Неистинная

Глава четырнадцатая. Смерти нет

Арчибальд Альго

К сожалению, подобные ситуации в жизни Арчибальда бывали часто — когда он не успевал толком отдохнуть, а Геенна уже вспыхивала вновь. Вообще-то охранителям полагались полтора месяца отпуска, и в этот раз его высочество действительно подумывал отправить самого себя на заслуженный отдых, но так и не решился.

Впоследствии это решение оказалось судьбоносным и спасло жизнь Бастиану Алтериусу. Но тогда Арчибальд ни о чём таком не подозревал — просто считал, что в ситуации, когда у брата в стране полный кавардак из-за заговорщиков, одно покушение следует за другим, да и закон о титулах требует доработки, уходить в отпуск — всё равно что ударять Арена ножом в спину. Поэтому о своём желании отдохнуть Арчибальд благоразумно промолчал.

Хотя дома было хорошо. Всегда было, но в этот раз как-то особенно хорошо. И его высочество подозревал, что это из-за Айрин. Он встречался с ней несколько раз за неделю, и каждый раз уходить не хотелось. Удивительно, потому что, если рассуждать здраво, общего между ними было не так уж и много — разное воспитание и образование, абсолютно непохожие друг на друга профессии. Айрин было сложно понять, как можно заниматься охранительством по собственной воле, а Арчибальд не представлял, почему ей нравится играть на сцене выдуманных людей. И ладно бы только играть! Но ведь и физический контакт с другими актёрами был, и поцелуи. Когда он об этом думал, его всего передёргивало. Интересно, а как быть, если испытываешь к своему партнёру физическую неприязнь? Не всех же хочется трогать, обнимать и целовать. Арчибальд судил в первую очередь по себе — ему мало с кем хотелось контактировать, в том числе даже симпатичные женщины далеко не всегда вызывали желание к ним прикасаться. Ещё и по этой причине его высочество всё никак не мог отделаться от ревности по отношению к Говарду Родерику — ведь если Айрин может с ним целоваться, значит, не испытывает неприязни. Арчибальд верил, что и она, и Родерик сказали правду насчёт своих чувств друг к другу — но чувства имеют свойство меняться… И если сегодня владелец театра относится к Айрин как к дочери, то кто знает, что будет завтра?

Эта мысль зудела в мозгу, словно навязчивая помойная муха, попавшая в комнату, и очень хотелось её раздавить, но Арчибальд не представлял, как это сделать. Промелькнула даже подлая идея потребовать у Айрин, чтобы она бросила театр, но его высочество решительно отмёл эту мысль в сторону. Он отлично понимал, что подобное требование с его стороны, скорее всего, навсегда испортит их отношения, лишит их лёгкости. Да и вообще — это всё равно как если бы Айрин попросила выбрать, что ему дороже — она или работа охранителя. Неприятно, если не сказать мерзко, да и выбрать невозможно — Арчибальд нуждался и в своей работе, и в Айрин.

Нуждался… Да, теперь он мог это утверждать. Он не просто приятно проводил время с хорошей девушкой — он нуждался в ней. Стремился поскорее увидеть, желал, чтобы свидание длилось подольше. Арчибальду нравилось радовать Айрин, ему доставляло удовольствие наблюдать за ней во время встреч, смаковать её искренние эмоции. Они были исключительно положительными — никакого страха больше не появлялось. Особенно приятными эти эмоции становились во время поцелуев. И если бы не многочисленные проблемы — если не сказать больше — с заговором и покушениями, Арчибальд был бы в эту неделю, что он провёл во дворце и с Айрин, абсолютно счастлив. Однако абсолютность пока была недостижимой, в первую очередь её отравляло понимание, что в покушениях на маленькую дочь императора замешан кто-то из членов семьи. Арен подозревал Вольфа, мужа своей старшей сестры Анны, и попросил Арчибальда внимательно следить за тем, что тот говорит или делает. Это «задание» было, пожалуй, самым неприятным из всех, что двоюродный брат императора когда-либо получал от его величества. По сравнению с ним померкла даже разработка закона о титулах.

Арчибальд не был близок с Вольфом, но уважал его и считал отличным специалистом в своей области — муж Анны занимал пост главы комитета культуры, науки и образования. Кроме того, он был театральным сценаристом, по его пьесам шли спектакли во многих театрах, в том числе в Императорском, и Арчибальд, видевший несколько таких постановок, не мог не признать талант зятя. Ему было странно думать о том, что Вольф — творческий человек, образованный и умный, кроме того искренне любящий сестру императора, — может быть в числе заговорщиков. От этого было тошно. Впрочем, его высочество хорошо знал подобное чувство — именно его Арчибальд испытывал, когда ещё до гибели Аарона думал о его возможной вине. Чувство это было сильным, но бестолковым и бесполезным. Поэтому Арчибальд просто делал то, о чём его попросил брат, стараясь лишний раз не мучиться из-за чужого предательства.

Если между любовью, верностью и честью и собственными желаниями и амбициями человек выбирает последние — это его право. Жаль, что многие забывают — за любой выбор когда-нибудь обязательно придётся отвечать.

.

Неделя до очередного пробуждения Геенны пролетела быстро, на взгляд Арчибальда даже слишком быстро. Хотя на самом деле прошла не неделя, а меньше — вернулся-то он в четверг поздно вечером, а переноситься обратно в ставку пришлось уже в среду. И это не считая того, что несколько дней Арчибальд потратил на традиционные тренировки перед активацией Геенны.

В этот раз, из-за предчувствий его высочества, дежурных отрядов было не четыре — минимальное количество, — а восемь. И шесть запасных. И то Арчибальд сомневался, не стоило ли поставить на дежурство ещё больше отрядов? Но заранее было сложно сказать, как в итоге всё получится. Он ощущал, что прорыв будет сильным, но на классификации демонов это не отражалось.

А вот командующим операцией на этот раз Арчибальд вновь назначил себя, а не Алтериуса — хотя полагалось наоборот, ведь в прошлый раз именно Бастиан был на плато. Но Алтериус попросил об этом сам, заявив, что в штабе начинает сходить с ума от дикого количества разных мыслей, не связанных с работой, и боится напортачить. Арчибальд только плечами пожал и удовлетворил просьбу зама, отлично понимая, что им обоим, скорее всего, придётся в скором времени уничтожать демонов. Он не верил, что в этот раз охранителям повезёт и демоны будут не сильными, — и оказался прав.

Геенна вспыхнула в ночь со среды на четверг, когда все нормальные люди должны были спать. В штабе охранителей, естественно, в это время уже не спал практически никто — все ждали указаний. Зная, что на этот раз активация будет мощнее, охранители были особенно начеку. Три дежурных отряда во главе с Алтериусом Арчибальд даже заранее отправил к Геенне к месту предполагаемой активации — благо за несколько часов его было возможно определить благодаря показаниям приборов. Да и визуально этот участок огненной стены теперь отличался по яркости и насыщенности цвета.

У охранителей есть поверье: если очередное пробуждение Геенны принесёт с собой чью-либо смерть, пламя вспыхнет не алым, как обычно, а белым. Если бы Арчибальд не был охранителем, он бы сказал, что это глупости и предрассудки, однако… Его многолетний опыт показывал, что очень часто так и получалось. Но Арчибальд не считал это божественным знаком. Просто белым Геенна вспыхивала перед особенно мощными прорывами, и такие прорывы редко не уносили с собой чьи-либо жизни.

Несмотря на то, что в непосредственной близости к Геенне находилось всего лишь несколько посёлков, и этого порой хватало, чтобы жертвы были не только среди охранителей. Но отселять местных жителей ещё дальше было бесполезно — люди всегда со временем возвращались. Потому что земля вблизи Геенны была очень плодородная, урожай собирали отличный, и звери тут водились самые разные — охотникам на радость. Да и протяжённость у огненной стены была огромная, поэтому люди — и не без оснований — надеялись, что авось пронесёт и Геенна вспыхнет в другом месте. А если и неподалёку, то они успеют убраться.

Пара императоров ещё до Арена пытались зачистить территорию, прилегающую к Геенне, но толк из этой затеи не вышел. Точнее, она оказалась даже вредной, поскольку охранители из-за официального запрета селиться вблизи от Геенны понятия не имели, есть ли мирные жители в лесу за плато или нет. В результате в те годы погибших крестьян было намного больше, чем до инициатив с переселением.

После составили строгую и чёткую карту поселений, находящихся рядом с Геенной, отменили запрет на нахождение в тех местах, но запретили возведение новых посёлков из соображений безопасности — чтобы охранители всегда понимали, несёт ли очередная вспышка огненной стены угрозу для мирных жителей или не несёт. Кроме того, с северянами регулярно проводились уроки безопасности, на которых и взрослым, и детям подробно рассказывалось, что следует делать в случае активации Геенны в зоне возможного поражения. Раздавались разнообразные защитные амулеты, объяснялись принципы построения подземных убежищ от демонов, проводились тренировки по скорейшей эвакуации — в общем, охранителям было чем заняться даже на пенсии. Но никакая система защиты не может быть совершенной, и люди всё равно погибали. Чаще всего по собственной вине, но Арчибальду не было от этого легче.

Он ненавидел, когда активация Геенны происходила вблизи от населённых пунктов. Впрочем, не только он — все охранители. И каждый раз сердце сжималось от дурного предчувствия…

Сжалось и на этот раз, когда Арчибальд, глядя в окно на вечный смертоносный огонь Геенны, заметил, как на одном из участков пламя, взвихрившись вверх и вширь, резко вспыхнуло белым.

.

«Пространственные координаты… размер квадрата около трёх километров… Демоны класса «А», огненного вида, очень много».

Арчибальд еле успел написать — точнее, наговорить на браслет связи — отчёт для брата. С трудом выцепил несколько секунд, понимая, что Арен должен знать о творящемся на севере — но в дальнейшем уже не отвлекался.

В отличие от прошлого раза, когда появления демонов пришлось ждать несколько часов, сегодня они не стали медлить и начали вылетать из пламени практически сразу после вспышки. Сгустки из огня, похожие на костерки размером со среднего человека, они не стелились по земле, как положено пламени, а летели по воздуху, будто птицы, в конечном итоге поражая хаотично выбранную цель. Арчибальд много раз сражался с подобными демонами, знал особенности их поведения и уничтожения — и это, безусловно, было плюсом. Но минусы всё-таки каждый раз перевешивали. Потому что, несмотря на то, что на плато сразу же после активации двинулось ещё несколько отрядов охранителей, этого было недостаточно. Арчибальд знал: сколько людей ни посылай, их всё равно окажется недостаточно, потому что демоны будут появляться из Геенны с невероятной скоростью. И далеко не все из них станут задерживаться рядом с охранителями, многие предпочтут полететь дальше, в лес, а затем и к ближайшему посёлку. Он назывался Кривдень, и Арчибальд помнил, что там живут пахари. Это было особенно плохо, поскольку именно пахарям оказывалось дольше всего добираться с поля к домам с укрытиями.

Демоны летали быстро. Быстрее, чем бегали люди.

Каждый раз, когда Геенна вспыхивала рядом с населённым пунктом, охранители на ближайшем маяке включали для жителей сигнал тревоги. На главном экране сразу ярко загорелся значок о включении этого сигнала — Арчибальд, находящийся в этот момент в ставке, был слишком далеко от зоны активации и, естественно, не мог его слышать. Но его высочеству казалось, что он слышит, — настолько звенело в ушах от напряжения.

— Всем запасным отрядам, — скомандовал Арчибальд, — выдвигайтесь ко Кривденю. Приоритет на защиту посёлка.

Команда «приоритет на защиту» означала, что охранителям не нужно было уничтожать демонов — только остановить, обезвредить, экономя силы до прихода основных отрядов. Огненных демонов класса «А» довольно-таки легко было остановить, а вот уничтожить уже более проблематично. Особенно учитывая их количество.

А демоны всё продолжали прибывать, вылетая из Геенны огненными птицами, и, угрожающе вспыхивая белым, неслись дальше. И их было много, слишком много для того, чтобы с ними можно было справиться непосредственно на плато.

— Хал, вызывай подкрепление, — скомандовал Арчибальд своему заместителю, напряжённо вглядываясь в происходящее на плато. Приборы сильно сбоили, изображение то и дело рябило, но всё было понятно и без мельчайших подробностей. Охранители каждую секунду швырялись заклинаниями в вылетающих из Геенны демонов — треть заклинаний не попадала, но остальные «замораживали» не более чем половину огненных птиц. Вторая половина летела дальше. — Нам нужен второй кордон на границе леса и плато. Пусть сразу выдвигаются туда, координаты передашь.

— Есть, — раздался рядом мрачный голос Фрэнка, а затем сразу же послышался его монотонный бубнёж — он передавал команды командирам резервных отрядов из столицы, так как все находящиеся в ставке отряды уже были задействованы.

Связь между охранителями осуществлялась посредством браслетов — почти так же, как и у других магов и обычных людей из числа тех, кто мог позволить себе купить подобный дорогой артефакт. Однако браслеты охранителей всё же сильно отличались от остальных, и дело было не только в том, что в огне они почти не горели. Ещё такие браслеты были настроены на голосовые или ментальные команды гораздо больше, чем обычные модели. Экономия времени для охранителей была в приоритете — поэтому для того, чтобы связаться со всеми командирами сразу, не нужно было набирать их личные номера по порядку. Достаточно было назвать соответствующий код для команды браслету. Эти коды все охранители знали наизусть чуть ли не лучше, чем гимн Альганны.

И пока Фрэнк связывался с командирами, Арчибальд напряжённо наблюдал за творящимся возле Геенны кошмаром. Из-за ранений выбыли уже несколько охранителей, но заменить их пока было некем — запасные отряды отбыли к посёлку, а остальные ещё не подошли. Поэтому раненые просто ждали эвакуации, находясь под щитовым куполом специального амулета, который, активируя временную защиту, тут же посылал сигнал в штаб отряду охранителей-эвакуаторов. Этот отряд состоял из медиков, а также из охранителей-специалистов по пространственным перемещениям, которые изначально выбирали своей специальностью обеспечение ротации на поле боя и защиту раненых. Таких отрядов было два — по пять человек в каждом. Двое медиков, один «пространственник» и двое «щитовиков».

Но, к сожалению, только лишь ранеными дело на этот раз не обошлось…

И когда Арчибальд увидел на экране, что одна из огненных птиц пробила-таки защиту кого-то из охранителей и радостно ринулась сжигать человека заживо, он резко и зло втянул носом воздух и рявкнул:

— Код один-ноль.

«Код один-ноль» означал, что его высочество выходит на плато, и передавался всем охранителям, находящимся там, в виде ментальных сигналов. И Арчибальд знал, что каждый раз в этот момент все его коллеги облегчённо выдыхают.

Быстро сообщив императору, что собирается к Геенне и дальнейшую связь будет поддерживать Фрэнк Хал, его высочество поспешил в зал для переносов.

.

На плато всё ревело. На самом деле этот звук, в котором одновременно были слышны и рёв дикого зверя, и пронзительный птичий крик, издавали демоны — причём рёв — нападая на жертву, а крик — умирая, — но чудилось, будто вопиет сама земля. Пепел, из которого она состояла, из-за сильного ветра был рассеян в воздухе, затрудняя обзор, но хоть в глаза не попадал — защита от подобного у охранителей была хорошая.

Арчибальд перенёсся на плато так далеко, как смог, — ближе даже он уже был не способен построить пространственный лифт. Перенёсся — и побежал по направлению к Геенне, туда, где первым кордоном между огненной стеной и мирными людьми были выстроены охранители, — по пути уничтожая птиц, что летели мимо него к лесу. Да, не замораживая, а сразу уничтожая родовыми заклинаниями — от малейшего импульса кровной силы Альго эти демоны тонко вскрикивали и рассыпались ярко-белыми искрами. Увы, но остальным охранителям приходилось постараться, чтобы получить тот же эффект, поэтому они вначале останавливали демонов и только потом уничтожали.

По пути Арчибальду отчитался Фрэнк — ещё три отряда встали на границе между плато и лесом, но первые вырвавшиеся из Геенны птицы уже достигли окраин посёлка и сожгли один дом. Находился ли там кто-нибудь внутри, пока было неизвестно. Но, несмотря на сигнал тревоги, пока далеко не все мирные жители посёлка достигли укрытий, если судить по отчётам ответственного за эвакуацию старосты.

Так было всегда, сколько Арчибальд помнил: каждый раз находились пара-тройка человек, полагавших, что тревога их не коснётся. Мол, демонам нужно время, чтобы добраться… да и вообще они могут отправиться в другую сторону… Чаще всего эти отговорки стоили зазевавшимся жизни, но, к сожалению, научиться на чужих ошибках невозможно, и подобная ситуация повторялась по кругу множество раз.

Но думать о том, что творится рядом с посёлком, сейчас было некогда — у Арчибальда была другая задача, и он скомандовал:

— Строим щитовую сеть на основе моей родовой магии. На тридцать два. Шаман, на тебя первый импульс.

— Есть! — бодро откликнулся Алтериус, и через мгновение Арчибальд послал в его сторону волну щитовых чар. От Бастиана требовалось закрепить их, расширить и отправить дальше, к следующему охранителю, и так тридцать два раза — подобным образом буквально за пару минут вдоль зоны активации возникала хорошая защита, которая в течение получаса ловила и уничтожала вылетающих из Геенны птиц. Правда, были у неё и маленькие недостатки — сеть приходилось держать как минимум двадцати из тридцати двух магов, и эти двадцать человек на время выходили из строя, их требовалось защищать. Но оно того стоило — следующие полчаса ни один демон в результате не вырвался за пределы выстроенной защиты, что дало возможность и второму кордону выстроить защиту на границе с плато, и охранителям в посёлке немного зачистить территорию до прилёта новой порции демонов.

Да, это был один из лучших способов — если не сказать лучший — борьбы с «роем» демонов, как называли подобные прорывы охранители — когда из Геенны вылетала, выбегала или выползала целая толпа существ. Но ничего и никогда не бывает идеальным и не проходит точно по плану…

.

Арчибальд не знал, сколько времени он занимался поддержкой родовой магии в щитовой сети, и надеялся, что вот-вот — и Геенна вновь вспыхнет, дезактивируясь. Такова была её особенность: огненная стена выпускала из себя демонов только какое-то время, затем вновь закрывалась, словно резко захлопнутая дверь. В этом случае бороться с оставшимися на плато непрошеными гостями становилось гораздо проще.

Но увы, пока этого не происходило. Птицы всё вылетали и вылетали из огня, попадая прямиком в ловушку, дико кричали, вспыхивали и рассыпались искрами. Некоторым удавалось прорваться дальше, к границе с лесом, — по краям щит был более тонким и иногда не выдерживал, особенно если птица была крупная, — но там их тоже встречали и уничтожали.

Посёлок от демонов зачистили, об этом Арчибальду отчитался Фрэнк, но без жертв среди мирных всё-таки не обошлось — пара сгоревших домов и один сарай обошлись охранителям в пятерых погибших крестьян.

— Оставить там один отряд, остальных сюда, — скомандовал Арчибальд, посылая очередной импульс в сторону Бастиана. — Обеспечить ротацию.

Он видел, что некоторые из коллег находятся уже на пределе сил, и это было опасно — одним из недостатков щитовой сети являлось как раз то, что её нужно было держать или всем, или никому — иначе она попросту падала, как штора, сдёрнутая с крючков карниза.

Самой распространённой ошибкой охранителей, которая зачастую приводила к гибели, была неверная оценка собственных сил и возможностей. К сожалению, со стороны невозможно было определить, способен ли тот или иной охранитель потерпеть ещё какое-то время или его нужно снимать с задачи немедленно. Понимать подобное нужно было самостоятельно, но, к сожалению, порой даже самые сильные охранители переоценивали себя.

И в какой-то момент Арчибальд глухо выругался сквозь зубы, поняв, что щит падает, выпуская наружу огромное количество скопившихся в нём демонов. Какие-то, уже начавшие гореть, догорали, падая на землю, но основная часть, ликующе взревев, полетела дальше, а щит продолжал оседать, страдая оттого, что кто-то из охранителей выбыл из строя.

Раздался истошный крик — одна из птиц, вместо того чтобы полететь к лесу, атаковала молоденькую стажёрку, которая в этот момент тщетно пыталась помочь щиту перестать падать, и, поскольку девушка была занята, едва не спалила её — помог стоявший рядом Алтериус, умудрившийся одновременно и кинуть в птицу замораживающее заклинание, и поддержать щит дополнительным усилением чар на своём участке. Щит слегка приподнялся — но этого было, конечно, мало.

— Замена недостающего элемента, — скомандовал Арчибальд, дождался отклика ближайшего к выбывшему охранителя о готовности встать в узловую точку щитового заклинания и только начал закачивать в него дополнительную энергию и аккуратно поднимать щит, как заметил, что из Геенны вырвались сразу три огромные птицы. Они тут же стремительными стрелами направились в сторону его высочества, явно намереваясь напасть, и Арчибальд, не отвлекаясь от построения щита одной рукой, второй — кинул в них родовым уничтожающим. Попал в одну из птиц, и она рассыпалась искрами, заставив двух оставшихся притормозить. Они на мгновение зависли в воздухе, а затем, словно переглянувшись друг с другом, ринулись в разные стороны.

Да, у этих существ явно были какие-то зачатки разума, и это осложняло дело. Поняв, что сильнее всего им мешает щит, создающий преграду, которую невозможно преодолеть, и что преграду эту держат люди (причём, возможно, у демонов даже получилось определить, кто из магов здесь главный), птицы поменяли тактику и стали разлетаться в разные стороны, огибая линию из выстроившихся охранителей, постепенно поднимавших щит, а затем бросились в атаку. Причём каждому из охранителей досталось по две птицы — некоторые даже вернулись с другой стороны плато, чтобы участвовать в атаке.

Щит дрогнул, вновь обваливаясь — значит, кого-то из державших его получилось достать, ранить или даже убить, пока Арчибальду было некогда выяснять, а остальным некогда отчитываться. Его высочество, стремясь компенсировать заклинанию потерянную энергию, сразу после того, как уничтожил пару атакующих его демонов, начал вливать в щит дополнительную силу, и из-за этого едва не проворонил момент, когда на Алтериуса обрушилась дополнительная пара птиц из числа вернувшихся. Бастиан стоял спиной к лесу, поэтому увидел их только в последний момент — так же, как и Арчибальд. Успел уничтожить одну — свободной рукой, тогда как второй — продолжал держать щит, из-за чего вторая птица врезалась прямиком в Алтериуса — и он моментально вспыхнул, словно спичка.

Сжечь архимагистра обычным огнём невозможно, но демоны Геенны состояли из необычного и могли сжечь кого угодно, даже Арчибальда, хоть и с трудом. И помочь в подобной ситуации было сложно, потому что вместе с демоном был риск зацепить и того, кто горел.

С треском рухнул щит — без Алтериуса шансов удержать его не было, — и птицы, просвистев что-то неприятно-ликующее, полетели дальше, решив не задерживаться на плато. Только парочка демонов попыталась достать магов, но была сначала заморожена, а затем и зло уничтожена разозлёнными охранителями.

Арчибальд, быстро сообщив о случившемся как Халу, так и командирам остальных отрядов, ринулся к Алтериусу. Бастиан был жив, но ярко горел, рухнув на колени и пытаясь сбить с себя пламя. Выглядело это жутко, и стажёрка, которую он спас от демона некоторое время назад, в ужасе завыла, занося руку явно в желании помочь Алтериусу сбить пламя.

— Не трогай! — рявкнул на неё Арчибальд, а затем начал стремительно обрабатывать обхватившее тело Бастиана пламя тонкими иглами своей родовой магии, заставляя огонь шипеть и сворачиваться, постепенно освобождая Алтериуса от огненного плена. И когда полминуты спустя от пламени остался лишь небольшой клубочек, Арчибальд решительно сорвал его и уничтожил, раздражённо бросив о землю, словно мяч.

Обожжённый, чёрный от копоти Бастиан лежал без сознания среди пепла, с переломанным в нескольких местах энергетическим контуром — однако был жив. Арчибальд поставил над Алтериусом защитный купол, посмотрел на Геенну — и застонал от облегчения, поскольку она наконец дезактивировалась, перестав выпускать из себя огненных птиц. Правда, тех, кого уже выпустила, было более чем достаточно.

— Эвакуацию Шаману, — почти прорычал Арчибальд, сразу после этого поразив родовым уничтожающим заклинанием одного из демонов, решившего проверить на прочность купол над Алтериусом. И скомандовал: — Щит больше не нужен. Остановка и уничтожение по парам.

Работа продолжалась.

.

Когда говорят «потерять счёт времени», подразумевается, что ты ведёшь ему счёт. Но Арчибальд, как и многие охранители, на время внимания не обращал. Единственное, на чём он сосредотачивался, кроме уничтожения демонов, было его собственное состояние, за которым следовало следить, чтобы вновь не оказаться на больничной койке. И, когда спустя много-много часов его высочество принял наконец решение возвращаться в ставку и эвакуировался с плато вместе с ещё двумя охранителями, выяснилось, что уже суббота, раннее утро.

Почти все демоны были уничтожены, но на этот раз вспышка Геенны обошлась охранителям дорого — двое погибших, а раненых на данный момент насчитывалось пятнадцать человек. Алтериус и вовсе сломал энергетический контур, а значит, пару-тройку месяцев вынужден будет провести в отделении Императорского госпиталя, восстанавливаясь. Среди мирных жителей было пока пять погибших и примерно в два раза больше раненых.

Много. Арчибальд мысленно поставил сам себе плохую оценку, решив, что слишком расслабился — нужно было изначально брать с собой больше людей, выходить на плато сразу, ставить родовой щит и одновременно с ним — второй кордон из охранителей на границе с лесом. Тогда такого количества пострадавших можно было избежать.

Арчибальд не оправдывал себя — он вообще полагал, что в любой ситуации можно придумать оправдание, но он редко играл в подобные игры с собственной совестью. Нет уж — виноват так виноват. Решил, что четырнадцати отрядов будет достаточно. И на плато перенёсся не сразу, предполагая, что справятся и без него. И ведь действительно какое-то время справлялись… Но слишком уж большим был поток вылетающих из Геенны демонов. До сих пор даже не всех перебили — часть огненных птиц, долетевших до посёлка, куда-то попряталась, и охранители теперь прочёсывали окрестности в поисках демонов. Залететь сильно далеко они не могли — их бы обязательно заметили, — значит, отсиживались, надеясь, что преследователи решат будто всех уничтожили. Но приборы фиксировали точное количество как появившихся, так и убитых демонов, и до равного числа не хватало ещё семи огненных птиц.

Однако это были уже мелочи, основная работа сделана, поэтому Арчибальд, быстро перекусив в столовой, пошёл спать и проспал до самого обеда. Затем выслушал отчёт Фрэнка Хала о том, что творилось на окраинах посёлка, пока его высочество спал, — удивительно, но не всех демонов ещё нашли и уничтожили, — написал собственный отчёт императору и отправился на помощь коллегам, чтобы наконец зачистить территорию.

К вечеру всё закончилось. И Арчибальд, отправив в ставку всех членов отряда, которые вместе с ним ловили демонов в лесу рядом с посёлком, перенёсся к Геенне.

.

…Слева от его высочества садилось солнце, делая пепел на плато ещё более розовым, местами даже алым — будто земля была сбрызнута кровью. Арчибальд устало опустился на корточки, а потом и вовсе сел, потерев ладонями лицо, и глубоко вздохнул. Воздух всё ещё был чересчур тёплым, если не сказать горячим, — так всегда бывало после особенно жарких пробуждений Геенны, — и ни капли не освежал, даже наоборот — дышать им было тяжело. Впрочем, не только в воздухе дело…

Арчибальд плохо знал погибших охранителей — ребята появились в их рядах совсем недавно, и пяти лет не прошло. Уже не стажёры, но ещё совсем молодые, толком не успевшие пожить. От обоих не осталось совсем ничего — всё сгорело.

Ветер, сопровождавший каждую активацию Геенны, давно стих, и пепел лежал на плато спокойно, как никогда напоминая Арчибальду кладбище. Только что цветов пока не было.

Но будут. Такова была традиция: на следующий день после гибели кого-либо из охранителей все оставшиеся в живых переносились на плато — у каждого в руках должно быть по три любых цветка с бутонами алого цвета — и прощались с товарищами. Клали на песок цветы, а потом тихо пели гимн охранителей.

Эта песня была настолько старой, что никто не помнил, кто её автор.

«Горит, не погаснет огонь наших душ, горит это пламя навечно. Мы — щит, мы — граница, мы — смелость и дух, мы — братья и сёстры, мы — вечность».

Вопреки тому, что охранители постоянно сталкивались со смертью, эта песня в их рядах носила название «Смерти нет». Трудно сказать почему. Возможно, оно отражало веру охранителей в то, что со всеми, кто остался здесь, на плато, они ещё обязательно встретятся.