Не та профессия, 1

Глава 13

На утро следующего дня, старая Раушан с удивлением, переходящим в замирание сердца, наблюдает за тем, как дочь хана седлает своего жеребца.

А странный азара, обосновавшись чуть поодаль, перешнуровывает длинными тонкими верёвочками какую-то странную обувь, придирчиво перемотав перед этим ноги какими-то прямоугольными кусками хлопковой тряпки, бормоча при этом себе поднос: «Норматива полтора. А то и поболее».

Затем азара и Алтынай подходят к Раушан:

— Уважаемая, не сочти за труд, побудь судьёй в нашем споре, — начинает азара.

— Что за спор? — по обычаю, строго спрашивает Раушан, которая сама уже обо всём догадалась, но тщательно соблюдает обычаи.

Поскольку у девочки всё равно никого из родни. Да и интересно, если честно: азара не то что сидеть на коне за эти дни, а даже подходить к нему не научился! Как он собрался состязаться? Пешком?!

Раушан ловит себя на том, что её интерес к соревнованию ещё больше, чем у самих соревнующихся. Совсем как в молодости, улыбается собственным мыслям она.

— Алтынай говорит, что обгонит меня. Я говорю, что обгоню её. — Коротко и просто отвечает азара.

— По каким правилам? — хитро спрашивает Раушан, замечая, что очень многие подтянулись и с любопытством внимательно следят за беседой.

— Соревнование длится, пока один не упадёт или не остановится, — отвечает азара, а Алтынай подтверждает кивком. — Пока движутся оба, соревнование не окончено.

— По какой дороге? — деловито спрашивает Раушан, старательно соблюдая правила беседы.

— По кругу. Вокруг этих четырёх холмов. Вам отсюда как раз будет видно. — Азара ведёт рукой, обозначая будущий путь…

__________

Несмотря на жаркий полдень, все жители стойбища исподволь наблюдают за необычным соревнованием.

Старый Еркен с напряжением присматривается от своей юрты: жеребец Алтынай поначалу предсказуемо оставил позади лысого выскочку. Который, впрочем, нимало не смутился, а припустил страусиными шагами в темпе конской рыси следом.

Страуса сам Еркен раньше видел в зверинце Наместника.

Но сейчас Алтынай уже несколько часов гоняет жеребца вокруг холмов по оговоренной дороге. И жеребец постепенно устаёт.

— Жеребец-то хорош, — время от времени цыкают наблюдающие.

Все согласны, что отдыхать коню дочь хана даёт никак не больше положенного. Искренне стараясь держать дистанцию между собой и азара, — это видно всем, кто хоть что-то понимает в лошадях.

Но азара, категорически не отдыхая, рысит следом за конём Алтынай и через несколько часов после начала состязания точно так же, как и утром. Вызывая невольное уважение всех наблюдающих.

— Неужели сможет перегнать коня? — периодически спрашивает кто-то из молодых.

— Волки могут… — серьёзно кивает старая Сауле. — Просто надо понимать, что, в отличие от коня, они бегут медленнее. Но не остановятся, пока не загонят добычу…

— Лысый волк, — бросает кто-то и все смеются.

Азара, правда, периодически прикладывается к небольшой фляге с водой, висящей на боку, но это правилами и не возбраняется. Да и вообще сказать, никто ещё пешком за девушкой гнаться не пытался… На памяти даже аксакалов. Видимо, этот день войдёт в рассказы, которые потом можно будет с удовольствием за пиалой кумыса рассказывать другим родам.

— Загонят хорошего коня, — недовольно и зло бросает от своей юрты Еркен, вызывая смех окружающих.

От которого сам Еркен начинает злиться ещё больше.

— Уговор был, что соревнование длится, пока один не упадёт или не остановится, — время от времени строго повторяет Раушан, как хранительница правил состязания. — Пока движутся оба, соревнование не окончено!

— Волк, — всё чаще слышится ближе к закату.

Когда аргамак Алтынай всё больше выказывает признаки усталости (так хорошо видимые всем кочевникам и просто понимающим в лошадях людям).

В отличие от азара. Который ещё и что-то бормочет на ходу.

— Возможно, молится, — предполагает кто-то из детей. — Иначе и не объяснишь… Откуда столько сил?

Наконец, ропот среди стойбища достигает ощутимого предела, и Раушан выходит на дорогу перед конём дочери хана:

— Алтынай, ты проиграла, — звучит голос старухи в полной тишине. — Твой конь сейчас упадёт!

— Да вижу, — с досадой бросает Алтынай, спрыгивая с седла и оборачиваясь назад.

Глядя на набегающего в четверти мили позади азара.

Который, в отличие от коня, видимых признаков усталости не выказывает.

— У него ноги трясутся! — горячится старый Еркен, указывая на коня, под повторный взрыв оглушительного хохота окружающих. — Выводи, выводи его! Запалишь ведь такого скакуна!..

Под смех кочевников, на Еркена, коня, Алтынай и Раушан набегает азара. Останавливается, опирается ладонями о колени и, чуть запыхавшись, спрашивает у Алтынай:

— Почему остановилась? Я ещё могу бежать…

Последние слова азара тонут в раскате смеха всех без исключения присутствующих, кроме Еркена.

__________

Вообще, наш спор с Алтынай изначально был спором Науки против Дикого Энтузиазма. Лично я помню теорию кавалерийских уставов. Больше шестидесяти километров в сутки, марш считался усиленным даже в 1941–1945. Когда нормативы кавалерии были повыше, чем в Первую мировую или раньше. Дистанция в восемьдесят кэмэ в сутки считалась чуть ли не предельной, и более двух суток животное так нагружать крайне не советовали. На уровне статьи кавалерийского Устава, опять же.

В отличие от человека, который в английских марафонах, кажется, года с восьмидесятого, у лошади выигрывал достаточно регулярно.

__________

Примечание:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Марафон_человека_против_лошади

__________

Ещё там, в самом начале своей карьеры, я слышал, что ребята в советском «Вымпеле» проходили и по двести километров в сутки. Причём, такой темп они держали не одни сутки подряд. Ребята, конечно, были хорошо тренированные; но и я в местных реалиях им вряд ли уступаю.

Уже позже, «во флоте», столкнулся с информацией, что конкретно китайские «Ночные тигры» имеют норматив около трёх сотен километров в сутки. Что, с моей точки зрения не реально. Но у «Тигров», говорили, была какая-то хитрая техника: двое несут третьего посменно, каждый третий отдыхает.

Не знаю, что было правдой из той легенды, но в соревновании со средних кондиций жеребцом, тут, лично я после «тренингов» джемадара Пуна чувствовал себя более чем уверенно.

Алтынай, кстати, сразу сказала: целые сутки жеребец, в отличие от меня, бежать не будет. На что мы с ней и ориентировались.

Попутно, на маршруте, мне почему-то вспомнилась известная поговорка о том роде войск, который обязан уметь бегать быстрее лошади.

Вероятно, Василий Филиппович Маргелов о безграничности человеческого ресурса тоже что-то знал. Либо, как вариант, хорошо представлял ограниченность ресурса лошадиного племени.