Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света

Глава восемнадцатая

— Джо, Джо, — Альфред протянул мне кубок с вином.

Не то, чтобы я собиралась его пить… Мне ночь пережить надо, это пока ещё держусь на нервах и остатках зелья. Расслабиться ой как хочется, вот только алкоголь мало совместим с тем, что меня ждёт ночью.

— Итак… Я правильно понимаю: ты отказываешься докладывать мне о том, что происходит с её величеством?

Кивнула, удобнее устраиваясь в кресле. Ну королева понятно. Восемнадцатилетняя дурочка, сразу от мамок и нянек дальнего поместья определенная в супруги Альфреда. Радость, конечно, сомнительная, и её мне по-своему жаль, но девицу матушка-природа здоровьем одарила отменным, я бы даже сказала, богатырским, и жизни будущего наследника ничто не угрожает. Вот что главное. Надеюсь, после нашей длительной беседы у будущей мамы хватит ума не отказывать себе и будущему малышу в солнечном свете и свежем воздухе. Тогда, надеюсь, всё будет в порядке.

А что касается всего остального… Пусть юные супруги объясняются сами. Мне зачем вмешиваться в и без того непростые отношения королевской четы?

Нет, у меня, конечно, есть своя точка зрения на происходящее. Красавица, полюбив короля всем сердцем горячим, страдала от невнимания и пренебрежения венценосного объекта своей страсти. Посчитать, сколько Альфред спит, ей просто в голову не приходило! Он, правда, тоже хорош. С ним рядом женщина молодая, беременная, ну улыбнись ты ей пару раз, с тебя не убудет. Так или иначе, молодая супруга не растерялась и изобрела способ привлечь внимание.

Молодец. Привлекла. Всех на уши поставила! Мне бы такие способности организаторские, я бы уже всех чудищ изловила, вылечила, уничтожила в горах все поганки и казнила бы гада, который всё это затеял! Может, пригласить её поработать в Приграничье? На время. Пока со всем не справимся. А что, воздух там свежий.

Хотя… Я украдкой посмотрела на короля. В глазах плещется лазурь, как и положено особе королевской крови. У малыша, наверное, такие же будут… Будущий отец успокоился, магию контролирует. Молодец. Но в том, что произошло, есть и его вина. Должен же понимать, насколько девчонке непривычно, страшно. Внимания он ей действительно совершенно не уделял. Ну, не считая постельных утех. Здесь, очевидно, он был педантичен и супружеский долг исполнял регулярно. Но вот остальное…

Как решить эту проблему, я понятия не имела. Собрать венценосных супругов и сказать им в лицо всё как есть?

Возможно. Но это ещё не всё. Хотелось бы поговорить с придворными дамами, есть у меня к ним парочка вопросов. Что-то подсказывало, что её величество не сама дошла до мысли о том, что супругу она не нужна. Скорее всего, кто-то помог. Да и гениальная идея с жаровней, темнотой и с духотой тоже ведь кому-то да принадлежит? Надо провести собственное расследование с разоблачением и примерным наказанием, чтоб впредь неповадно было. Ещё у меня вопросы к лекарям. Почему светлая идея о свежем воздухе пришла в голову только мне? Почему не дали успокоительных, не вынесли жаровни? Тут семи пядей во лбу быть не надо. Лекари, те, что служат при дворе, непременно справились бы, если… Если бы захотели. И чьи приказы в конечном итоге выполняли слуги?

Но это всё завтра. После того, как я переживу эту ночь.

— Джо, — вдруг спросил Альфред. — А что у тебя с Роланом?

Я вздрогнула, очнувшись от собственных мыслей. Мне точно не послышалось? Может, притвориться, что сплю? Кресла в королевской малой гостиной такие удобные.

Но нет. Альфред сидит напротив, сморит требовательным насмешливым взглядом, ответа ждёт. Гад.

— А что у меня может быть с Роланом, — ворчу, делая вид, что не понимаю, о чём спрашивает король.

— Он в ярости.

Вспомнила, как улетала, а монсеньор сладко спал, и улыбнулась. В ярости он… Лучше бы проследил, чтобы распоряжения, которые я, торопясь, писала в его спальне, были выполнены. И о поисках гриба. И о предосторожностях, чтобы не забыли. И о своих идеях для Брази, как попытаться вернуть парню человеческий облик. Все руки в чернилах перемазала, между прочим. А Ролан. Небось бегает там, рычит. Чудовище моё пугает.

— Он сделал тебе предложение? — спросил его величество.

Нехотя кивнула.

— И..?

Я молчу.

— Госпожа графиня, отвечайте, когда вас спрашивает король.

— Я… дала ему по щеке, — призналась.

Мне стыдно. Правда. Очень…

— Чем? — с детским восторгом спросил король, привстав с кресла. — Своим котелком?

— Ты что! Он столько стоит…

— Ну не каждый день тебе мой родственник предложение делает. Могла бы и расщедриться.

— Альфред!

Его бессовестное величество не слушал. Он хохотал. Как ребенок до слёз:

— Он к ней с фамильным кольцом. С моим благословением. А она… котелок пожалела. Джо-о-о-о!

— Он ко мне со всякими гадостями! — рассвирепела я. — Чтоб стыдно не было, как с Норфолком! Чтоб не позориться, чтоб… Как с твоим благословением?

Его величество не слышал мой вопрос, он веселился. Но потом.

— Странно, — король неожиданно стал серьёзным. — У Ролана по красноречию в Академии был высший балл. Что же с ним случилось?

— Альфред. Я не хочу замуж только потому, что кто-то решил действовать кому-то назло!

— Ты имеешь в виду соперничество Норфолка и Ролана? — вздохнул король.

Я кивнула, насупившись.

— То, что Ролан влюблён в тебя как мальчишка, ни для кого не секрет. Разве что для тебя, Джо.

— Глупости, — прижала я ледяные ладони к заалевшим щекам.

— Но он человек обстоятельный. Правильный. Пока он думал. Пока спрашивал моего разрешения, а ему это положено делать. Пока уехал по моему поручению, у тебя завязался роман с Норфолком. Ролан, увидев, насколько ты счастлива, отошёл в сторону.

— Что?

— И уж не знаю, что там у него пошло не так с объяснением в любви на этот раз, но можешь мне поверить: предложение он делал совершенно не потому, что хотел кому-то насолить. Разве что самому себе, зная твой характер…

Сердце замерло. На мгновение. Затем пустилось вскачь, забилось в бешеном ритме, едва не выскочив из груди. Это, наверное, от запрещённых зелий.

Прав был Колокольчик — дура. Как есть дура. Но и Ролан тоже дурак. Вот зачем он, спрашивается… и что…

Стыдно-то как!

— Всё, — вырвалось у меня. — Больше никаких аристократов. Буду искать мужа себе под стать.

— И кого же? — ревниво отозвался его величество.

— Ну хотя бы сына тёти Норри! Расколдую и, как честная женщина, женюсь. Тьфу, выйду замуж!

— Ага. А сын тёти Норри — он кто? Лавочник? — проявил осведомлённость о моих соседях король. — Как раз то что надо для графини. Ты не находишь?

— Альфред, — вздохнула, — Посмотри на меня. Какая из меня графиня? Сплю с арбалетом под подушкой, грубиянка, образования нет, терпения достойно принять предложение руки и сердца от порядочного человека и того не хватило.

— Джоанна! — прогрохотал король. — Чтобы я таких глупостей…

Неожиданно дверь распахнулась, на пороге появилась королева. Она была бледна. Испарина блестела на лбу, волосы спутаны.

— О, ваше величество, — поднялся король.

Я последовала его примеру, приглядываясь к королеве. Она мне не нравилась.

— Должен вам сказать, что вы своим маленьким представлением внесли разнообразие в мою скучную жизнь, — проговорил Альфред.

Я на мгновение замерла, а потом с укоризной посмотрела на него.

— Конечно, я подслушивал, — с истинным величием признался король. — И подглядывал. Надо же мне как-то понимать, что происходит во дворце. И да, Джоанна вас не сдала.

— Альфред, — я перебила обличительную речь его величества и кинулась к королеве, — Альфред, ей плохо!

— Я… умираю? — спросила она и обмякла.

Король успел подхватить жену на руки и уставился на меня.

Король бережно укладывает жену на диван в гостиной, я падаю перед ней на колени. Рвануть ворот сорочки, прижать пальцы к сонной артерии… Рваное, нервное дыхание короля отчаянно мешает прислушаться к дыханию самой королевы, но…

Выгнать его величество сейчас — это было бы и невозможно, и неправильно.

Сердце девчонки не столько билось, сколько… нехотя шуршало. Сердечко малыша. Ещё час назад скачущее резвым, весёлым воробушком, сейчас было еле слышно, словно пульс умирающего. На шее её величества мерцал камень, который я привезла. Было очевидно: оба ещё живы, благодаря чудесной магии.

Сколько раз ещё я буду благодарить маму Ули? Судьбу, что привела меня в Приграничье в тот самый момент, когда солдаты тащили на площадь осиротевшую девочку, маленького талантливого мага? Всю жизнь, наверное. Слава Милосердной!

Вскакиваю, тяну короля вниз на свое место, кладу руки мужчины на живот жене и тихо приказываю:

— Силой делиться с сыном. Внимательно. По капле! Будем тянуть обоих.

— Что? — складываются губы короля, но он уже делает то, что ему приказали. — Что с Леей?

— Отравили.

— Надо… — порывается вскочить он.

Я его понимаю. Надо опечатать спальню. Изъять посуду. Задержать всех, кто входил в спальню её величества. Надо поднять службу безопасности, начинать допросы. Но каждая минута на счету. Дорого каждое мгновение.

Одна я не справлюсь, одна я и королеву, и не рождённого ещё младенца не вытяну.

— Держать ребёнка, — приказываю королю и понимаю, что…

В коробе нет противоядия. Всё, что там было, все запасы извела на Ролана, а варево из котелка до последней капли опрокинула в чудовище.

Поэтому… Выпить укрепляющее и стимулирующее. Доза практически смертельная, но разве сейчас об этом надо думать? Выплеснуть половину сил в королеву. Сердцебиение стало чуть ритмичнее. Она застонала и очнулась.

— Мы вас вытащим. Не паникуйте, это затрудняет дыхание. Я буду задавать вопросы. Кивайте, если да. Не разговаривайте!

Девчонка кивнула, сумев подавить панику. Умница. Молодец! Может, и правда, взять её с собой в Приграничье? Там такие люди нужны. Сильные. Смелые. Здоровые.

Здоровые, я сказала! Не думать о плохом. Не сомневаться в успехе и своих силах! Со мной Милосердная. Магия мамы Ули. Всё будет хорошо!

Вытаскиваю треногу, котелок,

— Лея? «Да» — кивнуть. Во рту привкус железа?

Голова шуршит по подушке, нет у неё сил даже на это… Глаза огромные, в уголках сияющих белков слёзы.

Знаю, страшно. Потерпи.

— Горечь?

Снова не кивает.

Горы всех побери, что… Что дает такой быстрый эффект?

— Рыба?

Кивок.

Твою ж… Ладно. Поборемся.

Бегу к двери, распахиваю её, кричу:

— Свежего молока! Немедленно!

Теперь — к окну:

— Колокольчик!

Знаю, родной, верный мой, боевой друг, знаю, цветочек… Тебе плохо: у магических существ откат проходит быстрее, но и настигает сразу. Прости.

Слышно, как тяжело крылья рассекают воздух. Я чувствую боль, потому как взлететь птаху сейчас даже на высоту третьего этажа королевского замка — это выше… Выше грифоновых сил. Но Колокольчик — вот он.

— Кровь грифона, отданная добровольно, — шепчу я, глядя в золотые, полные му́ки глаза. — Прости.

Согласный клёкот.

— Храни тебя Всеблагая, — выдыхает король, но Колокольчик его не слышит.

Мне нужна капля. Всего одна, что позволит молодой женщине продержаться час. Час, за который мне нужно успеть сварить противоядие. Раздвигаю перья на груди, царапаю ярко-фиолетовую кожицу острым как бритва лекарским зачарованным ножом.

Тягучая алая капля летит через всю комнату и падает на губы смертельно перепуганной восемнадцатилетней девчонки.

Время пошло.

Я не знаю, на основе какой из ядовитых рыб сделали зелье. Не знаю, из какого эта гадость мира, и что там ещё в составе отравы. Не знаю, использовали заговор или магическую силу, какого уровня был маг, создавший жидкую смерть, каким образом яд попал в тело королевы — ничего я не знаю! Я просто колдую любимый рецепт — тот самый, что я изобрела, спасая Альфреда. Правда, в этот раз в основе заговорённое молоко, потому как случай особый: мне и мать надо спасти, и дитя.

Не отходи, Милосердная! Не отходи от меня ни на шаг, слышишь? Молю, стой за спиною!

— Ничего, девочка, — приговариваю я, помешивая зелье, — Ничего. Ты ещё устроишь Альфреду скандал. Настоящий. Царственный! Можно даже сказать, королевский. С битьём посуды. Фамильный фарфор, цены не малой. Первое средство, говорят.

— Джоанна! — возмущается король, но в его взгляде впервые с тех пор, как к нам вошла королева, появляется проблеск надежды, — уже хорошо.

— Тихо, — перебиваю я его величество, наблюдая, как из глаз юной королевы уходит ужас. — Вот прикажешь ещё котелок сделать, как у меня. И, если что, по башке. Ты же сам говорил, что твоим родственникам надо всенепременно по башке? И всенепременно котелком зельевара? Ты сам чем хуже?

Альфред хмурится, но вдруг замирает: губы Леи, сухие, посиневшие, неожиданно трогает лёгкая улыбка. Лицо уже не такое восковое и заострённое. Хорошо. Это хорошо.

— Спасибо, — шепчет она, забыв про мои приказы.

— Да на здоровье, — отвечаю весело, а у самой руки трясутся, ещё совсем немного, чуть-чуть совсем, терпи, Джо, терпи, не показывай виду. — И вообще, мужу надо помогать. Вот поправишься, займёшься детьми с даром. Зря я их, что ли, со всего королевство таскаю в столицу?

Она чуть закрывает глаза. И… тут мне становится страшно, потому что Лея пытается их больше не открывать.

— Зови! — ору я на короля, впавшего в ступор. — Зови! Мне ещё надо три минуты!

— Лея, девочка, — начинает Альфред. — Нежная моя. Желанная моя. Единственная…

Веки чуть дрогнули. Я, не отрываясь, помешиваю варево, семь раз по часовой стрелке, семь — против. Вливаю всё, что во мне есть. То ли силу, то ли жизнь — сейчас это уже не важно.

— Я ведь люблю тебя. С самого первого взгляда, это в нашем роду бывает. Понимаешь. Люблю. Не уходи.

Хватаю котелок. Пузырёк — вот он. Руки дрожат, перед глазами муть. Моргаю.

Я смогу. Я должна… Не отходи от меня, Милосердная.

В пузырьке — они у меня зачарованные — зелье сразу станет нужной температуры. Не вливать же в юную королеву кипящее варево, как в чудовище.

Я справляюсь. Королева глотает противоядие. Король что-то кричит, кажется, моё имя.

— Джо!

— Остальное, — шепчу, протягивая пузырёк на его голос — Каждый час. По кап…ле…

Всё. Темнота.