Ненаследный сын императора. Часть 1

Глава 9

Обретя душевное равновесие, спал я в эту ночь крепко и безмятежно. До тех пор, пока на меня неожиданно не обрушился поток ледяной воды. Вскочив, я встряхивался и шипел, словно разъяренный дикий камышовый кот. Кое-как отдышавшись и протерев глаза, я с возмущением уставился на незваную гостью, проникшую в мою спальню с явно недобрыми намерениями. Возле моей кровати, уперев руки в стройные бока, стояла Екатерина, и, склонив голову набок, с интересом рассматривала мое обнаженное тело. Я невольно покраснел и, схватив одеяло, попытался укутаться в него. Но от прикосновения насквозь мокрой ткани сморщился и отбросил его вместе с нелепой стыдливостью. В конце концов, это не я заявился спозаранку в чужую спальню! Точно так же подбоченившись, я хриплым со сна голосом поинтересовался, недобро прищурившись:

— И чем обязан?

Сестрица неуловимым, каким-то текучим движением, плавно переместилась к стулу, стоявшему неподалёку и устроилась на нём в непринужденной позе.

— А ты ничего, — мурлыкнула она. — В одежде ты кажешься более изнеженным и хрупким… А тут вон даже мышцы виднеются…

И она нарочито медленно обвела взглядом мое тело.

Вдруг за моей спиной раздался такой же медоточивый голосок, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности:

— Сзади тоже очень занимательный вид… Хотя на мой взгляд, попка все таки слишком худосочна.

Конечно же, как я сразу не сообразил, что эти стервочки всегда и везде ходят вместе! Зыркнув исподлобья на Елизавету, с комфортом устроившуюся на широком подоконнике, я буркнул:

— Были бы кости, мясо нарастет… И вообще, постыдились бы, пялитесь тут на голого родственника, обсуждаете мужские задницы! Приличные барышни, называется, сосватанные невесты…

И тут же на мою голову снова обрушился ледяной водопад. Я пришёл в ярость — да что же это такое?!! Я им не прежний безвольный тюфяк Алексей, над которым можно было безнаказанно издеваться! Слегка шевельнув пальцами, я создал парочку крошечных вихрей, вобравших в себя всю мою злость на несносных девиц. И молниеносным движением отправил их аккурат в прически сестер! Ух, такой мгновенной завивки мне видеть ещё не приходилось! Их тщательно уложенные, блестящие волосы в один момент превратились в нечто затейливо свитое, переплетенное и вздыбленное. Теперь голову каждой украшала узловатая, бесформенная копна чего-то, напоминающего по цвету и состоянию пересушенную солому…

— Идиот!!! — Лиза, трясясь от бешенства, ощупывала руками свои волосы. — Тупица неотесанный! Ты что натворил?!

Её пронзительному визгу вторила сестра с другого конца комнаты.

— Через полчаса мы должны быть на тренировке! А как в таком виде?.. Да ты!.. Да я тебя… О-о-ой, Олег Гаврилович нас убьет… А если это не распутать? Ой, мамочки, на кого я похожа?!

Я, придя в благожелательное расположение духа, громко посетовал:

— Ну подумаешь, маловато у меня пока опыта, я не цирюльник, я только учусь… Обидеть мастера может каждый! Мне кажется, вам очень идет, отражает всю красоту и нежность вашего внутреннего мира!

Едва закончив свою речь, я весьма своевременно одним длинным скачком пересек полкомнаты и укрылся за массивным шифоньером. Следом в меня полетели капли воды, больше похожие на пули — с такой скоростью они неслись в мою сторону. Но весь удар принял на себя многострадальный шкаф.

— Ну вот, испортили такую хорошую вещь, — обиженно пожаловался я, поковыряв пальцем выщербину в деревянной дверце. И тут же мне прилетело водяной плетью по той самой заднице, что недавно так нелестно оценила Елизавета.

— Больно же!!! — завопил я.

— За членовредительство ответите! — пригрозил затем нахалкам и, сосредоточившись, воздушным потоком подхватил сестер. Не обращая внимания на их протестующие вопли, выставил за дверь. Подскочив к ней, тщательно запер все замки, и обессиленно сполз на пол, утирая выступивший пот.

Не-е-ет, первым делом попрошу Олега Гавриловича научить меня ставить охранные плетения! Судя по всему, этим высокородным взломщицам обычные замки не помеха!

Кстати, что они там бормотали о том, что через полчаса тренировка? Кажется, мне нужно ускориться…

Спустя минут двадцать я, одетый в удобный гимнастический костюм, стоял навытяжку перед Черкасским. Тот, мягкой неслышной поступью обходил меня кругом, словно прицениваясь… Когда он, пощупав мои предплечья, что-то хмыкнул себе под нос, я почувствовал себя невольником на рынке рабов. Казалось, сейчас он залезет мне в рот и изучит зубы. Утренняя стычка с сестрами привела меня в воинственное расположение духа. Вот откушу ему пальцы — будет знать, как заглядывать цесаревичу в почти интимные места! Но, слава богу, доказывать остроту и крепость зубов таким нетрадиционным способом мне не пришлось. Отступив на пару шагов от меня, Олег Гаврилович произнес:

— Работы нам предстоит много. Ваша физическая подготовка оставляет желать лучшего. Между тем, вы должны понимать, что без развития тела невозможно научиться в должной степени владеть духом.

— В здоровом теле здоровый дух, — пробормотал я.

— Именно! — преподаватель энергично кивнул моим словам. — Любой уважающий себя маг должен развиваться гармонично, без перекосов в ту или иную сторону. Да потом, возможность вовремя уйти с линии атаки противника значит не меньше, чем умение возводить магические щиты, а расхода энергии источника не требует.

— Совершенно с вами согласен! — горячо заверил я Черкасского, вспомнив сегодняшний скачок за шкаф, определённо спасший меня от появления лишних отверстий в теле.

— Что ж, если мы с вами пришли к соглашению в этом вопросе, то начнем с разминки и небольшого кросса минут так на тридцать… Вашим сёстрам хорошо известны комплекс упражнений и маршрут бега, они подскажут вам… Кстати, а где они? Вчера я попросил их сообщить вам о времени и месте проведения наших занятий.

— Они сообщили, немного экстравагантным образом, но весьма действенным, могу отметить… Правда, мне показалось, что они были немного недовольны тем, как с утра уложили волосы… Вы же понимаете, барышни! В любой ситуации хотят выглядеть безукоризненно.

Олег Гаврилович иронично приподнял бровь.

— Не думаю, что сочту это уважительной причиной для опоздания…

В этот момент в зал влетели запыхавшиеся сестры. Учитывая, как мало времени у них было, чтобы привести себя в порядок, справились они блестяще. Неопрятные копны, украшающие их прелестные головки ещё полчаса назад, превратились в пышно взбитые прически, напомнившие мне мою учительницу начальных классов. Преподаватель, подняв взгляд на девушек, как-то забавно крякнул от удивления и неуверенно произнес:

— Вы сегодня выглядите особенно… — замешкался он, подбирая подходящее слово, затем продолжил, — экстравагантно!

Я, не удержавшись, хохотнул, и тут же был испепелен парой горящих злобой и жаждой мести взглядов.

— Ну что ж, поскольку сегодня только Алексей Александрович явился без опозданий, он освободится раньше. Вас же, девушки, будет ожидать дополнительное задание!

Взглянув украдкой на лица Екатерины и Елизаветы, исказившиеся при этих словах гримасами муки и ненависти, я понял, что самое интересное меня ожидает впереди…

После изнурительной тренировки путь от зала до моих комнат показался мне чуть ли не вдвое длиннее, чем утром. Едва волоча ноги, я плелся, радуясь только тому, что хотя бы временно избавился от общества сестер. Все время, пока мы выполняли разминочные упражнения, затем носились, наматывая круги, по залу, магический эфир вокруг нашей троицы гудел от напряжения. То и дело в меня впивались тончайшие водяные стрелки, пущенные украдкой сестрами. По остроте ощущений это было сравнимо разве что с пчелиным укусом. К моему удивлению, обнаружилось, что периодические жалящие уколы в область пониже спины очень стимулируют к бегу!

Я же, в свою очередь, незаметно уплотнил воздух перед бегущими девчонкам, от чего им приходилось прикладывать массу усилий, чтобы преодолеть незримую преграду. Наблюдая, как они барахтаются в вязком воздухе, словно мухи, попавшие в варенье, я покатывался со смеху. И тут же обнаружил, что на моих штанах расплывается мокрое пятно на совершенно непотребном месте! Поспешно подсушивая одежду потоком разогретого воздуха, я шипел сквозь зубы непечатные ругательства, бросая на сестер взгляды, в которых без труда читалось обещание всевозможных кар, мучительных и беспощадных. В ответ они сверлили меня столь же многообещающими гневными взорами.

Олег Гаврилович благоразумно делал вид, что не замечает всего этого безобразия, предпочитая, видимо, дать императорским отпрыскам возможность разобраться самим в семейных делах. К тому же, ведя активные боевые действия во время тренировки, мы сами себе усложняли жизнь. Выполняя задания преподавателя, приходилось настороженно следить за эфиром, ожидая очередной каверзы, держа наготове пару-тройку ответных сюрпризов. Поэтому, когда Екатерина, поравнявшись со мной в финальном рывке кросса, шепнула, еле переводя дух, — надо поговорить, — я устало кивнул и ответил, — жду вечером.

Осторожно, держась за стеночку, я передвигался в сторону своих покоев, чувствуя, что у меня болят даже те мышцы, о существовании которых я раньше и не подозревал. И с ужасом думал, что завтра все эти ощущения только ухудшатся.

Внезапно из-за поворота коридора вылетела девушка, с разгону врезавшись в меня. Мои ноги, ослабевшие до состояния вареных макаронин, не выдержали двойной нагрузки и подкосились. С грохотом мы рухнули на пол и завозились на ковре, силясь распутать конечности и подняться.

— Ай! Аккуратнее! — воскликнул я, когда острый девичий локоток вонзился мне под ребра.

— Хам!!! — завопила она, когда мои руки нащупали нечто мягкое, приятной округлости.

— Это не я, оно само, — оправдываясь, бубнил я в пышную грудь, которой незнакомка настойчиво пыталась меня придушить.

Наконец, мы сумели занять вертикальное положение, поддерживая друг друга. Тяжело дыша, раскрасневшаяся девушка поправила грудь, едва не выскочившую из глубокого декольте изумрудного платья, заправила прядь чёрных волос за ушко, и неожиданно влепила мне пощечину.

— За что?!! — возмущенно вытаращил я на неё глаза.

— А потому что… — воинственно начала девушка, и вдруг её глаза расширились, она ахнула и стремительно начала бледнеть.

— В-ваше В-высочество… — заикаясь, залепетала она, — прошу вас, простите, я не хотела…

А мне вдруг показалось, что я где-то уже её видел. Вот знакомы мне и эти карие с поволокой глаза, и пухлые губки, которые сейчас предательски дрожали от испуга. Стоп, а не та ли это брюнеточка, что на нашей коктейльной вечеринке целовала меня под свистом снежных пуль? Попалась, красотка! Я мысленно, злорадствуя, потер руки, собираясь позабавиться.

Состроив максимально неприступную физиономию, я попытался всем видом изобразить оскорбленную особу царских кровей.

— С кем имею честь? — обронил я холодно.

— Светлана Оленина, Ваше Высочество… Состою в фрейлинах Её Императорского Величества…

— Фрейлина, значит… Оленины? Не припомню такого рода. И как вы осмелились, Светлана Оленина, подобным образом вести себя с сыном императора?

Девушка нервно сглотнула, как-то съежилась, её глаза подозрительно заблестели…

— Вы самым бессовестным образом, Светлана, украли мое сердце, подарив всего лишь один поцелуй, и пропали из виду. И для чего? Чтобы сегодня ошеломить своей сногсшибательной во всех смыслах фигурой, поманить теплом и мягкостью прекрасной души, — я выразительно заглянул в глубокий вырез её платья и горько вздохнул, — …и жестоко ударить в самое дорогое… Нет, ну, не в самое-самое дорогое, — поспешно исправился я, — но моя голова мне тоже дорога, я в неё ем, и вообще…

По мере того, как фрейлина вникала в суть моей проникновенной речи, её лицо приобретало все более непроницаемый вид, едва наметившиеся слезы исчезли, вытесненные каким-то загадочным и немного пугающим меня выражением, появившемся в её глазах… Под её пристальным взглядом я начал терять весь задор, и, пробормотав последнюю фразу, неловко замолчал. И тут мою вторую щеку обожгла ещё одна пощечина!

— Да что же это такое?!! — взвыл я раненной белугой. Не знаю, что это за зверь, но мне кажется, он должен выть именно так, со всей вселенской скорбью и безысходностью в голосе…

— А вот поделом вам, Ваше Высочество! Как можно так пугать беззащитную девушку? Я же вам поверила! Я же думала, что вылечу с позором из свиты вашей матушки! Вы представляете, какой это был бы удар для моей семьи? А вы шутить изволите!

Пылая благородным гневом, она сурово сложила руки на груди, и уставилась на меня. Я виновато вздохнул.

— Ну, во-первых, я думаю, мы уже очень близко знакомы, — я демонстративно потер щеки, на которых явственно виднелись отпечатки ладоней девушки, — так что предлагаю перейти на «ты»…

А во-вторых — признаю, шутка получилась неудачной. Искренне сожалею, раскаиваюсь и сдаюсь на милость победительницы!

И, может быть, ты не откажешься помочь избитому и униженному цесаревичу добраться до комнаты, где мы сможем все обсудить за примирительной чашкой чая?

Негодующе фыркнув, Светлана, тем не менее, взяла меня под руку, и мы отправились к моим покоям.

— … и понимаешь, ведь уже был такой случай с фрейлиной из свиты твоей сестры, Екатерины! Наследник оказывал ей знаки внимания в своей манере… Проходу не давал, зажимал в каждом темном углу, пьяным среди ночи заявлялся, пытался дверь выломать… Да там, прямо в коридоре, его и сморило, до утра никому своим храпом уснуть не давал! — Светлана хихикнула. Потом посерьезнела.

— А девушка та сосватана была, за друга детства. Терпела, терпела, да и ответила раз на хамство и грязные намеки Владимира Александровича пощечиной…

— И что?

— Ну как ты думаешь? Слово какой-то фрейлины из мелкого дворянского рода против слова наследника престола. Тот ногами топал, орал, что она его оскорбила, требовал прилюдной порки, каторги… Хорошо, что княжна вступилась за несчастную, но место фрейлины она потеряла, уехала куда-то в глушь, и при дворе более не появлялась. Вот, когда мы с тобой… в общем, я очень испугалась, что меня ждет подобная участь…

Светлана глотнула чаю и впилась белоснежными зубками в нежное пирожное, от наслаждения прикрыв глаза. Я же с огромным удовольствием наблюдал за тем, как она ест. Ничего не могу с собой поделать, люблю девушек с нормальным, здоровым аппетитом! Не то, что синюшные куры из моей прошлой жизни, трясущиеся над подсчетом калорий и падающие в обморок от одного вида кремовых пирожных и тортиков.

Заметив мой взгляд, Светлана смутилась и положила недоеденное лакомство на тарелку.

— Я слишком много ем, да?

— Глупости! — воскликнул я и, поспешно схватив одно из десятка разнообразных пирожных, затолкал его в рот целиком, — профто ффе офень фкуфно…

Девушка звонко расхохоталась, глядя, как я изображаю цаплю, заглатывающую лягушку целиком. Затем призналась:

— Ты совсем не похож на цесаревича!

Я возмутился:

— Ну подумаешь, посвинячил немного за столом! Манерам мы тоже обучены!

И, жеманно оттопырив мизинец, деликатно пригубил чаю, свысока поглядывая на собеседницу.

— Да я не о том… С тобой очень легко и просто, ты такой… Живой, веселый! Вроде вы родные братья с Владимиром Александровичем, а совсем не похожи! Он как глянет, так мурашки по коже бегут, и хочется спрятаться подальше…

Я таинственно поманил её пальцем, девушка заинтересованно подалась ко мне, и я свистящим шепотом поделился с ней:

— На самом деле я подменыш. А настоящего цесаревича я спрятал вон в том шкафу!

И я указал на деревянную громадину в глубине комнаты. Светлана рассмеялась:

— Я с тобой серьезно, а ты…

Я горько усмехнулся, подумав про себя — знала бы ты, насколько это серьезно.

— Ну, мне пора. Мне нельзя надолго пропадать. В любой момент Её Величеству могут понадобиться мои услуги. Спасибо тебе, Алексей!

— Это тебе спасибо, прекрасная Светлана! — галантно поклонился я. И добавил:

— Надеюсь, мы еще встретимся за чашкой чая. Ну и не только… — и лукаво улыбнулся, вспомнив ту самую коктейльную вечеринку.

Проводив гостью, я вернулся в свою спальню и устало вытянулся на кровати. Все мое тело — от кончиков пальцев ног до макушки — гудело словно высоковольтный провод под напряжением. М-да, сразу чувствуется, что всем физическим упражнениям Алексей предпочитал разминку ума в уютных креслах дворцовой библиотеки! И только хорошей наследственностью можно объяснить то, что он не превратил это тело в нечто рыхлое и бесформенное… Давно пора мне было взять себя в руки и хотя бы делать зарядку по утрам! Пошевелившись, я застонал. Не-ет, так не пойдет! Нужно обратиться за помощью к придворному лекарю. Иначе завтра во время тренировки я буду способен только изображать того самого козла, через которого будут перепрыгивать сестры!

Спустя час, после легкого целебного массажа с ароматными маслами, снявшими боль и усталость мышц, я, прихлебывая травяной отвар, приготовленный лекарем, выглядывал в окно, поджидая Нарышкиных. Они уже чуть запаздывали, и я слегка тревожился, потому что погода опять начала портиться. Лёгкий снежок, начавшийся с утра, плавно усиливался, переходя в метель. В который уже раз я пожалел о том, что такое полезное изобретение, как мобильник, осталось в моей прошлой жизни. Все таки удобная штука! По крайней мере, сейчас бы мне не приходилось гадать, где мои друзья и почему они задерживаются… Вдруг раздался стук, я решил, что пропустил приезд Ивана и Дарьи, распахнув дверь, начал было:

— А я то уже все глаза проглядел, высматривая вас! — и осекся. Передо мной стоял канцлер Российской империи, глава Верховного Совета магов, князь Громов.

— Удивлен. Я-то считал, что о моем предстоящем визите известно только императору, однако у вас, Алексей Александрович, похоже, есть свои, весьма достоверные источники. Позволите войти?

Я молча посторонился, пропуская Владимира Алексеевича, жестом предложив ему сесть в кресло. Однако, он остался стоять, небрежно опершись о мой письменный стол.

— Думаю, наш разговор не займет много времени, — отрывисто произнес канцлер, не глядя на меня. Сухим, менторским тоном он продолжил:

— Как вам известно, в свете недавних событий, в которых вы принимали непосредственное участие, отношения с Англией приняли очень натянутый характер. Все это время, пока вы восстанавливали своё физическое и душевное здоровье, — он усмехнулся краем рта, — мы вели дипломатические переговоры на самом высоком уровне. Полагаю, что детали достигнутых нами соглашений не особо вам интересны, но об одном из них, касающемся именно вашей судьбы, император попросил меня поведать вам в приватной обстановке. Чтобы, так сказать, дать вам время привыкнуть к новости и достойно повести себя при официальном объявлении о вашей помолвке…

Я потрясенно смотрел на Громова. Потом, не доверяя своему слуху, переспросил:

— Моей — что?

Владимир Алексеевич достал из кармана какой-то предмет и стал задумчиво вертеть его в руках. Подняв на меня безучастный взгляд, он заметил:

— Кажется, я довольно ясно выражаюсь. О вашей помолвке. В скором времени в Россию прибудет новый английский посол (ну да — язвительно подумал я — старый-то немного испортился), он привезет документы с конкретными предложениями от монаршей семьи, в которых будут прописаны все условия, размер приданого и прочие детали. Пока же достигнуто предварительное соглашение.

— Я так полагаю, что мое отношение к такому повороту никого не интересует? — хмуро спросил я.

— Правильно полагаете. В данном случае, решением подобных вопросов занимается Александр Павлович лично, исходя из государственных интересов.

— Могу я хотя бы узнать, кто моя будущая невеста?

— Обо всех деталях вы узнаете позже, император сообщит вам лично. Можете не волноваться, девушка достойная, из древнего рода, с хорошим приданым, которое принесет пользу всей империи.

Положив предмет, который все это время держал в руках, на стол, он сложил руки на груди, со внезапным интересом рассматривая меня.

— Вы довольно спокойно приняли эти известия, Алексей Александрович. Я-то готовился к истерике взбалмошного юнца, каковым вы себя показали в истории с графом Беркли… А тут — спокойствие, немногословность… Что происходит в вашей душе, Алексей?

— Вы не мой духовник, чтобы мне перед вами исповедоваться. И не близкий друг, чтобы вести разговор по душам.

— Кто знает, кто знает… — загадочно улыбнулся Громов и постучал пальцем по столу, привлекая мое внимание к той вещице, что только что положил туда.

— Что ж, мне пора. Разрешите откланяться, миссию, возложенную на меня императором, я выполнил. Размышляйте, привыкайте к новостям. Будьте здоровы.

Канцлер, коротко кивнув мне на прощание, покинул мою комнату, а я смотрел на предмет, что он оставил мне. Наконец, решившись изучить его поближе, я взял его в руки.

Небольшой портрет, написанный маслом, в богато украшенной рамке. Круглое лицо, редкие, тусклые локоны, уложенные в подобие прически. Пухлые щеки, в которых прячется рот с надменно поджатыми бледными губами. Из-под нависших век едва проглядывают крошечные поросячьи глазки, обрамленные белесыми ресницами. Широкий приплюснутый нос, который отлично бы смотрелся на лице бывалого боксера.

Это что?!!! Это вот он к чему?! Я надеюсь, что вот это создание — плод больной фантазии художника? Не-е-ет, не может же быть, что вот это — портрет моей будущей невесты!!!