Ненаследный сын императора. Часть 1

Глава 11

Девчонки пробыли у меня совсем недолго, но для меня эти минуты растянулись в вечность. Словно издеваясь, они в разговоре то ненароком оголяли свои длинные ноги, не переходя, впрочем, разумных пределов, то, якобы случайно, прижимались ко мне упругими грудками… Когда мы обсудили все пункты заключаемого перемирия — ну как обсудили, сестры говорили, я же отделывался короткими междометиями — Екатерина и Елизавета собрались уходить. По их хитрым взглядам, брошенных на меня напоследок, мне вдруг стало ясно — им прекрасно было известно, как они действовали на меня. Были ли эти возбуждающие случайности действительно случайны? Или это уловки хитрых и беспринципных чертовок?! С чем же я там согласился-то? Господи, половина всего сказанного точно в тумане!

М-да, вот тебе и осторожность, и бдительность, и дипломатия на высоте! Ай да я, ай да молодец! — иронично похвалил я сам себя. — Две пары симпатичных ножек, ну, и всего прочего в моей постели, и я голову потерял. Нет, ну девчонки тоже хороши! Так охмурять собственного брата! Хотя, как я успел понять, в этом мире подобные отношения были в порядке вещей, хоть и не слишком афишировались.

Откинувшись на подушки, я мечтательно задумался. В голове кружился хоровод всяких картинок, в которых меня ублажала толпа сладострастных прелестниц… Вдруг одна из них обернулась точной копией портрета моей будущей невесты.

— Любимый! — пробасила она густым жирным голосом и вытянула пухлые губы, желая меня поцеловать. Меня обдало холодным потом, я вздрогнул — и проснулся. Схватив графин с водой, стоявший на прикроватном столике, я жадно начал пить… А может, и визит сестер мне всего лишь привиделся?! Не-ет, от подушек до сих пор доносится отчётливый цветочный аромат…

Посчитав овец, проспрягав пару английских глаголов, вспомнив несколько стихотворений — в общем, воспользовавшись всеми известными мне способами, я, в конце концов, забылся глубоким сном без сновидений.

Ради разнообразия, этим утром я проснулся сам, безо всяких неожиданных визитов. Наскоро собравшись, я помчался на тренировку. После знакомства с методами Олега Гавриловича, опаздывать не хотелось категорически. Несмотря на массаж и целебные отвары, каждое движение отзывалось болью в самых неожиданных местах. Как будто чувствуя это, Черкасский, недобро улыбаясь, гонял меня нещадно, не обращая внимания на мой зубовный скрежет и периодические постанывания.

Сестёр сегодня он практически не трогал. Это для меня физические нагрузки были делом новым, непривычным для тела. Девчонки же занимались не первый год, работали по давно отлаженной системе. Растянувшись на полу в каких-то немыслимых позах, взятых то ли из гимнастики, то ли из йоги, то ли из Камасутры, они с усмешкой поглядывали на мои мучения.

— Тоже мне, женщины-змеи, — бурчал я, пробегая мимо, — и гнутся, и шипят, и ядом плюются…

Но злиться на них уже не получалось, да и в их взглядах было больше сочувствия, чем издевательской насмешки. Более того, иногда я чувствовал, будто невидимая ладонь, сотканная из влажного тумана, прикасалась к моему разгоряченному лбу, охлаждая и успокаивая.

После всевозможных упражнений на скорость, гибкость и силу, Олег Гаврилович решил позволить нам немного отдохнуть. Устроившись рядом с сёстрами, я переводил дыхание, слушая его.

— Итак, как мы с вами уже определились, хороший маг должен развиваться всесторонне. Сильное, выносливое тело — подспорье в любой магической битве. Но нельзя забывать и о духовной составляющей. Вы должны уметь постоянно, не прикладывая никаких усилий, следить за любыми изменениями эфира вокруг. Предупрежден — значит, вооружен.

Продолжая расхаживать перед нами, размеренно читая лекцию, Черкасский неуловимым движением метнул небольшой огненный шар в Екатерину. Но тот бессильно растекся по заранее выставленному щиту девушки и исчез.

— С вашими сёстрами, Алексей Александрович, мы уже отработали навыки защиты. Как видите, весьма результативно. Они уже научились ещё на этапе формирования атакующего заклинания распознавать грозящую опасность и примерное её направление. Поэтому захватить их врасплох будет затруднительно.

Сестры синхронно показали мне розовые язычки и рассмеялись, подпихивая друг друга локтями.

— Сегодня я предлагаю и вам попробовать себя в этом. Елизавета Александровна, прошу вас…

Указав жестом девушке место, где она должна встать, он повернулся ко мне.

— А вы, Ваше Высочество, отойдите чуть подальше, но прежде…

Олег Гаврилович вытащил из кармана черную широкую ленту. Подойдя ко мне, он завязал ею мои глаза. Словно играя в салки, преподаватель раскрутил меня, лишая ориентации, и велел:

— Полагайтесь только на свои чувства, контролируйте эфир вокруг себя. Готовы?

Я молча кивнул, чувствуя пятой точкой, что сейчас мне не поздоровится.

— Начали! — отрывисто скомандовал Черкасский, и я попал в особый, мокрый филиал ада. Постоянно держать полный щит я не мог, слишком много на это тратилось сил. Иногда я успевал, заметив колебания эфира, выстроить преграду на пути атакующих водных стрел. Но чаще я просто не успевал вовремя отреагировать. Причем, мне казалось, что к обстрелу любимого брата подключилась и Екатерина.

Спустя минут десять подобного издевательства я рассвирепел и, закрутив воздушный вихрь, пустил его в сторону, где, по предположениям была одна из сестер. Тут же раздался резкий хлопок в ладоши.

— Достаточно! Алексей Александрович, снимайте повязку.

Содрав ленту, я проморгался на свету, и понял, что свой вихрь я послал аккурат в Черкасского. Девчонки покатывались от смеха совсем в другой стороне зала. Впрочем, добился я только того, что слегка растрепал волосы Олега Гавриловича. Невозмутимо пригладив их, он внимательно осмотрел меня. В его глазах я без труда прочитал, насколько жалкое зрелище предстало его взгляду. Мокрый, тяжело дышащий, изредка потирающий места, куда особенно часто прилетали стрелы… Супермен, блин!

— Я думаю, общее направление, в котором нам предстоит работать, вы поняли. Ну что ж, на сегодня довольно. Всем спасибо, все свободны!

Когда Олег Гаврилович покинул зал, сестры подбежали ко мне. Елизавета сказала:

— Алеш, ну ты не держи зла, это же тренировка! Да ты еще хорошо держался, когда мы в первый раз пытались защититься от атак самого Черкасского, было куда хуже.

— Ага, — подхватила Катя, — у меня тогда все лицо опалило, из комнаты не выходила! Ожоги-то лекари быстро подлечили, а вот отращивать ресницы и брови пришлось долго. Я тогда носить стала шляпки с густой вуалью, чтобы лица и видно не было! А при дворе решили, что это новое веяние моды, столько заказов придворной портнихе посыпалось!

Девушки расхохотались так заразительно, что я тоже невольно улыбнулся.

— Да ладно, вы же не со зла! И все на пользу. Уж лучше вы меня сейчас гоняйте посильнее, чем очередной горе-убийца будет уму-разуму учить…

Лица девчонок посерьезнели.

— Убийца? Ты это как, выдумал для красного слова? Или…

— Вот именно, что или. Было дело, хотел меня кто-то поджарить, да промахнулся.

— Ты отцу рассказал? Это очень серьезно, кто-то покусился на жизнь члена императорской семьи! Ты понимаешь, что это дело государственной важности??? Должно быть расследование, виновного найдут и казнят другим в назидание!

Я горько усмехнулся.

— Не думаю. Тот, кто устроил покушение, неприкосновенен. И давайте забудем об этом разговоре, не было его.

Сестры переглянулись, в их взглядах мелькнуло понимание. Елизавета задумчиво произнесла:

— Вот, значит, до чего дошло… Что ж…

Екатерина хмыкнула, предостерегающе сжав руку сестры. И обратилась ко мне.

— Я думаю, больше такого не повторится. И помни — мы предложили тебе перемирие. И даже больше, готовы протянуть руку дружбы. Ты готов её принять?

Я внимательно посмотрел в их глаза, ища подвох. Но не увидел ничего, кроме искреннего участия. Медленно кивнул.

— Я буду рад, если наши отношения наладятся, и со своей стороны обещаю, что не буду замышлять против вас ничего дурного, и другим не позволю. Сегодня, быть может, моя защита многого не стоит, но — кто знает, что будет завтра?

Девушки снова посмотрели друг на друга, потом на меня. Подошли поближе.

— Мы запомним эти слова. С нашей стороны мы обещаем свою поддержку и горячую сестринскую любовь!

Лукаво рассмеявшись, Лиза чмокнула меня прямо в губы. Её тут же негодующе отпихнула Катя, и прижалась к моему рту, игриво пройдясь по нему язычком.

— Ну вот, опять! — обреченно подумал я. — И заметьте, не виноват я, они сами пришли!

Покидали зал мы в обнимку, перешучиваясь на ходу. Но в коридоре нас ждала неприятная встреча. Небрежно опершись о стенку, нас поджидал Владимир. Окинув нашу троицу мутным взглядом покрасневших, заплывших глаз, он издевательски протянул:

— На-а-адо же! Смотрю, тут идиллия, родственная любовь и все такое? Быстро же вы, сучки породистые, переметнулись!..

Я, отстранив девушек, угрожающе шагнул в сторону хама.

— Ты думай, с кем общаешься! Или вколотить твои оскорбления тебе в глотку? Одного раза тебе было недостаточно? Я тебя предупреждал!

Меня аж затрясло от ненависти. Владимир уставился на меня, хитро поблескивая глазками:

— Ты смотри, крысеныш зубки показывает. Ниче, скоро мы тебе их пообломаем. Что, думаешь, тебе все с рук сойдет?

Он мерзко, издевательски захихикал.

— Скоро вы у меня все вот где будете… — он погрозил кулаком. Потом замер, глаза бегали из стороны в сторону. Взгляд его снова упал на девушек.

— Сестренки-и-и… Идите ко мне, я вас приголублю! — он похабно осклабился.

Я, не помня себя от ярости, привычно потянулся к своей стихии… И тут на мои плечи легли руки сестер.

— Алёша, — тихонько шепнула Лиза. — не надо. Мы с ним разберемся, не впервой.

— Мы все уладим, ты пока иди к себе. — вторила её сестра. — Поверь нам, все будет хорошо!

Я упрямо мотал головой. Как? Как я могу оставить девушек наедине с этим подобием человека?

— Или ты нам доверяешь, или никакой дружбы между нами быть не может! — жестко сказала Катя. Я поник, внутренне кипя от возмущения.

— Иди, — мягко подтолкнула меня Лиза, — мы скоро заглянем к тебе.

Я побрел в сторону своих покоев, чувствуя себя униженным и оплеванным. Оставил девушек разбираться с наглецом, а сам буду трусливо отсиживаться в укромном месте! От горечи и обиды хотелось выть.

Дождавшись, пока Алексей с поникшими плечами, то и дело оглядываясь, скрылся за поворотом, девушки угрожающе придвинулись ко Владимиру.

— Ты что, опять пьян? — презрительно осведомилась Елизавета. Её сестра брезгливо принюхалась к дыханию брата.

— Да вроде спиртным не пахнет… — нерешительно заметила она. Схватив оторопевшего Владимира за грудки, девушка яростно встряхнула его, потом припечатала к стенке, сверля напряжённым взглядом.

— Ты что, придурок, творишь?!!! Хоть ты и наследник, но ты — пустой — ищешь конфликта с магами? Да Алексей, если захочет, тебя в масленичный блин раскатает! И вот эти твои побрякушки, — она презрительно подцепила пальцем цепочку, на которой висел защитный артефакт, — не помогут!

Владимир слушал её, но его глаза то и дело приобретали отсутствующее выражение. Наконец, сосредоточившись, он попытался оттолкнуть девушку. И, бешено вращая глазами, заорал, брызгая слюной:

— А-а-а, спелись! Сговорились за моей спиной?! А вы кто? Кто вы такие? Вы все будете по моему слову плясать, а скажу «гоп!» — будете прыгать! Я наследник, я уже почти император! А вы никто! И шавка ваша приблудная мне не указ! Па-а-а-адумаешь, маг! И на мага управа найдется, да-а-а…

— Идиот, — устало произнесла Лиза, — ты думай, что говоришь. Услышит отец — мало не покажется. Император он, ты посмотри…

Владимир потерянно смотрел на неё, его руки задрожали, дрожь пошла и по всему телу… Он умоляюще зашептал:

— Лизонька, милая!.. Ты ж моя хорошая, сестричка любимая… Мы же с тобой, как правая и левая рука, — он вытянул вперёд ладони, которые ходили ходуном.

— Да-а-а, ру-у-уки… — он зачарованно смотрел на них, будто перед ним явилосьчто-то чудесное, — Смотри, как светятся? Ты видишь?

Лиза потрясенно посмотрела на него, потом вопрошающе — на Екатерину. Та недоуменно пожала плечами.

— Бра-а-атец! — ласково проговорила Лиза, — взгляни-ка на меня…

Владимир нехотя оторвал взгляд от своих рук. Потом расплылся в белозубой улыбке:

— А, сестрички, и вы тут? А что тут происходит? Что-то я притомился… — он широко зевнул и растерянно потер лицо. — Я бы прилег…

— Конечно, конечно… — осторожно произнесла Катя, слегка потянув брата за рукав, — пойдём-ка, мы отведем тебя…

Проводив Владимира до его комнат, с изумлением вслушиваясь в его бессвязное бормотание, иногда переходящее в смутные угрозы, девушки обессилено провалились к стене, переводя дух.

— И что это было? — поинтересовалась у сестры Екатерина. Та, вперив задумчивый взгляд в натюрморт, висящий на стене напротив, молча покачала головой.

— Ты понимаешь… — начала снова Катя.

— Понимаю! — оборвала её сестра. — Я многое начинаю понимать! И могу сказать одно — очень вовремя мы решили пойти на мировую с Алексеем! Не иначе, как интуиция сработала…

Екатерина с интересом взглянула на Лизу, по-прежнему пристально рассматривавшую тяжеловесную вазу с осенними цветами и горой сочного, выпуклого винограда, изображённые на картине.

— Ты думаешь, все настолько серьезно? В конце концов, нам скоро покидать империю, и наше ли дело… — она не успела закончить, как узкая ладошка сестры прикрыла ей рот.

— Ти-и-ише! — прошипела Лиза. — Наше — не наше… Ещё как наше! Одно дело быть женой, происходящей из сильной, могущественной семьи, к которой будут испытывать уважение и с которой будут считаться. А другое — слыть родственницей вот такого… Императора! — с издевкой передразнила Лиза недавние откровения Владимира. — И не дай бог!..

Она тяжело вздохнула и посмотрела-таки на сестру. Та пожала плечами.

— А что мы можем поделать? Нас никто не спросит…

— А вот об этом мы с тобой потом поговорим. Пойдём к Алексею, он там, наверное, все ногти до локтей сгрыз!

В ожидании сестёр я метался по комнате, не находя себе места. И клял себя последними словами. Мало ли, что они там сказали??? Надо было остаться, надо было! И врезать этому гаду так, чтобы кровью захлебнулся! А я… Трус, мерзкий трус!

Взвыв от ощущения собственной никчемности и слабости, я грохнул кулаком в дверцу многострадального шкафа, усилив удар магией. Затем изумленно заглянул в дыру, которую проделал рукой. Ну вот, опять бедолага пострадал ни за что, ни про что…

Тут послышалось тихое, деликатное царапанье в дверь. Дождавшись приглашения, в комнату заглянула озадаченная Лиза.

— Мы тут мимо проходили, и такой грохот! Подумали, может, на тебя напали таинственные убийцы… Может, тебя надо спасать…

Из-за её спины высунулась Екатерина. Внимательно осмотрев помещение, она заметила разбитую дверцу шкафа и, неодобрительно покачав головой, возразила сестре:

— Да нет, судя по всему, это он самоубиться захотел, особо извращенным способом. Только его голова оказалась более дубовой, чем шкаф!

И ласково спросила меня:

— Алешенька, ты зачем мебель крушишь?

Я обрадовано кинулся к сёстрам, не обращая внимания на их подколки.

— С вами все в порядке? Этот… — я замешкался, пытаясь подобрать приличное слово, — … этот придурок ничего вам не сделал?!

Лиза пренебрежительно махнула рукой.

— Ты думаешь, это его первый загул? Он рано пристрастился к бутылке. Как переберет, так несет всякую ахинею. Мы уж сколько раз прикрывали его, чтобы до отца не дошли слухи! Но все без толку…

— Ты мало с ним знаком, а мы всю жизнь с ним возимся. — проговорила Катя. — Его душу разъедает злость на то, что он родился пустым. Временами его накрывает, зависть своё берёт, он с нами ссорится, пытается доказать, что и без магии способен со всеми расправиться… Завел себе компанию из таких же пустых, среди них он чувствует себя сильнее, ведь за ним титул наследника престола… А тут ещё ты появился, тоже с даром.

Елизавета по-хозяйски забралась, подобрав ноги, на мою постель, удобно облокотившись на подушку.

— Мы тоже тебя не слишком хорошо встретили. — откровенно призналась она. — Но посуди сам — много лет о тебе не было ни слуху, ни духу, запомнили мы тебя мелким, вечно хнычущим ребёнком… Мама носилась с тобой, как с писаной торбой, ну как же — младшенький…

— Да и когда ты вернулся, вёл себя похоже. — подхватила Катя, тоже плюхнувшись на кровать и обнимая сестру.

— Постоянно прятался в укромных уголках дворца, уткнув нос в книгу, ни с кем не общался, на любой выпад строил кислую физиономию, да пускал слезу… Вот мы и предпочли на тот момент держаться от тебя подальше. Хватает нам забот и о Владимире, ещё и с тобой возиться казалось излишним.

Сестры, оккупировавшие мою постель, выглядели столь соблазнительно, что я не удержался и бесцеремонно вклинился между ними. На миг блаженно зажмурившись, приобнял обеих за плечи.

— И что же заставило вас изменить свое мнение? — вкрадчиво поинтересовался я, поглаживая нежные девичьи предплечья. — Если, конечно, вы его изменили…

— Возможно… — неопределённо протянула Екатерина, потершись щекой о мою руку, — возможно, мы открыли в тебе новые, очень интересные грани…

Лиза, задумавшись, сморщила точеный носик.

— Возможно, мы увидели в тебе бойца, когда ты не только не кинулся жаловаться маменьке, но и стал отвечать на наши подначивания. Да и на первой совместной тренировке заставил нас попотеть!

Екатерина, приняв серьезный вид, несмотря на то, что моя рука вела себя все смелее, заметила:

— Кроме того, мы поняли, что вокруг тебя начинают происходить интересные события… Ты понимаешь, что тебе удалось в той истории с английским послом?

— Сохранить в целости и сохранности мою тощую задницу, — мрачно пробурчал я, содрогнувшись от воспоминаний, и тут же спохватился, — прошу простить меня за вольности в речи!

Сестры расхохотались.

— Вот это нам тоже в тебе нравится: ты за словом в карман не лезешь, да и перестал быть чопорным до безукоризненности!

На самом деле, сохранность твоей задницы — это, конечно, важно…

— Несомненно! — горячо заверил я девушку.

— … но подумай вот о чем — в нашей стране, и не где-нибудь в дремучей деревне, а в самой столице, особо жестоким, можно сказать, зверским способом расправились с послом иностранного государства, с человеком, обладающим дипломатической неприкосновенностью — и при этом нам приносит извинения держава, приславшая этого человека! Не требует компенсации, не объявляет войну — наоборот, идет на солидные уступки! А ты выходишь сухим из воды…

Я с тоской вспомнил о предстоящей помолвке, но решил пока не афишировать тот факт, что избежать возмездия за свой проступок мне все же не удалось…

— Долгорукий и Громов, злорадно потирая руки, корпят над документами с раннего утра и до позднего вечера, и судя по алчному блеску в их глазах, Российская империя остаётся в о-о-огромном плюсе! А скромный цесаревич тихо-мирно ушёл в сторону, и в ус не дует! Охмуряет красавиц, да друзей заводит.

— Кого это я охмуряю? — возмутился я. — Все это поклеп и провокация!

— Конечно, конечно! Видели мы, как неприступная Нарышкина вокруг тебя вьется! Знаешь, сколько молодых аристократов она отвергла? А тут — сама милота! Кстати, будь настороже — Владимир тоже в своё время за ней ухлестывал, а она его отшила… Думаю, он такого не забудет, найдет случай отомстить…

— Буду. — жестко сказал я. — И в следующий раз я не отступлю, что бы вы мне не говорили! Хватит! Если бы вы знали, какой вечностью мне показалось время, пока я тут метался, не зная, что происходит, каким ещё оскорблениям эта неадекватная сволочь вас подвергает!

Меня с двух сторон обвили нежные девичьи руки, к щекам прижались душистые губки…

— Мы оценили… — промурлыкала одна, потираясь о меня, точно кошка в просьбе о ласке…

— Мы прониклись! — многообещающе глядя мне в глаза, вторила другая…

Почувствовав, что могу и не выдержать, я поспешно вскочил с кровати…

— Я…Мне очень лестно, правда! Но мне пора собираться, меня ждут дела…

Чертовки, глядя, как я, раскрасневшись, старательно от них отворачиваюсь, чтобы они не заметили моей излишне горячей реакции на их хулиганские действия, откровенно веселились.

— Ну, если тебе больше нечего нам предложить… — потянулась Елизавета.

— … то мы, пожалуй, пойдем… — гибко изогнувшись, закончила Екатерина.

И они, плавно покачивая бедрами, двинулись к выходу, послав мне на прощание воздушный поцелуй.

Когда дверь за ними закрылась, я обмяк, с мучительным стоном вытерев со лба выступившую испарину. Чем дальше, тем веселее! Но, как ни странно, дела все таки у меня и правда есть. Пора собираться на встречу, которую я сам вчера назначил Ивану и Петру. Стянув рубашку, я задумался, решая, что же мне надеть.

Вдруг дверь снова распахнулась, и в комнату влетела Дарья.

— Алексей, Иван с Петром сразу отправились в Департамент к отцу, а я решила заехать за тобой…

Тут она заметила, что я стою полуодетый, и осеклась, медленно заливаясь румянцем. Она старательно пыталась отвести взгляд от меня, но, словно притягиваемый магнитом, он снова и снова скользил по моей фигуре. Распаленный поддразниванием сестер, я не выдержал, стремительно бросился к девушке, впился в её губы требовательным поцелуем. Сначала оробев, она, тем не менее, начала отвечать мне, закинув руки на шею… Не прерывая поцелуя, я настойчиво увлёк её к кровати…