Мой слуга Тень (СИ)

Глава 16. Драгоценное сердце

Ирис помотала головой, думая, что ослышалась. Пристально посмотрела на Армана. Тот молчал и тоже смотрел на нее. Ждал от нее каких-то слов.

Ирис неуверенно рассмеялась.

– Не человек? Вот так заявление. А кто же тогда? Демон? Тень во плоти? Автоматон?

– Последнее почти верно.

Она вытаращила глаза. Позвольте, неужели дворецкий не выдержал тяжелой работы и заговаривается? Считает себя автоматоном, механической куклой? Вот так да!

– Какой же ты автоматон, Арман? – мягко заговорила она. – Ты живой. Дышишь. У тебя бьется сердце, я слышала его стук. Ты ешь, пьешь. Устаешь. Злишься. У тебя теплая кожа. Все признаки человека.

– Прости, слишком драматично высказался, – признал Арман с легким смущением. – Да, разумеется, я человек. Но некоторые могут счесть иначе. Потому что после войны я стал человеком с некоторыми особенностями. Если люди узнают мою тайну, станут относиться ко мне с подозрением и недоверием. Мне придется уехать. Жизни мне здесь не будет. Ты слышала об артифисах?*

– Конечно. Даже встречала их. Да, многие не считают их людьми. Артифисов создавали из механизмов и… органов мертвецов, – голос Ирис дрогнул в конце фразы. – Рассчитывали получить универсальных рабочих и солдат, человекоподобных автоматонов. Но получили людей, более совершенных, чем мы с тобой, и это многим не понравилось. Но разве ты артифис? У тебя морщинки у глаз, родинка на шее, шрам на спине, – Ирис покраснела. Теперь Арман поймет, что она за ним подглядывала. – Артифисы совершенны, ранения и возраст почти не оставляют следов на их искусственной коже. И у них на спине есть скважина для ключа, а я у тебя ничего такого не заметила. Видела тебя, когда ты занимался гимнастикой…

– Я был рожден обычным путем от отца и матери. Но теперь я наполовину артифис. Ты видела мой шрам. Это след ранения, которое меня убило.

Ирис вздохнула.

– Теперь будешь утверждать, что ты поднятый некромантом труп?

– Не некромантом, а полковым доктором Гризвольдом и мастером Фуксом, создателем артифисов. Мне в спину попали осколки гранаты. Они разорвали легкие, перебили позвоночник, проникли в сердце. Я был мертв. К счастью, меня сразу доставили в лазарет, где дожидался свежих трупов мастер Фукс, чтобы провести опыт. Пройди чуть больше времени, он ничего бы уже не смог сделать. В лучшем случае получил бы заводного зомби.

Ирис содрогнулась, по коже пробежал озноб. Ей казалось, она спит под страшную сказку. Она всякого насмотрелась и наслушалась на улицах Сен-Лютерны, но темные разговоры о смерти и увечьях всегда были ей не по нутру. Ирис предпочитала яркость жизни.

– Продолжай, – попросила она онемевшими губами.

– Теперь я человек с механической начинкой, Ирис. И это дает многим основание не считать меня человеком.

– Что за глупость! Это всего лишь протезы. Как деревянная нога или стеклянный глаз. Ты же герой, ты пострадал на войне, чуть не погиб, но тебя вылечили!

– Увы, все сложнее. Помнишь, как люди относятся к артифисам? Их боятся, считают опасными и непредсказуемыми. Потому что они оказались не послушными машинами, а людьми с сильной волей и желаниями. Они боролись за свою свободу. Поэтому их больше не создают. А я теперь наполовину артифис. Я начинен механическими органами. Побывал на изнанке жизни. Практически был мертв два месяца, пока мастер Фукс и доктор Гризвольд не нашли кристалл, который запустил мое новое сердце. Помнишь, сегодня за столом зашел разговор о драгоценном камне, якобы спрятанном в доме?

– Ну да… клад, который все мечтают найти.

– Он здесь, Ирис.

Арман приложил руку к груди.

– Госпожа Мария настояла, чтобы барон отдал камень для моего спасения.

Ирис уставилась на его широкую грудь, обтянутую белой рубашкой. Пробежала взглядом по его плечам, рукам. Вот ладный, сильный мужчина, полный жизни. И он был мертвецом целых два месяца? А очнулся наполовину механизмом? И в груди у него – шестеренки и камень?

Она потрясла головой.

– Ты наверняка слышала о печально знаменитом мастере Жакемаре и его последователе Кланце. Они были первыми, кто стали соединять живое и неживое посредством сплетения эфирных аур предмета и организма. Чтобы пробудить механизмы, они использовали жестокие способы – забирали чужие жизни. Первым известным человеком, получившим железное сердце, был некий барон фон Морунген**. С тех пор прошло много лет, мастера династии Фуксов продолжили опыты, улучшали устройства. В результате были созданы артифисы и такие, как я. В наших механизмах используются кристаллы, заряженные эфирным полем. У барона Гвидо был подходящий изумруд – тот самый, оставленный в доме мастером Жакемаром. Барон отдал его ради меня. Барон не отличался щедростью и человеколюбием, им двигало любопытство изобретателя. Он даже дал механику Фуксу пару дельных советов, и тот ими воспользовался. Госпожой Марией двигала жалость. Она была привязана ко мне, как к сыну, – грустно закончил Арман.

– Теперь я понимаю, почему ты так предан этой семье.

– Да, обязан им жизнью. Но ни госпожа Грета, ни Даниэль ничего не знают. Никто не знает, кроме доктора Фалька – он наблюдал меня после операции, когда я вернулся в поместье. Теперь знаешь и ты. Мне бы не хотелось, чтобы о моих протезах стало известно другим.

– Но почему? – продолжала недоумевать Ирис. – Это же замечательное изобретение. Тебя спасли, дали жить полной жизнью! Или нет? – добавила она севшим голосом. – Как тебе живется с механическим сердцем?

– И с железным позвоночником, и каучуковыми легкими, – с кривой улыбкой добавил Арман. – Не беспокойся: я в прекрасной форме. Правда, год после операции заново учился владеть телом. Сейчас иногда мне досаждают боли в спине, но все реже. Тело привыкает к новому состоянию, процесс не быстрый. Зато теперь я выносливее обычных людей. Немного сильнее. Заодно избавлен от опасности заработать прострел в пояснице – профессиональную болезнь лакеев.

– Так в чем же дело, Арман? К чему тайна?

– Люди опасаются своих собратьев, которые стали другими. Несколько лет назад одна богатая дама приобрела дом в Альсингене. У нее был слуга-артифис. Ее вместе со слугой выжили в течение года. В Шваленберге служил в полиции патрульный с механическими руками. По требованию местных его перевели в другой город.

– Но откуда такие предрассудки?!

– Мы живем в мире предрассудков – тебе ли не знать. Что касается таких как я… «улучшенных людей», как называл нас мастер Фукс, – многие завидуют нашей «улучшенности», не думая о том, чем мы за нее заплатили. Другие считают эфирные кристаллы дьявольским подарком. Верят, что мы изменились и душевно, что мы ненадежны и непредсказуемы, и можем представлять опасность.

– Да ты самый надежный и предсказуемый мужчина на свете!

Арман усмехнулся.

– С «надежным» соглашусь, а «предсказуемый» оспорю. Не самый лестный комплимент для мужчины.

– Я в хорошем смысле, – Ирис положила ему руку на колено, и почувствовала, как напряглись его мышцы. – Тебя давно знают и любят в Альсингене. Неужели ты думаешь, что друзья тети Греты станут относиться к тебе с опаской и отвращением?

– Не хочу рисковать, – сухо сказал Арман. – Не только потому, что боюсь лишиться их расположения. Я нужен госпоже Эрколе и Даниэлю. И тебе. Если меня заставят уйти, вы останетесь без защитника.

– Ну, я-то уж могу о себе позаботиться, – проворчала Ирис. – Но если ты исчезнешь, я сильно огорчусь.

– И этот изумруд в моем сердце, – Арман опять приложил руку в груди. – Людям не понравится, что я ношу в себе фамильную драгоценность семьи Эрколе. Которая могла бы их выручить в трудную минуту.

– Можно подумать, они возьмут и распотрошат тебя, чтобы достать камень.

– Некоторые готовы на убийство ради денег, хотя и это меня не беспокоит. Я могу за себя постоять и смерти не боюсь. Уже был однажды мертв, и поверь – это не такое уж плохое состояние. Но жизнь, конечно, имеет свои прелести.

Ирис вздрогнула. Арман прав. В доме уже произошло одно убийство, в этом она была уверена.

Она приложила к вискам кончики пальцев и прикрыла глаза. А когда открыла, твердо сказала:

– Арман, ты хочешь защитить меня. Но и я обещаю: я тоже буду тебя защищать, если вдруг твой секрет выплывет наружу. Не дам этим старым болванам считать тебя механической куклой. Потому что ты человек, и ты намного лучше их всех, вместе взятых.

– Спасибо, Ирис, – мягко произнес Арман. – Но не нужно обещаний, потому что никто не знает, какие сюрпризы готовит жизнь. Буду благодарен, если ты не станешь распространяться о моих особенностях, однако решать тебе.

– Можешь на меня положиться! Я умею держать язык за зубами, когда дело касается чужой тайны. Я бываю несдержанной, лишь когда затрагивают мою гордость, – Ирис вздохнула. – Но всегда просчитываю последствия. Я не глупая болтливая девчонка, Арман. Это твой секрет, а не мой. Я ценю твое доверие. Но почему ты решил мне рассказать?

Арман молча вытащил из кармана сложенный лист бумаги, развернул его и протянул Ирис. Это был документ, составленный и подписанный нотариусом, под названием «Договор передачи имущества во временное пользование на протяжении срока жизни».

– Что это?!

– Я изъял его из бумаг, которые передал тебе нотариус Шеффилд. Да, я не должен был так поступать, но ты была для меня подозрительной незнакомкой. Изучи его. Камень, что заставляет биться мое сердце, все еще принадлежит семье Эрколе. А именно, тебе, поскольку барон назвал тебя наследницей. Ты получишь его обратно, когда я умру.

Ирис даже охнула, услышав эти слова. Они обожгли ее грудь крайне неприятным чувством. Быстро просмотрела документ и с трудом проглотила застрявший в горле комок.

– Выходит… твое сердце… принадлежит мне?

– Именно так, моя госпожа, – подтвердил Арман, и она уловила в его голосе нотку юмора.

Ирис подняла голову. Арман прижал ладонь к груди и скупо улыбнулся. В его глазах мелькнул непонятный огонек.

Ирис издала слабый смешок.

– Вот так признание! Такого мужчины мне еще никогда не говорили.

– Сложно поверить, что никто не отдавал тебе свое сердце. Наверняка ты разбила не одно.

Ирис помотала головой.

– Твое сердце со мной в безопасности, Арман.

– Я бы так не сказал, – заметил он вполголоса, и Ирис залилась жарким румянцем, когда поняла, сколько смыслов таит обмен их репликами.

Она попыталась что-то произнести, но язык словно примерз к небу.

Осторожно убрала руку с бедра Армана. Вдруг до нее дошло, насколько фривольным был этот жест. Или уже нет? Но внезапная неловкость затопила ее до кончиков пальцев и заставила выпрямиться и отвести взгляд.

В другой руке у нее был зажат договор на сердце Армана, она осторожно положила его на столик.

– И что теперь нам делать? – сорвался с ее губ вопрос.

Арман поднялся с кресла одним плавным, сильным движением, словно не провел весь день на ногах, обслуживая капризных господ. Встала и Ирис – куда более неуклюже. «Дружеское чаепитие», времяпровождение для бездельников, вымотало ее куда сильнее, чем день блуждания по улицам с сумкой, полной тяжелых кукол.

– Дел у нас очень много, – задумчиво сказал Арман. – Нужно выставить их приоритет и выполнять методично и не спеша. Нас ждут последние приготовления к приему постояльцев. Вот еще один документ… – он предъявил вторую бумагу официального вида, и Ирис взяла его с опаской, не зная, чего ожидать на этот раз.

– Я позаботился о юридической стороне твоего предприятия. Это письмо в Промышленный департамент Шваленберга, нужно заполнить форму и отправить ее, чтобы все было по правилам. Тебе придется получить лицензию и платить налог.

Ирис огорченно щелкнула языком. Она в жизни не платила никаких налогов и совершенно упустила из виду эту сторону бизнеса.

– Я уже подготовил бумаги, требуется лишь твоя подпись. Сложностей не будет, простая формальность.

– Это радует, – пробормотала Ирис.

– Разумеется, есть еще несколько важных вопросов… – Арман заколебался и нахмурился, и Ирис догадалась, что он не осмеливается озвучить.

– Очень важных вопросов, – заметила она. – Как то: тайна пропавшего пресс-папье и бандита в лесу. Тайна шкатулки барона. Тайна его смерти, черт побери!

Арман долго и внимательно посмотрел на нее, медля с ответом.

– Да, безусловно. Но я собирался поднять вопросы более насущные. О том, что нужно нанять Густаву помощницу на кухню, а также пригласить подрядчика глянуть на трещину в фундаменте.

Ирис вздохнула. Ну да, тут бытовых проблем навалом, игра в детектива отходит на второй план. Но как же хорошо, когда рядом есть такой вот приземленный, практичный мужчина, который успевает подумать обо всем на свете!

…Да еще и целуется потрясающе. Но вот его отстраненная манера общения, к которой он вернулся, ей не очень-то нравилась.

– И еще… – Арман вынул из кармана и третий лист бумаги – да он явился к ней основательно подготовленный!

– А это что?!

– Телеграмма от профессора Финеаса Диля. Ее доставили поздно вечером во время приема.

Ирис поспешно развернула листок и радостно вскрикнула.

– Отец приезжает завтра! Нужно встретить его на станции в одиннадцать. Я ужасно по нему соскучилась!

– С утра распоряжусь подготовить для него комнату и сам съезжу за ним.

– Арман, у тебя не механическое, а золотое сердце.

Он невесело улыбнулся.

– Я лишь выполняю свою работу, Ирис. Что ж, мне пора. Уже поздно, а день завтра будет непростой. Спокойной ночи.

Он направился к двери. Ирис разочарованно смотрела ему вслед. Поцелуй в кладовой и их разговор заронили в ее душу определенные ожидания, но Арман, кажется, не собирался их оправдывать. Он пошел спать.

– Подожди! – она бросилась следом и схватила его за рукав, но когда он остановился и вопросительно посмотрел на нее, Ирис не знала, что сказать.

– Еще раз спасибо, Арман. За помощь, за доверие… и за выволочку. Все это было мне нужно.

Он пристально посмотрел ей в глаза. А потом, не отводя взгляда, взял ее руку, поднес к губам, слегка наклонился с грацией хищника и поцеловал ее запястье. У Ирис сжало грудь, когда его прохладные твердые губы коснулись ее кожи, пальцы кольнула щетина, появившаяся на его подбородке к вечеру, а теплое дыхание пощекотало точку, где бился пульс. По телу Ирис пробежала волна жаркой судороги.

Дворецкий отпустил ее руку и выпрямился.

– Рад служить, моя госпожа, – произнес он своим глубоким голосом и ушел.

Ирис осталась стоять в дверях, приложив руки к собственному сердцу, которое билось, как будто искусный мастер заменил в нем мышцы на шестеренки, и они разом сошли с ума.

***

День выдался солнечный, но прохладный, и Ирис зябко куталась в шаль на продуваемой ветерком платформе станции. Поезд из столицы запаздывал. Арман стоял величественной суровой фигурой, в элегантном черном пальто до колен, сцепив за спиной руки. Он молчал и зорко всматривался вдаль, куда убегала лента железнодорожных путей.

Он молчал и по пути в Шваленберг. Сосредоточенно крутил баранку и сильно жал на педали. Ирис пыталась завязать пустой разговор о погоде и дороге, но Арман отделывался короткими ответами.

Конечно, ей хотелось говорить о другом. О его жизни человека с механической начинкой, о его военном прошлом, о том, как все случилось и что он чувствовал, пребывая на изнанке существования… и что чувствовал потом, когда он пробудился и стал привыкать к новому телу.

Но Армана как будто подменили за ночь. Сидя в машине, и теперь, стоя от него на почтительном расстоянии на платформе, она видела того же надменного дворецкого с бесстрастным лицом, кого встретила в день прибытия в «Черный дуб». И который так сильно ее взбесил своим снобизмом! Как будто ей приснилась вчерашняя страстная сцена в кладовой и оглушительные признания. Арман не желал возвращаться к прежней близости. Он отстранился, спрятался за маской вышколенного лакея.

Ирис поначалу решила не настаивать. Ему, конечно, не по себе от того, что он выложил свою тайну новой хозяйке. Неужели он чувствует себя ущербным? Нет-нет. Арман гордился тем, кто он есть, и был полон непревзойденного чувства собственного достоинства. Так что же тогда?

Ей надоело играть в молчанку. Она подошла к Арману и тронула его за локоть.

– Арман, я собираюсь рассказать отцу – Финеасу – обо всех странностях, что происходят в поместье. О смерти барона, о пресс-папье, обо всем. Кое-что я ему уже сообщила в письме. У Финеаса математический и одновременно поэтический склад ума, я ценю его мнение. Конечно, когда он не увлечен своими карточными прожектами, – добавила она с досадой. – Ты не возражаешь? Он может подсказать что-то толковое.

– Отнюдь… Ирис. Ты теперь хозяйка поместья и сама принимаешь такие решения. Не стоит спрашивать у меня.

От Ирис не укрылась короткая пауза. Он чуть не обратился к ней «госпожа Диль»! Да это просто невыносимо.

– Я буду у тебя спрашивать, потому что высоко ценю и твое мнение тоже, – сказала она с досадой. – Ты самый умный человек из всех, кого я только знаю, и при этом лишен недостатков моего отца.

Арман вежливо улыбнулся.

– Твоей тайной я с ним не поделюсь, не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, Ирис.

– Хотя на твоем месте я бы сама гордо объявила о своих «особенностях» на весь свет и заставила бы людей мной восхищаться.

– Предпочитаю заслужить восхищение за другие свои качества.

– Ты уверен, что никто в Альсингене не знает? А твой командир, майор Зейц?

– Он знает лишь то, что я был ранен и комиссован по состоянию здоровья.

– Думаю, в кабинете барона он искал тот изумруд. Интересно, что бы он сказал, проведай он, что это изумруд теперь у тебя в груди?

Арман едва заметно поморщился. Этот разговор его не радовал. Ирис же считала, что избыток такта только во вред. О некоторых вещах не нужно стесняться говорить, иначе они начинают казаться более ужасными, чем есть. Правда все делает проще и понятнее.

– Поезд, – Арман показал вдаль, где поднимался клуб дыма. Весело прогудел паровозный гудок.

Шипя и ревя, к платформе подлетел столичный экспресс, остановился, скрипя тормозами и пыхтя жаром, как сказочное чудовище.

– Отец! – взвизгнула Ирис и бросилась обнимать профессора Диля, который залихватски спрыгнул на платформу с чемоданом в руке.

– Здравствуй, дорогая. Отлично выглядишь. Деревенский воздух пошел тебе на пользу, – Финеас поставил чемодан на землю и расцеловал Ирис в обе щеки. Она с удовольствием вдыхала знакомый и родной аромат вишневого табака и столярного клея, неотделимый от ее отца.

Ирис отстранилась и придирчиво осмотрела профессора Диля. Профессор был причесан, выбрит, одет в поношенное, но приличное серое пальто. Щеки округлились, мешки под глазами уменьшились. В балагане Мореллей за ним явно хорошо присматривали, не давали проводить бессонные ночи и увлекаться спиртным.

Финеас прищурился и глянул за плечо Ирис.

– Представь же меня своему спутнику, дорогая, – попросил он.

Арман приблизился и пожал протянутую ему руку.

– Папа, это Арман Рекстон, дворецкий в поместье и… мой хороший друг. Он здорово помог мне обжиться в «Черном дубе».

– Рад знакомству, господин Диль, – Арман почтительно склонил голову.

– И я весьма рад, – пробормотал Финеас. Он смотрел на Армана настороженно, прищурившись, и даже как будто подобрался. Ирис кольнула тревога. Арман не понравился Финеасу? Мужчины изучали друг друга непроницаемыми взглядами.

– Прошу в машину, господин Диль, – пригласил Арман. – Вы наверняка устали после долгой дороги и желаете поскорей освежиться и отдохнуть. Позвольте ваш чемодан…

Арман поднял чемодан профессора и зашагал к автомобилю, держась сбоку и чуть поодаль, как и полагается слуге.

– Арман приготовил тебе чудесную комнату! – торопливо заговорила Ирис. – Он мастер на все руки. А вот наша машина. Тебе нравится?

– Ого! – непонятно усмехнулся профессор. Он обошел машину по кругу. – Когда-то это была «Сагитта», верно? Отличная модель. Но вижу, что с ней основательно поработали. Любопытно, любопытно…

– Барон Гвидобальдо был инженером-самоучкой, как и ты, – пояснила Ирис. – Это он поколдовал над машиной. В доме полно других его изобретений. Мне кажется, вы нашли бы общий язык.

– Не думаю, учитывая, что между нами стояла твоя мать, – сухо отозвался профессор, и Ирис прикусила язык. Она так свыклась с мыслью, что у нее было два отца, что ляпнула глупость, не подумав.

Арман распахнул дверцы и помог устроиться сначала Ирис, затем профессору. Занял место шофера и быстро, но плавно повел автомобиль домой.

Домой! – изумленно повторила эту мысль про себя Ирис. Да, теперь у нее есть дом. Свой и постоянный. И у Финеаса тоже. И какой дом! Сбылась ее мечта. Конечно, без осложнений не обошлось, и они еще не раз отравят ей жизнь. Но если мечта достается тебе просто так, без трудностей и препятствий, она теряет свою ценность. И что это за препятствия по сравнению с угрозами гангстеров и полунищим существованием! Ерунда. Теперь отец с Ирис, и вместе им ничего не страшно. А главное – у нее есть идеальный дворецкий, который всегда знает, как поступить. Теперь ей не нужно нести все тяготы мира на своих плечах.

От бьющего в лицо ветра, от скорости и солнца, и от мыслей о будущем Ирис вдруг почувствовала себя бесконечно счастливой.

---

*Подробнее об артифисах рассказывается в книге «Небесная танцовщица и капитан "Горгоны"»

**О железном сердце фон Морунгена рассказывается в дилогии «Железное сердце»