На стальном ветру

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Никто не осмеливался назвать это днем запуска. Даже сейчас перспектива казалась нереальной, ее невозможно было увязать с обычным ходом ее утра до сих пор.

Она встала как обычно и встретилась с Ноем и детьми как раз перед тем, как они отправились в колледж, обменявшись обычной натянутой, но сердечной светской беседой. Затем она разделила транзитную капсулу с Ноем, возвращаясь в административное ядро, и оба они вели себя так, как будто в этот день ей не предстояло ничего важного. Два энергичных чиновника среднего звена ехали с ними в капсуле, заполняя воздух картами и диаграммами внутренних районов "Занзибара", пока они обсуждали жизненно важные вопросы распределения ресурсов. Ной и Чику благоразумно промолчали.

Позже будут слезы, она знала это. В последние несколько часов перед стартом, прежде чем их секрет был раскрыт остальным членам каравана, Ндеге и Мпоси должны были вызвать из колледжа. Она встретится с ними снова и попытается объясниться - попытается заставить их понять, почему она должна была поступить с ними так непонятно и жестоко.

Они, конечно, не поняли бы - не здесь и не сейчас. Но она могла бы дать им слова, которые они запомнили бы после ее ухода, и в какой-то момент они, возможно, пришли бы к пониманию, если не к прощению.

Когда они прибыли к месту назначения, Чику и Ной быстро попрощались с другими политиками и функционерами, которые находились в одной капсуле. Они вышли из транзитного терминала и направились по длинному подъезду к зданию Ассамблеи. Горожане и журналисты наблюдали, как она проходила мимо, но никто к ней не подошел. Что-то было в походке и решительности Чику, создающее жесткое отталкивающее поле, подобно тому, как планета отклоняет солнечную радиацию.

- На Земле, - сказала она Ною, - Чику Йеллоу пришлось забежать в такое здание, чтобы спастись от военной машины. Внутри были дикие кошки - я думаю, это были пантеры, черные и очень сильные. Механизм каким-то образом работал со сбоями, что делало их более склонными к нападению. Они охотились за нами в глубине дома.

Ной ускорил шаг, чтобы не отставать от нее. - Это первый раз, когда ты говоришь об этом инциденте. С чего такая перемена в настроении?

- Если не сейчас, то когда? Я благодарна тебе за то, что ты никогда не давил, никогда не использовал то, что знал, против меня.

- Возможно, ты и не доверяла мне, Чику, но я всегда верил, что ты поступишь правильно, по-своему. Ты видела ее в последнее время?

- Далеко не так сильно, как мне бы хотелось. Но с ней все в порядке - на самом деле гораздо лучше, чем было.

- И она такая... полностью в теме?

- Абсолютно. Я все обсудила с ней, пропустила через уши почти каждое принятое мной решение, чтобы узнать ее мнение. Ты можешь свалить часть вины на нее, если хочешь.

- Кажется немного бессмысленным.

Они уже были почти у здания. Ее мысли вернулись к первоначальному дому в Африке, в честь которого было построено здание Ассамблеи на борту "Занзибара". Ей было интересно, стоит ли он до сих пор. Она представила, как его белые стены уступают место кустарнику, вся собственность превращается в очертания на земле, в карту самого себя, которую можно увидеть только с воздуха. Я хочу сейчас вернуться в Африку, - подумала она, - вернуться в то тело, а не в это. Под честным небом, с пантерами или без пантер.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Ной, когда они взбегали по ступенькам.

- Нервничаю. Примерно по миллиону причин.

- Уверен, что ты окажешься на высоте положения.

Она замедлила шаг, прежде чем они полностью вошли в здание, свирепо глядя на дежурных констеблей, пока те не отошли от своих постов и не позволили ей немного уединиться.

- Ной, прежде чем я объявлю о своей отставке... Я собираюсь сделать то, что должна был сделать много лет назад. Ты сказал, что я должна была доверять тебе, и ты прав. Я не могу загладить свою вину за это - я не могу вернуть тебе годы, которые я украла у нашего брака, или заставить наших детей внезапно понять, что я с ними сделала. Я понимаю, что для этого уже слишком поздно. Но есть кое-что, что я хотела бы тебе подарить. Ты помнишь, когда мы навещали ее, когда я оставила с ней компаньона Ндеге?

Через мгновение он кивнул.

- Это дало ей возможность связаться с нами, и наоборот. Это не идеально, и вам нужно будет использовать это экономно, но на другом конце есть адрес чинг-связи и прокси. Это позволит тебе оказаться в ее присутствии.

- Мне нужны координаты.

- Я выучила их наизусть много лет назад. Я отправлю их в твой личный кабинет во время сеанса.

- Насколько безопасен этот чинг-адрес? Это можно отследить?

- Она очень хорошо заметала наши следы, но, как я уже сказал, тебе не следует использовать это слишком часто. Мой последний визит был... Я собиралась сказать "несколько месяцев назад", но, вероятно, прошло больше времени. Она не совсем в неведении - у нее есть доступ к общественным сетям и к некоторым частным областям, но я уверена, что она хотела бы услышать тебя. Помоги ей быть в курсе событий, если сможешь.

- Я... буду следить за этими координатами. - Через мгновение он сказал: - Спасибо тебе. По какой бы то ни было причине, я ценю это.

- Я думаю, нам лучше приступить к работе, - сказала Чику. - Мы же не хотим, чтобы люди думали, что что-то затевается, не так ли?

- Есть такое?

Она улыбнулась Ною.

Вскоре они заняли свои места в Ассамблее - Ной впереди, в главном ряду кресел, Чику на месте председателя, лицом к своему демократическому законодательному органу.

План был достаточно прост - по правде говоря, это вообще был не план. Все они занимались бы обычными повседневными делами. Если бы ее враги внедрили шпионов или подслушивающие устройства где-нибудь в Ассамблее, они не сообщили бы ничего примечательного - до тех пор, пока не стало бы уже слишком поздно реагировать.

Утренние дела шли хорошо - она уделяла им лишь минимум внимания, - когда констебли распахнули двери и впустили в зал помощника. Выступающий оратор замолчал и скромно стоял за кафедрой, пока длилось это прерывание. Помощник подошел к Чику и что-то прошептал.

Она прислушалась и почувствовала, как температура ее тела понизилась на несколько градусов.

Она задала пару вопросов, кивнула, а затем указала оратору, что он должен вернуться на свое место.

Чику встала. - У меня есть кое-какие новости, - сказала она. - Мы надеялись, что сегодняшние события станут сюрпризом для "Занзибара" и остальной части нашего каравана, но, похоже, произошла утечка информации.

Ной заговорил первым. - Что происходит?

- Совет Миров опубликовал заявление - на самом деле, скорее требование, - предписывающее "Занзибару" приостановить все внекорабельные передвижения и подвергнуться немедленной инспекции. Нам запрещено отшвартовывать или принимать корабли и персонал, кроме как с разрешения Совета. - Чику вцепилась в кафедру, как выживший после кораблекрушения во время шторма. - К нам направляются делегации с шести голокораблей местного каравана.

- Мы этого не ожидали? - спросил человек рядом с Ноем, сторонник Су-Чун.

- К сожалению, нет, - сказала Чику. - Запуски были скоординированными и одновременными, и никакого предварительного предупреждения сделано не было. Это должно было застать нас врасплох. - Чику повернулась обратно к помощнику и проинструктировала его спроецировать визуализацию местного каравана в режиме реального времени с нанесением на график и экстраполяцией новых перемещений корабля - ярких изгибающихся щупалец света, исходящих из разных точек пространства, но все сходящихся на "Занзибаре". - Они приближаются с максимально допустимой для гражданских судов скоростью, - сказала она, когда цифры и прогнозы стабилизировались. - Восемнадцать кораблей, в основном шаттлы и грузовые суда, несколько такси большой вместимости. Первые из них начнут прибывать примерно через девяносто минут, а то и раньше, если они увеличат скорость. Признаки указывают на то, что готовится к запуску вторая волна, в которую войдут суда не только из шести голокораблей, участвующих в первой волне.

- Это похоже на войну, - сказал Ной.

- Это не война, - твердо сказала Чику, как будто само это слово было проклятием, которое нужно было отменить, прежде чем оно пустит корни. - Это юридическая проверка... да, необычно скоординированная, но полностью в рамках обычного межгосударственного сотрудничества.

- Что они планируют сделать - протаранить себе путь внутрь? - спросил представитель Октябрьской палаты.

- Они будут ожидать, что мы полностью выполним их требования, - сказала Чику. - Очистим все шлюзы и приготовимся к приему инспекционных групп.

- Восемнадцать кораблей! - сказал другой. - У нас нет даже восемнадцати независимых шлюзов! О чем они только думают?

- Я не знаю, - сказала Чику, и это было правдой. - Но это плохо, и это ставит нас в затруднительное положение. Если сотни инспекционных групп внезапно высадятся на "Занзибаре" и начнут рыться в наших секретах, они обязательно найдут "Ледокол". - Вот - все было кончено. - Тогда нам конец. Они разорвут его на части, демонтируют исследовательскую программу, поставят "Занзибар" под иго - годы работы пойдут прахом. Мы не можем допустить, чтобы это произошло, только не после того, как мы столько вложили. Но наш единственный вариант, за исключением вооруженного сопротивления, - это начать немедленно. Я имею в виду сейчас, как можно скорее, пока не пришла первая волна.

- Что именно, - спросил лоялист Су-Чун, один из членов Ассамблеи, не допущенных к полному раскрытию информации, - является "Ледоколом"?

- Это потребует небольшого объяснения, - сказала Чику, - но я уверена, что мои коллеги будут более чем счастливы ответить на ваши вопросы. - Затем она крепче вцепилась в кафедру и с трудом сглотнула. - Тем временем я, Чику Экинья, председатель Ассамблеи "Занзибара", настоящим объявляю о своей немедленной и безоговорочной отставке.

Через пять минут она уже сидела в правительственной машине и мчалась прочь от здания Ассамблеи.

- Я тебе не завидую, - сказала она Ною. Он сидел рядом с ней в заднем отсеке, когда машина поднималась по крутому склону к транзитной станции. - Всегда знала, что после отъезда возникнут проблемы, но боюсь, что это произойдет гораздо раньше, чем я ожидала. Как думаешь, ты сможешь навести порядок?

- Почему ты спрашиваешь меня? Я не новый председатель и даже близко не подхожу к тому, чтобы им стать.

- Однако у тебя есть влияние, и ты можешь оказаться председателем после того, как они разберутся с тем бардаком, который я собираюсь тебе оставить. Тебе удалось не запятнать себя окончательно связью со мной, и я знаю, что друзей у тебя по меньшей мере столько же, сколько врагов. Твой голос будет иметь значение - во-первых, ты не я.

- Мы не можем позволить себе сопротивляться инспекционным группам. Если с обеих сторон прольется хоть капля крови, они пришлют подкрепление. Констебли, делегаты, все, что нужно, чтобы навязать внешнюю власть. Нам бы пришел конец.

- Крови быть не должно - в этом ты прав. Но вы должны сделать все, что в ваших силах, чтобы защитить новую технологию. Отдай что угодно, только не это.

- Наверное, ты просишь о невозможном.

Она серьезно кивнула. - Если случится худшее, у нас все еще будут дубликаты файлов на борту "Ледокола" - как создать пост-чибесовский двигатель за десять простых шагов. Если мы захотим, мы можем легко передать чертежи обратно на "Занзибар" или остальным членам каравана. Наши правительства попытаются скрыть информацию, которую мы будем отправлять обратно из Крусибла, или просто не смогут отреагировать на нее. Вы должны предотвратить это. Ты должен быть сильным, Ной. Ты видел, как ведется эта игра. Наживай врагов из своих друзей, выводи людей из себя. Привыкай к тому, что тебя ненавидят, служа благородному делу. В тебе это есть.

- Я не уверен, что понимаю.

- Ты не одинок. У тебя есть союзник в лице Юнис. Не забудь координаты чинг-связи.

- Ты думаешь, она сможет вытащить нас из этой ямы?

- Если кто-то - или что-то - и может, так это она.

Пустой поезд был готов и ждал их в сопровождении констеблей. Их ввели в переднее купе, и поезд, набирая скорость, выехал из камеры. Чику оставалось только сидеть, ждать и надеяться, что все пойдет по плану. Все меры, которые она приняла, основывались на ее полномочиях председателя, и теперь она снова была просто гражданином, без каких-либо привилегий исполнительной власти. Ее могли арестовать и содержать под стражей под самым надуманным предлогом.

Но она привела в движение огромные бюрократические колеса, и они сами по себе обладали каменистой, скрежещущей инерцией. Мир по-прежнему был рад относиться к ней так, как будто она была хозяйкой этого места.

В купе Чику представила себе "Занзибар" и приближающихся к нему посетителей. Несколько мгновений они с Ноем молча смотрели на него.

- Ты была права, - наконец сказал Ной. - Девяносто минут были оптимистичными. Они нажимают сильнее - могут быть в доке через пятьдесят, а может, и меньше. Сколько времени вам на самом деле нужно, чтобы выполнить последовательность запуска?

- Мы предполагали, что у нас будет несколько часов, но нам нужно достаточно времени только для того, чтобы убраться подальше - они же на самом деле не будут стрелять в нас, не так ли? Мы не устанавливаем оружие на космические корабли!

- Нет, - признал Ной. - Но мы действительно устанавливаем на космические корабли множество вещей, которые можно было бы использовать в качестве оружия, если склоняться к этому. Я бы хотел иметь допустимую погрешность - добрых несколько тысяч километров свободного пространства. Ты сможешь убраться так далеко до прибытия первых кораблей?

- Нам придется. И зажечь ПЧФ-привод раньше, чем мы планировали, если до этого дойдет. - Она почувствовала непреодолимое желание свернуться калачиком и спрятать лицо в ладонях, отгородившись от вселенной и ее бед. - Черт! Мы готовились к этому годами! Как, черт возьми, они узнали? И зачем было ждать до сих пор, до самого последнего дня, чтобы сообщить нам об этом?

- Именно поэтому они и ждали: теперь не будет никаких правдоподобных опровержений. Двенадцать наших лучших специалистов уже находятся на борту корабля в спячке! Как бы ты это вообще объяснила?

Она чувствовала себя так, словно какая-то хитрая, похожая на храповик штуковина в ее голове, кусок аккуратно отлитого металла, только что отключилась с твердым, как у часов, тиканьем, позволив ожить чудесному набору шестеренок, шкивов и гирь. Решение, становящееся очевидным.

- Мы должны стартовать сейчас, хотя не все мы на борту. Те, кто готов, могут подняться на борт прямо сейчас - включая Травертина, даже если он внезапно решит, что передумал. Затем мы продуваем камеру и выводим "Ледокол" в открытое пространство. Это самая важная часть, и мы не можем позволить себе медлить.

- А как насчет остальных?

- Нам понадобится шаттл, что-нибудь быстрое - мы можем это организовать?

- Запуск шаттла будет прямым нарушением условий Совета.

- Так или иначе, я не думаю, что это сильно ухудшит наше положение. Я собираюсь немедленно распорядиться, чтобы один из них был выпущен для взлета.

Ной выглядел сомневающимся. - Ты можешь что-нибудь заказать?

- Значит, рекомендовать в самых решительных выражениях - достаточно хорошо для тебя?

Когда поезд тронулся, она перезвонила одному из своих доверенных коллег в Ассамблее и запросила немедленную сводку о состоянии готовности "Ледокола". Погрузка провизии и топлива была завершена несколько дней назад, и основные вспомогательные системы и трубопроводы были убраны. Но крепежные зажимы и стыковочные туннели все еще были на месте, готовые принять последних членов экипажа, и техники с определенной неизбежностью все еще находились внутри, суетясь из-за головной боли в последнюю минуту.

- Вытащи их, - сказала Чику. - В чем бы ни была проблема, просто вытащи их. Я хочу, чтобы "Ледокол" покинул "Занзибар" в течение тридцати минут.

Они запротестовали, как она и ожидала, потому что такой поворот событий не входил в их планы и не предусматривался никакими непредвиденными обстоятельствами. Это никогда не должно было дойти до такой безумной схватки. Но она напомнила им старую военную пословицу о том, что планы никогда не выдерживают первого контакта с врагом.

Хотя это была не война, не совсем так.

Еще нет.