Неисправная Система. Том II Грехопадение

Глава 12 Зверолюды. Часть 2

Огромный оборотень, пролетев мимо цели, вцепился острыми когтями в мясистые лепестки цветка, вспарывая их и проливая склизкую жижу. Кислота зашипела от первого же контакта с плотью, но не похоже, чтобы это доставляло хоть малейшие неудобства бледному волку. Его красные глаза смотрели лишь на меня, игнорируя хищное окружение. Однако неожиданная атака лозой не возымела абсолютно никакого эффекта. Шипы, не способные пробиться сквозь плотную шкуру, скользили вдоль тела монстра. Их усилий было недостаточно даже чтобы замедлить его темп. Взревев, монстр опустился обратно на все четыре конечности, уподобившись непомерно огромному волку. В таком виде в высоту он был не менее нескольких метров. Стальные канаты мышц напряглись, в преддверии рывка. Пусть в первый раз он промахнулся, второй удар без сомнений попадет точно в цель. И им зверолюд намеревается закончить начатое.

От одного взгляда на подобного монстра по спине пробежали мурашки. Но лицо…на нем все также гуляла улыбка, ибо в душе я ликовал. Меня признали. Неважно кто и при каких обстоятельствах, этот зверолюд забрался сюда с одной единственной целью — остановить меня. И ради этого выкладывается на полную не жалея себя.

И это будет лишь первым шагом. Скоро даже сестра не сможет отрицать моего прогресса.

Но здесь и сейчас, я собираюсь…нет, я ХОЧУ сражаться с этим монстром не сдерживаясь.

Рывок его стремителен, подобно вспышке молнии, а смертоносные когти метят точно в цель. Промедление хоть на мгновение будет стоить мне жизни.

[Глас владыки]

— Замри.

Голова разразилась вспышкой боли. Симптомы были сняты повышением уровня, но отдачу от прошлой команды это никак не отменяло. Потому очередной приказ заставил вновь достать из инвентаря кол, дабы воспользоваться им в качестве трости… и орудия убийства.

Застывший монстр еще не погиб. В свете луны я прекрасно вижу, как его крошечные красные зрачки метаются из стороны в сторону в поисках возможности вырваться и отыграться.

В свободной руке появился небольшой камешек, точно такой же как и использованные для задержания первой волны зверолюдов. После закалки способностью его прочность не должна уступать каленой стали.

[Глас владыки]

— Сохраняй скорость.

Легким пасом руки камешек сорвался по направлению к грудной клетке зверя. Снаряд, что невозможно остановить с омерзительным хрустом проломил ее насквозь, проливая наружу кровь и выламывая крошево из костей. И взвыть от боли монстру мешает только приказ. Но с каждой секундой болезненное месиво становилось все более размытым. Проклятая отдача.

Под отвратительный всхлип камень вырвался с обратной стороны непомерного тела. Сквозная рана проходила точно там, где должно было располагаться звериное сердце. Однако даже это не смогло убить монстра. Уже сейчас я вижу, как его ткани стремятся срастись до первоначального состояния. И не надейся, что я позволю.

Кол, что служил мне опорой, ткнулся основанием в окровавленную рану.

[Глас владыки]

— Двигайся.

Сейчас собственными силами мне в жизни не пробиться даже сквозь готовую рану, но со способностью это возможно. С чавканьем разрываемой плоти кол вошел в рану от конца до конца. Однако не похоже, чтобы это доставило зверолюду что либо, помимо порции пылающей злобы. Тонкой струей кровь полилась из его оскаленной пасти.

Правда, я и не говорил, что помрешь ты от еще одного предмета в ране. Это только начало. Я неоднократно видел, как работает исцеление. Даже Альберт старается не исцелять в себе инородные предметы, дабы избежать срастания с ними. И этим можно воспользоваться.

[Глас владыки]

— Вращайся, несмотря ни на что.

Команда забрала остатки сил. Ноги отказывались держать меня боле в вертикальном положении, роняя точно в кровавую лужу. Под волчий вой, кол продолжал выполнять команду. Не способный пробиться полностью сквозь крепкие мускулы и кости, он раздрабливался на части и продолжал свое движение, причиняя невыносимые муки своим движением внутри тела монстра. Несмотря ни на что.

Никто не заставлял быть его настолько неубиваемым.

Алыми брызгами перемешанная со слюной кровь полилась на меня сверху. Пасть монстра все шире скалилась с каждой секундой, обнажая острые клыки.

Хочешь сказать, что ты еще живой? Не шути так. На попытку подняться, мои ноги предпочли притвориться рудиментарными отростками. Сегодня мне ими больше не воспользоваться.

А монстр постепенно освобождался от действия способности. Видно, что на каждое движение, застрявшие щепки отзываются болью, но останавливаться или замедляться зверолюд даже не думает.

Нужно было по голове. Такое он бы точно не пережил. Да толку плакать над упущенными возможностями.

Трясущиеся руки с трудом удерживали извлеченный из инвентаря старенький меч. Его лезвие дрожало, ходя из стороны в сторону и норовя пройти мимо цели. Превозмогая собственное бессилие, мне почти удалось поднять его до уровня волчьей пасти. Последний рывок, и острие находит добычу. Стоит зверолюду «оттаять» как тело под действием собственной массы рухнет на клинок. Главное выдержать вес. Или хотя бы постараться не быть раздавленным насмерть.

Помощь пришла откуда не ждали. Шиполап кинулся на спину зверолюда и вцепился клыками в широкую шею. Питомец был крупнее взрослого человека, но на фоне этого здоровяка смотрелся обычным котенком. Ну, может манулом.

Под натиском его челюстей из бледной шеи потекла кровь. Зверолюд взревел с новой силой. Способность, доселе удерживающая его, треснула словно стекло. В падении на диких рефлексах он ухватился за лезвие меча, впечатав его рукоятку мне точно в ключицу. Болью и теплом отозвалась рана, из которой полилась кровь. Другой же рукой он попытался схватить шиполапа, но зверь оказался достаточно проворным, чтобы вгрызться в запястье тянущейся руки. Под сомкнутой челюстью проступила кровь.

Как будто подобные мелкие раны могли волновать этого монстра. Взмахнув рукой, словно разгоняя назойливых мух, он впечатал шиполапа в пол. И только мягкая поверхность растения не позволила мне услышать треск ломающихся под силой удара костей.

Сил на очередную бесполезную атаку у меня не осталось. Необходимо действовать быстро и наверняка. Но эту шкуру без способности не пробить. Она словно броня защищает уязвимое тело…

Возможно, если не входит пробиться снаружи, стоит действовать изнутри.

Схватив рукой обрывок лозы я бросил его прямиком в разинутую пасть.

[Глас владыки]

— Расти.

Похоже, свой предел я уже превзошел…

Бесчувственной куклой мое тело повалилось набок, оставляя невольным зрителем кончины зверолюда. Лозы вырывались из его пасти, стремясь окутать все тело, их шипы…расплылись, как и весь мир, смазавшись до состояния серой бесформенной массы…

— Барион, Стая превыше всего-

Рвать! Рвать! Рвать! Быстрее, чем они успевают расти. Из пасти вырывались шипастые лозы, нанося непоправимые повреждения внутренним органам. Даже регенерации вожака недостаточно, чтобы полностью подавить это хищное растение. Каждый член стаи привычен к вкусу крови, но редко кому приходится чувствовать именно свою. Правая же рука каждым движением причиняла неимоверную боль. Щепки той проклятой деревяшки продолжали двигаться даже сейчас, мешая заживлению раны.

Тьма окутала все по правую сторону. Из места, что ранее было глазом, извиваясь, прорастала лоза.

— Аууууу! — Хриплый вой с трудом пробился сквозь забившую горло растительность.

Вой — универсальный способ взаимодействия внутри стаи. Он может послужить как созывающим кличем, так и сигналом об опасности. Все зависит от вложенного послания. Но также он помогает пережить бремя любых невзгод. Стоит стае взвыть унисоном, как каждое движение станет тверже, а хватка увереннее. Потому чем стая больше, тем она сильнее, и потому для каждого ее члена стая превыше всего.

Один за другим в подлунное небо вознеслись отклики стаи. Проклятье подавляющее волю и заставляющее нападать на собратьев более не имеет над нами власти.

Под силой, что породил вой всей стаи, я ухватился руками за растущие прямо изнутри лозы. Извивающееся растение тут же попыталось обвить мои когтистые лапы. Так будет только удобнее. Сквозь боль и кровавое море, что вырывалось из пасти при каждом движении, я потянул мерзость наружу. Агонией отозвалось тело, ибо корни изнутри поразили все, до чего было возможно добраться. Сильнее, тащить, выдергивать, пока с заразой не будет покончено, несмотря ни на что.

С пробирающим до костей треском разрывались пораженные мышцы и органы, но покрытые густой алой кровью лозы продолжали вырываться из моей пасти. На шипах их были нанизаны ошметки, некогда бывшие моими внутренностями. От невыносимой боли сознание норовило помутиться, и даже вой не желал вырываться из окровавленной пасти…

Как же давно меня последний раз выворачивали наизнанку? Лет пятнадцать прошло, если не больше…

С треском и кровавым фонтаном мое тело покинул последний инородный отросток. Вместе с половиной кишечной системы, нижней челюстью, и, кажется, обрубками легких. В кровавом месиве разобрать не так просто, что из себя представляет тот или иной ошметок.

Не было сил даже шевелиться. Но это временно. На земле обетованной вожака практически невозможно убить. Все мои возможности здесь возрастают в кратном размере. В том числе и регенерация, ее десятикратно возросший эффект сейчас поглощает не только мои внутренние ресурсы, но и развеянную в округе духовную силу. Ее объем здесь столь плотный, что хватит для основания новой деревни, без страха лишиться рассудка от голодовки. А значит рядом должен быть и носитель Первородного.

Где же вы, ваше величество?

Запах, столь знакомый, но немного иной здесь витает повсюду. Сперва, я даже подумал, что ее величество приняла облик того парня, столь сильно он был окутан схожим с ней манящим ароматом. Но надежды рассеялись, стоило проскочить мимо него. От досады инстинктам удалось взять над разумом верх, и без раздумий я кинулся в бой. Секундное послабление обернулось столь печальными последствиями, однако парню сейчас гораздо хуже. Полное истощение духовных сил в травмированном теле по умолчанию приравнивается к смерти. Это меньшее из того, что он заслужил за содеянное. Сотни и сотни моих собратьев пали сегодня по его вине. И счастье парня, если бог заберет его душу, прежде чем я восстановлюсь. Стая превыше всего, и за кровь у нас принято платить кровью.

Лозы потянулись к ногам. Мелочь недостойная даже внимания. Годится только детишек пугать, да обзор заслонять. Нога уже дернулась вверх, дабы порвать несовершенные путы, как из-за спины зарычал поверженный шиполап. Шерсть его облезла, а оголенная кожа покрылась ожогами от длительного контакта с кислотой, что была неспособна даже оплавить роговицу восстановленного глаза. Животное решило покончить с жизнью в бою. Сжатое, в готовности к выпаду тело распрямилось подобно струне, в стремлении поразить меня. Правая рука уже потянулась отбить назойливую букашку, как все плечо поразила пульсирующая боль.

Что черт возьми этот парень сделал с моей раной? Регенерация уже давно должна была вытолкнуть раздражители наружу, но боль твердит об обратном.

Мелкая тушка с силой врезалась в травмированную конечность. Под ее воздействием и стяжкой лозы одна нога не смогла удержать равновесия. Измотанное тело накренилось, стремясь повалиться в пасть плотоядного цветка, где в озере кислоты уже трепещут мириады лоз в ожидании добычи, а рядом, контрастируя с окружением, плавает голое женское тело.

И этот аромат…

Да, без сомнений это оно! Дурманящая кровь, что присуща всем носителям Первородных. Нет, это совершенно точно не ее величество, но и ее будет достаточно для выживания Бистгарда.

Отбросив попытки сопротивления, я спрыгнул в плотоядную бездну. За ней — за целью десятков походов, за надеждой на выживание расы, за верой в возвращение ее величества.

Лозы, превосходящие предыдущие втрое как по размеру, так и количеству устремились навстречу мне. Однако даже так сдерживание вожака для них оставалось непосильной задачей. Шипы, способные пробить человека насквозь и лозы, что собой перемелют тело в кровавое месиво, лишь слегка оцарапывали белоснежную шкуру. И близость к носителю первородного делает меня только сильнее.

Одно лишь плечо продолжают поражать ноющие приступы боли при каждом движении.

Когтистая лапа вонзилась в вертикальную стенку растения, замедляя падение. Пусть лозы против меня бесполезны, в полете тело будет уязвимо для нападения со стороны.

Замедлить дыхание. Сосредоточиться. Мир должен застыть на месте, и лишь когда движения его совпадут с ритмом моего сердца…

Четыре конечности распрямились, придавая телу ускорение выпущенного из баллисты снаряда. И не меньшую ударную мощь. Отогнуть в сторону лапу и центробежная сила закрутит меня, обращая выставленные вперед когти в винт мясорубки. Меньше чем за секунду от лоз, оказавшихся на пути, остались жалкие клочки, что облепили собой лепестки огромного растения.

Приземление подняло волну кислоты, что отнесла девушку несколько в сторону. Здоровой лапой я ухватился за отплывающее тело с крошечным комком шерсти, вцепившимся в рыжие волосы, и притянул к себе.

О, этот аромат, чем она ближе, тем ярче воспоминания об ушедшей эпохе…

Но было в нем нечто еще. Знакомое, но не по давним свершениям, а обретенное совсем недавно.

Смрад, такой же, как от крови того пацана…

От злобы когти на лапах обнажились сильнее обычного, слегка оцарапав девушку.

Обоняние зверолюда невозможно обмануть простыми уловками. Даже за сотню метров мы сможем учуять кровь в людской толпе, или же безошибочно определить, что было брошено в котел с похлёбкой. И сейчас без единого сомнения я готов утверждать, что тот парень, на совести которого многие жизни моих сородичей и девушка, обладающая силой Первородного, состоят в кровном родстве.

И как бы мне не хотелось пролить кровь негодяя…

Стая превыше всего

Успокоиться. Привести мысли в порядок. С девушкой на руках по склизким растительным стенам наверх не вскарабкаться. А лозы уже успели восстановить повреждения и устремились ко мне.

Каплю. Всего одну каплю. Допустимая жертва ради благополучия стаи.

Отросшей челюстью оставляю крошечный надкус на плече девушки. Кровь носителя Первородного проступила из раны. Всего одну каплю. Большего без последствий мне не поглотить. Слишком высоко качество заключенной в ней духовной силы. И даже аромат способен взбудоражить молодняк до состояния дикости, с которым призван бороться.

Едва язык коснулся алой капли, как сила единым порывом, подобно удару молнии, наполнила все тело. Затрещали закостенелые мускулы в неспособности своей справиться с новой нагрузкой. От ран же не осталось и малейшего следа. Одна лишь капля приблизила меня к пику физической формы. От вложенной в каждый шаг силы по кислотному озеру во все стороны расходилась рябь.

Ноги, согнутые в суставах, стоило им распрямиться, выбросили меня к самой верхушке плотоядного растения, сквозь шипастые тернии, не оставив растению ни единого шанса. Зацепившись выздоровевшей лапой за склизкий край, я выкинул себя вместе с девушкой наружу. Шиполап тут же попытался напасть, но едва наши взгляды столкнулись, как ее стремление поубавилось, и воли хватило только на рык. Сняв с головы девушки комок шерсти, я аккуратно опустил его мяукать отсюда куда подальше.

Остался последний и пренеприятнейший шаг.

Покрепче схватив неподвижное женское тело, я устремился к обрыву. Туда, где не достанет ни хищный цветок, ни другая зараза, где окружен я буду семьей. Но прежде надо захватить с собой тело убийцы моих собратьев. В нем к счастью или сожалению все еще теплится жизнь.

П.с. от автора

Следующая глава про зверолюдов будет крайней и повествование вернется к Альберту (Наверное, эти 2 главы тоже планировались как "короткое приключение на 20 минут, зашли и вышли…")

Просьба поддержать книгу комментариями и не забываем подписываться)