На крючке ярости

Глава 2

Красивый молодой человек, сидящий за письменным столом в одной из комнат замка, нахмурился и, приложив линейку к листу бумаги, решительно провел карандашом вдоль нее прямую линию. Окинул получившийся график взглядом и, тяжело вздохнув, выразительно сплюнул сквозь зубы, принимаясь стирать изображенное.

От интересного занятия его отвлек чей-то негромкий, знакомый смех.

— Все возишься с уроками?

Парень быстро повернулся и, сдвинув брови, покачал головой.

— Ан, какого черта? Я же просил тебя быть осторожнее — ты бы хоть дверь закрыл, прежде, чем появляться!

— Да ладно тебе, — беловолосый мужчина, мгновением назад возникший в комнате друга, негромко фыркнул, демонстративно прикрывая распахнутую дверь, — Я двадцать раз успею обратиться, если к тебе кто-то пойдет. Помощь не нужна? — взгляд его прозрачно-зеленых глаз красноречиво указал на жалкие попытки юноши решить тригонометрическую задачу. Тот отмахнулся, вновь склоняясь над листом бумаги.

— Сам справлюсь. Какие новости?

— Зависит от того, что ты имеешь в виду, — собеседник его присел на край большого кресла и, облокотившись на собственные колени, заинтересованно склонил голову набок, — Ты так и не рассказал родителям?

Лицо молодого человека помрачнело. Несколько секунд он еще тщетно пытался делать вид, что полностью погружен в решение задачи, но потом бросил карандаш на стол и скрестил руки на груди.

— Нет, — голос его звучал удивительно ровно, — Ан, я взрослый человек, маг, я сам могу принимать такие решения. В конце концов, мой дед, становясь бессмертным, тоже никого не спрашивал!

— Но у твоего деда не было семьи, могущей дать ему тот или иной совет, Анри, — Анхель, который, побывав у Чеслава, теперь поднялся к другому своему другу, чуть прищурился, — Не было меня… То есть, я-то рядом с ним был, но советоваться он со мной не собирался. А тебе, по-моему, все-таки стоит им сообщить.

Анри фыркнул, откидываясь на спинку стула. С его точки зрения, идея была не самой удачной.

— Чтобы спровоцировать скандал? Мама до сих пор меня считает маленьким несмышленышем, как будто мне по-прежнему шесть… — парень тяжело вздохнул и, мотнув головой, небрежно махнул рукой, — Узнают лет через десять, когда увидят, что я не меняюсь. В конце концов, мама с папой тоже выпили такое же зелье, замедлив бег времени, как и Людовик, почему я не имею на это права?

— Я тебя не виню, — Ан, заметив, что приятель занимает оборонительную позицию, примирительно поднял руки, — Просто, сам будучи взрослым человеком…

— Хватит! — юноша вскочил на ноги, гневно сдвигая брови, — Я устал постоянно слышать от других, что они, видите ли, взрослые люди, я сам уже давно не ребенок! Мне двадцать один год, Ан, я взрослый по всем законам, я могу…

— Анри! — Анхель, уже давно привыкший к вспыльчивому нраву своего друга, вздохнул, откидываясь на спинку кресла, — Я очень рад, что ты помнишь, сколько тебе лет, мальчик, правда. Но хотелось бы, чтобы ты не забывал и о моем возрасте — мне тысяча пятьсот тридцать лет, сынок, так что будь добр уважать старика в моем лице.

Парень, довольно быстро остыв, выдохнул через нос и, упав обратно на стул, привольно свесил одну руку с его спинки. Человеком он был и в самом деле вспыльчивым, но, тем не менее, и довольно отходчивым, а на своего лучшего друга долго злиться не мог и подавно.

— Я об этом никогда не забываю, месье Мафусаил, — легко отозвался он и, окинув собеседника пытливым взглядом, прищурился, неожиданно серьезнея, — И все-таки, Ан, какие новости? Ты ведь, я полагаю, был у Чеслава?

По губам мужчины медленно расплылась довольная, тонкая улыбка — быстрый ум приятеля ему чрезвычайно импонировал, особенно в свете того, что на воспитание в нем этой способности в немалой степени повлиял и он сам. В конце концов, не зря же он дружил с этим мальчишкой еще с тех пор, как ему было шесть лет, не зря он учил его тому, чему сам научился за свою неимоверно долгую жизнь… А Анри был благодарным учеником. Знания юный маг впитывал, как губка, черпал их отовсюду с невероятной жадностью и, достигнув возраста в двадцать один год, по магическим умениям уже почти сравнялся со своим великим дедом — мастером Альбертом.

— Догадливый мальчишка, — бросил Анхель, не зло и даже не насмешливо, а просто констатируя факт, — Да, я был у него. Едва не натолкнулся на твоего дядюшку — Роман как раз заявился сыграть с ним в шахматы.

— Ну, что ж, я с ним сейчас не играю, приходится учиться у гроссмейстера, — рассудительно отметил парень и слегка кивнул собеседнику, — Ну?

Мужчина помрачнел. Сообщить своему молодому другу о том, что узнал, ему хотелось безмерно, однако, в данной ситуации он несколько колебался. Не рассказать — значило бы предать его, а рассказать — значило бы предать Чеса, и делать ни того, ни другого Ан не хотел.

— Чес… — он замялся и тяжело вздохнув, ненадолго прикрыл глаза, — Мне трудно решить, как поступить, Анри. Если я скажу тебе то, что сказал мне он — я предам его. Но, если не скажу…

Анри понимающе кивнул. Парнем он был неглупым, можно даже смело сказать — умным, и действительно отличался немалой догадливостью, поэтому сообразить, о чем идет речь, в принципе, способен был.

— Если не скажешь — предашь меня, — задумчиво протянул он, — Любопытно. Полагаю, к Чеславу возвращаются силы?

Анхель вздрогнул, распахивая глаза. Такой степени догадливости от друга он все-таки не ждал.

— Возвращаются… — тем не менее, тихо отозвался он, — Медленно, постепенно, но… Я смог принять человеческий облик там, в подземелье. Смог, потому что он начал сопротивляться Нейдру, начал обуздывать его…

Парень нахмурился — масштабы катастрофы он прекрасно сознавал.

— Это плохо, — показывать, тем не менее, страха или волнения, Анри не пожелал, — Что еще?

— Он хочет разрушить замок, — собеседник его совсем помрачнел: выдавать планы друга ему было очень неприятно, — Сказал, что вскоре выберется из подземелья, и сравняет Нормонд с землей, похоронив под ним всех его обитателей. Ты… понимаешь, почему я сказал тебе это.

Молодой человек глубоко вздохнул и согласно опустил подбородок. Он понимал, понимал очень хорошо и никакого удовольствия от этого понимания не испытывал.

— Хочешь, чтобы я покинул замок, дабы случайно не попасть под раздачу, — он хмыкнул и покачал головой, — Всерьез думаешь, что я позволю своим родным и друзьям, своим родителям, своим брату и сестре, своему дедушке и своим дядям погибнуть под обломками замка? Ан, — заметив выражение лица собеседника, парень поморщился, — Когда ты уже прислушаешься ко мне и забудешь про эту свою бессмысленную ненависть, про этот дурацкий обет мстить до конца? Сколько можно повторять — ненависть не приведет тебя к победе, она станет твоим палачом, ты уничтожишь сам себя!

— Уже уничтожил, — мужчина раздраженно нахмурился: нотаций друга он не любил, — Хватит, Анри. Мы уже говорили об этом не раз, и я по-прежнему остаюсь при своем мнении. А ты… попробуй под каким-нибудь благовидным предлогом увести родных из замка, ладно. Я не скажу, что меня обрадует, если они сохранят жизнь… но причинять тебе боль мне не хотелось бы.

— Спасибо и на том, — Анри поморщился и, вновь поднявшись на ноги, легко взмахнул рукой, — Обращайся. Я, пожалуй, не буду оттягивать, сразу же поговорю с кем следует. Трудно, конечно, будет объяснить… — он вздохнул, — Но рано или поздно это должно было произойти.

Анхель безмолвно кивнул и, не спеша перевоплощаться, спокойно проводил покидающего комнату друга глазами. Затем встал и, подойдя к столу, окинул долгим взглядом исписанный мелким почерком лист бумаги — ту самую задачу, что так старательно пытался решить Анри, когда он появился с новостями, — и, усмехнувшись, сам присел на стул, беря в руки карандаш. Помогать другу с институтскими заданиями мужчине всегда нравилось.

Молодой человек остановился перед знакомой дверью и, глубоко вздохнув, пару раз легонько стукнул костяшками пальцев по створке, мимолетно улыбаясь. Да, миновало то время, когда он врывался сюда без стука, уверенно распахивая дверь, знающий, что обитатель комнаты не рассердится на него, миновала золотая пора его детства… Как бы еще это родителям объяснить, чтобы поняли, что сын уже вырос.

— Заходи, — донесся из комнаты приветливый отклик, и парень, негромко хмыкнув, решительно вошел в комнату. Каким образом его родич всегда точно угадывает, что пришел именно он, Анри не знал.

Сидящий за столом хорошо сложенный мужчина с чуть вьющимися каштановыми волосами до плеч, собранными в хвост, поднял голову и, приветливо улыбнувшись, кивнул ему на кресло, приглашая присесть.

— Снова отлыниваешь от занятий? — он добродушно усмехнулся и покачал головой, — Смотри, узнает твоя мама…

— Брось, Винс, — Анри недовольно поморщился, — Не так уж часто я отлыниваю от занятий, и не так уж плохо учусь. Тем более, что и учиться-то осталось всего ничего… Я по делу.

Названный Винсом мужчина чуть склонил голову набок, вопросительно взирая на собеседника — тратить слова понапрасну он не любил.

— У меня… — молодой человек глубоко вздохнул, выпрямляясь в кресле, в которое успел все-таки присесть, — Я хотел… В общем, я кое-что знаю, и считаю своим долгом сообщить об этом не только тебе, но и всем, но… боюсь, что вы будете этим недовольны.

Мужчина облокотился о столешницу, подпирая подбородок рукой. В глазах его зажегся откровенный интерес.

— Заинтриговал, — отметил он, — И что же это за такое важное, чем я и все другие могут быть недовольны?

Анри на несколько мгновений сжал губы, мысленно подыскивая наиболее обтекаемую форму для сообщения действительно немаловажной информации, ища ее и не находя.

— Это… в общем… — он еще раз тяжело вздохнул и, нервно ломая пальцы, выпалил, — Чеслав собирается разрушить замок!

Брови его собеседника поползли вверх; на губах отразилась недоверчивая улыбка. Слова парня звучали, в свете всего, что знал сам мужчина, по меньшей мере, глупо, и ничего серьезного он в них не видел.

— Это невозможно, — Винс явственно постарался не показывать, насколько неважными кажутся ему слова юноши, и покачал головой, — Если тебе приснился какой-то плохой сон, Анри, или что-то в этом роде — не волнуйся. Такого не может быть, Чес…

— К нему возвращаются силы! — Анри, сознавая, что его не воспринимают всерьез, вскочил на ноги, — Винсент, я не шучу, это не сон и не бред сумасшедшего — Чеслав медленно, но верно восстанавливает былую мощь, он уже начинает обуздывать Нейдр!

На лицо мужчины легла тень. Слова парня были горячи, искренни, не верить им получалось с трудом, да и то, что он говорил… Винсент нахмурился. Единственным способом узнать это, могло быть то, что молодому человеку было строжайше воспрещено и, сознавая это, мужчина начинал понимать и то, почему все они должны были быть недовольны сообщенным.

— Как ты узнал? — голос его зазвучал тише, ниже; где-то в глубине его угадывалось звериное рычание, — Спускался в подвал?

— Нет, — Анри, сообразив, в чем его подозревают, уверенно качнул головой и, сам мрачнея, сознаваясь в вещах еще более неблаговидных, медленно вновь опустился в кресло, — Нет, Винс, я не был в подвале. Мне… рассказал мой друг, — наткнувшись на недоверчивый взгляд карих глаз, парень невесело улыбнулся и, откинувшись на спинку кресла, продолжил более весомо и внушительно, — Мой лучший друг. Маркиз Мактиере, Анхель Франциск Мактиере.

Винсент вскочил. На сей раз слова парня подвергнуть сомнению он не мог — знал, что ему не должно было быть известно полное имя Анхеля, знал, что ему не должен был быть известен его титул, и, если он его знал… Но как такое возможно, он же боялся его!

— Кто?.. — хотелось зарычать, но голос не слушался. В глазах засверкали желтые искры: мужчина был растерян и разгневан одновременно, сам не зная, чего в нем сейчас больше.

— Ты… как??? Как ты можешь быть связан с ним?! — он резко выдохнул и, мотнув головой, попытался усмирить собственную ярость, стараясь мыслить рационально, — Нет, нет-нет, этого не может… Анхель был обращен пауком навечно! Что за чушь ты несешь, мальчик! Даже общайся ты с этим ворасом, как ты можешь звать его…

— Анхель давно уже не паук, — Анри немного сдвинул брови, — Уже лет пятнадцать как, Винс. Я… спас его когда-то.

Винсент упал обратно на стул, в немом поражении созерцая своего молодого собеседника. Уверенный, резкий, твердый — настоящий де Нормонд, сочетающий в себе характеры, наверное, всех своих родственников и приправляющий их… еще чьим-то влиянием. Это поведение, этот холод… Нет, этого не может быть, этого не должно быть!

Мужчина запустил руку в волосы, отчаянно стараясь привести мысли в порядок. Пятнадцать лет! Пятнадцать лет спокойного существования, безо всяких нападений, угроз и опасностей! И вот теперь этот чертов мальчишка запросто приходит и сообщает, что все это время над их головами, оказывается, был занесен меч? Что их враг, их злейший враг, тот, кто мечтает извести на корню всех, обитающих в замке, жив и здоров и, должно быть, не единожды бывал здесь??

Он хотел что-то сказать, но не находил для этого сил. Как, как могло прийти молодому наследнику такое в голову, как он мог поступить так?? Предать их… предать их всех, сойтись с врагом, подружиться с ним!

Винсент медленно поднял голову, потрясенно глядя на хладнокровного юношу перед собой. И ведь он даже не понимает, что натворил! Не понимает, какой опасности подверг всех их, не хочет…

Внезапный стук в дверь заставил его, вздрогнув, немного отвлечься от собственного шока, устремляя взгляд на входную створку. Кто пришел, он знал — давно научился различать своих родных и друзей по стуку.

— Входи… — голос мужчины прозвучал устало, обреченно: сил на другую интонацию у него попросту не было.

Дверь распахнулась, пропуская высокого мужчину в белоснежной рубашке с распахнутым воротом, в простых светлых джинсах, аккуратно причесанного и с поблескивающими сережками-гвоздиками в обоих ушах. На правой руке его красовался изящный браслет в виде гибкого кошачьего тела, обнимающего запястье и держащего в лапах черный камень; на шее посверкивал кулон из прозрачного камня, тоже выполненный в виде кошки.

Анри, столь внезапного явления не ждавший, поспешно выпрямился в кресле, ощутимо напрягаясь; Винсент мрачно улыбнулся.

— Я помешал? — мужчина красиво изогнул бровь, переводя взгляд с одного из собеседников на другого, — Прошу прощения. Хотел лишь спросить, не видел ли ты Андре, Венсен.

Винсент, названный другим именем, но отнесшийся к этому абсолютно спокойно, быстро махнул рукой, хмуря брови.

— У него какие-то дела в Париже, обещал к вечеру вернуться. Ты очень вовремя пришел, потомок… Присаживайся. Присаживайся и послушай, что расскажет твой внук!

Упомянутый внук безмолвно закатил глаза — скандал, который он так не хотел спровоцировать, с минуты на минуту грозил разгореться вовсю.

— Так, — мужчина, предпочитая не садиться (тем более, что было и некуда — стул и кресло были заняты, а кровать стояла разобранной), скрестил руки на груди, — Что ты натворил, Анри?

— Я… — начал, было, отвечать юноша, однако оказался перебит. Винс, криво улыбаясь, вскинул руку в останавливающем жесте.

— О, нет, позволь уж мне самому сообщить все! Просто язык чешется поведать о твоих подвигах, мальчик, — мужчина на секунду замолчал, делая несколько медленных вдохов и выдохов, а затем резко бросил, — Он дружен с Анхелем, Альберт. Он спас его, вернул ему человеческий облик!..

— Это было пятнадцать лет назад! — парень, не желая ждать, пока его дед придет в себя от сообщенного и что-нибудь скажет, негодующе всплеснул руками, — Как насчет срока давности за преступления, а? Я помог ему случайно — забрел в поместье, увидел мертвого паука в какой-то плошке в растворе, понял, что там кое-чего не хватает… Вы же знаете — я умею по запаху определять, насколько правильно составлено зелье. Наверное, у меня это от Андре, хотя я не знаю…

— Замолчи! — Альберт, хмурящийся все сильнее, резко шагнул вперед, — Пятнадцать лет назад, Анри? В шестилетнем возрасте ты дошел в одиночку до поместья Мактиере и спас Анхеля?! Что еще ты делал в детстве, мальчик? Может быть, все наши проблемы с Чеславом были из-за тебя?

Молодой человек, на секунду обомлев, даже приоткрыл рот от негодующего изумления. Такого он не ждал, того, что скандал примет такие масштабы, не подозревал.

— Дедушка, но это обидно! — слова, наконец, нашлись, и Анри замотал головой, — Я не предатель! Что вы все… Я просто помог человеку, вернее, тогда еще пауку, я не мог не помочь! Да и вообще речь сейчас не об этом! Анхель сказал мне…

— Значит, спася его пятнадцать лет назад, все эти пятнадцать лет ты продолжал общаться с ним? — в голосе Альберта загремели громовые раскаты, — Все эти годы ты лгал нам, не говорил, что общаешься с врагом! И сейчас, вдруг, решил сознаться в своей лжи — с чего бы это? Или, быть может, Мактиере приказал тебе проявить честность?

Анри вспыхнул. Парнем он вырос и в самом деле очень вспыльчивым, беспочвенных обвинений в свой адрес не любил и, обожая своих родных, на самом деле, нередко ругался с ними. В последнее время, правда, чувствуя себя более взрослым, юноша старательно сдерживался, научился сглаживать возникающие конфликты, но сейчас собеседник его перегнул палку.

— Я не собачка, чтобы слушать приказы! — он почти шипел, не в силах усмирить охватывающую его с каждым мигом все сильнее и сильнее ярость, — И Ан — не хозяин мне! Он мой друг, мой лучший друг, веришь ты или нет! И я не предавал вас, никогда бы не сделал этого, я все время, непрестанно твержу ему, чтобы он оставил свою ненависть к вам! — молодой человек вскочил на ноги, немного наступая на деда, — И сейчас я пришел сообщить, что Ан сказал мне — к Чеславу возвращаются силы! Он обуздал Нейдр, он того и гляди разрушит замок, но вам на это, должно быть, плевать! Вы не станете верить ни его словам, ни моим, потому что в ваших глазах мы, мы оба — чертовы предатели, не заслуживающие ни капли веры! Прекрасно, просто прекрасно! — и, не в силах больше оставаться в компании родных, в компании людей, которых любил, наверное, больше всего на свете, парень резко оттолкнул несколько опешившего Альберта в сторону, стремительно вылетая из комнаты.

Винсент, такого взрыва тоже не ждавший, ошарашенно покрутил головой. Человеком он был справедливым, за годы жизни успел неплохо изучить людей, и прекрасно знал, что такая вспышка ярости в душе Анри может быть спровоцирована только по-настоящему несправедливыми обвинениями… но сам последние таковыми не считал.

— Он назвал его Ан, — Альберт, медленно подняв опущенную на доли секунды голову, покачал ей, — Ты слышал, Венсен?.. Несколько раз, называл его сокращенным именем, называл так, как его имеет право звать лишь Чеслав!

Винс медленно провел ладонью по лицу. Происходящее не укладывалось у него в голове, верить в истинность подозрений безмерно не хотелось, но… Он тяжело вздохнул.

— Думаешь, Анхель и в самом деле считает его другом? Думаешь, ради Анри он сумеет забыть о своей ненависти к тебе, Антуану ла Бошеру, великому мастеру, так похожему на того… другого, — здесь мужчина чуть поморщился, — Думаешь, забудет о мести, оставит нас в покое? Ради Анри?..

— Кто знает, — великий мастер Альберт на несколько секунд сжал губы, мрачно размышляя, — Но одного мы отрицать не можем, Венсен, — пятнадцать лет Анхель не давал о себе знать. Был дружен с Анри, находился с ним рядом, но не попытался причинить нам вреда, не сделал ничего, что могло бы быть приятно ему и неприятно нам!

Собеседник его криво улыбнулся. С его точки зрения, Анхель сделал более, чем достаточно.

— Да, только переманил Анри на свою сторону. Ладно… я думаю, надо рассказать остальным. Такое умалчивать мы не имеем права.

Мастер слабо усмехнулся и покачал головой. Реакцию внука на это предсказать он мог.

— Анри будет зол, — негромко отметил он, — Но ты прав, друг мой, умалчивать это мы не имеем права.