Ненаследный сын императора. Часть 1

Глава 13

С тяжёлым сердцем я бродил по дворцу безо всякой цели. Отпустив меня, император продолжил беседу с английским аристократом, обсуждая с ним все нюансы соглашений двух мировых держав. Вскоре ко дворцу подлетели один за другим экипажи, по вызову Александра Павловича на экстренное совещание собирались российские министры. Судя по всему, дипломатические переговоры и изучение всех документов затянутся надолго. На таком уровне проблемы одного несчастного цесаревича не имели никакого значения. Поэтому не могло быть и речи о том, чтобы пытаться поговорить с отцом о Даше сегодня.

Задумавшись, я не сразу расслышал обращённое ко мне приветствие. Отвлекшись от мыслей, идущих по одному и тому же кругу, я поднял глаза. Передо мной стоял князь Тараканов.

— Ваше Высочество… — склонил он голову. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Валентин Михайлович, — ответно коротко кивнул я и, усмехнувшись, продолжил, — вашими молитвами…

Добродушное, мягкое лицо министра заметно омрачилось. Он крепче прижал к себе пухлый, видавший виды портфель, из которого выглядывали уголки бумаг, засунутых туда, видимо, в жуткой спешке.

— Алексей Александрович, — замявшись, все же заговорил он, — вы настроены так недружелюбно, и это ранит мое сердце… Если бы вы дали мне возможность объяснить вам все, как-то прояснить ситуацию… Вы же разумный юноша…

— Именно поэтому я понимаю, что здесь не место и не время для подобных разговоров! — прервал я его, многозначительно покосившись на сновавших туда-сюда по коридорам слуг. — Если позволите, на днях я нанесу вам визит, и мы поговорим обо всем, что привело нас к такому… недопониманию, что ли… А сейчас, думаю, вам стоило бы поспешить. Вам лучше моего должно быть известно, что мой венценосный отец не терпит опозданий.

Валентин Михайлович просиял, деликатно дотронулся до моего рукава.

— Замечательная мысль, Алешенька!.. Алексей Александрович… — поспешно поправился он. — Буду ждать с нетерпением. — Кивнув с улыбкой на прощание, князь довольно резво для его возраста и комплекции устремился к императорскому кабинету.

Все смешалось в доме герцога Йоркского. Точнее, в комнатах Букингемского дворца, отведенных юной леди Маргарет, дочери среднего сына королевы Великобритании. Гибельным вихрем, с жуткими завываниями, металась по собственной спальне представительница древнего и уважаемого рода, снося все на своем пути.

Сам же герцог, найдя временное убежище в глубоком кресле из орехового дерева, обитого атласом, вжимался в мягкую спинку, опасаясь лишний раз привлекать внимание разбушевавшейся дочери к себе. По опыту он знал — только выплеснув ярость и гнев, Маргарет будет способна на адекватный разговор. Пока же герцог обреченно наблюдал, как разлетаются на мелкие осколки хрупкие драгоценные китайские вазы эпохи династии Мин, как уничтожается изящный веджвудовский фарфоровый чайный сервиз на шесть персон, как с печальным мелодичным звоном отлетает душа бесценной люстры из богемского цветного хрусталя…

Рискуя собственным здоровьем, Эндрю Йоркский успел спасти хрупкую статуэтку, изображавшую изящную балерину, застывшую в грациозной позе. Невелика ценность, да уж слишком она ему напоминала любимую фаворитку, леди Джейн Аддингтон. Та же длинная шея, тот же гибкий стан, тонкие руки… Бережно пристроив вещицу рядом с собой в кресле, он отважился подать голос.

— Маргарет…

Дочь отозвалась ещё более пронзительным визгом.

— Доченька…

Девушка, тяжело дыша, остановилась перед отцом, уперев руки в бока. В её взгляде, устремленном на отца, читался дерзкий вызов и желание продолжить погром. Мысленно перекрестившись, герцог ринулся в бой.

— Если ты не прекратишь вести себя как капризный, невоспитанный ребенок, я буду вынужден принять меры! — начав свою речь в грозном родительском тоне, он, видя, как наливаются бешенством глаза Маргарет, сбился и закончил отчаянным — я позову сюда твою бабушку!

Королева Елизавета Вторая, женщина суровая и непреклонная, имела железный характер. За её спиной придворные поговаривали, что все мужские качества королевского рода достались ей одной, на долю принцев же ничего не осталось. И действительно, трудно было с этим спорить, глядя на мягкость, инфантильность и некоторую трусоватость герцога Йоркского. Вот и сейчас, самым убийственным доводом он счел угрозу возможного вмешательства королевы в процесс воспитания упрямой девчонки.

Отношение Елизаветы к собственной внучке было двояким. С одной стороны, она безмерно её любила и баловала, видя в девушке своё отражение. Та с раннего детства проявляла те же качества, которыми обладала царственная бабушка — упрямство, силу воли, непреклонность в достижении намеченных целей. С другой — такая схожесть характеров неизбежно приводила к столкновениям, если мнения родственниц в чем-то расходились. Пытаясь переупрямить друг друга, они поднимали настоящую бурю, не только в переносном, но и в прямом смысле — обе являлись довольно сильными магами воздуха. До сих пор опыт и мудрость, пришедшие к королеве с годами, одерживали победу над юношеским максимализмом и незрелостью суждений её внучки. Сегодня решение Елизаветы Второй, принятое в отношении судьбы Маргарет, вызвало самый грандиозный бунт со стороны девушки за всю историю их конфликтов.

— Я не собираюсь ублажать какого-то там незначительного мальчишку в этой дремучей, варварской стране! — отчеканила Маргарет, глядя на отца.

— Милая, он не какой-то там незначительный мальчишка, он — сын императора… — мягко увещевал её отец.

— Младший! — скривила губы непокорная дочь. — И что меня может привлекать в подобном браке?

Герцог вздохнул, собираясь с мыслями. Право слово, лучше бы эту миссию по оглашению решения королевы взяла на себя она сама! Но деваться было некуда, перечить матери Эндрю не решился бы ни под каким предлогом. Поэтому он начал:

— Как ты, наверное, знаешь, в Российской империи, как и в других державах, мы имеем собственные глаза и уши. По сведениям, которые мы получаем от нашего доверенного человека, на данный момент там сложная ситуация. Наследник престола обладает дурными наклонностями, не имеет магического дара, не пользуется популярностью ни при дворе, ни у простого народа. По сути, он ходит по очень тонкой грани, рискуя лишиться не только трона, но и, собственно, жизни… Младший же сын императора, твой будущий муж… — девушка возмущенно вскинулась было, но, подумав, решила дослушать отца.

— … Так вот, цесаревич Алексей отличается рассудительностью, спокойствием, идет на контакт с негласными представителями наших интересов в этой стране. Конечно, тот неприятный случай с графом… Но, в конечном счёте, и он послужил на благо Англии!

Маргарет вытаращила глаза:

— Ты о чем, отец? Жестоко убит английский дворянин, мы вынуждены идти на многочисленные уступки в экономике, страна терпит убытки! И самое главное, меня, внучку королевы, отдают, словно жертвенную овцу на заклание, в качестве гаранта мирных отношений! В чем, в чем вы здесь видите выгоду для Англии???

Герцог задумчиво погладил фарфоровые прелести балерины, уютно устроившейся у него под боком.

— Ты, дорогая, мыслишь сегодняшним днем. Давай попробуем заглянуть в будущее. Что касается экономики — да, сегодня мы идем на уступки. Тем самым привлекаем русских купцов низкими процентами на кредиты, льготными условиями в торговле. Вот представь, приедет этакий в Англию, откроет здесь своё небольшое дело, воспользовавшись кредитом, обзаведется знакомыми, деловыми и дружескими связями, решит расширяться… А проценты начнут понемногу расти, и льготы имеют вполне определенный срок действия. Легко ли будет ему, уже пустившему здесь корни, вложившему немало средств и сил, все бросить? Нет, конечно. И он останется, и будет пополнять казну нашего государства, платя налоги и пошлины, ведя здесь свои торговые дела.

— Ну допустим… — нехотя произнесла Маргарет. Придвинула массивный табурет с резными, кривыми ножками, устроилась на нём, и спросила:

— А что касается меня? Я стану женой цесаревича в далекой, дикой стране с варварскими обычаями… — она передернулась, вспомнив о кошмарных и кровавых подробностях народной мести графу Беркли, о которых шептались при дворе, замирая от сладкого ужаса, щекочущего нервы, — … вокруг не будет ни одного знакомого лица, у меня не будет никакой поддержки… Вы все скоро забудете обо мне, наверное, даже вздохнете с облегчением…

Она оглянулась вокруг, обратив внимание на царящий вокруг хаос, и немного даже смутилась. Отец, наблюдавший за ней, усмехнулся краем рта. Все как всегда, подумал он с облегчением, мощный разрушительный взрыв — и осознание собственной вины… Сейчас самое время попытаться её переубедить.

— А что касается тебя… — задумчиво протянул он, — у тебя есть неплохой шанс стать императрицей, если события будут развиваться так, как предполагаем мы. В мужья тебе достается юноша с мягким, уступчивым характером, проживший большую часть жизни без матери и отца. Как ты должна знать, его лишь недавно приблизили ко двору, и это, конечно, неслучайно. Прояви к нему немного теплых чувств — и он, обделенный родственной любовью, привяжется к тебе, как верный пес. И будет действовать по твоей указке, выполняя просьбы любимой жены… Подчеркиваю — любые!

На лице девушки, внимательно прислушивающейся к аргументам отца, появилось мечтательное выражение…

— И почему же ты решила, что вокруг не будет ни одного знакомого лица? Ты отправишься в Российскую империю, как и подобает высокорожденной леди, со своей свитой… Только от тебя будет зависеть, кто из твоего окружения отправится с тобой. И если кто-то из твоих поклонников будет сопровождать тебя, мы закроем на это глаза…

Кроме того, в Санкт-Петербурге, столице Российской империи, куда тебе и предстоит ехать, есть люди, которые готовы оказать тебе всемерную поддержку, как советом, так и делом. Перед отъездом тебя тщательно проинструктируют, снабдят всеми необходимыми верительными грамотами, посвятят во все хитросплетения российской политики.

Герцог замолк, чувствуя, как от волнения и непривычно длительного монолога пересохло в горле, и мечтая о глотке доброго кларета… Нет, даже паре глотков, таких больших, хороших глотков!

— Ты по-прежнему считаешь, что решение твоей бабушки несправедливо? — осторожно поинтересовался он у дочери.

Та немного помолчала, откидывая ногой фарфоровые и стеклянные осколки подальше от себя. Затем решительно тряхнула головой.

— Я соглашусь с этим решением, папа. Но никогда — ты слышишь — НИ-КОГ-ДА я не полюблю этого дикаря, даже если благодаря ему взойду на российский престол!

Добравшись, наконец, до своей вожделенной спальни, я с грохотом захлопнул дверь, накрепко её заперев на все замки. Хлопнул себя по лбу, вспомнив, что так и не удосужился попросить Олега Гавриловича научить меня ставить охранные плетения. Что ж, постараюсь завтра прямо с начала тренировки обратиться с такой просьбой, и желательно, чтобы сестры этого не слышали. Хочется устроить им какой-нибудь сюрприз, а то повадились заходить ко мне в комнату, как к себе домой.

Мрачно покосившись на письменный стол, в недрах которого таился злосчастный портрет моей будущей жены, я содрогнулся всем телом. Пусть мне придется назвать её своей женой, раз того требует политическая игра, затеянная императором. Но никогда — НИ-КОГ-ДА! — я не назову её любимой!

О том, как я буду исполнять супружеский долг, я предпочитал пока не задумываться. Будем решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, говорят, что чопорные холодные англичанки не отличаются особым темпераментом!

Успокоив себя подобным образом, я упал на кровать, практически сразу провалившись в глубокий сон.

Утро удивило непривычно ярким солнцем, в свете которого многие проблемы, гнетущие меня на протяжении последних дней, показались не столь уж и неразрешимыми. В приподнятом настроении я провёл всю тренировку, с радостью убедившись, что потихоньку начинаю втягиваться, и даже порой наслаждаюсь ощущением того, как четко и слаженно работают все мышцы моего тела. Снова подвергся обстрелу сестер, но в этот раз уже справился с защитой намного лучше. Скажем так, до моей задницы, которая почему-то казалась вредным девчонкам самой заманчивой мишенью, долетела едва ли треть водяных стрел. Даже Олег Гаврилович пару раз одобрительно хмыкнул в мою сторону.

Научил он меня и тем самым охранным плетениям, хотя как сказать — научил… Скорее, попытался. Все таки не хватает мне еще должной сноровки и опыта. Поэтому, сделав пару раз ошибки, я решил ещё потренироваться перед тем, как воспользоваться этими плетениями. Иначе может случиться так, что вместо нежданных гостей пострадать придется мне самому, когда я, например, решу выйти из комнаты. Хотя, если говорить честно, я уже не считал подобную охрану такой уж серьёзной необходимостью. Против врагов, которые решились бы так нагло напасть на меня в моих же покоях, теперь припасены личные защитные артефакты, подаренные мне Нарышкиным. А сёстры… В принципе, я был бы не против ещё разок пообниматься с ними в моей постели!

На волне позитива, охватившего меня в это утро, я решил, не откладывая в долгий ящик, сегодня же посетить Валентина Михайловича. Приказав закладывать экипаж, я отправился готовиться к отъезду.

Велев камердинеру наполнить ванну, я опустился в нее, блаженно прикрыв глаза. Теплая вода расслабляла, смывала усталость. Умиротворение окутало меня, успокаивая, убаюкивая… Внезапно на мои плечи легли чьи-то руки, нежно массируя мышцы. От неожиданности я дернулся, погрузился в воду с головой, вынырнул, отплевываясь и протирая глаза. Передо мной заливисто хохоча, стояли сестры. Закипев от возмущения, я хлопнул по воде, окатив их брызгами с головы до ног. Пока несносные девчонки ошеломленно хлопали ресницами, я быстренько выбрался из ванны, схватил полотенце и завернул вокруг бедер. Так, по крайней мере, я чувствовал себя хоть немного защищённым от их наглых взглядов.

Ретировавшись в спальню, я бодрым сайгаком проскакал к любимому шкафу-ветерану, гордо носящему боевые шрамы, и достал первые попавшиеся штаны. Когда я уже застегивал последнюю пуговицу, за моей спиной послышался голос Елизаветы:

— Какая интересная вещица! — она подошла ко мне поближе, тронув пальчиком оберег, висящий на серебряной цепи на моей шее. — Раньше я её не замечала на тебе…

— Раньше ты больше интересовалась моим видом с тыла, — резонно возразил я. Поспешно натянул рубашку, спрятав артефакт за ворот.

— Тоже верно, — покладисто согласилась девушка и сменила тему. — Вчера тебя срочно вызывал отец… Расскажешь, что случилось? После вашего разговора во дворце поднялась суета, набежали важные господа…

Екатерина, по сложившейся уже привычке устроившаяся на моей постели, подала голос:

— Все министры слетелись, как пчелы на сладкое. И не говори, что ты с этим никак не связан!.. Мы же союзники, должны делиться секретами, особенно интимными! — она лукаво глянула на меня и похлопала по кровати. — Иди к любимой сестричке и расскажи ей все-все!

Не-е-ет, на эту приманку я больше не поведусь! — упрямо подумал я. — По крайней мере, не сейчас. Вот если попозже… Нет-нет, только не сейчас.

Я демонстративно отошел к письменному столу, облокотился на него и стал рассматривать сестер.

— Я помню, что мы с вами договорились о сотрудничестве, даже о согласии и любви! Вот только не припомню, когда я вам разрешил в любое время проникать в мою спальню!

Елизавета рассмеялась и грациозно двигаясь, подошла ко мне.

— Было-было! Когда мы лежали вон там, — она указала пальчиком на кровать, — я тебя обнимала вот так, — девушка закинула руки мне на шею, прижавшись горячим телом… — А ты гладил меня вот здесь… — она взяла мою руку и поместила её на свою попку.

— Вот тогда-то ты нам и разрешил приходить к тебе в гости всякий раз, как нам заблагорассудится!

Я мысленно застонал. Вот оно, то, чего я и боялся!

— Значит, так. Раз обещал — от слов своих не отказываюсь. Но, милые мои девочки, сейчас мне очень некогда! Давайте договоримся так — позже мы с вами встретимся тут же, и я расскажу вам, зачем меня вызывал отец, и почему так оживились министры. А вы поведаете мне, что еще я умудрился вам наобещать!

— Ну ладно, — милостиво согласилась Лиза, — договорились.

— Но ты будешь думать о нас, занимаясь своими делами, — ехидно проронила Екатерина, подбежала ко мне, поцеловав в щеку, попыталась запустить шаловливые ручки под рубашку…

Еле вырвавшись из цепкой хватки сестер, внезапно воспылавших любовью ко мне, я отправился к Таракановым. Откинувшись на скамье, я прикрыл глаза и вдруг подумал — как, интересно, отреагирует моя будущая жена, когда в нашу спальню проникнут, пользуясь моим неосмотрительным обещанием, эти две хулиганки?

Так, с широкой улыбкой, я и выпрыгнул из экипажа и взбежал по широким ступеням особняка Таракановых. На пороге меня уже поджидал Пётр.

— Я рад тебя видеть, Алексей! Отец ждет тебя, нарочный привез твою записку о том, что ты собираешься к нам с визитом. Правда, вчера он вернулся из дворца довольно поздно… Надеюсь, вы не слишком долго будете вести беседы? Ему бы отдохнуть надо…

Я видел в глазах парня искреннее беспокойство об отце и даже немного ему завидовал. Как здорово иметь родную семью, людей, о которых заботишься и получаешь ответное участие!

— Конечно, Петь. Я думаю, что я не отниму много времени у Валентина Михайловича…

Проводив меня до кабинета отца, он пожал мою руку и отправился в гостиную. Я же осторожно постучался.

— Войдите, — устало откликнулся хозяин кабинета. Войдя, я с тревогой отметил, что Тараканов-старший действительно плохо выглядит. Под глазами залегли темные тени, пухлые щеки, казалось, обвисли…

— Алешенька! — обрадованно воскликнул Валентин Михайлович, — хорошо, что вы все таки пришли!

— Я не мог не прийти, — признался я. — Давно пора было разрешить все вопросы. На самом деле, уважаемый Валентин Михайлович, я хотел бы не вспоминать о наших разногласиях. Мы оба допустили ошибку, неверно оценив ситуацию. Что было — то прошло. Надеюсь, вы не держите на меня зла за то, что я наговорил тогда вам?

Увидев безмерное облегчение в глазах князя, я понял, что поступил правильно.

— Что вы, Алеша! Все хорошо, что хорошо кончается, да? Вы бы знали, как я корил себя за то, что тогда уехал, оставив вас в руках этого негодяя! Но ведь я помчался за лекарем, не сообразил, старый дурень, отправить посыльного, решил, что сам быстрее приведу помощь! А вот как оно все обернулось!

Он горестно вздохнул. Затем, просияв, вдруг сказал:

— Зато я могу одним из первых поздравить вас с грандиозным событием, которое в скором времени изменит вашу жизнь! — он заговорщицки подмигнул мне.

— Это вы о чем? — не сразу понял я. Потом догадался, что Валентин Михайлович ведет речь о моей будущей помолвке.

— Вот уж, нашли повод для поздравлений… — кисло поморщился я.

— В чем дело, Алешенька? Вы не рады? Что вы, такая чудесная невеста, я уверен, вы быстро найдете общий язык! А там стерпится — слюбится… Юная Маргарет — образованная девушка, из прекрасной семьи с очень древними корнями, сильный маг к тому же…

И страшная, как мой самый жуткий ночной кошмар, — хотелось мне добавить. Но я промолчал, состроив бесстрастную физиономию. Не хотелось в очередной раз жаловаться на судьбу, тем более, что мой собеседник, похоже, искренне считал, что мне повезло с избранницей. Подумав, я все же осторожно поинтересовался:

— А вы с ней лично знакомы?

Тараканов смущенно улыбнулся.

— Что вы, Алеша. Леди Маргарет никогда не посещала нашу страну, а я давненько не покидал пределов империи… Но, по слухам, это весьма приятная особа во всех отношениях!

Поговорив ещё немного о разных пустяках, я откланялся, отговорившись множеством дел, ждущих меня во дворце.

По пути домой я мучительно размышлял, кто же прав — Громов, вручивший мне портрет, или Тараканов, убеждающий, что моя будущая жена — идеальна во всех отношениях?! Хотелось верить второму, но доказательства первого, увы, были весомее…

В зале для приёмов, через который я решил пройти в свои покои, я неожиданно столкнулся со Светланой. Маленькая фрейлина обрадованно улыбнулась, с детской непосредственностью схватив меня за руки.

— Ваше Высочество! Что-то давненько вы не появлялись у вашей матушки! А мне так хотелось вас увидеть… — она смущенно потупила глазки.

— Мы же договорились, что перейдем на «ты»… — мягко упрекнул её я. — Вот, сейчас ты меня видишь, во всей красе!

И я шутливо покрутился перед ней. Но тяжкие размышления, опять оккупировавшие мою голову, видимо, оставили на лице свой отпечаток. Внезапно нахмурившись, девушка встревоженно спросила:

— У тебя что-то произошло?

И от участия, прозвучавшего в её голосе, меня вдруг прорвало. Я взахлеб начал жаловаться ей, что меня собираются женить, и что будущая невеста страшная как смертный грех, и что я не хочу ломать свою жизнь, но не имею и права идти против интересов империи…

— Та-ак, — протянула Светлана. И что-то мелькнуло в её глазах. — Пойдем-ка со мной.

Она решительно завладела моей рукой и повела меня куда-то вглубь дворца, ходами, в которых еще не ступала нога человека, в смысле, цесаревича…