Наследник Буйного (СИ)

Глава 38

Буйный

Холодное спокойствие. Оно разливается по телу. Панику к хуям стирает. В такие моменты важно только одно — расчёт.

Катю нашли. Девочка, блядь, оказалась в фуре. Вывезли её за территорию базы. И теперь она в руках ментов. Не моих ментов. Фуру на границе с южными тормознули. Территория чужая. А у них в руках мой ребёнок. Суки! Убью!

В ушах звенит, пальцы сжимаются до хруста. Как это, блядь, произошло? База. Моя, сука, база, которая должна быть самой безопасной.

Злата смотрит на меня. В её глазах паника, страх. И я знаю, что будет дальше. Она потребует пойти со мной. Но я этого не позволю.

— Ты остаёшься здесь, — опережаю её истерику.

— Что?! — Голос поднимается на октаву выше.

— Ты остаёшься. С Миром.

Она уже рот открывает, чтобы спорить.

— Злата, — тихо, но твёрдо. — Никуда. Ты. Не. Поедешь.

— Это моя сестра! Моя девочка… — её голос дрожит от гнева и отчаяния. — Как ты…

— Наша. Ты должна быть с Миром. Он не понимает, что происходит, но чувствует твоё состояние. Ты ему нужна спокойная.

— Спокойная? Ты это серьёзно? — Она фыркает, делает шаг ко мне. Её глаза блестят. Кукла готова всех на воздух подорвать.

— Да, — отвечаю спокойно, но сдерживаю себя, чтобы не повысить голос. — Я сам привезу Катю.

Головой ведёт отрицательно, подходит ближе, почти впивается взглядом.

— Ты не можешь…

— Я могу, — перебиваю её, сокращая между нами расстояние. Мои руки ложатся на её плечи. Сжимаю их чуть сильнее, чтобы немного отрезвить. — Я её верну. Слово даю.

Кукла застывает. Взглядом вспарывает.

— Ты клянёшься? — Её голос становится тише, подрагивает.

— Да.

Злата отступает на шаг, но не сдаётся.

— Если с ней что-то случится…

— Ничего не случится, — перебиваю её. — Они её не тронули. Просто ментам показалось странным, что ребёнок спрятался в фуре. Они хотят узнать, что произошло.

Она молчит, но её взгляд обжигает. Я знаю, что она ненавидит это чувство — беспомощность. А я говорю не всё. Потому что если скажу, то дальше полный пиздец начнётся. Но суть доношу. Девчонку не тронули. И не тронут.

— Я привезу её сюда. А ты останешься с Миром.

Я не жду её согласия. Просто оборачиваюсь, бросаю через плечо:

— Всё будет хорошо. Жди нас.

Как только выхожу из бункера, мои шаги становятся резкими, целенаправленными. Охранники бегут следом, готовые к любым моим приказам. А я, сука, каждого на кол посадить готов. Блядь! Не уследили. Проебали.

— Машина, — кидаю коротко, и они моментально активизируются.

В голове уже выстраивается план. Нужно узнать, где держат Катю, кто из ментов её нашёл и на каких условиях они хотят её отдать.

— Где фура сейчас? — Спрашиваю не оборачиваясь.

— Стоит на границе. Девочка внутри. Пока ждут.

Значит, боятся. Уже хорошо. Тронуть мою девчонку — войну развязать. Не рискнут.

В тачку сажусь, телефон достаю. Номер друга на дозвоне. Марат отвечает почти сразу.

— Что с девчонкой?! — Его голос напряжённый. Знаю, что ему нужно было подъехать. Дело срочное. Отложить было нельзя. Да и кто знал, что Катя такое выкинет.

— Катю нашли на границе. Только есть нюанс. Это не наша территория, — голос вибрирует.

— Погоди, — слышу, как он руль до треска сжимает. — Граница с кем?

— С южными. Ты же понимаешь, о чём я говорю.

Сам кривлюсь от пиздеца происходящего.

— Блядь. Уверен, что там?

— Уверен, — в ответ бросаю. — Девчонку в фуре нашли. Её там никто не трогал, но условия хотят обсуждать лично о передаче девчонки.

— Хотят что-то выторговать бляди. Значит, я еду. Фура с товаром?

— А ты как думаешь? Я уже в пути. Если они решат, что мы так решили влезть на их территорию… — О последствиях думать не хочу. Потому что они будут хуевыми.

— Знаю, — Марат рявкает в ответ, понимает, чем пахнет, — тебе долго до места?

— Минут тридцать.

— Понял, мне чуть дольше. Но я буду гнать.

Я заканчиваю разговор и откидываюсь на спинку сиденья, чувствуя, как нарастающее напряжение медленно растягивается внутри, будто готово ёбнуть в любую секунду.

Малая, блядь, как ты вообще оказалась в этой фуре? Хотя чему я удивляюсь. У куклы свои приколы, у малой свои. Это у них по наследству передаётся?

Ярость холодной сталью разливается по венам. Мотор в груди гудит ровно и чётко. Но при этом желание убивать становится только сильнее. С каждой, сука, секундой. Сам готов войну развязать. С ходу положить каждого, кто хотя бы косо в сторону Кати глянул.

Фура стоит посреди дороги. Менты околачиваются вокруг. Эти суки выглядят расслабленно. Подливая ненависти. Урою, блядь. Сначала каждого доведу до того, чтобы о смерти молили. В месиво превращу. Если только мою девочку пальцем тронули.

Едва держусь, чтобы из машины не вылететь. Беру эмоции под контроль. Выбираюсь медленно. Эмоции скручиваю. Голову чистой оставляю.

Твёрдыми шагами к ментам направляюсь. Каждое движение оточенное. Мускулы натянуты. Готов в рукопашной уложить всех. Мне оружие не нужно. Но пистолет нагревается, жжёт кожу. Охранники семенят за мной, но знают своё место. Их задача — не мешаться.

Бледная Катюха стоит у ментовской машины. Кутается в свою курточку. На меня с облегчением смотрит.

— Эмир! — Вскрикивает облегчённо, увидев меня.

— Стоять, — какой-то суицидник её за плечо хватает, тормозит. — Рано пока. Мы ещё не побазарили с твоим… Эмиром.

— Руки убрал, — цежу. Глаза кровью наливаются. — Я тебе их оторву нахуй. Понял?

— Буйный, это не твоя территория. — Пытается скалиться. Но испуг прорывается. Глазки бегают. Ментов своих взглядом ищет. Пытается поддержку словить.

Криво усмехаюсь. На ладонь мужика взгляд опускаю. Реально с удовольствием отрывать буду. Сначала каждый палец сломаю. Мент чувствует моё настроение. Намерения считывает. Нервно сглатывает, ссыкло. Знает, что я не шучу. Что за своё я рву. А он рискнул мою Катю тронуть.

Мент руку отдёргивает. Вперёд ступает. Мелкую не трогает. Но и ко мне не пускает. Похер.

— Кать, — зову её. — К фуре отойди. Глаза закрой.

— И ушки? — Уточняет тихо.

— И ушки, ага.

Катя всхлипывает, чётко всё делает. Быстро отскакивает, пока я пушку вытаскиваю. Палец на курке. Эти суки даже не поймут, как…

— Отбой. — Громкий голос. Знакомое, сука, лицо.

Дикий из машины выбирается. Шагает размеренно. Ухмыляется.

Встретились, блядь. Дикого я люто ненавижу. С удовольствием бы в асфальт вкатал, но момента подходящего не было. Наша война замерла, когда я "помер". А началась с того, что он куклу решил забрать.

Взгляд фокусирую. Шансы просчитываю. Если эта гнида решит ребёнка в своих целях использовать… Я за себя не отвечаю.

— Отступили. Нет нужды за мелкую валить, — голову наклоняет, ухмыляется. — Свою потеряшку можешь усадить в машину. Нехер ей за разборками наблюдать. А потом про твой товар побазарим. — Делает взмах рукой. Менты моментально сбегают. Крысы.

Катюша ко мне срывается. Обнимает крепко, цепляется крошечными ладошками за меня.

— Сделали тебе что-то? — Уточняю.

— Нет, — мотает головой, всхлипывает. — Нет. Один даже шоколадку дал. Рыжий такой, как…

Понял, у рыжего есть шанс выжить.

— Прости, Эмир, — шепчет. — Я просто пряталась! Темно было, отличное место. А потом… Машина ехать начала. И я испугалась, что меня ругать будут.

— Разберёмся, мелкая, — по волосам её треплю. К своим толкаю. — В машине подожди. Сейчас за шоколадку поблагодарю, и поедем.

Катя на меня косится. Явно сомневается в том, что я настолько вежливый. Но без вопросов семенит к машине. Дальней.

Пушку не выпускаю. К Дикому шагаю, он — навстречу. Ровно на границе встречаемся.

— Буйный, — хмыкает. — А я, блядь, почти на цветочки раскошелился. На могилу возложить.

— Жмотом так и остался? — Отбиваю.

— Не все моей щедрости заслуживают. Но за подгон в виде фуры поблагодарю, да.

— Войну не развязывай, Дикий.

— Войну? Это твой товар задержали, не мой. И вроде тебе не с руки сейчас что-то начинать. Сам знаешь, как это бывает. Сегодня воюешь, а завтра под землёй. А у тебя семья, говорят?

— А, понял. У самого хуйня на личном, вот и скалишься?

— Моё личное нихуя не твоё дело. Не делай так, чтобы твоё стало моим.

— А ты, походу, всё так же чужое любишь. — Голос Марата бьёт по нервам. Краем глаза слежу, как друг подбирается. Приехал быстро, как обещал.

Воздух, сука, мгновенно воспламеняется. Взрывами между этими двумя отдаёт. Взглядами сталкиваются. Разорвать друг друга готовы. Когда я из игры на время вышел… Марат в гонку вступил. Мои дела взял. И моих врагов тоже. Но то, что происходит у них… В такой пиздец скатилось, хотя изначально предпосылок не было. И всё же, сука, из-за баб. Как обычно.

— Злату похитить хотел, — Марат легкомысленно перечисляет. — Алису…

— Завали, — пресекает Дикий. — И вспомни, кто именно на чужое позарился.

— Хочешь за это перетереть?

— Ты всегда не знал, когда тормознуть надо. Слишком в себя поверил. Напомнить, чем наша прошлая стычка обернулась?

— Мы на своей территории. — Возвращаю Дикому его слова. На границе находимся. Незримая черта, которая от бойни отделяет. Это не решает. Если войну начнём — уже плевать на границы будет. Наши люди на подхвате. Напряжены, отмашки ждут.

— Мелкую забираешь, — чеканит Дикий. — Товар — моя компенсация. И не лезь больше на мою территорию, Буйный.

— Это мы ещё посмотрим.

Вопрос в подвешенном состоянии оставляем. Не прощаясь, расходимся. Каждый нерв натянут. Взрыва ожидает.

— Пиздец, — Марат головой качает. — Какого хера они через его территорию попёрлись?

— Разберусь, — челюстью веду. — Пока хочу мелкую к Злате отвести. Извелась вся. А потом до тех гнид добраться, которые к Кате полезли. Моей компенсацией будет.

— Не заигрывайся, Эмир.

— Это ты мне говоришь? Напомнить, что у вас там было?

— Это мой вопрос. Разберусь. Тонкая грань между враждой и войной.

И я эту грань соблюдаю. Потому что больше не втяну семью в подобные игры.