На крючке ярости

Глава 12

Ренард раздраженно поправил хвост на затылке, схваченный черной атласной лентой и тяжело вздохнул. Он уже давно отвык от длинных волос, давно привык быть все время лохматым, не взирая на попытки привести шевелюру в порядок, и сейчас патлы до плеч его откровенно злили.

Так и хотелось схватить первые попавшиеся ножницы, и… Но он не имел права.

Мужчина поморщился и, проведя ладонью по гладко приглаженным волосам, покачал головой. Нет, нельзя, нельзя нарушать ход событий, нельзя изменять прошлое даже в мелочах! В конце концов, он же хочет вернуться в нормальный мир, а не в черти что.

Еще бы понять, каким образом сделать это, где и кого из соратников искать… Да, он отдал распоряжение внимательно отслеживать все непонятные события, велел искать трех молодых людей, а сам подумывал съездить к Виктору, надеясь найти поддержку хотя бы в нем, но пока что по непонятной для себя причине медлил. Поиски же еще результатов не дали, да и не могли дать — распоряжение он отдал всего несколько часов назад.

Остается надеяться, что ребят найдут живыми… Они же ни черта не приспособлены к жизни в этом веке, они ничего не знают и не умеют! Да что там — ему самому здесь уже трудно, он давно отвык от такой жизни. Избаловался на различных, облегчающих жизнь технологиях, отвык от того, что когда-то было обыденным…

Стук в дверь прервал его размышления.

Баронет неспешно повернулся и, обнаружив осторожно заглянувшего в дверь верного слугу, вопросительно изогнул бровь. По этому человеку он тоже иногда скучал, был безмерно рад видеть его, но порыв сдержать сумел, дабы не вызывать подозрений.

— Прошу прощения, месье, но к вам пожаловал гость.

Рене с искренним изумлением моргнул. Кто бы мог заявиться к нему в столь неурочный час — а было уже не слишком рано, — он даже представить себе не мог.

— Кто?

— Ваш брат, месье, — слуга склонился в почтительном поклоне, а баронет совершенно растерялся. До сей поры он как-то наивно полагал, что в наличии у него имеется только сестра, откуда взялся какой-то брат, понять вот так навскидку было мудрено.

— Благодарю, — пробормотал он и, ощущая необходимость сказать что-то еще, быстро прибавил, — Проводите его сюда.

Слуга вновь поклонился и, не отвечая, удалился, оставляя хозяина в мрачных раздумьях.

Какой брат? Кто это? Кто мог так назвать себя? Если только…

Слуха коснулись чьи-то смутно знакомые шаги, и Рене вздрогнул. Шестой век! Время, когда все было не так, когда все было шиворот на выворот! Время, когда он дружил с тем, кто на деле был ему врагом, когда не понимал в происходящем ровным счетом ничего!

Когда злейший враг называл себя его братом.

«Все оборотни братья» — так он говорил всегда, и Ренард прекрасно это помнил. Как помнил и то, как этот человек опроверг сие утверждение, заявив, что никогда не был ему ни братом, ни родней. Что всегда хотел только использовать, пробирался с его помощью в высший свет Парижа, что лгал ему с самого начала!

А сейчас он пожаловал к нему в гости. «Брат»! Черт возьми, как же себя вести с ним?

Рене поспешно отошел к окну и, делая вид, что погружен в раздумья, уставился в него. В своих актерских способностях он никогда не был особенно уверен, в том, что сумеет изобразить приветливость, сильно сомневался, но прекрасно понимал, что выбора у него нет.

— Здравствуй, Рене, — знакомый до омерзения голос резанул по ушам, заставляя немного вздрогнуть. Баронет, натягивая на лицо дружескую улыбку, неспешно обернулся, в упор взирая на своего ярко-рыжего «родственника».

— Здравствуй, Чес, — в тон ему ответил он и, спеша смягчить впечатление, прибавил, — Прости, я сегодня немного задумчив. Не обращай внимания.

Чеслав чуть повернул голову и, искоса глянув на собеседника, неспешно кивнул, показывая, что состояние его он видит.

— Это заметно. Ты и говоришь как-то не так… как обычно. Что-то случилось?

— Нет-нет, ничего, — Ренард заставил себя улыбнуться и приветливо указал на одно из кресел, — Присаживайся. У меня была Ада, немного озадачила своими делами… так, ерунда. Как твои дела?

— Хорошо, — рыжий легко пожал плечами и, с размаху упав в кресло, легко взмахнул рукой, — На улице такой туман, ты не представляешь! Вроде бы не сыро, и дождей не было — ума не приложу, откуда он взялся!

— Да, я вижу, — отстраненно заметил мужчина, — В Париже иногда поднимается туман, бывает… да, наверное, и во всем мире такое случается. Ты пожаловал по делу или просто в гости?

Чеслав удивленно подался вперед, недоверчиво изучая его взглядом. Поведение баронета все-таки ставило рыжего в тупик, и как реагировать он не знал.

— Рене, ты и в самом деле излишне задумчив сегодня. Я ведь каждый день хожу к тебе, мне казалось, ты всегда мне рад…

Ренард, спохватившись, поспешно изобразил приветливость.

— Конечно, Чес, конечно, я рад тебе! Очень рад, я просто… в самом деле сегодня немного не в себе, — он помялся с секунду, и выдавил из себя, — Извини. Как там твой Ан?

Чес усмехнулся, откидываясь на спинку кресла. Желтые глаза его загадочно сверкнули.

— Ты по-прежнему ревнуешь меня к нему? Ан в порядке, не беспокойся, у него все хорошо. Что тебя так обеспокоило сегодня? Что-то случилось с Адой?

— С ней все в порядке, — Рене быстро улыбнулся, пытаясь не выдать своих истинных чувств, лихорадочно размышляя, как бы избавиться от приятного посетителя, — Она просила меня побеседовать с Виком, чтобы убедить того съехать от его родителей. Ума не приложу, как сделать это, Виктор упрям… — он на секунду сжал губы. Черт возьми, что он несет? Ох, и приволокло же этого мерзавца на его голову… Впрочем, радует одно — судя по всему, Чеслав не узнает в нем его же самого из будущего, а значит, сам он, так сказать, «местный», не прибывший из нормального времени. Возможно, это упрощает ситуацию…

— Ну, насколько мне известно, у Виктора пока даже места нет, куда он мог бы перевезти жену, — Чес пожал плечами, закидывая ногу на ногу, — Как по мне, так тебе следовало бы скорее поговорить с сестрой, Рене. Ее желание иметь свой дом понятно, но не всегда желания женщины совпадают с возможностями мужчины, увы, увы… Хм. Как странно. Мне казалось, окно у тебя закрыто.

Ренард удивленно оглянулся на плотно прикрытые ставни и пожал плечами. Слова собеседника показались ему странными.

— Так и есть.

— Тогда откуда в комнате туман? — рыжий нахмурился, озираясь. Баронет, ничего не понимая, осмотрелся сам и, обнаружив, что стоит по колено в белесом облаке, недоуменно моргнул.

Происходящее и в самом деле представляло собою загадку, ничего подобного в своем прошлом мужчина не помнил, и как реагировать на происходящее, представлял себе слабо.

— Да… — неуверенно пробормотал он, — Странно…

Чеслав поднялся из кресла, глядя на него с неожиданным беспокойством.

— Рене, ты… — голос его неожиданно смазался, отдалился и постепенно затих. Да и самый облик рыжего вдруг размылся, постепенно тая, становясь все более и более эфемерным.

Ренард, ничего не понимая, завертел головой, шагнул вперед… и внезапно оказался в знакомом сизоватом тумане, том самом, что сопровождал его путешествие сюда.

Душу на несколько бесконечно сладких мгновений затопила радость. Его друзьям как-то удалось вернуть все на круги своя, он сейчас окажется дома, все снова станет как прежде! Ну его к черту, это путешествие в прошлое, справятся они с Чеславом и без Рейнира! Если только…

Додумать он не успел. Туман рассеялся также внезапно, как и появился.

Рене недоверчиво осмотрелся и, шагнув вперед, аккуратно потрогал кресло, где несколько мгновений назад сидел рыжий оборотень. Несколько мгновений… или часов, дней, если не недель?

Он понимал, что произошло, хотя и не совсем представлял себе, как это могло быть возможно — время перескочило с одного эпизода на другой, перелистнулась большая страница книги его памяти, но как, как?? Разве что Дэйв в будущем сумел что-то придумать, смог как-то помочь хозяину… Интересно, отразилось ли это на других, попавших сюда? И, если да, то какой сейчас период времени? Насколько вперед он отправился…

Снова послышавшийся стук в дверь заставил баронета, дернувшись, велеть войти чуть дрогнувшим голосом.

Заглянул слуга, склоняясь в почтительном поклоне.

— Прошу простить за беспокойство, месье. Мне сообщили, что интересующих вас молодых людей недавно видели близ одной из окружных деревень. По слухам, видели их в компании беглого каторжника.

— Твой ход, Ан.

Анхель вздрогнул, будто очнувшись ото сна и, окинув непонимающим взглядом окружающее его пространство, остановился на шахматной доске с расставленными фигурами. Затем неспешно поднял глаза на своего противника и, не в силах сдержать эмоций, широко улыбнулся, немного подаваясь вперед.

Чеслав выглядел точно так же, как и полторы тысячи лет спустя — все те же огненно-рыжие волосы, те же ярко-желтые глаза, та же загадочная полуулыбка на губах… И все же казался неоспоримо моложе того Чеслава, с которым ворас расстался, отправляясь в прошлое. Сложно сказать, что именно изобличало в нем «аборигена» этого времени — другая ли одежда, другой ли взгляд, или, может быть, какие-то другие, не совсем привычные жесты… но все-таки было ясно, что этот Чес — не тот. Другой. Прошлый! Как удивительно…

— Чес… — Анхель покачал головой, не в силах скрыть улыбку, — Ты… ты…

— Что такое? — оборотень, явственно недоумевающий, вопросительно вскинул брови, — Что с тобой такое, Ан? Ты какой-то… другой сегодня, и я, признаюсь, не могу понять, в чем дело. У меня чувство, будто моих друзей постигла эпидемия — Рене тоже вел себя странно, когда мы недавно виделись с ним!

— Насколько недавно? — ворас проницательно прищурился, было, однако, тотчас же и нахмурился, вновь оглядывая окружающую обстановку, — Подожди… Что сейчас происходит в мире? Чес, скажи… Де Нормонд еще не выстроил замок?

Чеслав изумленно заморгал.

— Кто такой де Нормонд?

— Значит, еще нет… — Ан задумчиво потер подбородок и, опустив взгляд на шахматную доску, рефлекторно переставил одну из фигур, — Если бы да, ты бы уже знал, кто он такой. Значит, время еще есть… А что поделывает Рене Ламберт?

Оборотень чуть повернул голову, окидывая собеседника долгим подозрительным взором искоса.

— Ан… — он осторожно кашлянул, — Скажи… Что, во имя всех чертей, с тобой творится?! Я минут пятнадцать назад рассказал тебе о том, что сестра Рене не желает жить у родителей мужа, что он не знает, как поговорить об этом с Виктором… Погоди. Я забыл фамилию этого Виктора, но, кажется, там было что-то похожее… де, де…

Анхель усмехнулся, уверенно опуская подбородок.

— Именно. Виктор де Нормонд, который выстроит замок на том самом холме среди поля, где ты так любишь бывать… — он прищурился, любуясь растерянностью на лице друга, — Поражен? Хочешь спросить, откуда мне это известно?

Рыжий медленно кивнул, вглядываясь в собеседника со все возрастающим подозрением и, вместе с тем — с недоумением. В том, что Анхель не наделен магической силой, Чеслав был уверен на сто процентов, не сомневался в этом, и слова его, его убежденность в том, что описываемые события непременно произойдут, вызывали вполне закономерное изумление.

— Ты говоришь так, словно вдруг начал предвидеть… — парень покачал головой, — Но это же невозможно! Ан, такой дар развивается не сразу, он пробуждается постепенно, и ты мне никогда не говорил…

— Тихо, тихо, Чес! — Анхель, смеясь, поднял обе руки, призывая друга сбавить обороты, — На деле все намного проще, чем кажется, поверь мне. Я не начал предвидеть, нет… Я знаю о том, что будет в будущем, потому что сам пришел из него.

Повисло молчание. Чеслав растерянно созерцал лучшего друга, пытаясь понять, можно ли верить его словам, перебирал в уме разные варианты, и не знал, на котором остановиться. Слова Мактиере будили в его душе изумление и недоверие, смутное подозрение и робкую надежду.

Или Анхель сошел с ума, или он не лжет… Но как это возможно? Кто на такое способен??

— Ну, что ты так смотришь на меня? — маркиз вздохнул и, поднявшись из кресла, прошелся по комнате, засовывая руки в карманы, — Понимаю, тебе сейчас затруднительно поверить в это, Чес, ты ведь еще так молод!..

Оборотень замотал головой и, прерывая собеседника, вскочил на ноги сам.

— «Молод»? Ан… если ты говоришь правду, если это… то из какого же ты тогда будущего??

— Очень далекого, — ворас быстро улыбнулся и легко повел плечами, — Такого далекого, что даже представить себе сложно… Полторы тысячи лет вперед, Чес. Оттуда я пришел, и туда вернусь, когда закончу то, зачем явился.

Чеслав отшатнулся, потрясенно созерцая его, оглядывая с головы до ног.

— Но ты… тогда ты, должно быть, стал очень силен, да?.. Если ты способен вот так вот, запросто, вернуться из своего будущего в мое настоящее… Ан, ты стал действительно сильным магом!

Анхель хмыкнул и покачал головой.

— Ничего подобного. Магия, которой я воспользовался, исходила не от меня, а от моих злейших врагов… Двух наследников проклятого рода, двух, черт бы их побрал, маркизов ла Бошер! — он выдержал паузу и внушительно добавил, — Венсена и Антуана.

Чес растерялся еще больше и, зажмурившись, потряс головой, пытаясь сообразить, о чем говорит друг.

— Как… но, подожди… Венсен пропал, а Антуан… хочешь сказать, оба они проживут больше тысячи лет?? И ты… и… — он внезапно вспомнил слова друга о своей молодости, и побледнев, севшим голосом прибавил, — И я?..

Ворас мягко улыбнулся и, остановившись за креслом, облокотился на его спинку, с любопытством вглядываясь в собеседника.

— Ты предупреждал, что будешь изумлен, но я даже представить себе не мог, что настолько… — задумчиво вымолвил он, и внезапно решительно хлопнул в ладоши, — Хорошо! Садись, Чес, налей себе выпить, и слушай очень внимательно — я расскажу тебе все, через что мне уже довелось пройти, а тебе лишь предстоит. Расскажу, потому что ты уверил меня, что когда я вернусь, ты забудешь обо всем…

Чеслав сглотнул и, предпочитая ограничиться простой водой вместо предлагаемого спиртного, подтянул колено к груди, приготавливаясь слушать.

Анхель помолчал, созерцая его. Как непохож был этот парень, совсем еще молодой, на того матерого волка, дикого хищника, в какого он превратится по прошествии полутора тысяч лет! Как изменит его время, как быстро сотрется это очаровательное, детское выражение с его лица, как скоро эти желтые глаза перестанут смотреть так удивленно и так наивно…

Да, им пришлось пройти жестокую школу. Очень жестокую, и очень необходимую.

— Не случись с нами этого всего, мы бы не стали теми, кто мы есть… — задумчиво вымолвил мужчина и, тяжело вздохнув, нахмурился, — Слушай.

…Рассказ занял ожидаемо много времени — объяснить требовалось многое, особенно при учете того, что в этом Чеславе ворас надеялся обрести верного союзника. В конечном итоге, ни от кого иного помощи ждать в шестом столетии не приходилось, а Чеслав и в эти годы был уже довольно силен. Еще немного наивен, но уже очень силен.

— И вот я здесь, — Анхель завершил свое повествование, и легко пожал плечами, — И рассчитываю на твою помощь. Венсен здесь, в этом времени, ты сделал так, что он попал в свое собственное тело — в тело каторжника, а я теперь знаю, где искать его! Если мы убьем этого проклятого ла Бошера, а потом уничтожим Антуана — мы положим конец обоим чертовым родам! Навсегда, навеки… К тому же, я знаю, где искать мальчишку.

— О каком мальчишке ты говоришь? — голос Чеслава прозвучал несколько отстраненно: оборотень был мрачен и довольно задумчив, — Как я понял, Антуана из твоего времени ты тоже так называешь, уточни.

Мактиере пренебрежительно махнул рукой.

— Я говорю о том мальчонке, которого моя непутевая сестрица родила от Леона. О любимом внуке Антуана ла Бошера, о том, с кого начался весь чертов род, потомки которого так расплодились на этом свете!

Чес устало вздохнул и покачал головой.

— И через столько лет… — сорвался с его губ тихий шепот, — Полторы тысячи — это огромный срок, Ан. И ты, спустя столько лет, все еще не можешь забыть о своей мести? Когда же ты успокоишься, брат? Когда перестанешь желать смерти даже невинным детям, когда оставишь в покое потомков ла Бошера?

Анхель примолк, изучая собеседника растерянным взглядом. Такой реакции от него он не ждал, и сейчас ругал себя за то, что забыл о том, каков был его названный брат в прошлом, не подумал, как он может прореагировать.

— А я и забыл, что в эти дни ты еще испытывал к ним жалость… — медленно проговорил он и, безрадостно усмехнувшись, на миг сжал губы, — Ты изменишь свое мнение, брат. Изменишь его, поверь мне, ты поддержишь меня целиком и полностью, может быть… даже сверх того. Ибо если в будущем я не желаю трогать не имеющего ко всему этому отношения Анри, ты жаждешь его смерти…

— А ты не думаешь, что если ты оборвешь жизнь этого ребенка — твоего племянника, сына твоей сестры — ты уничтожишь и своего друга? — рыжий резко вскинул голову, испытующе глядя на альбиноса, — Не подумал, что убив одного ребенка, убьешь и сотни других детей, тоже не имеющих отношения к твоей мести? Одумайся, Ан! — он покачал головой, — Я не прошу тебя щадить Венсена — в конце концов, он твой исконный враг, он сын твоего врага… и тем более, я не прощу тебя щадить Антуана. Этот старый мерзавец заслужил смерть за то, что сделал с тобою, тут ты прав. Но ребенок не имеет отношения к твоей мести.

Анхель промолчал и, отвернувшись, чеканным шагом подошел к окну, сверля его мрачным взглядом. Отвечать Чеславу — этому Чеславу, удивительно доброму и сочувствующему, совершенно не похожему на себя самого! — не хотелось, но справедливость его слов мужчина отвергать не мог.

А ведь действительно… Если он убьет этого мальчишку, бастарда Леона ла Бошера, он невольно оборвет и жизнь Анри. Потому что у него не будет потомков, потому что на свет не появится Альжбета, не произведет Антуана… И не будет Татьяны, а значит, не будет и ее сына — его хорошего друга, которого он клялся не убивать, которого он не имеет права убить!

— Я не могу убить Анри, — голос его прозвучал глухо, — Он… спас меня, спас мне жизнь, как я могу оборвать его?.. Его семья… его дед, Венсен — все они обречены, может быть, даже его мать! Но Анри… — он сжал губы и, покачав головой, принимая решение одновременно со словами, рывком повернулся к собеседнику, — Скажи мне, Чес — не слышал ли ты в последнее время вестей о побеге с каторги? Если Венсен еще там, или даже он где-то в пути — он беззащитен, ибо это его тело еще не обладает силой, а значит, мне ничто не мешает убить его! И, пожалуй… — мужчина стукнул себя пальцем по губам и коварно улыбнулся, — Мне не помешало бы найти и троицу из будущего, бродящую где-то по просторам Франции. С ними, думаю, проблем будет еще меньше.

— Ты говорил, что один из мальчишек — маг, — напомнил Чеслав, внимательно следя за названным братом, и тихо радуясь тому, что, видимо, сумел его переубедить, — Это может быть опасно.

— Не думаю, — ворас широко, совершенно безжалостно улыбнулся, — Людовик, бедняжка, скоро потеряет свою силу — этот мир не подходит ему. Конечно, он может добраться до твоего заветного холма и, так сказать, подзарядить батарейки, но для этого ему следовало бы быть капельку умнее. Но мальчишка глуп… и глупость его погубит.

Чес, решительно не понявший странной фразы про какие-то «батарейки», скупо улыбнулся и чуть пожал плечами. Происходящее пока продолжало представлять для него загадку, однако, он надеялся в ближайшем будущем во всем разобраться.

Анхель же, между тем, продолжал что-то говорить, рассуждая о собственных планах и о неизбежном проигрыше своих врагов. А потом вдруг неожиданно замолчал и, прямо взглянув на изумленного друга, совсем другим голосом прибавил:

— Одно мне непонятно… Как они сумели переместить меня вперед во времени, если силы такой у них здесь нет?

Роман поежился и, обхватив себя руками, бросил быстрый печальный взгляд на камзол, в который по-прежнему куталась Татьяна. Нельзя сказать, чтобы парень слишком уж мерз — в конечном итоге, его организм был приспособлен переносить и более низкие температуры, — но все-таки в камзоле сейчас чувствовал бы себя не в пример уютнее.

Но — увы!

— Все лучшее — девушкам, — недовольно пробурчал он и, оглядев поле, немного насупился, — И что хотите говорите мне, а я уверен — это другое поле! Здесь трава другого цвета.

— Может, ее просто злые люди за ночь перекрасили, — Луи широко зевнул и, потянувшись, обнял себя руками. Он, в отличие от брата, прохладу ощущал и очень жалел, что, опять же в отличие от него, камзол с собой захватить даже и не подумал. Да и вообще следовало бы одеться… попроще, отправляясь в шестой век, ибо удобная и простая рубашка юноши, его дорогие джинсы, и не менее дорогие ботинки производили среди местных жителей фурор не меньший, чем наряд Татьяны. Девушка, которая по сию пору имела возможность спокойно пользоваться старинными платьями из гардероба несчастной Мари, в путь отправилась тоже в чем-то более или менее удобном — простых джинсах и кофточке, которая при всем желании бы не сошла за средневековую. Что уж говорить о том времени, где они оказались — здесь даже камзол Романа казался чем-то совершенно невиданным и невероятным.

— Представляете — спали мы себе спали, и даже не слышали, как вокруг нас бродили туда-сюда злобные людишки с ведрами краски, — продолжил изощряться Людовик, сам заинтересованно озираясь, — А еще они украли лес. Точно помню, он был вон там, — здесь парень вытянул руку, указывая куда-то в правую сторону, затем той же рукой и махнул, — Хотя мы бы в него все равно не пошли. Но вообще, замечу вам, дорогой брат, что мысль вполне здравая — поле явно не то. Постороннее какое-то.

— И что это значит? — Татьяна, несколько утомленная остротами своих спутников, тяжело вздохнула, кутаясь в камзол, — Каким образом мы могли попасть на другое поле?

Роман красноречиво откашлялся и, горделиво выпрямившись, поправил воображаемые очки.

— Это очень интересный вопрос, мадам студентка, поэтому я склонен сделать вам неприличное предложение. Давайте дружно поразмыслим, что же могло случиться, и как нас угораздило, не просыпаясь…

— Да подожди ты, — девушка, досадливо отмахнувшись от интантера, поднялась на ноги, озираясь кругом, — Помните… помните, поднимался туман? Я удивилась еще, но значения этому особенного не придала. Похоже, туман был радиоактивным… — сообразив, что сама несет бред в духе братьев де Нормонд, Татьяна прикусила язык.

Роман с Луи, абсолютно довольные беседой в таком стиле, переглянулись и, заухмылявшись, с самым серьезным видом принялись наперебой кивать.

— Да, да, туман был ядовит и загрязнен, наверное, здесь где-то рядом завод химический какой-нибудь… Надо было респираторы с собой взять, но кто же знал, что прошлое нас так неприветливо встретит?

Татьяна, не слушая своих упражняющихся в остроумии шуринов, продолжала озираться. Поле ей тоже казалось незнакомым и, в отличие от парней, она этому придавала немалое значение, откровенно беспокоясь. Куда и почему они могли переместиться, было совершенно непонятно, что теперь с этим делать — тем более. Надо было что-то решать, как-то действовать, желательно разумно и здраво, а два обормота, путешествующие с ней, вместо этого только и делали, что шутили.

— Ребята… — внимание девушки что-то привлекло, и она осторожно помахала рукой своим веселым спутникам, — Там, по-моему, кто-то идет.

Парни, уже договорившиеся непонятно до чего, одновременно уставились на нее, затем удивленно переглянулись.

— Ну и что? — Роман пожал плечами, — Нет, я, конечно, понимаю, мы узурпировали этот век, коварно переделали его под себя… но лично я людям бродить не запрещал. Луи?

— Я тоже! — торопливо открестился от лавров тирана юный маг, — Пусть себе ходят, они нас боятся, а мы их можем спокойно игнорировать. Чего тебя смутило?

Татьяна, не слушая шутников, чуть склонила голову набок, вглядываясь более пристально и хмурясь.

— Фигура уж какая-то больно знакомая… — пробормотала она и, не давая молодым людям ответить, внезапно решительно зашагала к приближающемуся нетвердым шагом незнакомцу.

Людовик тяжело, обреченно вздохнул и покачал головой.

— Нет, ты знаешь, вообще я уже привык к ее замашкам, — доверительно сообщил он брату и, поманив его, направился следом за девушкой, — Но бросаться на всех встречных алкашей…

Роман, к его удивлению, не прореагировал, сам присматриваясь к загадочному силуэту, явственно движущемуся в их сторону.

— А она права… — пробормотал парень по прошествии нескольких секунд, — Фигура и вправду какая-то знакомая.

Девушка все прибавляла шаг. С каждым мигом, с каждой секундой в душе ее просыпалась все бо́льшая и большая радость узнавания, она убеждалась все сильнее и сильнее, уверялась, что знает, знает приближающегося человека так хорошо, как только возможно знать.

Широкие плечи. Сильные руки. Чуть пружинящая, откровенно кошачья походка — и это даже не взирая на ее шаткость! Только волосы коротки, да и… лицо бледновато.

Сообразив, что старый знакомый находится почти на грани обморока, Татьяна рванулась с места, как камень, выпущенный из пращи, бросаясь к нему со всех ног.

— Винс!

Мужчина остановился и, прижав ладонь к виску, с видимым трудом тряхнул головой, пытаясь сфокусировать взгляд. Лицо его осветила слабая тень улыбки.

Он попытался двинуться вперед, попробовал прибавить шагу, но, сообразив, что быстрее, чем бегущая девушка, двигаться все равно не сможет, махнул рукой и остался на месте.

Татьяна, поначалу заулыбавшаяся, но по мере приближения все больше и больше тревожащаяся, наконец, резко затормозила рядом с ним, и потрясенно коснулась ладонью его щеки.

— Господи, Винс… что с тобой произошло?

Хранитель памяти, вернее, будущий хранитель памяти, коль скоро сейчас он им еще не являлся, выглядел ужасно. Короткие волосы его сбились в сплошной кровавый колтун, слиплись, и совершенно не скрывали рану на голове; лицо было бледно, как мел; одежда испачкана в крови и грязи, да и на ногах мужчина стоял с явным трудом.

Парни, подоспевшие следом за спутницей, окинув его долгими выразительными взглядами, переглянулись; Роман длинно присвистнул.

— Ну, кот, ты краса-авец…

— Ага, — Луи обалдело покачал головой, — В таких случаях говорят — краше в гроб кладут. Что случилось-то?

— А что со мной могло случиться в этом веке? — Винсент раздраженно тряхнул головой и, пошатнувшись, ухватился за плечо мигом пришедшей ему на помощь Татьяны, — Каторга! Зато я понял, что имею полное право ненавидеть родного отца… ладно, не важно. Вы-то как? Почему одни, где Альберт?

Ребята переглянулись; Татьяна тяжело вздохнула.

— Вообще-то, мы надеялись это спросить у тебя… — неловко пробормотала она, — Понимаешь… Луи предположил, что все, кто в этом мире существовал, оказались в своих телах. Судя по тому, что мы видим… — она красноречиво оглядела собеседника, — Так оно и есть. Но где Альберт — мы не знаем.

— Странно… — Винс кашлянул, старательно собирая мысли в кучу и сделал несколько глубоких вздохов, — Очень странно. Если дело действительно в парадоксе, он должен был бы оказаться вместе с вами — своего тела у него в этом мире нет. Если только…

— Погоди! — Людовик, сдвинув брови, упер руки в бока, — Так ты знаешь о парадоксе? Винс, черт возьми! Ты же бывалый кот, путешественник во времени, как ты мог так облажаться?!

— Я?! — мужчина закашлялся от возмущения и, прижав ладонь к виску, раздраженно воззрился на юношу, — Причем здесь вообще я?! Чеслава благодари — это он в нашу с Альбертом магию влез! Скотина рыжая…

Повисло недолгое молчание. Путешественники растерянно переглядывались, пытаясь придумать, как реагировать на слова друга, пытаясь и чувствуя, что сделать это не в силах.

— Но как же… — девушка сглотнула, — Он же… как он выбрался?..

— Должно быть, ему помогли, — мрачно откликнулся Винсент и, тяжело вздохнув, вспомнил, — Да, кстати, здесь должен быть еще и Курк. Он запустил птичку следом за вами, поэтому мы и не могли остаться там… пришлось идти, не взирая на опасность.

— Вот она — истинная кошачья самоотверженность! — Роман утер воображаемую слезу умиления и, тотчас же озадачившись, почесал в затылке, — Странно, не знал, что дяде она свойственна. Кстати, а что насчет другого дяди? Если с неродным все понятно, что ничего не понятно, то с Риком-то уж должна бы быть хоть какая-то определенность!

— Да-да, он же в этом веке вполне себе жил, — поддержал брата молодой маг, — Ой, и вообще, Винс, у нас к тебе столько вопросов, что за пять минут не уложишься! Давайте лучше где-нибудь сядем на пенек, выпьем чаю, поедим… только у нас, правда, нет ни чая, ни еды, но это дело поправимое.

Винсент, окинув парня долгим взглядом, неожиданно вздохнул и неодобрительно покачал головой. Судя по всему, он прекрасно понимал, каким образом Людовик намерен добыть пропитание вкупе с чаем, и способа этого всецело не одобрял.

— А ты бы поосторожнее здесь с магией, мальчик, — мрачновато вымолвил мужчина, — Не ровен час, на охотников за головами нарвешься, были такие и в это время… Мне кажется, они во все времена были. А твои силы не бесконечны, Луи, если ты не найдешь способа поддержать их… Хм. Кстати, может, тебе наведаться на тот холм, где после будет замок? Чес там силу черпал, Альберт тоже — глядишь, и тебе удастся. Тем более, что мне в любом случае путь надлежит держать именно туда — я же должен встретить Рейнира! И постараться не кинуться ему на шею с радостными воплями… — здесь он элегически вздохнул, и неожиданно сменил тему, — Кстати, вы не в курсе, как это мы так вдруг внезапно встретились? Меня вроде совсем недавно огрели по башке, и я отключился, а прихожу в себя — и я уже не на каторге. Странно.

— И когда главный эксперт по путешествиям во времени начал спрашивать, как мы куда-то переместились, я понял, что дело плохо, — замогильным голосом известил виконт де Нормонд и, тяжело вздохнув, тряхнул головой, — Ну, предположим. Ты ничего не знаешь, мы ничего не знаем, и вообще неизвестно, как мы тут оказались и что тут забыли… Но надо же мыслить конструктивно!

— Я не умею, — мигом отмежевался Луи, — Я уже пробовал. Татьяна?

Девушка, искренне возмутившись, негодующе фыркнула.

— Почему в компании трех мужчин конструктивно думать должна девушка? Роман предложил — вот пусть он и думает!

— Я предложил не думать, а мыслить, — каверзно ввернул интантер, — И, вообще-то, хотел только сказать, что нам следует для начала хотя бы собрать всю нашу команду в одном месте. Предлагаю избушку Рейнира — уверен, старик нам всем будет очень рад.

— Определенно, — буркнул в ответ Винсент и, тяжело вздохнув, вновь пошатнулся, прижимая ладонь к виску, — Да… Староват я уже для каторги, отвык от таких приключений. Да и с короткими волосами неудобно, не понимаю, как я жил в эти времена?

Татьяна сочувственно оглядела дядю и, вздохнув, покачала головой. Он и в самом деле выглядел не лучшим образом, был явственно измучен и обессилен, хотя и старался еще держать себя в руках, и как помочь ему, она представляла слабо.

— Я даже не знаю… — девушка куснула себя за губу, — Может, нам попытаться как-нибудь помочь тебе? Луи может создать бинт там, или какую-нибудь заживляющую гадость… и, кстати, Роман тоже этим умением не обделен.

Виконт усмехнулся и, впервые в этом времени ощущая необходимость расписаться в собственной слабости, чуть покачал головой. Он молчал всю дорогу, он подтрунивал над братом, над девушкой, но не говорил о том, что чувствует сам, он не желал еще больше сгущать краски.

Но теперь, должно быть, пришло время покаяться.

— Это вряд ли, — негромко промолвил он, растягивая губы в спокойной улыбке, — Спешу напомнить, Татьяна, что в шестом веке ни меня, ни моих братьев на этом свете еще не было, здесь не было даже нашего многоуважаемого дядюшки, обратившего меня и Эрика в интантеров! В общем… — он на миг замялся, а потом обреченно махнул рукой, сознаваясь, — Давненько я не чувствовал себя почти обычным человеком.

Все взгляды обратились к нему. Людовик, даже в мыслях не державший, что с его братом может произойти нечто подобное, свято уверенный, что поддержку в его лице все-таки имеет, испуганно приоткрыл рот, недоверчиво вглядываясь в него. Винсент нахмурился и, покачав головой, вздохнул. Татьяна растерянно заморгала, не находя слов для достойного ответа.

И, как ни странно, именно она в итоге первой подала голос.

— «Почти»?..

Виконт задумчиво почесал в затылке.

— Ну, я не мерзну, когда вы с Луи дрожите от холода, не испытываю особенного голода, да и вообще, кажется, по сию пору бессмертен… но что-то создать мне слабо́. Я надеялся, что с крутым магом в лице моего брата мы обойдемся и без этих моих способностей, но теперь… — парень на миг примолк, и неожиданно весело улыбнулся, — Теперь нам всем предстоит идти, искать заветный холмик, где Луи может подзарядить батарейки! Только пара уточнений. Винс… Если мы поможем тебе сейчас, это не изменит ход истории? Ты ведь должен был встретить Рейнира бедным и несчастным, избитым и измученным. И если мы пойдем к старику вместе с тобой — это разве не поменяет все? Кажется, ты должен был встретиться с ним лично, поспорить с умным человеком и, наконец, стать большим котом повышенной наглости?

Мужчина, хмурясь, опустил взгляд и задумчиво потер подбородок. Резон в словах Романа определенно был, даже более чем, но на основании его слов возникали и другие вопросы.

— Это-то все можно обойти… — медленно вымолвил он, — А вот каким образом нам с Ричардом изобразить вражду, и не показать, что мы знакомы, как нам со стопроцентной точностью воспроизвести события этого времени — я пока не знаю. Как не знаю и того, к чему наше путешествие теперь приведет.