Не просто рассказы

СПРАВЕДЛИВОСТЬ

У Яши, приятеля моего давнего, есть безудержная страсть — рыбалка. Летняя, зимняя, утренняя, вечерняя — не важно. Пусть даже ночная. Одна закавыка — ему, чтобы вырваться из дома, требуется разрешение. Ехать Яше рыбачить или не ехать, каждый раз диктует его жена. Это неизменно. Её слово твёрдое. Скажет нет, значит без вариантов.

Муженёк, конечно, сопротивляется, возражает, порой дело до ссоры доходит, но результат всегда один: «да-да, нет-нет».

Получив очередное табу, Яша мучается, рвет на голове седые волосы, клянёт судьбу, но ничего поделать не может. Нутром приятель слабоват.

Однажды, ранней весной, знакомый Колян пригласил нас с Яшей на подлёдный лов. Колька не рыбак, а предприниматель. В этом плюс. У богатых свои причуды. Купил он на рынке подержанный снегоход да и надумал проверить технику на просторе: погонять с ветерком, похвастать, а уж заодно и порыбачить.

На дворе март — время, когда на реках начинает клевать судак. Мы согласились на предложение Коляна не раздумывая. А чтобы не остаться без улова, решили отправиться на дальнюю-дальнюю реку. По рассказам бывалых людей рыбалка там верная, клёв обеспечен. И, несмотря на то, что добираться до места аж километров за сто на машине, а потом ещё десяток на снегоходе, сговорились ехать.

Накануне вечером раздаётся звонок. Поднимаю трубку, а там печальный голос Яши:

— Здорово!

— А почему бы и нет? — приветствую. — Собрался уже?

Тут слышу жалобное:

— Да я… Слушай… Не обидишься, если завтра не поеду с вами? Беда… жена затеяла мойку на кухне менять. А сантехника днем с огнем не сыщешь.

Я понимаю, проблема серьёзная.

— Может договоришься как-нибудь?

— Никак.

— Ну, дело, — соглашаюсь, — хозяйское. Только учти, рыбалка-то верная. Судак там, куда собрались, валом валит. Не поедешь, локти кусать будешь.

— Не дави! — бурчит Яша. — Я и так переживаю. Места не нахожу. Но, похоже, ничего не выйдет. Не послушаю жену, хуже будет.

На том и расстались.

Поутру мы с Коляном отчалили вдвоём. Выехали рано, часа в четыре. Без приключений добрались до нужной деревни, разгрузили снегоход и — с ветерком! — к рассвету были на льду.

А там… мать-перемать.

Как в чёрной дыре. Погода — мрак. Холод собачий, туман — топор вешай, в душе — твёрдая уверенность, что никакого клёва не видать, и зря, выходит, припёрлись за тридевять земель.

Колян, хитрец, поначалу даже рыбачить не стал, погнал испытывать технику, а я повздыхал, поматерился да принялся бурить лунки. Работёнка та еще.

Река про весну и не слыхала, промёрзла основательно — лёд больше чем полметра, с наледью, — не бурится. Пока крутил коловорот — взмок изрядно. Аж руки онемели. Попробовал ловить. Просидел в ожидании чуть не час, как бабка у разбитого корыта, замерз, а ни одной поклевки.

Думаю, провались! Но душа заупрямилась. Собрался с силами, пробурил ещё пару лунок. Расставил удочки. Подождал. Картина та же, — ни одной поклёвки. Что делать? Сидеть сложа руки не будешь. Отправился выше по течению лёд дырявить да рыбу искать. Где-то ж она должна быть, в конце-то концов.

Тут и Колян прикатил. Довольный. Кричит:

— Погляди-ка, не машина, зверь!

— Загонишь зверя, — отвечаю. — Бросай выпендриваться, давай за дело.

Вдвоем мы еще пару часов рыбу искали. Только после обеда в очередной выстраданной лунке обозначилось оживление. Какая-то мелочь потеребила мормышку. Подсек, выудил — на крючке — тьфу! — окушок. Размером с пятак. На паперти и то больше подают.

Николай к этому моменту уже вымотался и сник, но мы настойчиво упражнялись почти до вечера. Рыбалка, ясное дело, не удалась. Ничего, кроме того пятикопеечного окушка я так и не поймал. И у приятеля ноль. А вымотались, будто целый день мешки таскали.

Уже стало смеркаться, когда плюнули с горя и решили убираться не солоно хлебавши. Порядком усталые и злые на то, что рыба как в воду канула, отъехали километра два и слышим, двигатель забарахлил. Ну, думаю, всё. Если этот кабриолет сломается — хана нам. Пешком топать.

Чудом повезло. На одном горелом поршне, который мало-мальски булькал всю дорогу, кое-как добрались до деревни. Затащили вездеход в прицеп. Перекусили. Колян вывалил кучу проклятий на продавца-прохиндея, вместе посетовали на неудачу с рыбалкой и тронулись в город.

Ехали молча. Настроение дрянь. Ну, а как? Сгоняли даль-передаль, рыбы ни шиша не поймали, да еще и тарантас сдох. Где-то на половине дороги первым заговорил Колян:

— Слушай, Михалыч, ну мы с тобой и дали маху, а?

— Ладно, — вздохнул я. — Бывает.

— Да ведь обидно же.

— Ну, как не обидно!

— А кому повезло сегодня, знаешь?

— Кому?

— Да Яшке нашему, кому же еще! Жену послушал, — дома сидит, задницу греет — и лунки не бурил, и по холоду не мотался.

— Это правда, — согласился я. — Выходит, сегодня мы в пролёте.

Колян, мне показалось, недобро ухмыльнулся и пробурчал:

— А чего так-то? Не справедливо.

И, порывшись в кармане куртки, вытащил сотовый телефон. Потыкал большим пальцем кнопки, приложил аппаратик к уху.

— Алё! — с язвительной улыбочкой закричал он через мгновение. — Яшенька, ты? Как дела? Телевизор смотришь? Молодец, — Колян повернулся ко мне, хитро подмигнул и продолжил: — А? Где мы? Как где? В Караганде! С рыбалки едем. Эх, зря ты, друг, сегодня жену послушал. Как чё? Зря-зря. У нас тут такое случилось! Погода — класс. Рыбы наловили — до чёрта. У меня одних судаков по полкило, считай десяток, да окуней тазик. Во-о-от! Я и говорю. Да точно! Очумелый клёв. А? Погода? Да говорю же — класс. И рыбы вагон.

Я с интересом слушал Коляна, который, похоже, попал в точку. Если бы он сейчас пнул Яшу под коленку, тому было бы не так больно. Понятно же, что заядлый рыбак без зависти и злости такой рассказ слушать не станет. Ведь жена не пустила, и тут такое.

А нам чего терять, кроме дохлого окушка!

Колян, продолжая изголяться над Яшкой во все лопатки, заявил серьезным тоном:

— Зря ты, зря. А как мы на снегоходе-то. За милую душу — туда и обратно. Чего? Про рыбу тебе сказать? Да вот, Михалыч пусть расскажет.

Колян, сдавливая смех, протянул телефон, и, почти беззвучно шевеля губами, прошептал:

— Жги его, Михалыч!

Я услышал возбужденный голос Яши:

— Алё! Алё! Привет.

— Привет.

— Чё там Колька треплется про рыбу, неужели правда?

Я усмехнулся, тоже весело подмигивая:

— А то как же не правда? Я такого улова года два как не видал.

Трубка жалобно застонала:

— Михалыч, ты серьезно? И сколько, сколько у тебя?

— Да поболе, чем у Коляна. Судаки пошли…

Не успел договорить, как меня перебил отравленный завистью голос Яши:

— Да ясно, что больше! Ясно. А погода-та как?

— Солнечно! Тепло. Африка.

— Проклятье! — сочно выругалась трубка. — Ну, надо же так, а? Один раз не поехал и прокололся. До следующих выходных же теперь неделя. Чёрт!

Я не удержался, глядя на Кольку, который корчился за рулем от смеха, и подлил масла в огонь:

— Ну, это ещё если повезет. Может в следующий раз погоды и не быть. Или Нюра не пустит.

Яшка, услышав имя жены, взвыл:

— Да на хрен она мне сдалась? Дура! Такую рыбалку пропустил! А сколько взял-то? Сколько у тебя?

Уловив по тону, что сейчас вся месть зависит от моего ответа, я соврал напропалую:

— Слушай, а хрен его знает. Улов небывалый. Окуней ведро, а судаков покидал в мешок, да на безмен повесил. И только-только на крюк-то зацепил…

Яша заорал мне в ухо:

— Ну! Ну! И сколько?

— Да не успел заметить — пружину у безмена — хрясь! — и вырвало, представляешь.

Трубка странно хлюпнула и умолкла. Через секунду послышались короткие гудки. Я протянул телефон Коляну.

— Держи свою справедливость.

Тот прыснул хохотом:

— Пружину! Мешок! Судака подвесил, а пружину… Ну, ты Михалыч, даешь! Чё он там?

— Отключился.

— От зависти, что ли? Помер, поди?

— Да нет, вроде…

Нас перебил звонок. Колян снова прижал телефон к уху:

— Алё. Яш, ты чо? А чего голос у тебя кислый? — он расплылся в ехидной улыбке. — Не узнаю. Ты там живой? Чего-о? Телефон выронил? В следующие выходные? Ты за рулем? Ну, не знаю, не знаю. У нас с Михалычем уже стока рыбы… Да ладно, не вой. Конечно поедем. Исключительно ради тебя. Всё, давай, пока!

Колька хохотал, как резаный:

— Трубку выронил! Жену грозится из дома выгнать и на рыбалку просится.

— Ну, раз просится, придётся уважить.

— Это ж, если Нюрка разрешит.