Неистинная

Глава четвёртая. Встреча

Арчибальд Альго

Многие думают, будто его высочеству Арчибальду неведом страх. Как иначе — разве можно бояться, будучи главой охранителей? На самом деле страх был единственным чувством, оттенки которого Арчибальд знал во всех подробностях. Он знал, что страх может как парализовать, так и вести вперёд. Знал, что, повинуясь страху, можно совершать подвиги, а можно, наоборот, бежать с поля боя. Он знал, что страх способен сделать человека растерянным и беспомощным и при этом он же способен озарять неожиданными и находчивыми решениями.

Арчибальд, хоть и был одним из сильнейших магов Альганны, прошёл все стадии страха. Его и парализовывало, и озаряло, и вперёд он шёл, и назад бежал… Хотя последнего, конечно, давно не случалось. Но в молодости, точнее, на практике в университете, когда их курс впервые отправился к Геенне «смотреть на демонов», — да, попятился. Потом было стыдно, несмотря на то, что они всем курсом тогда улепётывали — уж больно ретивый демон попался…

Но это, конечно, было до гибели Брианны, его невесты. В тот день Арчибальду было настолько страшно, что впоследствии он на несколько лет потерял способность что-то чувствовать. И рисковал собой, как мог, — по-юношески глупо надеялся последовать за любимой. Сколько ему тогда было?.. Да, двадцать два года. Совсем сопляк. Глупый и безумно влюблённый сопляк… С тех пор прошло почти тридцать лет, но Арчибальд больше не ощущал ничего подобного ни к одной девушке. Даже к Эн.

Так уж были устроены Альго — они влюблялись только раз и на всю жизнь. И, если любимый человек погибал, были обречены на одиночество — либо довольствовались симпатией. Так поступил двоюродный брат Арчибальда, император Арен, женившись на милой аристократке по имени Виктория восемь лет назад, так поступил и отец Арчибальда, вступив в брак с подходящей девушкой, поскольку избранницу завоевать не смог, даже несмотря на свой статус. И это подкосило его на всю жизнь. Он погрузился в работу и был отличным главным судьёй Альганны, но и муж, и отец из него получились не очень. Хотя, разумеется, грешно так думать — и Арчибальд старался не думать. Тем более что и он сам, потеряв много лет назад Брианну, поступил точно так же. И на долгие годы его единственным интересом стала работа.

Арчибальд бросался к Геенне каждый раз, когда она вспыхивала. Огромная огненная стена на севере Альганны, происхождение которой было толком неизвестно, чаще всего находилась в покое, но порой оттуда выбиралось что-то странное, и почти всегда разное. Это «что-то» никогда не было дружелюбным. Оно стремилось уничтожить всё, что вставало у него на пути — поэтому жители Альганны называли порождения Геенны демонами. А тех, кто боролся с ними, — охранителями.

«Самая опасная профессия в стране» — так говорили про охранителей. И Арчибальд с детства мечтал стать одним из них, несмотря на риск. Тем более что родовая магия Альго была крайне полезна в борьбе с демонами. Кроме эмпатии все члены их семьи имели особые отношения с огнём, в котором они не горели и из которого умели создавать плети, щиты и шары. Обычному магу, чтобы достичь подобного, нужно было долго учиться, и то не факт, что получится, — вольно обращаться с огнём могли только маги уровня архимагистров, но после специальных испытаний. У Альго же всё получалось само собой, с детства.

Среди охранителей ценен каждый архимагистр — как ни крути, он всё-таки сильнее архимага, — поэтому врождённые способности Арчибальда были огромным плюсом при выборе специальности в университете. Его никто не отговаривал — некому было. Хотя обычно желание стать охранителем в их семье не приветствовалось, слишком уж ценна жизнь каждого, кто носит фамилию правящей династии. И возможно, будь у Арчибальда братья или сёстры… или будь жива его мать… или если бы отец не был настолько погружён в работу и больше общался с сыном… Да, в таком случае, скорее всего, кто-нибудь попытался бы отговорить Арчибальда. Хотя вряд ли он послушался бы — слишком сильно его всегда привлекало охранительство, с самого детства Арчибальд мечтал быть в рядах защитников Альганны от демонов. В то время он, разумеется, романтизировал эту профессию, она казалась ему необыкновенно героической. Тогда Арчибальд ещё не знал, сколько в ней боли, крови, грязи и смерти…

— Ваше высочество… Ваше высочество! — раздался рядом чей-то высокий и пронзительный голос, и Арчибальд поднял голову от документа, на который смотрел уже с минуту, отвлёкшись на собственные мысли. А главное, непонятно даже, о чём думал-то? Брианну вспоминал? Отца с матерью? Геенну? Всё сразу, вперемешку, наверное… Потому что устал. Удивительно, но работа над документами, оказывается, утомляет гораздо сильнее демонов. — Вы что-нибудь решили?

Что он решил, что он решил… Защитник, запульнуть бы папку с этим дурацким законом о титулах куда-нибудь в угол и забыть про неё, как про страшный сон. А ещё лучше — сжечь. Но нельзя ведь!

— Всё верно, Роберт. В случае смерти одного из супругов титул за вторым сохраняется при условии, что брак длился более десяти лет и есть совместные дети, в том числе приёмные. В ином случае титул возвращается. Формулировки верные. Хотя накануне меня за них раскритиковали ваши коллеги, но его величество согласен представить Совету архимагистров закон в таком виде.

— Да, ваше высочество, — кивнул представитель судебного комитета, законник, с которым обычно работал Арчибальд. Роберт Гройден был уже пожилым человеком, седым, как лунь, не задавал лишних вопросов, ничему не удивлялся, а так как давно вырастил не только детей, но и внуков, то имел много свободного времени и с удовольствием занимался поручениями Арчибальда. Естественно, за дополнительную плату. Но делал он всё быстро, что было главным плюсом Роберта — император, как все знали, ждать не любил. — А что с проектом закона о лишении привилегий членов семей заговорщиков? Там всё верно?

Арчибальд скрипнул зубами. Ох уж эта инициатива Арена… Аукнется она им ещё, точно аукнется…

— Абсолютно. Но я посмотрю с утра ещё раз на всякий случай. Сейчас уже видеть не могу всё это.

Роберт слабо улыбнулся.

— Понимаю, ваше высочество. Тогда до завтра.

Когда Гройден вышел из кабинета, Арчибальд откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и сидел так несколько минут, наслаждаясь тишиной. Он давно и прочно любил одиночество — потому что людей и обязанностей в его жизни было порой слишком много.

Но сегодня он устал скорее от документов и сухих формулировок. А вот к людям, как ни странно, хотелось.

Арчибальд открыл глаза и посмотрел на браслет связи на запястье левой руки. Семь часов вечера… Что ж, ещё не поздно наведаться в город.

.

О том, что двоюродный брат императора периодически выбирается «на волю» под иллюзорным амулетом, знали немногие. Знал его величество, знали глава службы безопасности и охрана Арчибальда, был в курсе Гектор Дайд и его ведомство — в общем, все, кто был нужен для обеспечения сохранности жизни принца, знали, остальные были в неведении. Даже ближайшие соратники-охранители, в том числе Бастиан Алтериус — друг Арчибальда и главный из двоих заместителей. Его высочество никогда не относил себя к людям с открытой душой и делился, в основном, только необходимой информацией, и то лишь с близкими. Но получить звание близкого было не так-то просто. Даже если Арчибальд хорошо относился к человеку, был знаком с ним много лет и знал как облупленного, рассказывать о личном не спешил. Не хотел, да и не чувствовал необходимости, привыкнув к одиночеству, которое особенно остро ощущалось в окружении людей.

Вылазки, которые предпринимал Арчибальд, не всегда приходились на столицу. Он переносился в разные города в зависимости от настроения, бродил по улицам, разговаривал с незнакомцами, наведывался в театры и музеи… Знакомился с женщинами. Подобные знакомства не были его целью — но в том случае, если Арчибальд встречал симпатичную девушку, которая была не против лёгких отношений, он не отказывался. Брат императора никогда не выбирал тех, кто страдал бы, узнав о расставании — хотя о расставаниях речи не шло, ведь ни с кем из этих девушек он не был вместе по-настоящему. Да они даже и не знали, кто скрывается под иллюзорным амулетом. Хотя Арчибальд всегда представлялся своим настоящим именем — но мало ли в Альганне аристократов с таким же именем?

В этот вечер, отправляясь в Граагу, его высочество не ставил цели с кем-то познакомиться. По правде говоря, он считал, что за последний месяц женщин в его жизни было слишком много. Из-за расставания с Эн, а потом и её свадьбы Арчибальд временно пустился во все тяжкие. И в перерывах между активациями Геенны вместо того, чтобы возвращаться во дворец и помогать брату, кутил в разных северных городках, проводя время в кабаках и борделях. Вернувшись в столицу по приказу императора, Арчибальд в первый день с трудом мог смотреть Арену в глаза — всё же было стыдно за своё нелепое поведение. Но… разочарование, по-видимому, оказалось слишком велико.

Он возлагал большие надежды на отношения с Эн — девушкой, которая три года назад спасла… нет, не жизнь Арчибальда. Она вернула ему магию, вылечила сломанный энергетический контур. До Эн, занявшейся изучением повреждений магических контуров во время учёбы в аспирантуре, считалось, что подобные травмы неизлечимы, и Арчибальд, попав в Императорский госпиталь после очередной тяжёлой борьбы с демонами Геенны, даже не надеялся, что вернётся в строй. Однако Эн смогла его вылечить, совершила невозможное, и Арчибальд…

Нет, он не влюбился. Но был очарован этой девушкой, необычной и целеустремлённой. И впервые после гибели Брианны его сердце всё-таки дрогнуло… До любви там было далеко, но Эн ему нравилась. Причём настолько, что Арчибальд даже приставил к ней охрану, которая была нужна не чтобы охранять — по крайней мере, первоначально, затем всё изменилось, — но чтобы следить за Эн. Его высочество опасался, что, пока он пытается решить проблему их разницы в социальном статусе, девушку уведут. В итоге и увели, но не из-за положения в обществе — избранник Эн тоже был аристократом и, благодаря закону о титулах, который всё-таки провели император и Арчибальд, смог на ней жениться. А ведь изначально принц разрабатывал этот закон под себя… Понимал, что Эн не согласится стать любовницей, и пошёл к Арену с предложением разрешить всё-таки браки между аристократией и нетитулованными. Думал, император будет возражать, однако брат, как выяснилось, и сам давно хотел этим заняться.

Вот так и началось то, из-за чего Арена едва не убили…*

(*Речь идёт о событиях книги «Недостойная».)

Однако закон о титулах всё равно был принят — с огромным скандалом и решительными возражениями, но был. Вот только проблемы на этом не закончились. Разрешив браки между аристократией и нетитулованными, Арен и Арчибальд решили одну проблему, но взамен приобрели ещё больше проблем. Арчибальд искренне сочувствовал брату, который был вынужден бороться с колоссальным по своим масштабам заговором против себя, и помогал ему, чем мог. Вот только интриги никогда не были коньком Арчибальда, он в них ничего не понимал. И вообще предпочитал попросту испепелять всё, что его не устраивало, не тратя лишнее время на разбирательства. Поэтому помочь Арену он мог в основном только собственно с законом о титулах, взяв на себя курирование его проведения и решение всех вопросов, связанных с ним.

От многочисленных формулировок, в которые Арчибальд вынужден был вникать, просчитывая последствия от каждой, болела голова. Он скрипел зубами, раздражался и бесился, но не отказывался от слова, данного Арену, и страдал молча. Прекрасно понимал, что брату и так сейчас несладко и будет бесчестно перевесить на него одного ещё и эту проблему. Хотя Арен в вопросах судебных формулировок всегда соображал лучше Арчибальда. Впрочем, он во всём лучше соображал — Арчибальд был уверен, что и охранителем брат был бы отменным. Мечтал ведь когда-то в юности… Но мечта, увы, не сбылась — после смерти императора Александра, дяди Арчибальда, среди претендентов на престол Венец выбрал Арена. Была такая особенность у их фамильного артефакта — после смерти императора (или императрицы) или отречения от престола Венец сам выбирал себе хозяина. Как это работало, никто точно не знал. Впрочем, и в целом функционирование родовой магии было во многом тайной за семью печатями. Особенно если речь шла о родовой магии Альго.

Недолго думая, Арчибальд перенёсся в центр Грааги на Дворцовую площадь, побродил по ней, разглядывая витрины ближайших магазинов, купил у одного из лоточников целый пакет свежих пончиков, присыпанных сахарной пудрой, и отправился в центральный парк. Сегодня у его высочества было настроение побродить по аллеям в одиночестве, любуясь на проблески света фонарей в переплетённых ветвях деревьев, стоящих по краю дорожек, посидеть на лавочке… Для обычных людей, правда, в нынешнюю погоду сидение на уличных скамейках, скорее всего, закончилось бы простудой — всё же начало апреля, и пусть весна в этом году выдалась не морозная, до лета ей было далеко, — но Арчибальд не был обычным человеком, а Альго не мёрзли никогда. Поэтому он легко мог сидеть даже на куске льда довольно-таки продолжительное время.

Время было не самое позднее, но на улице уже темнело, поэтому на парковых дорожках почти не было гуляющих — тем более что день был не выходной. Но и те, что встречались Арчибальду, не обращали на него никакого внимания. С того момента, как принц вошёл в парк, он мысленно активировал ментальную составляющую своего иллюзорного амулета, которая позволяла ему оставаться незаметным для окружающих. Кроме его собственной охраны, разумеется.

Через полчаса хождения по парку Арчибальд всё-таки сел на одну из лавочек и расслабленно вытянул ноги. Пончиков в пакете почти не осталось, но вокруг принца всё равно тут же зашевелились местные птицы, в основном воробьи и голуби. Ходили вокруг лавки и откровенно попрошайничали, едва не заглядывая в глаза. На них ментальная магия не распространялась. Арчибальд, усмехаясь, кидал птицам кусочки сладкого теста, наблюдал, как они клюют еду, отпихивая друг друга, и, наверное, поэтому не сразу заметил, что его одиночество нарушено.

.

Аллея, изгибаясь, уходила от принца в разные стороны, причём слева спускалась по пригорку вниз, а справа проход был пологим и хорошо освещался, и Арчибальд отлично видел, что по дорожке быстрым шагом, почти бегом, двигаются трое. Впереди была девушка, а позади неё, шагах в пяти, — мужчины, и, судя по темпу бега, догонят они эту бедняжку секунд через десять.

Положив на лавочку почти опустевший пакет, Арчибальд поднялся, разминая плечи и ощущая резкий подъём настроения. Драка! Отлично! Размяться — вот чего ему не хватало в этот унылый вечер, а вовсе не пончиков. В том, что охрана не станет вмешиваться в происходящее, Арчибальд не сомневался. Двое мужчин, причём даже не магов, судя по отсутствию и энергетических контуров, и эманаций иллюзорных амулетов, — для принца так себе соперники. Он даже магией пользоваться не собирался, тем более что в их семье считалось: использовать магическую силу против обычных людей можно только при прямой угрозе для жизни. В остальных случаях следовало пользоваться исключительно кулаками.

Но к девчонке это правило — не применять магию — не относилось, тем более что она сильно запыхалась от быстрого бега — того и гляди шлёпнется и расквасит нос. Поэтому Арчибальд аккуратно прибавил девушке ходу при помощи нехитрого заклинания ускорения, увеличив её отрыв от преследователей, и только потом шагнул вперёд, на дорожку.

— Ребята, вас не учили, что с женщинами нужно обращаться уважительно? — усмехнулся Арчибальд, разглядывая участников конфликта. По девушке, правда, он лишь мазнул взглядом, убедившись, что она не маг, а затем вновь посмотрел на её преследователей. Одеты вполне опрятно, но, кажется, пьяны. Видимо, захотелось вечерних развлечений, однако девушка не оценила кавалеров. — Лучше убирайтесь, пока я добрый.

— Сам убирайся, — ответил тот, что был покрупнее, останавливаясь в нескольких шагах от Арчибальда. Откровенно говоря, он был даже намного крупнее Арчибальда — поэтому и вёл себя настолько борзо. А ещё он, разумеется, не ощущал перед собой принца. Обычные люди не могли видеть энергетический контур, но магов тем не менее частенько просто чувствовали нутром. — Ну, или можешь присоединиться к нам, если хочешь. Мы не жадные! Смотри, какая кукла!

«Кукла»… Да, похожим образом рассуждали многие преступники — они не видели в жертве живого человека, воспринимая его только как куклу, которую очень весело и интересно ломать. Повезло этим вечером девчонке…

И пока соперники хором громко и заливисто смеялись, Арчибальд, бросив девушке краткое:

— Уходи отсюда, — сам кинулся на мужчин.

Он почти никогда не ждал первого удара, с детства предпочитал перехватывать инициативу у противника сразу, дезориентируя его подобной активностью. С демонами подобная стратегия не всегда работала хорошо, а вот с людьми — да, не подводила. И давала Арчибальду несколько секунд форы. За эти секунды он успел ударить здоровяка в корпус с такой силой, что мужчина моментально согнулся пополам, и встретил блоком попытку дать себе в челюсть второго противника. Сделал подсечку, заставив того плюхнуться на задницу и громко выругаться, выбил у опомнившегося бугая нож, который тот вытянул из голенища сапога в качестве убедительного аргумента, а потом ещё раз ударил в корпус и по шее, чтобы любитель погоняться за девочками упал носом вниз. Мужик что-то провыл и забулькал — под ногами у него очень кстати оказалась небольшая грязная лужа, — но Арчибальд не вслушивался. Он как раз заметил, что второй противник, поняв, что дело пахнет неприятностями, пытается убежать, и всё-таки воспользовался магией, заставив мужчину остановиться и замереть. Опустил голову — первый уже вставал, стирая грязь с лица не менее грязными ладонями.

— Вот ты неугомонный, — пробормотал Арчибальд, дождался, пока бугай встанет — не бить же его в процессе? — и вновь повалил на землю, но на этот раз ударом ноги, чтобы руки не марать. Пригляделся — живой вроде… Но без сознания.

Что-то хилая какая-то драка у него сегодня вышла, бывало и повеселее. А эти… то ли слишком пьяные, то ли драться не умеют. Не задели даже ни разу. Скукота.

Поморщившись, Арчибальд уже хотел воспользоваться браслетом связи, дабы вызвать дознавателей — нет, не свою охрану, а обычных рядовых дежурных магов из дознавательского комитета, — когда наконец заметил, что девушка никуда не убежала, а так и стоит до сих пор чуть сбоку от него, возле лавочки, застыв, как муха в янтаре.

Красивая. Густая копна кудрявых тёмных волос, правильные черты лица, хорошие фигура и кожа. Никаких иллюзорных амулетов — значит, настолько привлекательна она сама по себе. Вот только в глазах — в свете фонарей было непонятно, какого они цвета, — отражалась такая паника, что Арчибальд даже удивился. Он же вроде спас её сейчас, почему она настолько трусит? Или думает, что он теперь воспользуется своим положением победителя? Тогда отчего не убежала?

— Я тебя не трону, не волнуйся, — произнёс он как можно мягче и снял эмпатический щит, решив разобраться в эмоциях незнакомки.

И едва сам не упал на землю от неожиданности…

.

Эмпатия — и дар, и проклятье. По крайней мере, так всегда думал Арчибальд, и император был с ним согласен — тем более что он как эмпат был сильнее. Но Арчибальду хватало и собственного дара, чтобы порой зарабатывать головную боль и звон в ушах от чужих эмоций. И чем больше людей было рядом, тем громче была какофония в его голове, поэтому эмпатический щит Арчибальд носил почти круглосуточно, снимая в основном лишь когда находился в одиночестве. Или если ему было интересно, что чувствует собеседник, — вот как сейчас.

Чем сильнее эмоция, тем чётче её ощущает эмпат. И эмоции девушки оказались очень сильными, но не неприятными, как Арчибальд изначально предполагал. Тем более что страх, который он ожидал услышать, — одно из самых неприятных чувств, от него обычно веет холодом и подташнивает.

Да, страх в её эмоциях был. Но куда сильнее оказалось что-то ласковое и тёплое, дрожащее, словно огонёк свечи, когда его касаешься дыханием. Восхищение? Нет, не совсем. Хотя и оно тоже. Симпатия? Нет, сильнее.

Эта девушка словно… влюбилась в него? Вот так, с первого взгляда? Потому что спас и защитил? Похоже на то…

Арчибальду казалось, что он даже слышит биение её взволнованного сердца. Оно колотилось в груди, и дыхание незнакомки было сильным, глубоким, но прерывистым, отчего грудь вздымалась и чуть раздувались ноздри хорошенького носика, будто девушка пыталась принюхаться.

В Арчибальда влюблялись и раньше. Но не с первого взгляда — такого в его жизни ещё не было. И всегда без страха, скорее, с вожделением, особенно если были в курсе его статуса. Но никакой физиологии в эмоциях девушки Арчибальд не чувствовал. Страсть была элементарной эмоцией и ощущалась проще всего. Здесь же явно что-то… сложное. Но очень приятное, даже несмотря на страх. Более того — страх придавал чувствам девушки какую-то особенную перчинку. Хотя Арчибальду всё же хотелось его убрать — ему не слишком нравилось, когда его боялись. Впрочем… его ли?

Он, нахмурившись, прислушался к эмоциям незнакомки — может, она всё-таки боится не его, а самой ситуации? Но нет… Страх имел направленность, он предназначался Арчибальду. А ещё отчего-то словно возвращался к самой девушке, будто она опасалась себя. Странно.

— Не бойся, — сказал его высочество и постарался улыбнуться, но в процессе подумал, что кривая улыбка способна испугать даже сильнее её отсутствия, и перестал. — Я для тебя не опасен. Сейчас вызову дознавателей, пусть упакуют этих… хм… А потом провожу тебя до дома. Договорились?

— Д-да, — ответила девушка, отчего-то вздрогнув всем телом и запнувшись, и страх усилился. Но при этом остальные эмоции тоже стали сильнее, да настолько, что у Арчибальда появилось ощущение, будто его погрузили в тёплую или даже горячую ванную, с ароматической солью, полную лепестков свежих цветов. А потом ещё и горячего шоколада принесли. — К-к-конечно…

Арчибальд смотрел на девушку несколько мгновений, пытаясь разобраться в происходящем, но так и не смог понять, отчего её одолевают подобные эмоции. Поэтому всё-таки перевёл взгляд на браслет связи, вызвал дежурных дознавателей и, зная, что охрана объяснит ситуацию без его участия, вновь посмотрел на незнакомку.

Она уже не дрожала, но по-прежнему ощущала страх. И то самое тёплое и сладкое чувство, от которого Арчибальду становилось легко и приятно. И хотелось прижать девушку к себе, чтобы проверить, как это чувство станет меняться в дальнейшем. А может, и поцеловать…

Но это всё-таки было не в принципах его высочества. Он никогда не хватал незнакомых женщин в охапку, чтобы поцеловать, и вообще считал, что в отношениях не стоит торопиться, даже если они не предполагаются обременительными в будущем.

— Пойдём, — произнёс Арчибальд, кивнув на дорожку. — Сейчас здесь будут дознаватели, но мы можем уйти. Если хочешь, конечно. Можем и остаться.

— Лучше… пойдёмте, — ответила девушка тихо, вздохнув. Голос у неё был не менее красивый, чем всё остальное. Нежный и певучий, слегка хрустальный — он просто ласкал слух. — Или мы должны остаться… как свидетели?

— Не должны. У меня есть охрана, они тоже свидетели. Всё расскажут.

— Охр… — девушка запнулась, словно была удивлена, но никакого удивления Арчибальд в её эмоциях не уловил. Всё затмевали страх и эта демонова влюблённость, из-за которой его высочество с трудом соображал. — Но… почему они не вмешались?

— Они вмешались бы, если бы увидели, что мне грозит опасность. Но опасности не было.

— Не было… — эхом повторила незнакомка, глядя на Арчибальда во все глаза. В её эмоциях что-то дрогнуло, и принца на мгновение опалило жаром чужого восхищения. — Вы… смелый человек…

— В данном случае — не очень, — усмехнулся Арчибальд, ничуть не красуясь. Для него драка с двумя обычными хулиганами, даже не магами, не была проявлением смелости. Только скуки. — Так что, мы с тобой идём или остаёмся?

— Идём, да, — кивнула девушка, и Арчибальд заметил, как она сглотнула, когда он подал ей руку. Но руку всё же приняла, осторожно и с опаской, при этом вспыхнув одновременно и от страха, и от… да, это была уже не только влюблённость, но и желание. Именно оно всегда так зажигает кровь в ответ.

Интересная девушка. Красивая и необычная.

Арчибальд пока не отдавал себе отчёта в том, что значат все эти его мысли и к чему они приведут, но знал одно — знакомство следует продолжить.

.

— Как тебя зовут? — спросил Арчибальд через минуту, когда они отошли на некоторое расстояние от места недавнего действия. Позади уже раздавался треск — значит, дежурные дознаватели наконец начали прибывать, построив пространственный лифт на место происшествия.

— Айрин, — ответила девушка, и голос её дрогнул. А Арчибальд едва не хлопнул себя ладонью по лбу — и как он умудрился не осознать, что общается с аристократкой? Ощущал ведь пульсацию родовой магии, но из-за анализирования чувств незнакомки не обращал на неё внимания. — Айрин Вилиус. А… вас?

Действительно необычная девушка. «Пустышка». Таких в столице было не много, меньше, чем пальцев на одной руке.

Вилиус… Арчибальд, как и любой аристократ, помнил наизусть виды кровной магии по фамилиям аристократических родов. Значит, Айрин — менталистка, умеет влиять на настроение, ухудшать или улучшать его. Да, в борьбе с преследователями такое помогает мало — они в любом случае будут бежать дальше.

— Арчибальд, — ответил он, решив пока обойтись без фамилии. Хотя, если Айрин спросит — скажет. — Можешь не «выкать» мне, если хочешь.

Страх усилился, охладив эмоции. Что же это такое, откуда он?

— Ты меня боишься? — прямо поинтересовался Арчибальд, нахмурившись. Хотелось остановиться и посмотреть Айрин в глаза, потому что сразу после этого вопроса страх вновь стал сильнее, хотя Арчибальд не видел для этого никакой объективной причины.

— Вы всегда так делаете? — ответила Айрин вопросом на вопрос, кажется попытавшись улыбнуться. Заодно и увильнуть от прямого ответа. — Не стараетесь дипломатично что-то вызнать, а сразу в лоб интересуетесь…

— Дипломатия — не мой конёк, — согласно кивнул Арчибальд, усмехнувшись. Вспомнил, как Арен часто просил его быть «менее прямолинейным». — Я охранитель, подобные навыки там не нужны. А ты кем работаешь, Айрин?

— Я актриса в «Варьете Родерика».

Вот теперь его высочество на самом деле остановился и, развернувшись, посмотрел собеседнице в глаза. Он до сих пор не понимал, какого они цвета, но ясно видел, как взволнованно они сверкают. А ещё Арчибальду казалось, что Айрин покраснела.

— Ты серьёзно или шутишь?

— Почему вы думаете, что я шучу? — Вновь усиливающийся страх холодил кровь, которая по-прежнему вспыхивала под влиянием откровенной влюблённости девушки. Теперь она даже заиграла новыми красками — ведь Айрин не отводила взгляда. Смущалась, боялась, но не отводила.

— А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — фыркнул Арчибальд, неожиданно развеселившись. Занятное всё-таки вышло приключение! И он действительно отвлёкся от всех насущных проблем. Но не из-за драки — из-за этой девушки. Актриса, надо же! Все актрисы, которых принц знал до этого момента, никакого смущения перед ним не испытывали. И влюбляться даже не думали — в их эмоциях всегда преобладало безразличие. А в поступках — холодный расчёт. Правда, среди них и не было аристократок, одни нетитулованные — а значит, до недавних пор они не могли рассчитывать на статус более серьёзный, чем любовница. — Или это исключительный случай?

— Исключительный, — чуть улыбнулась Айрин, на этот раз вполне искренне, и страх стал меньше. — Вы, ваше…

Она запнулась, побагровев так, что видно стало даже в вечернем апрельском полумраке, и Арчибальд рассмеялся, покачав головой.

— Догадалась, значит. Догадываются далеко не все и не сразу. Мало ли в столице Арчибальдов?

— Которые ходят с охраной под иллюзорным амулетом, скрывающим даже родовую магию? Дерутся с двумя противниками, не используя дар? Сомневаюсь, что много, — ответила Айрин почти дерзко, но по-прежнему не отводя глаз. — Я не была уверена, конечно, однако…

— Поэтому ты меня боишься? — перебил девушку Арчибальд, вслушиваясь в эмоции. Он ожидал новой вспышки страха сразу после этого вопроса, но её не последовало. Зато нежность лилась на него сплошным потоком, ласковым теплом окружая сознание. — Из-за того, что я — Альго?

Мимо. Страх не усилился. Значит, дело не в этом. Да и появился он до того, как Арчибальд сказал своё имя.

— Нет, я… — Айрин закусила губу, вздохнула. Эмоции неуверенно задрожали, заволновавшись. — Я просто испугалась тех мужчин…

Почему-то принцу показалось, что Айрин недоговаривает или даже врёт, но он решил не уточнять этот момент. Сам разберётся со временем.

— Не бойся, они не причинят тебе вреда больше, — спокойно ответил Арчибальд и вновь подставил девушке локоть. — Цепляйся, и пойдём. Тебе куда? Не в театр, надеюсь?

— Что вы, уже слишком поздно, — она покачала головой, принимая его руку. — Но я сегодня и не играю. В театре по четвергам выходной.

— А завтра? — поинтересовался Арчибальд. В голову неожиданно пришла одна идея. В конце концов, почему бы и не поухаживать за девушкой? Да и в театре он давно не был. — Играешь?

— Завтра — да. А вы… хотите прийти?

— Второй раз повторюсь: ты догадливая.

— Это просто очевидно. Раз вы спрашиваете…

— «Ты», Айрин. Говори мне «ты». Тебя это ни к чему не обяжет.

Она молчала несколько мгновений, а потом еле слышно прошептала:

— Разве?..

— Не обяжет, — подтвердил Арчибальд твёрдо, убедившись в своей догадке — после его предложения говорить «ты» Айрин вновь начала бояться. И сильно. Значит, она опасается принуждения… — Мой статус — не причина давать согласие на что бы то ни было, учти это. Я ничего не требую от женщин, которые говорят мне «ты». И никак их не наказываю за отказ. В конце концов, это просто не по-мужски, Айрин.

Страх не уменьшился. Видимо, не верит. Или обида на кого-то другого столь велика, что Айрин невольно проецирует своё отношение к тому человеку и на всех остальных?

— Я учту, ваше… Арчибальд, — вздохнула она, тем не менее выполнив его просьбу.

— Вот и хорошо. Так где ты живёшь?

Она назвала адрес, и его высочество, несколько секунд поразмыслив — далековато всё же от центрального парка, чтобы идти пешком, — решил заказать магмобиль. Айрин не возражала, и ещё через пару минут они усаживались в тёплый салон поданной машины.

Арчибальд довёз Айрин до дома в районе Новой Грааги, где у девушки была квартира, по дороге расспрашивая о завтрашнем спектакле, затем проводил до подъезда и, поцеловав на прощание маленькую дрожащую ладонь, отправился во дворец.

Настроение его высочества сильно улучшилось, хотя Айрин, само собой, в тот вечер не применяла по отношению к нему родовую магию.