис вздрогнула от его прикосновения.

– Блюдце оставляют на столе. Когда опускаете на него чашку, ручка должна показывать на три часа. Представьте, что блюдце – это циферблат.

Ирис послушно поставила чашку; она звякнула о блюдце, выдавая ее нервозность. Она так ловко управляется с куклами, откуда же взялась неуклюжесть!

– Простите. Я знаю, что все нужно делать беззвучно.

– Верно. Когда размешиваете сахар, не устраивайте в чашке бурю. Ведите ложку сверху вниз, полукругом. Потом ложку опускаете на блюдце, справа от чашки, не на стол. Никогда не оставляйте ее в чашке.

– Ну да, а то глаз можно выбить. А мизинец надо оттопыривать, когда чашку держишь? – полюбопытствовала Ирис насмешливо, чтобы скрыть смущение.

– Ни в коем случае, – Рекстон ласково, но твердо, вернул ее мизинец на место. – Такой жест очень вульгарен. Когда вы закончили с блюдом и хотите дать слуге знак, что его нужно унести, положите ложку и вилку на четыре часа двадцать минут. Тарелка – это циферблат, помните? Но если вы еще не закончили, положите приборы на восемь двадцать. Со слугами нельзя разговаривать, но есть молчаливый язык. Теперь вы знаете его основы.

– Арман, беру, свои слова обратно, – сказала потрясенная Ирис. – Я и правда дикарка, которой нужна нянька.

– С удовольствием возьму роль вашего наставника. Перейдем к практике.

Следующие полчаса Ирис трудилась как никогда в жизни. Подумать только – ее работой стало банальное чаепитие!

Рекстон оказался требовательным учителем. Он терпеливо поправлял Ирис, когда она делала ошибки.

От новой информации у нее пухла голова. Ирис узнала, как правильно складывать салфетку, усвоила, что нельзя перекладывать на свою тарелку клубнику, если ее подают в отдельном блюдце, и что делать, если прольешь на соседа чай.

Рекстон подносил блюда не только ей, но и куклам. Они покорно изображали других гостей.

Ирис вела с ними утонченные беседы. Болтала на четыре голоса и надеялась, что ее игра развлекала не только ее, но и дворецкого.

А он безмолвно ждал, когда она закончит дурачиться. А потом заставлял перекладывать в свою тарелку куски кекса с блюда, которое он подносил, при этом не откидываясь вбок, чтобы ему было удобнее.

– Не замечайте меня, госпожа Диль. Представьте, что я тень. Что тарелка висит в воздухе сама по себе. И пожалуйста, не поднимайте прибор, если вы его уронили. Это моя обязанность.

– Слушайте, как вы все это выдерживаете? За обедом вам приходится таскать тяжелые подносы. Держать их у каждого гостя и ждать, пока они соизволят обратить на вас внимание! У вас руки не отваливаются?

– У всех лакеев крепкие запястья. В нашем ремесле нет слабых людей.

Ирис не удержалась и коснулась его руки у края манжета. Ее пальцы ощутили стальные мускулы и упругие жилы. Да, слабым его никак не назовешь!

Она провела пальцами выше по предплечью, за манжету. Рука дворецкого не дрогнула, но ей показалось, что его пульс участился.

Он убрал руку и заложил ее за спину.

– Вы никогда не опрокидывали на гостя тарелку?

– Никогда, госпожа Диль. Лакей должен быть ловким. Нас учат правильно ставить ноги, держать равновесие – как боксеров.

– А вы занимались боксом?

– Немного, госпожа Диль.

– Горячая тарелка не обжигает вам пальцы?

– На званых обедах мы надеваем перчатки. Но они не всегда помогают. Тут есть один трюк. Так и быть, расскажу вам этот секрет.

– Да, умоляю!

– Если приходится держать раскаленное блюдо, а гость увлечен и не спешит обратить на меня внимание, я невзначай касаюсь краем блюда его уха – так сказать, напоминаю о себе.

– Да вы что! – ахнула Ирис. – Вы прижигаете гостям уши! Да вы садист.

– За обедом я не имею права говорить с гостями, поэтому не извиняюсь за эту умышленную оплошность. Конечно, часто я к этой хитрости не прибегаю*.

Ирис рассмеялась. Рекстон сдержанно улыбнулся.

Неловко признать, но она получала огромное удовольствие. Она не была приучена подчиняться чьим-то указаниям, но сейчас ей нравилось слушаться Рекстона, играть с ним в учителя и ученицу.

Он часто касался ее: поправлял положение рук, прижимал ее локти к бокам, когда она неграциозно их растопыривала, показывал, как умерять эмоциональные жесты, придать им плавность. Он лишь один раз, в самом начале извинился за вольность, дав понять, что такие прикосновения – вынужденная необходимость.

Лучше бы не извинялся! Ирис нравились его касания – мягкие, но непреклонные, и ее волновало ощущение его ладного тела за ее спиной, когда он наклонялся.

В ее груди рос шаловливый зуд.

Очень уж Рекстон серьезно относится к уроку! Улыбается редко, и совсем не поощряет ее легкомыслия. Она приходила в отчаяние от его невозмутимости. Ее так и подмывало выкинуть что-нибудь эдакое, чтобы его расшевелить.

***

– Пожалуй, на сегодня достаточно, госпожа Диль, – объявил Рекстон. – Мне кажется, вы устали. Становитесь невнимательной.

Ирис бросила салфетку и потянулась. Рекстон быстро скользнул взглядом по изгибам ее тела и отвел глаза.

– И это лишь чаепитие! – посетовала Ирис. – Представляю, сколько сложностей меня ждет на званом обеде.

– Я научу вас всему.

– А какие развлечения устраивают после обеда в вашем высшем деревенском обществе? Стреляют по кротам и дроздам?

– Музицируют, играют в карты. Иногда танцуют.

– О, танцы я люблю. Но я умею танцевать лишь то, что танцуют в столичных кабаках. «Лисий шаг», «Качели» и все такое. То, что тетя Грета назвала «вихляньем».

– У нас предпочитают что-то более традиционное. Например, ландлер.

– Представьте себе, никогда его не танцевала. Удивительно, да?

– Если вы танцуете «лисий шаг», то и с ландлером справитесь. Тоже парный танец, только медленный.

– И все же мне нужна практика. О, тут есть граммофон!

Ирис подбежала к коробке в углу, сдернула с нее чехол, подняла крышку. На нее уставился медный раструб.

– На нем пыль, его давно не включали!

– Простите, мой недочет. Сегодня же велю горничной заняться тщательной уборкой. Господин барон не любил громкой музыки, госпожа Эрколе иногда слушает записи опер. Однажды Даниэль привез друзей, они устроили вечеринку с граммофоном. На следующее утро был большой скандал. Его милость запретил делать это впредь, а госпожа Эрколе неделю мучилась головной болью.

– А вот и пластинка с танцевальной музыкой, – Ирис вытряхнула из бумажного конверта черный круг. – Арман, покажите мне, как танцевать ландлер. Вы же умеете, верно?

– Да, – он нахмурился. – Но не уверен, что это хорошая идея.

– Это отличная идея. Мы включим музыку тихо, никто и не услышит. Ну же, давайте! Неужели вам не хочется расслабиться после рабочего дня?

– Хорошо, – вдруг сказал Рекстон после недолгого раздумья. – Удовлетворю вашу прихоть.

Он поставил пластинку, покрутил ручку.

– Стойте! Давайте потушим свет, – Ирис дернула за кисточку; люстра погасла, комната погрузилась в синий сумрак.

Рекстон достал из кармана зажигалку, обошел комнату и зажег свечи в канделябрах. Огни мягко плясали на позолоченных обоях и хрустальных вазах. Ирис охватило ощущение праздника.

Рекстон опустил иглу; по комнате потекла вкрадчивая, тревожно-щемящая музыка.

– Положите мне руку на плечо, – негромко приказал Рекстон. – Вот так.

Тембр его голоса стал ощутимо ниже, отчего по коже живота Ирис пробежала дрожь.

Его рука легла на спину Ирис. Она невольно выпрямилась и подалась к нему; ее грудь коснулась жесткой ткани лацканов его костюма.

Она подняла голову и ее глаза встретились с глазами партнера. В зрачках Рекстона отражался янтарный огонек свечи, под скулами залегли тени.

– Танец на три счета. Шагаем с левой ноги. Раз…

Ирис моментально подхватила ритм. Они скользили и кружились по комнате в переливающихся отблесках свечей, как в волшебном сне.

Рекстон танцевал безупречно. Он вел ее уверенно, его левая рука крепко обхватывала ее ладонь, а тепло его правой руки на ее спине отзывался в позвоночнике электрическими искрами.

У Ирис сильно билось сердце, ее охватила растерянность.

«Вот он, оказывается, какой, – вдруг подумалось ей. – Настоящий мужчина – от начищенных ботинок и грубой кожи на ладонях до кончиков ресниц и жестких складок в уголках рта. И Рекстон прекрасно знает, что делает. Он знает, какие чувства вызывает во мне. Он меня переиграл».

Теперь она боялась смотреть ему в глаза. Незачем ему читать ее мысли. Она рассматривала очертания его угловатого подбородка, на котором к вечеру стала проступать тень щетины.

Не думая, что делает, Ирис скользнула пальцами по его плечу – там, под пиджаком и рубашкой, бугрились твердые мышцы. От волнения у нее перехватило дыхание, и она случайно наступила партнеру на ногу.

– Довольно! – сказала она решительно. – Этот танец и правда простой, а вы прекрасно танцуете. А как насчет чего-то побыстрее? Давайте теперь я покажу вам, как танцевать «лисий шаг».

Уголок его рта дрогнул. Ирис не поняла, была то одобрительная улыбка, или презрительная усмешка.

– Современные танцы я тоже умею танцевать, госпожа Диль.

В этот миг медленная мелодия подошла к финалу и затихла, через короткую паузу комнату наполнили искрящиеся, задорные звуки.

То, что случилось потом, застало Ирис врасплох.

Рекстон без предупреждения обхватил ее обеими руками за талию, приподнял, закружил. Она ахнула и вцепилась в его плечи.

Он сделал три сильных, тягучих шага, мастерски исполнил сложный пируэт, во время которого Ирис, к своему стыду, сбилась с ритма, а потом подался вперед, заставляя ее откинуться назад.

Ирис повисла в его руках; он склонился над ней, на его губах застыла откровенно насмешливая, хищная улыбка.

Теперь дворецкий был полным хозяином положения.

Их взгляды встретились на бесконечное мгновение. Ирис видела, как подрагивает жилка у него на горле, словно в унисон ее сердцу.

Его лицо было так близко, что у Ирис покалывало кожу. Их губы почти соприкасались.

Какая возмутительная, восхитительная дерзость с его стороны!

Его ладонь скользнула выше по ее спине, он коснулся горячими пальцами обнаженного основания ее шеи, обвел позвонок.

Ирис не выдержала и зажмурилась. Сердце прыгало у нее в груди, почти причиняя боль.

И почувствовала, как ее бережно поставили на ноги. Мужские руки отпустили ее. Прошелестели шаги, скрипнула игла граммофона, музыка оборвалась.

Ирис осторожно открыла глаза. Рекстон укладывал пластинки на место. Она украдкой рассматривала его.

Крупный нос, резко очерченные скулы – благодаря им его профиль такой выразительный. Глаза глубоко посажены под густыми бровями, а излом бровей столь суровый, что подошел бы полководцу.

По лицу Рекстона никогда и ничего невозможно понять. Ирис искала мелкие знаки, что выдали бы хоть что-то – его волнение, смущение...

– Благодарю за танец, госпожа Диль, – сказал Ректон, как ни в чем не бывало. – Вы были правы: иногда мне нужно размяться после работы.

– И где только научились так танцевать? – пробормотала она. – Неужели в кладовке или в кухне?

– Весьма рад, что сумел вам угодить. У лакеев тоже бывает личная жизнь, госпожа Диль. Мы ходим в кино, бары и на танцы. В юности я полтора года жил в Сен-Лютерне, когда проходил обучение у мэтра Альваро при отеле «Манифик». И не пренебрегал столичными развлечениями.

Любопытство Ирис вышло из-под контроля и даже заглушило смятение. Ей невыносимо хотелось узнать о Рекстоне больше.

– А когда вы жили в столице, вы…

– Уже поздно, госпожа Диль, – Рекстон опередил ее вопрос. – Думаю, вам пора к себе. Вашим куклам тоже пора в их кроватки.

Он почти издевательски поклонился и ушел. Ирис, шумно выдохнув, рухнула в кресло.

– Плохи твои дела, подруга, – посочувствовала ей Кло.

– Будь с ним осторожнее, – предупредил ее Бу. – Этому малому палец в рот не клади.

– Ты сама знаешь, что делать, – мягко успокоила ее Мими.

– В том-то и дело, что не знаю, – горько ответила им Ирис своим обычным голосом.

***

От всех потрясений дня Ирис долго не могла уснуть. Ворочалась в кровати, взбивала горячую подушку и думала о своей жизни, прошлой и будущей.

А когда все же уснула, ей снилось, что она стала куклой и танцует со своим кукловодом. Он был тенью, черной и безликой, однако у него были крепкие плечи и двигался он плавно, как хищник.

Несмотря на странность, сон был легким и приятным, и когда Ирис встала утром, она смущалась, вспоминая его.

Хотя думать следовало о другом. С почтой принесли бумаги от нотариуса, их нужно было изучить. Начать двигаться в направлении планов превратить поместье в гостевой дом. Еще раз поговорить с тетей Гретой и успокоить ее. Написать нужным людям, сходить в Альсинген к трактирщику, попросить, чтобы он отправлял в поместье возможных жильцов.

И что делать с охотниками за привидениями? Они могут стать ее первыми клиентами, но где взять то, за чем они охотятся? Хоть сама призраком наряжайся.

Идей у Ирис было много, она вытащила пачку бумаги и стала их набрасывать.

Как здорово заниматься чем-то новым! Ты еще не знаешь, какие тебя ждут подводные камни, и поэтому ничего не боишься.

Да и чего бояться? Терять-то ей нечего. Хотя было неплохо бы обзавестись настоящими, живыми соратниками. Из всех друзей у нее тут только куклы. Доктор Фальк весьма мил и, кажется, готов помочь.

А вот Рекстон…

Тут она вспомнила, что так и не рассказала вчера Рекстону о странных цифрах, которые нашла выцарапанными на столе барона. И о новом уроке этикета с ним не условилась.

Она обрадовалась тому, что теперь у нее есть причина найти его и поговорить. Лучше встретиться с ним до завтрака; не будет же она беседовать с ним, когда он разносит овсянку.

Ирис отправилась искать дворецкого.

Несмотря на ранний час, в доме уже слышались шаги горничной, в кухне ругался с садовником повар.

Но дворецкого она не нашла. Тогда Ирис вышла в сад, рассчитывая застать Рекстона на его излюбленной полянке, где он занимается гимнастику.

На тропинке она столкнулась лицом к лицу с Даниэлем.

Ее кузен держал руки за спиной, волосы у него были взлохмачены, подбородок небрит.

Она не видела кузена после вчерашней стычки. В груди у нее сжалось от недоброго предчувствия.

– Ирис, прости меня! – воскликнул с драматическим отчаянием Даниэль, выбросил руки из-за спины и сунул ей в лицо букет.

Ирис невольно отшатнулась. Даниэль смущенно потоптался, и еще раз ткнул букетом ей в лицо.

Пришлось забрать букет, чтобы ей не выкололо глаз шипастой веткой розы.

– Ну-ка, изложи-ка свои извинения подробнее, – потребовала она. – Что на тебя нашло вчера, идиот ты эдакий?

– Припадок глупости, – честно признал Даниэль. – Но я не буду извиняться за то, что предложил тебе пожениться. Я все еще думаю, что это неплохая идея.

– Даниэль, это очень плохая идея. Ты ведь просто хочешь получить вместе с титулом и поместье.

– Да, я боюсь его потерять.

– И поэтому ты полез ко мне с поцелуями. Отличная стратегия, что и говорить.

Даниэль вздохнул и развел руками.

– Ирис, ты мне нравишься. Честно-честно. Но я понимаю, что поцелуи были неуместными. Видишь, с другими они всегда срабатывали, и я подумал...

– Пока думать у тебя не очень хорошо получается.

– Увы. Я человек сердца и действий, а не мозгов и размышлений. Ирис, хочешь верь, хочешь нет, но я рад, что ты приехала. Давай забудем вчерашнее и будем друзьями?

– Ну, давай попробуем, – пожала плечами Ирис.

– Поболтаем? – Даниэль махнул в сторону скамейки.

Они сели, Ирис положила букет рядом с собой.

– Даниэль, расскажи честно о своей ситуации. У тебя большие долги? Тебе нужны деньги? Поэтому ты ищешь жену, которая будет тебя содержать? Ты теперь мой родственник, я должна знать.

– Нет, долгов у меня сейчас нет, – ответил Даниэль с легкой обидой. Он закинул ногу на ногу и подставил лицо солнцу, блаженно прищурившись.

– Пару раз был в финансовой яме, признаюсь. Дядя все оплатил, устроил мне взбучку. Я усвоил урок. Но, понимаешь, чертовски тяжело жить, считая каждый грош.

– Еще как понимаю.

– А я ведь теперь барон. Нищий барон без своего дома!

– «Черный дуб» всегда будет твоим домом, Даниэль.

– Я хочу продолжить учиться. Жить в столице накладно. Краски и холсты мне не даром достаются. Я хочу брать уроки у знаменитого заграничного портретиста. А это опять деньги – на путешествие, учебу! Титул тоже требует определенного образа жизни. Мне нужно достойно одеваться, встречаться в клубах с правильными людьми. Я уверен, что добьюсь признания. Но когда это будет!

Он тяжко вздохнул.

– Есть и еще некоторые проблемы… Да, деньги мне очень нужны, чтобы их решить.

– Ты не пробовал подрабатывать? Например, театральным художником? Да хоть маляром!

Даниэль скривился. Эта идея не пришлась ему по вкусу.

– Видать, придется, – угрюмо бросил он. – Ирис, я помогу тебе. Пусть поместье приносит доход. Не слушай, что говорить моя мать. У нее голова забита чем попало, к жизни она совсем не приспособлена. Ты только скажи , что нужно сделать, и я сделаю.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его Ирис. – Помощь мне потребуется. Напиши своим друзьям, предложи им комнаты.

– Сегодня же напишу. Нет – телеграмму отправлю!

На дорожке показалась знакомая фигура. Из рощицы вышел Рекстон; он возвращался после упражнений, потому что был в тонком свитере, на плечах полотенце, в руках гантели, волосы влажные от пота.

Когда Ирис его увидела, ее сердце тревожно и сладко замерло, а потом заколотилось с удвоенной силой.

А Рекстон, разглядев, кто сидит на скамейке, на миг замер, как будто в сомнении, но потом решительно подошел.

Он настороженно глянул на Даниэля, перевел взгляд на Ирис.

– Доброе утро, госпожа Диль, господин барон. Прошу прощения за свой внешний вид, я делал разминку.

– И охота тебе вылезать из постели так рано, чтобы махать гантелями? – удивился Даниэль.

– Все в порядке, госпожа Диль? – Рекстон выразительно повел глазами в сторону Даниэля.

– Да, Арман. Мы все обсудили и помирились.

– Я извинился, – добавил Даниэль с гордостью.

– Весьма рад, что вы преодолели непонимание, – серьезно сказал Рекстон.

На дорожке послышались шаги. Еще один человек вышел в сад в несусветную рань, и это была Софи. Она несла в руках тарелку с клубникой, которую собрала для своей госпожи к утреннему кофе.

Все оглянулись на нее. Рекстон с холодным изумлением измерил ее взглядом, как будто задался вопросом: что делает здесь эта девушка?

Она вздрогнула и попятилась; тарелка опасно накренилась, и ягоды посыпались на дорожку.

Ирис и Даниэль вскочили, чтобы ей помочь, но Рекстон их опередил.

Он бросил гантели, в два длинных шага подошел к горничной, присел рядом с ней и принялся поднимать и складывать ягоды на ее тарелку. Девушка настороженно глянула на него из-под длинных ресниц.

– Софи, будьте аккуратнее, – посоветовал он ей негромко.

Горничная вскочила и, прижав тарелку к груди, опрометью бросилась к дому. На дорожке остались лежать несколько раздавленных ягод.

Рекстон встал и проводил девушку зорким взглядом.

– Что с ней такой творится? – пробормотала Ирис.

– С горничными всегда какие-нибудь проблемы, – сказал Даниэль беспечно. – У мамы их уже штук пять сменилось. Эта еще лучше остальных. Ну, пока сестренка, – он шутливо толкнул ее в бок. – Увидимся за завтраком.

Даниэль ушел; Ирис осталась с Рекстоном. Тот кивнул и тоже сделал попытку уйти, но Ирис его окликнула:

– Подождите, Арман! Я искала вас.

– Чем могу помочь, госпожа Диль?

Ирис вдруг почувствовала сильное смятение. Уж слишком пристально смотрели на нее суровые глаза из-под густых бровей, и в вопросе его ей почудился неясный смысл.

– Вчера я обнаружила в кабинете барона что-то странное.

Она рассказала ему о находке. Рекстон выслушал ее, не перебивая, задумчиво обхватил подбородок пальцами.

– Раньше я не замечал этих цифр. Но у хозяина была привычка – оставлять записи и расчеты на любой удобной поверхности. Он писал на своих манжетах, на салфетках, на пригласительных карточках. Однажды исписал подоконник карандашом, потом было непросто его отмыть.

– И все же мне кажется, это какой-то шифр. Послание от моего отца!

– У вас богатое воображение, госпожа Диль. Обещаю, я зайду в кабинет и изучу то, что вы нашли.

– Это еще не все, – Ирис свела брови, прикусила губу и спросила решительно: – По поводу этой горничной, Софи. С ней явно что-то не в порядке. Она вечно заплаканная, вздрагивает. Ягоды вот эти!

– Вы все еще считаете, что я ее обижаю? Уверяю вас, ничего подобного я не делал. Постараюсь с ней поговорить и выяснить, что ее расстраивает.

– Вы сегодня проведете со мной второй урок этикета? – брякнула Ирис. Она потихоньку начала приходить в отчаяние от невозмутимости дворецкого.

И наконец-то добилась какой-то реакции.

Он улыбнулся – просто и открыто, без подвоха.

– Разумеется. Занятия нужно проводить регулярно и методично. Встретимся после ужина, если вы не возражаете. В течение дня у меня много работы.

– Там же? В малом салоне?

– Да. Сегодня поговорим об этикете бесед во время званого обеда. Мне пора, госпожа Диль. Скоро подаем завтрак.

Он быстро склонил голову – влажный локон упал ему на лоб – и пошел к дому. А Ирис вдруг стало легко и радостно на душе, и даже петь захотелось. Она чувствовала себя так, как будто ее пригласили на свидание.

---

*Эту хитрость описывает дворецкий Stanley Ager в своих мемуарах.


Загрузка...