Наследники мира

Глава 10. Печальное осознание

Шесть лет назад

Король Риан

Я не хотел быть королём. Возможно, это звучит довольно нелепо, особенно учитывая проведённые в этой должности годы, но на самом деле так было всегда. Как и женщина, что родила нас с сестрой. Будучи единственной дочерью законного наследника своей страны, она не хотела носить этот титул, но потом, обретя могущество от Бога смерти, она заняла чужой трон, теперь перешедший мне. На самом деле моя корона должна принадлежать Вентире, ведь она родилась раньше на несколько минут и была настоящей дочерью своих родителей. Порой мне было странно осознавать, что моё рождение – это лишь результат вмешательства Богов, и без них меня вообще не должно было быть на этом свете.

Если верить Лайсеру, Богу жизни, и всему, что он рассказал однажды, то я не был зачат естественным путём. Это он создал меня с единственной целью – я должен был сдержать божественные силы матери Вентиры, с которыми та не справлялась. Именно из-за этой особенности моего происхождения сестра лишилась одного зелёного глаза и той части силы, которая принадлежала ей. Каким-то образом, находясь в одном чреве, я вытянул из неё всё это, и оттянул момент уничтожения мира на целых двадцать с лишним лет.

Об истории моего происхождения знали немногие, ведь понять всё это тем, кто не присутствовал при разговоре с Богом, оказалось трудно. Я пытался как-то объяснить всё Велианту, но тот лишь покачал головой и посоветовал оставить всё как есть. Ведь мало кто поймёт и ещё меньше, кто поверит в столь неправдоподобный рассказ. В обществе уже привыкли к той истории, что знали. Моё кровное родство с семьёй Кленских, которого на самом деле не было, въелось в головы людей слишком прочно. Не стоит пытаться выбить то, что вдалбливали им годами, оправдывая моё восшествие на престол.

Когда я сам только узнал обо всём, то некоторое время не мог не думать, как так вышло и почему же тогда я король, но со временем смирился и забыл, особенно сейчас. Ведь тогда моим преимуществом выступала божественная сила, наполнявшая меня с рождения, и которую я отдал по просьбе Вентиры. Вот уже больше десяти лет я ничем не отличаюсь от простых людей, из-за чего вовсе не чувствую себя достойным носить корону. В первые мгновения после смерти матери, когда я ещё не знал правды, горечь и жажда мести обуяли меня, а сила была при мне. Она сыграла свою роль и помогла занять трон. Я считал, что больше некому, да и Вентира отказалась от него, и королём стал я.

Если первые два года своего правления я получал некое удовольствие, то потом всё это превратилось в рутину, и вызывало больше усталость, нежели что-то ещё. Единственное, что доставляло мне радость в последнее десятилетие – это наблюдение за тем, как растёт и взрослеет одна маленькая девочка, которую очень многому научил я сам. Дочь Вентиры и Велианта унаследовала от них всё лучшее, что было в обоих родителях. Взяв от отца голубые, пронзительные глаза, а от матери густоту волос и некоторые черты в разрезе глаз, она становилась краше день ото дня, и я видел, как весь замок смотрел ей вслед каждый раз, когда девушка куда-то шла.

Мне было интересно наблюдать за ней, ведь без моего вмешательства в воспитание Ники, кто знает, что выросло бы из неё. Нет, мой первый заместитель тоже принимал непосредственное участие, всё же он её отец, но мужчина больше оберегал девочку и загонял в только ему известные рамки. На мой взгляд, наш совместный подход хорошо сработал и все, кто был знаком с ней, поражались юной принцессой. Ника была ещё молода и по-своему наивна, ведь все и всегда ограждали её от любых неприятностей и невзгод, из-за чего пока на жизненном пути девушки не встречалось препятствий и негатива.

Стол для собраний в моём кабинете располагался так, что открывался вид не только на улицу по ту сторону окна, но и на соседний балкон, расположенный на третьем этаже, и почти на одном уровне с моим. Порой во время собраний я замечал, как девушка выходит туда и просто стоит, любуясь городом. Иногда я ловил себя на том, что совершенно не обращал внимания на собравшихся советников и то, о чём они говорили, а просто сидел и ждал, когда на балконе появится Ника. Сейчас был подобный случай. Правда, в кабинете я находился один.

Когда хрупкая фигурка принцессы, наконец, появилась, улыбка озарила моё лицо и застыла на нём. В такие минуты девушка всегда выглядела одинокой и покинутой, и я не понимал почему, ведь у неё есть всё, чего только можно пожелать. Неожиданно для меня Ника проворно забралась на каменный парапет и выпрямилась, стоя на нём в полный рост, расставив руки в стороны и подставив лицо ветру. Моё же сердце буквально замерло от страха за неё. Встав из-за стола, я стремительно подошёл к выходу на свой балкон, но предусмотрительно остановился. Ведь, если невольно напугать Нику, она вполне может сорваться вниз, и страх за неё усилился в разы.

Откинув в сторону занавески, я всеми силами старался сделать что-то заметное, лишь бы моё появление не оказалось неожиданным. Когда я решился выйти, то девушка посмотрела прямо на меня и улыбалась, а значит, падение от испуга удалось избежать. Подойдя к своему парапету, я положил здоровую руку и попытался увидеть землю. Расстояние до дорожек, проложенных ровно под балконом, выглядело весьма внушительно. У меня закружилась голова с непривычки, в то время как Ника уже не стояла, а сидела на самом краю, задорно размахивая ногами в воздухе. Покосившись на неё, я покачал головой.

– Высоковато падать, – справедливо заметил я и получил ослепительную улыбку в ответ. Хоть наши балконы и не располагались один возле другого и даже дотянуться друг до друга мы не могли, но имевшееся расстояние вполне позволяло разговаривать не очень громко. Хотя люди, находившиеся сейчас на улице в непосредственной близости, могли отчётливо нас слышать.

– Так, я и не собираюсь падать, – спокойно отозвалась Ника.

– Все так думают, но неприятности случаются, – пожал я плечами и невольно покосился на свою безжизненную правую руку.

В день, когда я оказался на волоске от смерти после поединка с Богом, долгие годы считавшегося моим отцом, мне тоже казалось, что я не собираюсь проигрывать. Не собирался я и отвлекаться, но тогда в Вентиру попал нож и этот миг стал решающим. По словам Зеланиса, мне чудом удалось выкарабкаться, но подвижности руки я лишился навсегда. Первое время всегда носил её на перевязи и учился всё делать левой. Научиться всему не удалось, и прежнего мастерства владения мечом достигнуть не вышло. Оттого в турнирах я больше не участвовал, на тренировках постепенно появляться перестал. Сейчас рука безжизненно висела вдоль туловища, а рукав камзола был предусмотрительно пристёгнут к нему. Уже давно портные стали придумывать для меня наряды, учитывая эту неприглядную особенность.

– Мама сказала, что, даже если я и упаду, со мной ничего не случится, – пожала плечами Ника, не сводя с меня глаз.

Я же не сразу заметил, с какой силой пальцы сжали парапет, где лежали при упоминании матери девушки.

– Её не стоит слушать, – голос всё равно дрогнул, хоть я и пытался придать ему больше спокойствия.

После того, как Вентира стала Богиней за счёт той силы, которую я передал ей, она появлялась мне на глаза всего один раз, и то спешила покинуть дворец. Возможно, что она и правда навещает дочь лично, но внутренний голос подсказывал, что тогда мне уже донесли бы об этом. Зеланис вообще придерживался мнения, что на самом деле в теле новоиспечённой Богини находится не она сама, и мысленно я готов был согласиться с этим.

– Почему? Она же уговорила Богов не уничтожать мир, пока я жива. Какой ей смысл, если я так глупо умру? – искренне удивилась Ника.

– Потому что это может быть вовсе не твоя мать. Боги коварны и хитры, с ними лучше не разговаривать, и не иметь никаких дел, да и вообще не пересекаться.

– Значит, мне и с вами нельзя разговаривать?

– Я не Бог, Ника, – этот вопрос заставил меня усмехнуться. Да, при всей той силе, которая когда-то была у меня, я не мог называться Богом, ведь, в отличие от них, не обладал бессмертием, как Вентира. Никто не знал, передался ли этот дар Нике, и вполне вероятно, что столь хитрым образом создатели мира пытаются либо приблизить конец, либо проверить, бессмертна ли дочь новоиспечённой Богини тьмы.

– Неужели? Тогда вы можете жениться на мне? – радостно оттолкнувшись руками от парапета, она подскочила и снова выпрямилась во весь рост.

Сглотнув ком в горле, я со страхом в глазах наблюдал за тем, как ступни девушки замерли на самом краю. Всего один шаг отделял её от падения с третьего этажа и от мыслей о том, какой опасности она себя подвергает, я не сразу понял прозвучавшего вопроса. Когда же его смысл дошёл до меня, то я замер, уставившись прямо на милое, ещё совсем детское лицо.

– Нет, не могу, – печально ответил я.

– Жаль, – пожала Ника плечами, развернулась и прыгнула на балкон, скрывшись от меня в своих покоях.

Я не знал, обсуждал ли Велиант с Никой этот вопрос и почему вдруг она сама подняла подобную тему, но та безразличность и спокойствие в тоне, которым было произнесено последнее слово девушки, заставили меня сжать зубы до скрежета. Ощущая, как похолодели кончики пальцев здоровой руки, я не понимал своей реакции, ведь не обдумывал ничего в отношении личной жизни и брака. В первые два года правления я честно пытался завести семью и даже подыскивал подходящую партию, но в результате всё закончилось моим ранением и известием о предстоящем уничтожении мира. А зачем жениться, если всё равно всё вокруг будет уничтожено Богами? Хоть они и дали человечеству время, но я не хотел оставлять после себя тех, кому предстояло сгореть в пламени вместе с миром.

Придав слишком большое значение невинному вопросу ещё не до конца повзрослевшего ребёнка, я решил держаться от Ники подальше, дабы не стать невольным объектом первой влюблённости тринадцатилетней принцессы.