Наследник Буйного (СИ)

Глава 28

Жарко. Настолько сильно, что по виску капелька пота стекает. Кто включил отопление? Кто такой щедрый? Боже, и дышать совсем нечем.

Открываю глаза, при этом пытаюсь с себя одеяло скинуть. И понять не могу, почему одеяло такое тяжёлое. Его и не скинешь совсем. Как будто из камня.

Щурюсь. В комнате уже не темно. За окном утро. Перевожу взгляд на тяжёлое одеяло и тут же вздыхаю. Первое, что вижу, это неподвижное тело Эмира, буквально придавившее меня к кровати. Точнее, вдавившее меня в неё. Можно слепок спокойно делать.

Пытаюсь двигаться, но безуспешно. Эмир явно переживал, что я как-то из-под него выберусь и сбегу. Что ещё обнимает меня одной рукой. Носом упирается в мою грудь, которая еле вздымается от того, что дышать под его тушкой очень непросто. Куда бы он ещё уткнулся своим носом. Но тут я замираю, потому что вижу следующее: сверху на Эмире, устроившись на его широкой спине, дрыхнет Мир. И вот картина! Оба дышат спокойно, размерено, их тела синхронно вздымаются и опускаются. Оба на мне спят! И от этого я не могу сдержать улыбку. Эмир спит крепко, навалившись на меня так, что воздуха не хватает. Но злиться у меня почему-то не получается. Наоборот, ощущаю такую нежность, что к горлу подкатывает ком.

Я осторожно выглядываю из-под его плеча, чтобы лучше разглядеть своих "охранников". Хотя что тут скажешь? Со своей главной функцией они хорошо справились. Меня точно никто не украдёт. Просто вытянуть из-под них не сможет.

Мир мирно посапывает, его маленькие губы слегка оттопырены, почти как у Эмира. Я вижу, как они оба хмурятся во сне, и всё это выглядит так умилительно, что я готова пустить слезу от этой картины. Чёрт, и почему под рукой нет телефона? Я бы хотела запечатлеть это на фото. Они так похожи, эти двое, что на миг мне кажется, что я смотрю в будущее. Мир словно уменьшенная копия Эмира, даже выражение лица такое же серьёзное, как у его отца. Эти хмурые бровки, сдвинутые посередине, как будто оба решают какую-то важную задачу даже во сне.

Моя рука машинально тянется к сыну, я чуть касаюсь волос Мира, а затем пальцем аккуратно провожу по щеке Эмира. Я не могу не улыбнуться, сердце наполняется трепетом и теплом.

Эмир что-то бормочет во сне и сильнее прижимает меня к себе, а Мир слегка фыркает, удобно устраиваясь на папе.

Мне не хочется их будить. Эта картина настолько умилительная, что, кажется, я бы могла наблюдать за ними вечно. За двумя самыми любимыми мужчинами. От собственных мыслей в шок прихожу. Я только что Эмира… Любимым назвала. И сердце екает в этот же момент. Хотя кого я обманываю? Я всегда это знала. И себе я могу спокойно в этом признаться. А вот Эмиру не скажу. Обойдётся.

Как бы мне ни хотелось их тормошить, но дышать всё-таки становится сложно, и я тихонько шепчу, чуть сдерживая смех:

— Эмир… Ты меня раздавишь…

Ответа нет, только чуть заметное движение его тела — ещё крепче прижался.

Вздохнув, я пытаюсь аккуратно высвободить руку, но это невозможно без того, чтобы не разбудить хотя бы одного из них.

Жар становится невыносимым, но мне по-прежнему не хочется прерывать этот момент. Эти двое смотрятся так гармонично, что я готова потерпеть ещё немного.

Мир снова что-то фыркает во сне, поворачивает голову и прижимается к плечу Эмира. Его маленькая ручка ложится прямо на спину отца. Эмир на это тоже не реагирует, продолжает дышать ровно, будто не чувствует веса сына, а я, кажется, окончательно тону в умилении.

Вздохнув, я снова пытаюсь пошевелиться и шепчу чуть громче:

— Эмир… мне, правда, дышать нечем.

На этот раз он, наконец, начинает просыпаться. Его тело напрягается. Слегка приподнимает голову, сонно щурится.

— Ммм… Что? — Бормочет, но его хватка на моей талии не ослабевает.

— Ты меня раздавил, охранник, блин.

Эмир медленно осматривается, и его взгляд падает на сына, который так и продолжает мирно дрыхнуть на его спине. Буйный усмехается, потом потирает лицо ладонью, и переводит взгляд на меня.

— И это твоя благодарность за нашу работу? Между прочим, мы всю ночь охраняли, а твой тон точно не благодарный, кукла.

— Вы дрыхли. Так себе охрана. — Я фыркаю, но улыбку скрыть не получается. Слишком тепло на душе, чтобы сейчас притворяться.

Эмир хмыкает, а я не сдерживаюсь. Ладошка сама летит к его лицу, я клянусь. Кончиками пальцев провожу по следу от подушки. Может ли быть настолько хорошо, что в глазах щиплет?

— Да? — Мужчина прищуривается. Подаётся ко мне, будто напугать пытается. Выдавить признание.

Мир на спине Буйного недовольно фыркает, дует губы, пытаясь устроиться удобнее. Давлю на плечо Эмира, заставляя его лечь нормально.

— У тебя теперь новая цель, охранник.

Ещё секунду наслаждаюсь тем, как щетина колет ладошку. А после быстро скатываюсь с кровати, пока меня не затащили обратно.

Ухватившись за ручку дверцы, любуюсь моими мужчинами. Мысленно я могу признать, что действительно моими. В голову же Эмир не залезет? Хотя судя по его ухмылке… Всезнайка чертов.

Я вылетаю из спальни, пока Буйный не начал в моей голове копаться. В коридоре почти сразу натыкаюсь на сонную Катюшу.

— Всё хорошо? — Приглаживаю её растрёпанные волосы. — Нормально спалось?

— Ага, — она широко зевает. — Хорошо. А что вчера было?

— Ничего такого. Я просто… Расчувствовалась. Такое бывает. Я ведь очень рада, что с Эмиром всё в порядке и он живой.

Катюша жуёт губу, опустив взгляд в пол. Обдумывает мои слова, делает несколько шагов ко мне. Шёпотом признаётся:

— Я тоже рада.

Я крепко обнимаю сестру, дарю ей безопасность и утешение в моих руках. Мы так долго стоим, пока Катюша не выдыхает.

— Но жизнь я ему облегчать не буду.

Кто бы сомневался? Подростки. А обиженные брошенные девочки в таком возрасте — опасные создания.

— Поможешь мне завтрак приготовить? — Отвлекаю её.

— Да! А Мир ещё не проснулся? Его звать не надо?

— Мир спит под присмотром.

Катюша подозрительно прищуривается и поглядывает на дверь спальни. Но ничего не говорит.

Я с интересом изучаю дом Эмира. Вчера он показывал, но не до того было. А теперь каждую деталь придирчиво рассматриваю. Всё кажется… Безжизненным. В мужском стиле. Никаких деталей, ноль декора. Ощущение, что кто-то просто коробку построил, мебель необходимую забросил, и всё.

В голове сразу вырисовываются лишние мысли. Над диваном было бы классно какую-то картину повесить. На каминную полку можно фотографии. На кухне не хватает вазы для фруктов, дети любят из неё что-то умыкнуть. И хоть какие-то занавески, боже правый!

— Ох, мне Эмира жалко. — Катюша хлопает ресницами, захлопывая холодильник. Поворачивается ко мне с печальным выражением лица. — У него совсем денежек не осталось? — Горестно вздыхает. — Даже на продукты не хватает.

— Пусто? — Я усмехаюсь.

— Есть бутылка воды. Поделим по-братски?

Короткая ревизия указывает на то, что продуктов нет совсем. Ноль. Даже соды пищевой не найти, хотя она вообще должна была идти в комплекте с кухонной гарнитурой. Я цокаю. Неужели Эмир об этом совсем не подумал, когда тащил на всех сюда?

Ответ возникает через несколько минут. Когда на территорию заезжает один из охранников Эмира. А в руках несёт пакеты со знакомой эмблемой. Мужчина заказал нам завтрак в любимом кафе малышни.

Я раскладываю всё на стол, Катюша крутится рядом, помогает. К моменту, как мы заканчиваем, спускаются бодрый Эмир и зевающий сын.

Я усаживаю Мира к себе на коленки, так как стульчики тут низкие для него. Помогаю выбрать еду.

— Эмир, а у тебя работа есть? — Стреляет сестра со смешком. — Злате не нужен нахлебник.

— Есть работа. Тренер, считай, — легко врёт Эмир.

— А так и не скажешь. У занятых людей хотя бы ломтик хлеба дома есть.

Эмир выразительно смотрит на накрытый стол. Намекает, что с пустым карманом такой завтрак не организовать.

— Не знаю, — Катюша отщипывает кусочек булочки. — Я видела только то, что Злата принесла всё. Её заслуга.

— Кать…

— Но очень вкусно. — Сестра сама сглаживает конфликт. Даёт понять, что завтрак ей очень понравился, она благодарна. Но и признать открыто она не может.

Поспешно ретируется на улицу, прихватив с собой Мира. Наблюдаю за ними через огромное окно. Сын с интересом исследует задний двор. Ему здесь нравится. И от этого становится немного легче.

— Что не так? — Ровным тоном уточняет Эмир. — Списком мне.

— Что? — Я растерянно смотрю на мужчину. Вроде же я не вела себя так, словно чего-то хочу…

— Холодильник пустой. Исправят. Стул, я так понял, тоже втюхали левый. Не для ребёнка. Разберусь. Что ещё поменять надо, чтобы вам тут комфортно было?

— Аккуратнее, Сабуров. А то изменю твой дом до неузнаваемости.

— Наш дом, Зла-та, наш.

От этого слова мурашки ползут. Щекочут сердце, заставляя его сжиматься всё чаще. Пульсирует в груди.

Я силюсь что-то ответить. Почти нахожу нужные слова для мужчины… Как раздаётся пронзительный визг Мира. Я подрываюсь, едва не опрокидывая стул. Эмир первым бросается на улицу.

Сердце колотит в груди, страх удушливой лозой обвивается вокруг горла. Меня трясёт от мысли, что с сыном могло случиться.

— Мама! — Сын крутится на руках Буйного, который подхватил его. Тянет ко мне ручки, требует помощи.

Я забираю его к себе, глажу по спинке. Успокаиваю, пока Мир не перестаёт всхлипывать. Начинает внятно объяснять, что его так напугало. Потому что Катюша лишь плечами пожимает.

— Мам, там монстл. — Указывает пальцем на высокий забор. На котором восседает…

— Ох. Да, малыш, монстр.

Черный огромный кот смиряет нас безразличным взглядом. Клянусь, слышу от него фырканье!

"Ох уж эти людишки"

Продолжает лениво вылизывать лапу, не обращая никакого внимания на наш переполох.

— Пойдём в дом, — предлагаю я сыну. — Чем-то другим займёмся, хорошо?

— А у меня как раз разговор наметился, — Эмир с угрозой усмехается.

— Отлично, — Катюша кивает. — А я тогда…

— С тобой разговор, мелкая. Отказы не принимаются. Пошли.