Мясная муха

34

Моп petit agneau prise!

«Мой маленький драгоценный ягненок», — переводит про себя Скарпетта. Ее сердце замирает при виде почерка Жан-Батиста, словно он сам присутствует в этом письме.

Она сидит на стуле с прямой спинкой возле распахнутого окна своей спальни. Столик напротив покрылся каплями от влажного морского воздуха. Скарпетта так долго не меняет позу, что поясница у нее затекла, и все мышцы напряжены до предела.

Письмо, письмо, письмо.

Она не без удивления отмечает, что у него красивый почерк, каллиграфический, строчки выведены черными чернилами. Нет ни одного зачеркнутого слова, на первый взгляд, ни единой ошибки. Должно быть, он долго писал это письмо, старательно выводил буквы, думая о ней, и эта мысль еще больше ужасает Скарпетту. Он думает о ней. Этим старательным почерком Шандонне открыто об этом заявляет.

Вы уже знаете о Батон-Руж, о том, что Вы должны поехать туда?

Но не торопитесь, сперва Вы приедете навестить меня. В Техасе.

Видите, я направляю Вас.

Ведь у Вас нет собственной воли. Можете думать по-другому, но это я управляю Вашим телом, каждое Ваше движение исходит от меня. Я внутри Вас. Почувствуйте!

Вы помните ту ночь? Вы свободно открыли мне дверь, а потом набросились на меня, не в силах смириться со своим желанием. Я простил Вас за то, что Вы лишили меня глаз, но Вы не можете отнять у меня душу. Она следует за Вами по пятам. Если захотите, сможете к ней прикоснуться.

Maintenant[16]! Maintenent! Время пришло. Батон-Руж ждет Вас.

Сначала Вы должны прийти ко мне, иначе будет поздно слушать мои истории.

Я поведаю их только Вам.

Я знаю, что Вы хотите, mon petit agneau prise! У меня есть то, что Вы хотите.

Через две недели меня не станет, и мне больше нечего будет сказать. Ха-ха.

Я хочу испытать восторг! Я хочу, чтобы Вы освободили меня!

Или я освобожу Вас, погружая зубы в Вашу мягкую округлую красоту.

Если Вы не придете ко мне, я приду к Вам.

С любовью и восторгом,

Жан-Батист

Ванная старого стиля с низким белым унитазом, белоснежными занавесками вокруг белоснежной ванны, светлые стены. Скарпетту рвет. Выпив стакан воды из-под крана, она возвращается в спальню, снова усаживаясь на стул. На белой бумаге письма вряд ли остались отпечатки. Он слишком умен, чтобы оставлять следы.

Скарпетта пытается забыть, как он ворвался в ее дверь, словно демон из ада, сейчас она уже не может вспомнить все детали той погони, погони за ней. В руках у него был железный молоток, такой же, каким она раскраивала кости тем женщинам, на вскрытии.

Тогда она была главным судмедэкспертом по делу убийств женщин в Ричмонде. Ей и в голову не приходило, что она может стать следующей. После того как Скарпетта чуть не умерла, ее воображение постоянно рисовало картину собственного искалеченного и избитого тела на столе для вскрытия, она не могла избавиться от этой мысли. Он бы не изнасиловал ее, потому что не способен на это, месть Жан-Батиста этому миру — убивать, уродовать, уподобляя всех своему собственному образу. Он — это воплощение ненависти к самому себе.

Она действительно спасла тогда свою жизнь, ослепив его. Ему повезло, что теперь он не видит своего собственного отражения в металлическом отполированном зеркальце, в которое, должно быть, смотрится каждый день в своей камере.

Скарпетта подходит к шкафу в холле, отодвигает от дверцы пылесос и вытаскивает чемодан на колесиках.