На стальном ветру

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Лифт представлял собой черную катушку, которая перемещалась вверх и вниз по тросу Текарохи Хай. Отправляемся на Китеру, - подумала Чику, когда они поднялись на борт вместе с небольшой группой попутчиков. Они еще не были одеты в скафандры, а сорокакилометровый спуск должен был занять достаточно много времени, чтобы лифт был оборудован небольшим баром, зоной отдыха и туалетом. Там было два крошечных окошка, больше похожих на смотровые щели, чем на что-либо, что могло бы обеспечить обзор. Имрис Квами отмахнулся от них, заверив, что на поверхности обо всем позаботились и что оба скафандра будут знать, куда идти.

- Можем ли мы доверять ему? - спросила она, как только они тронулись в путь, скользя по тросу со скоростью около двух километров в минуту. Дисплей над дверью показывал изменения высоты, температуры, давления.

- Сейчас поздновато беспокоиться об этом! - Педру водил пальцами по столешнице, возможно, размышляя о шпоне или ламинировании, которые могли бы подойти для его целей. Его способ справиться с ситуацией, - подумала Чику.

Это было не для нее.

Тем не менее, когда они спускались, лифт издавал зловещие тихие тикающие звуки, переходя в более плотную и горячую атмосферу, словно подводная лодка, погружающаяся в какую-то кислотную кипящую впадину самого глубокого и черного океана. Все отлично демонстрировали, что их не беспокоят эти маленькие структурные жалобы, даже когда они усилились до лязга и глухих ударов, как будто какое-то очень сердитое существо, находящееся в данный момент снаружи, пыталось ворваться внутрь.

Десять атмосфер... пятьдесят... Лифт затрясся, когда они проезжали через какой-то след сдвига ветра. Затем еще глубже. Семьдесят атмосфер, восемьдесят. Теперь все стало ровнее, тяжелее, как будто сама атмосфера была слишком вялой, чтобы беспокоиться о чем-то столь легкомысленном, как погода. Была только одна машина, курсировавшая вверх и вниз по тросу изо дня в день, год за годом. Чику предположила, что к настоящему времени она уже достаточно хорошо научилась справляться с этими перепадами давления. Не было лодки более безопасной, чем старая лодка, по крайней мере, так гласила поговорка. Возможно, это правило можно было бы с уверенностью отнести и к лифтам, подобным подъемнику в Санта-Хусте.

В конце концов машина достигла нулевой высоты. Вид из окон потемнел, когда они въехали в комплекс опорной стоянки на поверхности. Они находились при давлении девяносто пять атмосфер, температуре семьсот пятьдесят кельвинов.

Лифт остановился, и что-то крепко зажало его. Последовало еще больше лязга и грохота, а затем дверь открылась. Чику и Педру последовали за пассажирами в зону приема на опорной стоянке. Это было на редкость неприветливое место, немного чересчур теплое, с тусклым промышленным освещением, обшарпанными серыми стенами и постоянным ритмичным гудением вентиляторов. Музыкант сидел, скрестив ноги, на коврах в одном углу, пытаясь настроить кору. Или, возможно, решила Чику, таков был его настоящий стиль игры.

Некоторые пассажиры с дорогим багажом разглагольствовали перед туристическим чиновником, жалуясь, что автобус, который должен был отвезти их в ближайшее куполообразное сообщество, опаздывает на несколько часов. Предметы их багажа, так же стремившиеся к переезду, как и их владельцы, переругивались между собой. Некоторые другие пассажиры ждали, когда можно будет подняться обратно по тросу, сидя на металлических скамейках или слоняясь вокруг той или иной продуктовой лавки. Кто-то спал, растянувшись на скамейке и накинув на голову пальто. Чику поняла, что источником раздражающей ритмичной пульсации был его храп. Это не имело никакого отношения к воздушным кондиционерам.

Зона для переодевания находилась после одного длинного наклонного туннеля вниз, затем вверх следующему. Когда они прибыли, кому-то еще помогали надеть скафандр, который был собран вокруг них, как какое-то приспособление для средневековых пыток. В этом процессе использовались роботы, лебедки и сложные электроинструменты. Чику никогда не видела ничего столь варварского, как наземный костюм для Венеры.

- Зачем кому-то беспокоиться об этих вещах? - спросил Педру. - Разве они не счастливы кататься на ровере, с хорошими сиденьями и баром?

- В основном, это для того, чтобы похвастаться, - сказала Чику. - Чтобы они могли сказать, что совершили нечто более опасное и реальное, чем их друзья.

- Даже если они подвергаются реальному риску умереть?

- Это обратная сторона.

- Я могу придумать другую. Может быть, сейчас подходящее время упомянуть, что у меня очень легкая клаустрофобия?

- Нет.

- Я так не думаю. Впрочем, для тебя все в порядке - у тебя было достаточно времени в скафандрах.

- Не таких, как эти, Ной. Даже барахло, которое нам приходилось носить в Каппе, было более удобным, чем это.

- Я не знаю, - сказал Педру, и в его тоне прозвучала некоторая резкость. - И, к твоему сведению, я не Ной. Ной - не твой муж. Ной - муж Чику Грин, другой женщины, которую я никогда не встречал и никогда не захочу встретить.

- Извини, - сказала она. - Я не имела в виду...

- Не бери в голову, - сказал он с явно наигранным великодушием. - Полагаю, этого следовало ожидать, когда ты ходишь и меняешься воспоминаниями, как парами перчаток.

Чику подумала, что лучше не отвечать.

Скафандры, по сути, представляли собой передвижные танки. Они были глянцево-белыми, как омары, вымоченные в молоке. У них не было лицевых панелей, только отверстия для камер. Вместо рук у них были когти. Их системы охлаждения были многократно избыточны. Это была важнейшая мера безопасности, как узнала Чику на брифинге. Смерть от давления была настолько редкой, что за всю историю исследований Венеры это случалось всего несколько раз. Но сотни, тысячи людей умерли от теплового шока, когда их холодильники перегрузились.

Как только их облачили в костюмы, они потратили несколько минут на изучение базовых навыков, таких как ходьба и манипулирование предметами. Чику то и дело вспоминала свое пребывание в Каппе, насколько все было просто по сравнению с этими неуклюжими приспособлениями. С другой стороны, теперь она чувствовала себя неуязвимой.

Эта уверенность испарилась, как только двери воздушного шлюза захлопнулись за ними и внутрь с ревом ворвалась атмосфера. Когда температура и давление поднялись до нормальных для поверхности, скафандр сообщил ей, сколько работы ему приходится проделывать, чтобы ей было комфортно. Как и лифт, он издавал протестующие звуки. Системы переключились с зеленого на желтый. Когда скафандр работал при нормальной нагрузке, запас охлаждающей способности был очень мал.

Наружные двери открылись, и они вразвалочку пересекли парковку к ожидавшему их "роверу", который, по сути, представлял собой шасси на колесах. Они забрались на борт и заняли стоячее положение внутри огражденного перилами места. Машина, казалось, знала, куда их отвезти. Они поднялись по пандусу в обжигающий, затянутый тучами полдень на Венере. Местность не была чуждой для глаз Чику - она видела на Земле такие же засушливые горные районы, как этот, с похожим недраматичным рельефом. Грунт был каменистым, изломанным, усеянным валунами и обломками каменных глыб. Разумеется, никакой растительности и никаких свидетельств того, что здесь когда-либо текли какие-либо жидкости. Цвета, передаваемые через системы камер скафандра, были приглушенными, серыми, охристыми и не совсем белыми, все было покрыто бледно-желтой пылью, словно слоем старого лака, который начал обесцвечиваться.

Вездеход двигался по извилистой трассе, по обеим сторонам которой бульдозерами были разбросаны камни и обломки. Чику развернулась, все еще опасаясь повредить скафандр, и увидела опорную стоянку, из которой они вышли. Она смотрела, как катушка подъемника скользит вверх по натянутому тросу, пока не затерялась во мраке низкой облачной палубы. Эти условия были оптимальными на Венере: низкая облачность, отсутствие неба, видимость до пары километров.

Наконец ровер свернул с главной трассы на более неровную тропу, которая вилась вокруг склона спящего вулкана, а затем они спустились по склону в широкую впадину, окруженную со всех сторон растрескавшимся рельефом, изрезанным концентрическими и радиальными узорами, как морщинистая кожа вокруг глаза слона. Эта особенность в виде паутины, согласно наложению рельефа, была названа арахноидальной, вызванной деформацией и расслаблением поверхности под воздействием поднимающейся магмы. Помимо самой дороги и странного столба-ретранслятора или куска сломанного вездехода, за пределами комплекса было мало свидетельств человеческого присутствия. У основания впадины, поблескивая в вечном полумраке, стояла еще одна машина. Как и их собственный ровер, это было открытое шасси на колесах. Он был припаркован на пологом склоне. Недалеко от него, дальше по склону, виднелась еще одна фигура в венерианском скафандре, занимавшаяся чем-то на земле, почти в тени нависающего утеса высотой в несколько десятков метров, образовавшегося там, где одна часть арахноида опустилась или приподнялась относительно другой.

- Джун, - сказала Чику, взволнованная и встревоженная одновременно. - Это она. Там даже есть пометка расширения.

- Открой общий канал, посмотрим, заговорит ли она, - сказал Педру.

- Конечно, она заговорит. Мы проделали весь этот путь сюда, не так ли? - Но она все равно открыла канал. - Джун Уинг? Это Чику Экинья. Думаю, вы нас ждете.

Чей-то голос произнес: - Припаркуйтесь рядом с моим ровером, затем выйдите и подойдите ко мне, очень осторожно. Не хочу, чтобы вы топтались по всему этому участку, как пара горилл.

- Я тоже рад с вами познакомиться, - сказал Педру себе под нос, но, несомненно, достаточно громко, чтобы Джун это услышала.

Чику переключила управление на ручное и остановила ровер рядом с другим транспортным средством. Они вышли из своих мест и осторожно спустились на поверхность Венеры. Атмосфера Венеры осадила ее скафандр, прощупывая его защиту в поисках слабых мест.

- Спасибо, что согласились встретиться с нами, - сказала Чику, когда они спускались по склону.

- Я ни на что не соглашалась.

- Но мистер Квами сказал...

- Если только Имрис Квами не справился со своими обязанностями, что после столетия работы кажется крайне маловероятным, он не давал никаких обещаний от моего имени. Я попросила его дать понять, что если вы не навестите меня здесь, у вас не будет никакой надежды поговорить со мной, когда я вернусь в гондолу.

- Я вскрыла вашу пылинку.

- Рада за вас. Что вы решили в ней прочесть - это ваше дело, а не мое.

- Мы здесь, не так ли? - спросил Педру.

- Очевидно.

- Мистер Квами сказал мне, что вы были в курсе моих отношений с морскими жителями, - сказала Чику. - Если это так, то у вас также будет четкое представление о том, чего хотят от вас Мекуфи и его друзья.

- Панспермийцы, или как там они себя называют на этой неделе, сожгли мосты с Аретузой двести лет назад, - заявила Джун. - Сейчас уже немного поздно стремиться к сближению.

Чику сказала: - Как бы то ни было, они хотели бы снова вступить в контакт, если смогут. Вы все еще поддерживаете с ней связь?

- А вы как думаете?

- Я предполагаю, что это весьма вероятно, если Аретуза все еще жива. И вам обязательно следует поговорить со мной. Вы знали моих мать и отца. Вы помогли им.

- Это было очень давно.

Чику и Педру подошли на расстояние нескольких шагов к другой фигуре в костюме. Джун рассматривала что-то на земле. Сочленение костюмов не позволяло вставать на колени, но, сгибаясь в талии и вытягивая телескопические предплечья, владелец мог обращаться с камнями и другими предметами. Джун возилась с куском изогнутого металла размером с пляжный мяч, частично врытым в землю, как будто он врезался в нее на скорости.

- Дело в том... - начала говорить Чику.

- Вы хотите помочь или так и будете стоять, разинув рот?

Чику отошла в сторону, держась на расстоянии от рюкзака Джун. Светящиеся выхлопные отверстия были окаймлены вишнево-красным, от них исходил жаркий туман.

- Что это? - с сомнением спросила Чику, не уверенная, что хочет услышать ответ.

- Остатки российского зонда. Пробыл здесь почти четыре столетия, просто ожидая, когда его найдут. Я возвращалась в этот район в течение многих лет, убежденная, что это должно было быть где-то здесь.

- Очень повезло найти это таким образом, - сказал Педру.

- Удача тут ни при чем, просто годы тщательных поисков и терпеливого сужения возможностей. Отражение на радаре очень плохое из-за этого выступа - причина, по которой все остальные его пропустили. Вот, Чику, помогите мне вытащить его.

- Это чего-нибудь стоит?

- Это бесценный фрагмент ранней истории космической эры.

- И вы случайно нашли это только сейчас? - скептически спросил Педру.

- Я нашла его восемнадцать месяцев назад, но мои конкуренты дышали мне в затылок. Мне пришлось блефовать, позволить им думать, что здесь ничего не было. Продолжила искать в другом месте, уводя их подальше от этой области поиска. Казалось, я отказалась от своих усилий - недавно я была на Марсе, или настолько близко, насколько кто-либо осмеливается приблизиться в наши дни. Затем я вернулась сюда быстрее, чем они успели среагировать. И теперь у меня есть мой приз.

- Почти, - сказала Чику.

Эта штука начала подаваться. Она была тяжелой, как булыжник; она чувствовала это даже через усилители костюма. А затем она высвободилась - искореженный шар, обожженный и помятый, покрытый коростой коррозии, похожий на пушечное ядро, пролежавшее на дне океана со времен средневековья. На его боку буквами, настолько выцветшими, что их едва можно было разобрать, была надпись CCCP.

Чику стало интересно, что это могло бы значить.

- Молодчина, - похвалила Джун. - А теперь помогите мне затащить это в грузовик.

Она имела в виду другой ровер. Вдвоем они отнесли искореженный предмет на заднюю грузовую платформу транспорта. Джун опустила его в прочную белую коробку с мягкой обивкой внутри и закрыла крышку. - Я подержу его при поверхностном давлении до тех пор, пока не буду уверена, что внутри него нет газовых карманов. Сотня атмосфер действительно может испортить вам день.

- Мекуфи что-то говорил о том, что вы собираете экспонаты для коллекции, - сказала Чику, надеясь, что какая-нибудь светская беседа сможет растопить лед. - Когда мы разговаривали с Имрисом Квами, он сказал, что это связано с реликвиями роботов или что-то в этом роде?

- Да, в моем музее. - Джун набирала команды на внешней панели коробки. - Я собираю артефакты ранней роботизированной космической эры, пока они не провалились в историю. Вы были бы поражены, сколько всего еще здесь хранится, ожидая, когда о нем забудут. Правда, во внутренней части Солнечной системы их немного - хотя на орбитах, обращающихся вокруг Солнца, все еще есть отработанные ступени ракет-носителей, если вы знаете, где искать. Но на самом деле меня не интересует тупая ракетная техника. Мне нужны роботы, зонды, существа с рудиментарным интеллектом. В данном случае это очень элементарно. Но вы не можете проводить резких различий. Это все равно что копаться в костях ранних гоминидов. Нет ни одной точки, в которой мы перестали бы быть обезьянами и начали бы быть людьми. - Она похлопала по коробке одним из когтей своего костюма. - И эта невзрачная вещица все еще является частью родословной. В нем есть какая-то схема, какое-то грубое разветвление "решение-действие". Это ставит его на путь к интеллекту, хотя и довольно далеко от ИИ и Производителей.

- Вы прожили долгую и интересную жизнь, - сказала Чику. - Это то, чем вы всегда хотели заниматься?

- Кто-то должен организовать и задокументировать все это, так что с таким же успехом это могу быть я. Ваша прабабушка была не из тех, кто любит сидеть сложа руки, когда нужно сделать работу, не так ли?

Чику с большой осторожностью подбирала слова. - Вообще-то, забавно, что вы упомянули Юнис.

- Я думала, вы пришли спросить меня об Аретузе.

- Мы это сделали, - сказал Педру.

- Что ж, вы сделали то, о чем просили Паны. Вы можете сказать им, что если бы Аретуза хотела поговорить с ними, она бы уже это сделала.

- Я здесь не только из-за морского народа, - сказала Чику.

Джун подошла к платформе управления марсоходом и приготовилась подняться на борт. - Что же тогда? Пейзаж? Благоухающий воздух?

- Я связалась со своей прабабушкой.

- Мило. Нет, правда, я очень рада. И что она хотела сказать? Что Святой Петр шлет свои наилучшие пожелания, а на той стороне все прекрасно? У меня правильная религия, не так ли?

- Я встретила танторов.

Воцарилось молчание. Джун не пошевелилась. Она выглядела застывшей тут, заключенной в геологическую неподвижность, обреченной снова слиться с ландшафтом. Чику взглянула на Педру. Она задавалась вопросом, не совершила ли она ужасного просчета.

Наконец Джун сказала: - Повторите то, что вы мне только что сказали.

- Я встречалась с танторами. И я поговорила с конструктом на борту голокорабля.

- У меня есть интерес к "Занзибару". Я слежу за новостями. Я слежу за событиями. Никто не знает о танторах. Они не являются достоянием общественности. Они даже не на грани того, чтобы стать слухами.

- Произошел несчастный случай, выброс воздуха в одной из наших камер. Я имею в виду, одной из них. Я провела кое-какие расследования... Я имею в виду Чику Грин, мою версию на голокорабле. - Она сдалась. Просто было слишком трудно разделить две версии самой себя. - Я нашла дорогу в Тридцать седьмую камеру, расположенную в передней части "Занзибара", - камеру, о которой никто не знает. Я познакомилась с конструктом, искусной имитацией моей прабабушки. Тем, кому вы помогли появиться на свет и помогли тайно проникнуть на борт голокорабля, чтобы присматривать за танторами. С тех пор она была там и ждала. Вы не можете игнорировать меня сейчас, не так ли? Есть только один способ, которым я могла бы узнать все это.

Через минуту Джун спросила: - Как она?

- Очевидно, все еще жива, но повреждена. У нее полностью испорчена память, и она едва помнит что-либо из того, что происходило до "Занзибара", кроме того факта, что вы помогли ей, когда она попала в беду - когда она пряталась, убегала от чего-то.

- Скорее всего, от Когнитивной полиции - она была нелицензированным искусственным интеллектом.

- Более того, - сказала Чику. - Она назвала мне имя, и...

- Не здесь, - сказала Джун, прежде чем Чику успела произнести еще хоть слово.

- Я прошу вас о помощи. Если не для меня, то для моей матери. Вы помогли Санди и Джитендре много лет назад.

- Ваша мать рассказывала вам о танторах? Она, по крайней мере теоретически, знала об их существовании.

- Нет. Я не разговаривала с ней много лет. Никто этого не делал.

- Вы из какой-то чрезвычайно странной семьи.

- Спасибо. Если бы я могла выбрать что-то другое, я бы так и сделала. Но дело не во мне. Речь идет о том, что вы и ваши друзья привели в движение. Таковы последствия; теперь вам придется иметь с ними дело.

- Вы думаете, я не знаю о последствиях?

- Если нам не следует разговаривать здесь, - сказал Педру, - то где бы вы предложили?

- Подождите. - Пауза, затем: - Имрис? Это я. Да, очень хорошо. Да, я встречалась с ними обоими - они сейчас со мной, вместе с находкой. Да, упакованы и навьючены - мы можем немедленно отправляться в обратный путь. - Обращаясь к Чику, она спросила: - Как вы сюда попали? Вашим собственным кораблем?

- Мы не такие уж крутые, - сказал Чику. - Мы прилетели на шаттле, с кольцевого лайнера.

- Имрис, подготовь "Гулливера" к немедленному отходу. Мы вернемся на опорную стоянку через час, а на борт гондолы - через два.

- Мы уходим? - спросила Чику.

- Думаю, будет лучше, если мы поговорим на борту моего корабля. Мы позаботимся о том, чтобы вернуть вас на Землю позже. О, и насчет блеска: у вас было больше кораблей, чем у меня обуви.

- Я имею в виду, в последнее время.

- Тогда скажите, что вы имеете в виду.

Вездеходы могли перевозить только двух пассажиров, поэтому Чику и Педру вернулись к своему собственному транспортному средству и пустили его следом за ровером Джун, повторяя маршрут, по которому они ехали от стоянки.

- На что это было похоже на голокорабле? - спросила Джун, как только они выбрались из паутинообразной впадины обратно в высокогорье. - Когда "Занзибар" отчаливал, я была очень близка к тому, чтобы перебраться на борт, но чувствовала, что здесь моим талантам будет лучшее применение.

- Собирать старый космический мусор? - спросил Педру.

- У вас очень прямолинейный оборот речи, не так ли?

Чику бросила на Педру предупреждающий взгляд и сказала: - У них впереди трудные времена. Распределение ресурсов, напряженность внутри местного каравана, вся эта дурацкая история с замедлением скорости.

- Я слышала о "Пембе", - сказала Джун. - Но тогда, кто этого не сделал? Что-то настолько плохое, что попадает в заголовки газет. Они были идиотами, когда ставили против физики.

- Физика, похоже, была на их стороне, по крайней мере, на некоторое время, - сказала Чику.

- Физику это совершенно не волнует.

- Это был ужасный несчастный случай, но нет причин закрывать все исследовательские программы. С другой стороны, кажется совсем несправедливым, что нам приходится делать все это в одиночку. Голокорабли были проектом для всей солнечной цивилизации, жестом на века. И раньше здесь проводились исследовательские программы, не только в караване - все лаборатории и объекты работали над проблемой Чибеса. Но, вернувшись домой, все сдались, предоставив нам решать проблему самостоятельно. По сути, нас вывесили сушиться.

- Вы и мы. Это интересная перспектива. Как будто ваша моральная система отсчета - это система Чику на голокорабле, а не та, с которой я разговариваю.

- Она запутывается, - сказал Педру. - Слышали бы вы, как она назвала меня раньше.

- Программы по физике здесь были дорогими, опасными и ни к чему не приводили, - сказала Джун. - Это единственная причина, по которой их закрыли. Вы упомянули Санди, Чику, - с ней действительно все так плохо?

- Она сама сделала свой выбор.

- Математика - ужасное призвание. Это так же безжалостно, как гравитация. Это поглощает душу. Рядом с черной дырой есть кривая, называемая последней стабильной орбитой. Как только вы опуститесь ниже этого радиуса, никакая сила во Вселенной не сможет остановить ваше падение до конца. Именно это случилось с вашей матерью - она подплыла слишком близко к теории, опустилась ниже последней стабильной орбиты. Вашему отцу, должно быть, ужасно тяжело.

- Они были счастливы вместе. - Но она видела потрясающую, океаническую печаль Джитендры. Да, бывали хорошие дни, когда мысли Санди возвращались к мелководью, но гораздо больше, когда ее там вообще не было.

- Возможно, однажды она снова всплывет на поверхность, - сказала Джун. - Мы должны пожелать твоей матери всего наилучшего. Ах, подождите. Что это?

- Я не знаю.

В шлеме Чику зазвучал сигнал тревоги, и в поле ее зрения сердито запульсировал красный индикатор статуса, но системы жизнеобеспечения и двигательные функции костюма не регистрировали никаких проблем. - Кажется, со мной и с моим костюмом все в порядке.

- Мы все это понимаем, - сказал Педру. - Это не наши костюмы.

- Они рассылают это всем, кто находится снаружи, - сказала Джун.

Голос, возможно, записанный на пленку, говорил: - Общий вызов на поверхности, сектор Текарохи Хай. Действуют чрезвычайные меры. Немедленно вернитесь на опорную стоянку. Повторяю, немедленно вернитесь на опорную стоянку. Соблюдайте все меры предосторожности в отношении окружающей среды. Это не учебная тревога. Повторяю, это не тренировка.

- Что происходит? - спросил Педру.

- Что-то не совсем оптимальное, - сказала Джун. - Возможно, сейсмическая активность. Хотя обычно у них есть дни для предупреждения перед чем-то серьезным.

- Это вероятно? - спросила Чику. Она вспомнила что-то о том, что поверхность Венеры постоянно обновляется восходящими потоками, очищается от кратеров. Стойте неподвижно достаточно долго, и в конце концов земля, на которой вы находились, всплывет на поверхность, закроется под остывающим покровом пепла и магмы. Это продолжалось в течение бессмысленных вечностей.

- Прошли сотни лет с тех пор, как в секторе Текарохи происходили какие-либо извержения или потоки лавы, - сказала Джун, - так что маловероятно, что что-то произойдет как раз в тот момент, когда мы появимся.

Педру спросил, - Вы можете вызвать Имриса?

- Пытаюсь, но все местные каналы связи на данный момент заблокированы. Они распространяют это предупреждение по всем каналам. Это само по себе странно - там все еще должно быть достаточно места. Знаете что? Мне это начинает не нравиться.

Сообщение повторялось, повторяя предписание вернуться к опорной стоянке. Там было бы безопасно, подумала Чику, что бы ни происходило или вот-вот должно было произойти. Конечно, было немного мест менее безопасных, чем находиться на поверхности Венеры в скафандре, который должен был доводить себя до исступления только для того, чтобы помешать ей зажариться. Какой-то животный инстинкт гнал ее обратно в нору. Она хотела оказаться в помещении, под землей, где было прохладно и темно, и мир не пытался превратить ее в лепешку.

- Ваши конкуренты, - сказала она. - Может быть, они пытаются все испортить?

- На самом деле это не в их стиле. Набрасываться на меня, да. Но рассылать фальшивые предупреждения о чрезвычайных ситуациях? Это была бы новая территория для них. Не говоря уже о том, что это весьма незаконно и может привести к человеческим жертвам.

- Что нам следует делать? - спросил Педру.

- Думаю, мы должны делать то, что нам говорят. Мы все равно собирались вернуться к опорной стоянке, и если действительно возникнет проблема... что ж, мы же не хотим торчать снаружи в этих костюмах.

- Именно об этом я и думала, - сказала Чику.

- Активные системы охлаждения скафандров потребляют много энергии, и я не знаю, сколько времени у нас будет, прежде чем потребуется пополнение аккумуляторов. Здесь вы не можете рассчитывать на быстрое прибытие спасателей.

- Ненавижу эту планету, - решила Чику.

- Добро пожаловать на Венеру. Она настоящая стерва.

- Вы говорите, как моя прабабушка.

- Должно быть, у нас были схожие взгляды на жизнь. О, подождите - связь, кажется, устанавливается. Это Имрис. Не возражаете, если мы на несколько секунд уединимся?

- Будьте так любезны, - сказала Чику.

Когда Джун закончила, она сказала: - Возникла проблема с гондолой. В качестве меры предосторожности они эвакуируют всех с поверхности обратно на орбиту.

- Разве здесь, внизу, им не было бы безопаснее? - спросила Чику.

- Зависит от обстоятельств. Если там, наверху, действительно что-то пойдет не так, они не смогут прислать нам помощь, если мы попадем в беду. Встать и уйти, пока мы можем, может быть разумным вариантом.

- А как насчет Имриса - с ним все будет в порядке?

- Он берет с собой столько людей, сколько сможет втиснуть на борт "Гулливера". Я сказала ему, чтобы он нас не ждал - мы попытаем счастья с обычными эвакуированными.

- О какой проблеме мы говорим? - спросила Чику.

- Шаттл снабжения зашел под неправильным углом, попал в зону турбулентности, умудрился порвать или спутать часть такелажа. Во всяком случае, это официальная информация. Пострадала подъемная сила, но они сбрасывают балласт, чтобы стабилизировать гондолу. Должно получиться удерживать высоту еще какое-то время.

- И сколько именно времени это займет? - спросила Чику.

- Не один час, запросто. Достаточно времени, чтобы лифт несколько раз поднялся и опустился, пока шаттлы доставляют людей из гондолы обратно на орбитальные станции.

- Вот и опорная стоянка, - сказал Педру. - Мы практически дома и сухие.

- Мне нравится, как звучит голос человека, искушающего судьбу, - сказала Джун.

Ничто на опорной стоянке не намекало на то, что на другом конце троса, в сорока километрах над головой, могут возникнуть проблемы. Трос был так же натянут, как и тогда, когда они спускались, лифт плавно скользил обратно в плоское подбрюшье облаков, с неба давил охряный матрас, напичканный ядом. Чику увидела, что они были не единственными туристами, спешащими обратно в укрытие - другие роверы и скафандры приближались к стоянке с нескольких направлений.

Чику почувствовала себя так, словно в ее мире что-то перевернулось. - Это... нормально?

- Что является нормальным? - спросила Джун.

- Шаттлы врезаются во что-то. Гондолы эвакуируются. Особенно сейчас, как раз когда мы случайно оказались на Венере.

- По-вашему, это звучит нормально?

- Вы сказали, что это не могут быть ваши конкуренты, так это как-то связано с нами, с причиной, по которой мы прилетели на Венеру?

- Это придало бы вашим действиям довольно большое значение, не так ли? - Но тон Джун подсказал Чику, что она не исключала такого сценария.

На парковку роверов выстроилась очередь, скафандры и транспортные средства толклись у трапа, а затем им пришлось ждать своей очереди к воздушным шлюзам. Чику считала минуты. Годы ее жизни пролетели гораздо быстрее. С ее точки зрения, лифт выглядел так, как будто начал подниматься по нитке быстрее, чем раньше. Ей было интересно, сколько пассажиров он сможет принять за один раз, сколько потребуется рейсов туда и обратно. При нормальных обстоятельствах поверхность планеты была бы самым безопасным местом, где вы могли бы находиться. Но это были далеко не обычные обстоятельства, размышляла Чику.

- Снова Имрис, - сказала Джун, когда они подогнали свои машины к месту высадки. - Эвакуация проходит гладко. Они немного потеряли в высоте, но все еще находятся гораздо выше глубины крушения. Радуйтесь, что они построили эту штуку с большим запасом прочности.

- Есть еще какая-нибудь информация о том, что произошло? - спросил Педру.

- Картинка все еще нечеткая. Они посылают роботов осмотреть такелаж. Возможно, они смогут разобраться во всем, убрать обломки шаттла, возможно, задействовать аварийный шар, чтобы восстановить оптимальную плавучесть.

Джун попросила Чику помочь ей выгрузить ящик для хранения из задней части ее ровера, и они вдвоем занесли его в воздушный шлюз.

Это был самый большой воздушный шлюз, который Чику когда-либо видела, но он все равно мог вместить одновременно только три скафандра "Венера". Процесс обмена атмосферой ощущался как какой-то чрезмерно сложный ритуал. Нагнетание до ста атмосфер, инициирование очистки от токсинов и снижение температуры - все это требовало времени. Когда они выходили, это и близко не заняло столько времени.

Наконец, роботы и вспомогательный персонал засуетились, чтобы вытереть их и помочь снять скафандры. Оказалось, что они вернулись последними. Сейчас там больше никого не было, по крайней мере, в пределах досягаемости опорной стоянки. Чику первой сняла свои доспехи, присматривая за ящиком для хранения, пока роботы и техники суетились вокруг Джун.

Чику все еще задавалась вопросом, как будет выглядеть их новая спутница во плоти. Возможно, она снова была наполовину старше, чем Чику, но это дополнительное столетие имело решающее значение. Чику родилась в то время, когда все серьезные ошибки в пролонгирующей терапии уже были допущены. Жизни Джун Уинг и Юнис Экинья были экспедициями на неизведанную территорию. Все, что у них было, - это слепая удача и непоколебимая вера в собственную медицинскую интуицию, и они хорошо сделали, что зашли так далеко. Чику видела пару чрезвычайно старых людей где-то в Солнечной системе или, возможно, на голокорабле. Один был весь сгорбленный, с редкими волосами, и сначала она приняла его за ручного орангутанга. Другой, завернутый в кокон внутри какой-то коляски с системой жизнеобеспечения, как она предположила, был ребенком с каким-то прискорбным врожденным заболеванием. Она почти ожидала, что Джун окажется еще более дряхлой. Триста три года - это был хороший возраст для деревьев.

Но вот Джун извлекли из ее скафандра, и, очевидно, произошла какая-то ошибка, какая-то путаница снаружи, потому что это был не трехсотлетний организм. Это была обычная на вид женщина, седовласая и явно старше Чику, но не настолько, чтобы она выглядела так, словно вылезла из учебника геронтологии. Это не был реликт с зари истории, которому просто посчастливилось попасть в настоящее.

Джун спрыгнула с платформы для переодевания. На ней были черные брюки, черная блузка с высоким воротником, украшенная драгоценными камнями застежка на шее - ее единственное украшение. Ее кожа была загорелой, морщинистой и покрытой довольно интересными пятнами. Ее рефлексы выглядели точными, и у ее костей не было никаких признаков разрушения, когда она приземлилась при девяти десятых g.

- Итак, на чем мы остановились? - спросила Джун.

- Я ожидала... - Но Чику не могла придумать, как закончить это предложение, чтобы оно не прозвучало глупо. - Что вы хотите сделать с коробкой?

- Сомневаюсь, что они позволят нам занять ценное место в лифте, если только мы не пойдем последними. - Джун пригладила волосы там, где они растрепались из-за шлема. Она носила короткую стрижку, закрывавшую уши. - В любом случае, коробка заперта и снабжена биркой, - продолжала она. - Я могу вернуться за ней, если случится худшее.

- Мне любопытно, какой сценарий был бы "наихудшим" с вашей точки зрения.

Педру подошел прежде, чем Джун успела ответить. - Мы должны пройти, посмотрим, как долго нам придется ждать. - Он был сосредоточен на том, чтобы избавиться от скованности в плече, и сначала не заметил Джун, стоявшую позади Чику. - О, привет, Джун... я имею в виду, мисс Уинг. Такое чувство, что до сих пор мы по-настоящему не встречались.

- Мы этого не делали, но думаю, что пока можем обойтись без любезностей.

Они вернулись в главную зону ожидания, где было гораздо меньше народу, чем раньше. Кроме Чику, Педру, Джун и трех людей обслуживающего персонала, которые сопровождали их из костюмерной, присутствовало всего шесть человек. Они следили за ходом лифта на панели над дверью, отслеживая его возвращение в гондолу. Аварийная система все еще повторяла сообщение, которое они слышали ранее, и красные полосы и панели мигали на стенах, полу и потолке.

- Идти недалеко, - сказала Чику.

- Они быстро разгрузятся, - сказал ей кто-то из обслуживающего персонала, возможно, думая, что ее нужно успокоить. - Пустые, они падают как камень - на то, чтобы вернуться к нам, уйдет не больше десяти минут, а потом мы уберемся отсюда.

- Статус эвакуации? - спросила Джун.

- Все идет гладко. К тому времени, как мы окажемся наверху, шаттл будет пришвартован и готов. Если повезет, через несколько часов все это будет выглядеть как массовая чрезмерная реакция. Если роботы смогут стабилизировать плавучесть, мы сможем выйти из аварийного состояния.

Джун подняла руку. - Подождите. Я снова получаю весточку от Имриса. - Ее лицо приняло расслабленное выражение транса, как будто кто-то только что перерезал все нервы у нее под кожей. Через минуту она серьезно кивнула и глубоко вздохнула. - Что ж, это придает вещам другой оттенок. Не думаю, что нам сейчас понадобится этот лифт, спасибо ему.

- Что происходит? - спросил Педру.

- Им не удалось стабилизировать гондолу. Очевидно, роботы, которых они послали починить такелаж, умудрились сделать все хуже, а не лучше. По словам Имриса, гондола погружается быстрее, чем раньше. Сейчас нет никаких шансов стабилизировать ситуацию. Она опускается.

- Как глубоко они могут проникнуть? - спросил Педру.

Техник сказал: - Двадцать-тридцать атмосфер не должны стать проблемой. Но пятьдесят - это слишком много, и она определенно не рассчитана на то, чтобы выдерживать поверхностное давление.

Чику покачала головой. - Это слишком большое совпадение, чтобы быть несчастным случаем. Это связано с Аретузой, или конструктом, или чем-то еще, не так ли?

- Дело не в нас, - сказал Педру. - Мы не единственные, кто находится на этой штуке, погружающейся в атмосферу.

- Мы - нет, - сказала Джун, - но если что-то там, наверху, хотело косвенно навредить нам, это один из отличных способов добиться этого.

- Что-то хочет причинить нам вред? - нахмурившись, спросил техник.

- Частный разговор, - сказала она, выдавив улыбку. А потом она хлопнула в ладоши и повысила голос. - Всем - небольшое изменение плана! В свете последней информации, мы, вероятно, не хотим долго находиться в зоне падения.

- Ему осталось падать сорок километров, - сказал один из пассажиров, дородный европеец с копной медно-рыжих волос. - Каковы шансы, что он приземлится прямо на нас, учитывая ветер и все остальное?

- Действительно, шансы очень низкие, - весело сказала Джун. - Но куда бы ни упала эта гондола, трос все еще привязан к этому сооружению. А теперь, вы действительно хотите рискнуть, что не возникнет осложнений, когда эта штука обрушится, как божий кнут?

- Все будет не так уж плохо, - сказал один из техников. - Это всего лишь трос...

- Прекрасно, - сказала Джун. - Для всех, кто не хочет играть в физическую рулетку, нас ждут венерианские скафандры. Здесь хватит на всех нас, не так ли?

- Думаю, да, - сказал техник. - Я имею в виду, да, должно быть.

- Должно быть?

- У нас двадцать костюмов, но есть обязательный цикл технического обслуживания. Не все они будут доступны.

- Нас двенадцать, - сказала Джун, оглядывая собравшихся. - Я почти уверена, что видела там больше двенадцати костюмов раньше, когда мы ждали возвращения.

- Должно быть, стоит попробовать, - сказал Педру.

- Снова Имрис, - сказала Джун, на мгновение погрузившись в глубокий транс. - "Гулливер" отчалил, у него на борту эвакуированные, и он следит за спуском гондолы. Похоже, они потеряли еще один воздушный шар... у нас есть пятнадцать минут, а то и двадцать, если повезет. Может быть, мы прервемся? Венера так прекрасна в это время года.

Остальных почти не требовалось убеждать. К тому времени даже сотрудники опорной стоянки оставили всякую надежду воспользоваться лифтом. Трос тревожно сигналил об ошибках, поскольку испытываемые им нагрузки зашкаливали. Когда они направлялись к раздевалке, мысли Чику вернулись к тому времени, когда они ждали своей очереди вернуться внутрь. Она определенно видела других людей, кроме них, в костюмах, но не могла поклясться, что видела всего двенадцать. Неужели Джун сказала это только для того, чтобы поторопить их?

Там было несколько независимых костюмерных, в каждой из которых находилось по три-четыре костюма. По мнению Чику, не сразу стало ясно, какие агрегаты готовы к использованию, а какие находятся в автономном режиме для капитального ремонта. Перед тем как надеть, они все равно были частично разобраны, разбиты на огромные куски белой яичной скорлупы.

- Столкновение произойдет... где-то между шестнадцатью и двадцатью минутами с этого момента, - доложила Джун. - Имрис хотел бы быть более точным, но существует множество переменных.

- А он не может пригнать этот корабль сюда и позволить нам подняться на борт через шлюз? - спросила одна из других туристок, уперев руки в бока.

- Нет, если только ты не хочешь втиснуться внутрь куска искореженного металла диаметром с водосточную трубу, - сказала Джун.

- У нас проблема, - сказал один из техников.

Джун натянуто улыбнулась. - И мой день просто продолжает улучшаться.

- Наличие костюмов - их... меньше оптимального.

- Не подслащивай пилюлю. - Ее тон был свирепо сладким. - На что мы смотрим? Быстро - нам нужно пять минут только на то, чтобы надеть скафандры, потом еще нужно очистить шлюз.

- Нам нужно двенадцать исправных костюмов, - сказал техник. - У нас впереди еще шесть хороших единиц. Еще три являются второсортными: они поступили с неисправностями, которые обычно отправили бы их сразу на техническое обслуживание, но в экстренной ситуации мы можем устранить эти ошибки и принудительно вывести скафандры наружу. Остальные... слишком далеко зашли в цикле ремонта и перестройки. За исключением, может быть, одного, но даже это...

Джун сказала: - Итак, у нас девять костюмов, что на три меньше, чем нам нужно. И часы все еще тикают.

- Пребывание здесь - это не автоматический смертный приговор! - сказал пассажир с медно-рыжими волосами. - Это вопрос управления рисками, вот и все. Я попытаю счастья в помещении.

- Значит, это на два костюма меньше, чем нам нужно, - сказал техник. - Хорошо, я и здесь попытаю счастья. Теперь нам не хватает только одного желающего остаться. Кто-нибудь готов тянуть соломинку?

- Я останусь здесь, - сказала Джун, слегка пожав плечами, как будто на карту ничего особенного не было поставлено. - Теперь у нас все хорошо. Девять костюмов, девять счастливых отдыхающих.

- Девять чего? - спросила Чику.

- Вы не можете здесь оставаться, - сказала женщина, которая спрашивала об Имрисе. - Только не после того, как вы сочинили такую громкую песню и станцевали о том, как важно для нас использовать костюмы.

- Я по-прежнему считаю, что наилучшие шансы связаны с выходом на улицу, - сказала Джун с великолепным хладнокровием. - Однако это ваше решение, а не мое. Я решаю пожертвовать своим положением. Мне триста три года - на данный момент каждый вздох - благословение.

- Я вам не верю. Это какой-то...

- Трюк? Да, я обманом увеличила ваши шансы на выживание - как это совершенно, совершенно бездумно и предосудительно с моей стороны. Послушайте, у нас, вероятно, осталось всего шесть минут, а может, и меньше. Вы действительно хотите потратить еще больше времени на споры о тонкостях личной морали?

- Это неправильно, - сказала Чику. - Вы нам нужны... Вы мне нужны. Я пришла сюда, чтобы найти вас. Мы не можем просто оставить вас здесь.

- Чику, вы не подойдете сюда на минутку? Остальные - решайте между собой, кто остается, а кто нет, но делайте это быстро.

Чику тяжело дышала. Сейчас ей хотелось оказаться на улице, как можно дальше от этого места. Она не могла представить себя совершающей потрясающее отречение Джун. - Может быть, это и не так уж плохо... - начала говорить она.

- Мы скоро узнаем. Как бы то ни было, вам нужно выслушать меня очень внимательно. Я рада, что вы прилетели на Венеру и рассказали мне о Юнис и танторах. Но теперь у нас есть проблема.

- Да, - сказала Чику, глядя в потолок и представляя, как гондола опускается на них, как люстра весом в миллион тонн. Скользит вниз сквозь облака Венеры, с каждой секундой набирая скорость.

- Проблема гораздо серьезнее, чем это маленькое фиаско, - сурово сказала Джун. - То, о чем вы собирались упомянуть там, - я почти уверена, что она знает, чему вы научились у своей сестры-клона. Это дело рук Арахны - она защищает себя единственным доступным ей способом.

Чику вспомнила свои разговоры на голокорабле, мрачную убежденность Юнис в том, что ИИ по имени Арахна заразил ее разрушительным вирусом и преследовал, заставляя скрываться.

- Тогда вы знаете, что происходит.

- Я знаю некоторые части этой истории, возможно, достаточно, чтобы восполнить некоторые недостающие фрагменты. Но сейчас у нас нет времени обмениваться анекдотами. Вы должны пережить это, Чику, а затем вступить в контакт с Имрисом. Это не должно быть слишком сложно - он будет искать нас, так или иначе. И когда вы увидите его, передайте ему сообщение от меня.

- Какое сообщение?

- Это код. Плейстоцен, грейпфрут, рококо. Можете ли вы запомнить эти три слова? Плейстоцен, грейпфрут, рококо.

Чику повторила эти слова. - Что они означают?

- Разрешение. - Она подняла палец, прежде чем Чику успела прервать ее. - Имрис поймет. Затем скажите ему, что вы должны связаться с Аретузой, а Имрис позаботится обо всем остальном. Вы можете безоговорочно доверять ей, рассказать ей все, что вы знаете об этом деле. Но будьте осторожны, Чику, осторожнее, чем когда-либо в своей жизни.

- А как насчет Крусибла?

- Крусибл - это ложь. То, что мы думаем, там есть... это неправда, или, по крайней мере, не вся. Данные, поступающие из того мира, являются ложными. Что бы "Занзибар" и другие голокорабли ни думали найти, когда прибудут... это ненастоящее.

Чику покачала головой. - Вы не можете знать этого наверняка. И если это правда, почему вы никому не сказали?

- Знать, что что-то является ложью... этого недостаточно. Мне нужно было найти правду, которую Арахна скрыла за ложью, какой бы она ни была. Это то, чем я занималась все эти годы - терпеливо, тихо, оставаясь незамеченной ее пристальным вниманием. Очевидно, что до сих пор я справлялась довольно хорошо. Но это не ваша вина. Я всегда догадывалась, что в конце концов она найдет меня.

- Это уже слишком. Я не могу просто оставить вас здесь, зная все это.

- Вы можете и вы сделаете это. И, возможно, я выживу. Но эти три слова, Чику, не забывайте их.

Чику сглотнула. - Плейстоцен, грейпфрут, рококо.

- Очень хорошо. А сейчас бегите и надевайте свой костюм. Теперь осталось не так уж много времени.

- Мне жаль, Джун.

- Не стоит. Я очень рада, что мы наконец встретились. А теперь идите.

Чику кивнула, на мгновение взяла руки Джун в свои, затем вернулась в раздевалку. В голове у нее звенело от того, что ей только что сказали. Но сейчас не было времени обдумывать что-либо из этого, пока они не окажутся в безопасности.

Остальные согласились тянуть жребий на костюмы. Кто-то купил девять ложечек для кофе в одной из концессий, из которых три были укорочены, чтобы соответствовать бракованным костюмам. Чику вытащила свою ложечку и в итоге получила один из хороших костюмов. Педру выбрал один из скомпрометированных скафандров, и это соглашение он принял с веселым безразличием. Не было ни споров, ни обмена костюмами. Все они согласились принять вердикт жеребьевки.

Джун и две другие помощницы помогали с заключительным этапом подготовки костюмов. Чику и Педру ушли одними из последних. Джун ободряюще похлопала Чику по руке в скафандре, направляя ее к воздушному шлюзу. На этот раз они действовали по аварийному протоколу, мгновенно наполнив шлюз атмосферой Венеры без предварительного удаления пригодного для дыхания воздуха. Наконец-то они поднялись и вышли в унылое сияние венерианского полудня.

Техники знали преобладающие ветры и подсчитали, что гондола упадет где-нибудь на сорокакилометровой трассе, продиктованной направлением ветра. Поэтому они увели роверы в сторону от вектора, двигаясь изо всех сил, сохраняя прямую линию настолько, насколько позволяла местность. К этому времени Чику потеряла всякое представление о том, сколько времени, вероятно, осталось, были ли у них секунды или минуты. Она оглянулась и увидела, что трос все еще отклоняется от верхней точки крепления под углом сорок пять градусов к вертикали, может быть, пятьдесят. Это было хорошо, сказала она себе. Это была стрелка, указывающая сквозь облака, указывающая им, где должна быть гондола. Они уже были вне опасности, при условии, что ветер сохранится. Как казалось на первый взгляд, даже Джун должна быть в безопасности, если гондола упадет так далеко с подветренной стороны.

Затем угол наклона троса увеличился на пятьдесят, пятьдесят пять градусов, так же быстро, как секундная стрелка на часах. Чику наблюдала за этим с завороженным видом. Если длина троса составляла десятки километров, то объект на его конце теперь падал намного быстрее, чем раньше, - не просто снижался, а стремительно падал. Должно быть, с гондолой произошло что-то катастрофическое, окончательный отказ ее воздушных шаров или, возможно, обрушение всей конструкции в неумолимом железном давлении атмосферы. Или, возможно, трос просто оборвался и теперь опускался вниз под собственным весом, в то время как ветер уносил гондолу еще дальше.

Мгновение спустя трос, казалось, исчез, как будто его оторвали от земли. Это была иллюзия. Трос все еще был подцеплен к опорной стоянке, но он треснул, расплываясь, как натянутая гитарная струна, и энергии, содержащейся в тросе, теперь некуда было деваться, кроме как обратно в точку привязки.

Конец оторвался. Привязки больше не было. Чику наблюдала, как крупицы металла, углерода и бетона испещряют небо. А затем произошло нечто столь же ужасное, сколь и мимолетное - нечто вроде водоворота, созданного из воздуха, закручивающегося штопором в небе над точкой привязки. У него были стеклянные края, выдающие его собственную турбулентность. Он прожил секунду, может быть, две, а затем прекратил свое существование. Венера, возвращающая себе маленький клочок Земли, который люди вырыли в ее коре.

Это была умирающая Джун.

Мгновение спустя Чику почувствовала, как пол ровера содрогнулся от удара - сейсмическая запись падения гондолы, самого тяжелого объекта, обрушившегося на Венеру за всю историю наблюдений. Земная кора здесь представляла собой тонкую каменную корку над беспокойными океанами магмы. Она дрожала, раскачивалась, бурлящая магма под ней была готова прорваться в любой момент. По всей единственной тектонической плите планеты измерительные приборы тревожно сигналили. Ничего подобного не было зарегистрировано за последние десятилетия.

Постепенно колебания грунта стихли, и Венера вернулась к неподвижности. Нигде поблизости от них не прорвалась магма. Воздух над опорной стоянкой успокоился, трос безвольно лежал на земле. Чику не хотелось думать о том, каково было Джун и остальным. Быстро, надеялась она. Но рано или поздно спасателям пришлось бы отправить скафандры или роботов к остаткам опорной стоянки, чтобы извлечь погибших.

Чику, Педру и семеро других выживших сами едва избежали опасности. Вездеходы отнесли их на десять километров от места стоянки по другой расчищенной бульдозерами тропе, прежде чем аварийные службы сообщили им, что спасатели уже в пути. Люди и машины добирались к ним по суше из наземных поселений, но ближайшие из них находились более чем в восьмистах километрах отсюда. В то же время усиленные шаттлы готовились высадить спасателей в скафандрах и прокси поближе к месту бедствия. Ближайшие гондолы посылали помощь по своим тросам, но опять же, сухопутные расстояния между их точками привязки и выжившими были столь же огромны и непостижимы, как промежутки между галактиками. Шансы были против того, чтобы они выжили, пока к ним не подоспеет помощь.

Но выяснилось, что помощь другого рода уже в пути. Всего в паре сотен километров от их опорной стоянки Производителям было поручено выполнить строительный проект, и огромные бронированные роботы приближались семимильными шагами.

Чику подумала о Производителях, которых она видела на Земле, например, о паре, наблюдавшей за восстановлением моста через Тежу. Машины настолько огромные и медлительные, что иногда они становились частью пейзажа, фоном, который не бросался в глаза. На Земле их были тысячи, они помогали в самых сложных проектах - строительстве новых городов, акведуков, дорог и космодромов. Еще десятки тысяч были разбросаны по всей Солнечной системе - машины, достаточно большие, чтобы почти в буквальном смысле сдвинуть горы.

И они также были на Крусибле, - подумала она. - Как только упаковки с их семенами достигли земли, они высыпались из них, как деловитые серебристые споры. Споры организовались в рудиментарный механизм, и этот механизм поглощал материю и создавал более крупные и сложные версии самого себя. Таким образом, процесс продолжался до тех пор, пока на новую Землю не ступили гиганты. Эти джаггернауты начали приручать Крусибл, закладывая основы для новых городов. Они приступили к дистанционному изучению объекта Мандала, передавая изображения лучше, чем когда-либо можно было получить на межзвездных расстояниях. Миссия роботов состояла в том, чтобы наблюдать и записывать. Детальное сканирование и физический осмотр Мандалы будут оставлены на усмотрение людей.

Чику сама видела эти снимки. Она сидела с Ндеге и Мпоси, рассказывая об этих далеких чудесах. Она занялась моделированием Мандалы, выполненным с микроскопической суетливостью. Она прогуливалась по открытым бульварам и площадям будущих городов. Она восхищалась миром, пребывающим в ожидании.

Но Джун Уинг только что сказала ей, что этот дивный новый мир - ложь.

Восьмерым из них это удалось, одному - нет.

По какой-то несчастливой случайности это оказался не один из трех проблемных костюмов, в которых в конечном итоге обнаружился тот или иной дефект, а один из шести, которые предположительно были в порядке. Или, возможно, в спешке эвакуации произошла какая-то путаница. В любом случае, через восемь часов после выхода из опорной стоянки в системе охлаждения костюма одного из пассажиров возникла неисправность. Все началось с предупреждения, рекомендовавшего ему немедленно обратиться за помощью, но вскоре неисправность переросла в полный отказ холодильной системы. Спасатели были близко, но недостаточно, а другие спасатели все еще находились в нескольких часах езды.

Компания собралась вокруг несчастного человека, споря о наилучшем решении. Одна из двух техников полагала, что можно соединить системы охлаждения двух костюмов вместе, но не была уверена в процедуре. Другой посчитал, что в любом случае это было бы слишком рискованно, когда они уже находились в чрезвычайной ситуации. Мужчина начал паниковать, сработал какой-то рефлекс бегства или драки, заставивший его побыстрее покинуть ровер. Остальные делали все возможное, чтобы удержать его. Вездеходы катились дальше, маршрут становился все более расплывчатым. С орбиты удаленно подключились еще техники, исследуя скафандры других выживших, пока они пытались дистанционно починить вышедший из строя блок. Но тут уж ничего нельзя было поделать. Отключив мужчину от канала связи, остальные обсуждали, как лучше всего облегчить его страдания. Возможно, было бы лучше умереть быстро, как, вероятно, умерли Джун и двое других оставшихся. Они могли бы еще больше повредить его костюм, заставить его быстрее выйти из строя. Но когда они вернули этого человека к разговору, он почувствовал направление их намерений и энергично запротестовал.

Производители все еще были недостаточно близки. Мужчина начал издавать звуки, которые будут преследовать Чику до конца ее дней.

С орбиты прибыл нейрохирург. Ему не нужно было кооптироваться ни в одно из их тел, поскольку он не собирался предпринимать никаких физических вмешательств. Они видели его воплощение, одетого в хирургический халат цвета электрик приятного молодого человека с полинезийскими чертами лица. Он воспользовался личным каналом, чтобы проникнуть в голову пострадавшего человека и скорректировать некоторые его нейронные параметры. - Он умрет, - объяснил нейрохирург остальным, когда закончил свою работу. - Я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить это. Но я заблокировал боль и беспокойство и дал ему возможность выпутаться из этой ситуации.

Обычно такого рода вмешательство на глубоком уровне может быть санкционировано только субъектом. Иногда, почувствовав бедствие, сам Механизм мог бы действовать, чтобы облегчить самые тяжелые страдания, а также предотвратить преступность, насилие и случайные несчастья. Но вмешательства Механизма редко осуществлялись с учетом потребностей конкретного человека. Нейрохирург никогда раньше не сталкивался с этим человеком, но он был другим человеком, пытавшимся оказать умирающему любезность, и это имело значение.

- Он ушел, - объявил нейрохирург. Затем, чувствуя, что его слова могут быть неправильно поняты, добавил: - Я имею в виду, что он вышел из своего тела. Он все еще жив, просто больше не осознает, что его окружает.

- Вы знаете, куда он делся? - спросила Чику.

- Я мог бы разрешить эту проблему, но это было бы вторжением в частную жизнь, которое меня не устраивает. Я слежу за работой мозга, и сейчас он не испытывает никакой боли или эмоционального расстройства. Где бы он ни был, он там долго не пробудет. - Нейрохирург сложил руки и поклонился. - Мне жаль, что я не смог сделать для него большего. Могу я пожелать вам всего наилучшего в вашем спасении? - Затем его воплощение исчезло.

Вскоре мужчина был мертв, сваренный заживо в своем испорченном костюме. Чику надеялась, что нейрохирург не солгал им только для того, чтобы облегчить их собственный дискомфорт.

Они продолжали путь, петляя по высокогорью под облаками желчи и пепла, пока не пришли Производители. Видимость к тому времени была достаточно плохой, чтобы они не увидели машины, пока не оказались почти под ними. Внезапно они вынырнули из ядовитого тумана, шагая на ногах, толстых, как секвойи. Производители, за которыми Чику наблюдала в Лиссабоне, издали казались тонкими и похожими на богомолов. Вблизи они казались огромными и мощными, сотрясая землю каждым шагом своих ног. Только когда туман рассеялся, Чику смогла увидеть Производителей во всей их полноте. Их тела возвышались над нами, накренившись, как галеоны. Их головы представляли собой крошечные, вращающиеся сенсорные решетки в форме наковальни, а тела ощетинивались сочлененными конечностями, похожими на клювы отростками и покачивающимися сегментированными щупальцами. Они сообщали о своей близости звуками противотуманных рогов, похожими на какой-то ревущий ящероподобный язык.

В своих щупальцах они несли герметичные атмосферные модули, которые привезли со строительной площадки. В воздухе они казались размером с пивные банки, но когда они упали на землю, то оказались больше любого из вездеходов. Модули были приведены в действие, воздушные шлюзы готовы к запуску. В каждом шлюзе одновременно мог разместиться только один человек, поэтому те, у кого были повреждены или скомпрометированы скафандры, шли первыми, Педру шел впереди Чику. Но наконец все они оказались внутри, без доспехов, вдыхая чистый, прохладный воздух.

- Я думала, они могут попытаться убить нас, - прошептала Чику, забившись в угол и держась за руки с Педру.

- Кто?

- Они, - сказала она, не осмеливаясь произнести их имя вслух. - Машины.

- Они и мухи не обидели. - Но он, должно быть, что-то увидел в ее лице. - Что сказала Джун там, сзади? Что она тебе сказала?