Неотступный. Цена любви

Глава 13

Элисон

Теплое дыхание щекочет кожу на шее. Сквозь сон пытаюсь перевернуться и чувствую, как начинаю соскальзывать куда-то вниз, но от падения меня останавливает крепкая хватка на талии. Распахнув глаза, обнаруживаю себя лежа на спине на том же самом диване, где сидела вчера вечером.

Аккуратно поворачиваю голову и практически сразу утыкаюсь носом в лицо своего босса. Он безмятежно спит, крепко прижимая меня к себе одной рукой, а ноги наши удивительным образом переплелись.

О. Боже. Мой.

Лавина воспоминаний о событиях предыдущего дня оглушительным потоком врывается в сознание, но почему-то самым шокирующим становится именно совместный сон с Брауном. Неужели мы действительно провели здесь всю ночь? Почему он меня не разбудил и не отправил домой?

С осторожностью сапера, выпутываюсь из теплых объятий Брауна и на цыпочках крадусь в ванную. Наспех умываюсь, чищу зубы, и максимально, насколько это возможно, привожу себя в порядок. Слава Богу, халат был завязан достаточно туго, чтобы на утро я не проснулась посреди гостиной в одном белье.

Правда сейчас это вряд ли спасет. Своей вчерашней одежды в ванной я найти не могу, да и толку от порванной блузки мало. Последнее, чего хочется — это вновь ее надевать. Как нельзя кстати пришелся бы оставленный Брауном комплект, пусть даже с трудом налезающий. Однако и он запропастился черт знает куда. И каким образом мне отсюда уехать? Не в халате же добираться до дома через весь город.

Выхожу из ванной, понимая, что придется будить босса, если не планирую устроить полуголый променад по Манхэттену. Прохожу через главный холл и тут нос улавливает аппетитный запах еды одновременно с тем, как откуда-то доносится звон тарелок. Иду в сторону раздающихся звуков и вскоре оказываюсь на просторной кухне.

Напротив панорамных окон установлен огромный гарнитур из темного дерева, возле которого хлопочет женщина средних лет. Она сосредоточенно раскладывает по тарелкам еду, совершенно меня не замечая. Мне кажется не очень вежливым стоять здесь и молча наблюдать за ней, поэтому негромко прокашливаюсь.

Немного испугавшись, женщина быстро поворачивается ко мне.

— О, простите меня, мисс. Я разбудила вас своей возней? — взволнованно спрашивает она. — Хотела приготовить завтрак, чтобы вам и мистеру Брауну не пришлось ждать.

Сбитая с толку подобной заботой, принимаюсь ее успокаивать:

— Все в порядке, не стоит извиняться. Я всего лишь хотела стакан воды и… — неловко мнусь на месте. — Какую-нибудь одежду, если можно. Мистер Браун говорил, что Грегори должен был ее привезти.

Я готова провалиться сквозь землю от стыда. Наверняка она думает, что перед ней очередная ночная бабочка Колтона, с которой тот веселился всю ночь. К моему удивлению, незнакомка тепло улыбается.

— Да-да, он привез пакет с вещами, сейчас принесу. Очень жаль, что вам не подошла одежда моей Арии.

Должно быть, это домработница босса, о которой тот упоминал. Она уходит куда-то за угол и вскоре возвращается с обещанным пакетом и… моей сумкой. Судя по всему, водитель возвращался за ней в ресторан.

— Простите, мисс…

— Патриция, но можете звать меня просто Пэтти, — отзывается женщина.

— Спасибо, Пэтти. Могу попросить вас еще об одной услуге?

— Конечно, вам что-то нужно?

Крепко сжимаю в руках свои вещи.

— Не могли бы вызвать такси? Наверное, выронила свой телефон…где-то, — умалчиваю я о том, что он, скорее всего, валяется на полу в кабинете управляющего.

Улыбка на лице работницы немного гаснет.

— Уже уезжаете? Может, хотя бы позавтракаете? Я приготовила омлет и любимые вафли мистера Брауна, но если хотите, могу сделать что-то еще…

— Не стоит так утруждаться из-за меня, — успокаиваю ее я. — Просто мне надо домой, вчера…

Окончание фразы застревает где-то в больном горле и Патриция печально смотрит на меня, определенно замечая темные отметины на шее.

— Мистер Браун сообщил мне вчера по телефону, что у его…сотрудницы возникли проблемы. Думаю, он бы хотел, чтобы вы дождались его пробуждения.

Как объяснить этой милейшей женщине, что я не могу этого сделать? Меня до ужаса пугает перспектива встретиться с ним лицом к лицу после вчерашнего. Все, что он видел в ресторане и то, как мы говорили, до того как уснули вместе. Для меня это значит слишком много, хоть и с трудом удается в этом себе признаться.

Боюсь того, что могу увидеть в его глазах. Или наоборот. Не разглядеть эмоций отражающих мои собственные. Поэтому решаю поступить единственным способом, который мне знаком и тот, что уже спас однажды.

Если хочешь избежать боли и выжить — нужно уходить не оглядываясь.

— Я подожду такси на улице.

Всю дорогу домой не могу перестать размышлять о том, правильно ли я поступила. Разумнее, было бы дождаться Брауна и еще раз поблагодарив, разойтись с ним как и положено взрослым людям, а не сбегать после всего, что он для меня сделал.

Вот только когда дело касается босса, мой разум впадает в кому и я действую на каком-то бесконтрольном автопилоте под управлением разбушевавшихся чувств.

Неожиданно в моей памяти всплывает смутное воспоминание о вчерашнем вечере. Браун говорил что-то о том, как он застал нас с Эмброузом в кабинете. Я не могу вспомнить всего, но в мозг въелась его последняя фраза.

“…он посмел притронуться к тому, что ему не принадлежит”.

Правильно ли я его поняла или это плод моей фантазии? Неужели он сначала решил, будто я там по своей воле и…приревновал меня? Сумасшествие какое-то. С чего бы ему это делать, если он…

Мысли обрываются, когда я подъезжаю к дому и замечаю около него нервно вышагивающего Мэтта. Парень о чем-то яростно спорит по телефону и его глаза округляются, стоит ему заметить мое лицо сквозь помутневшее окно в такси. Он подлетает к машине и рывком распахивает пассажирскую дверь.

— Элисон! — орет он. — Какого черта?! Где ты была?!

Я извиняющимся взглядом смотрю на хмурого водителя и оставляю на приборной панели несколько купюр. Выхожу из машины под наблюдением Мэтта, который определенно сейчас не в себе.

— Я чуть с ума не сошел!

— Мэтт, успокойся, со мной все в порядке, — вру я, в попытке его успокоить.

— В порядке?! Вас с Моникой всю ночь не было дома, и я решил, что вы где-то зависаете вместе, а два часа назад она приезжает домой из больницы вся избитая и с сотрясением мозга! — срываясь на крик говорит он. — Представь мое состояние, когда выясняется, что она не видела тебя со вчерашнего дня и понятия не имеет где ты! Я подумал, что на тебя тоже напал ее гребанный парень и ты сейчас лежишь где-то с проломленным черепом! Что с твоим долбанным телефоном?!

— Пожалуйста. Успокойся. Я в норме. Идем домой и я все тебе расскажу, — оглядываюсь по сторонам и пытаюсь дотолкать его до двери. — Ну же, мы уже начинаем привлекать внимание соседей.

— Да плевать я…

— Мэттью! В дом. Сейчас же.

Мое терпение на исходе, так же как и силы после всего произошедшего за последние сутки. Мы поднимаемся в квартиру, где возле кухонного ждет Мона. Уверена, она видела сцену на улице. Выглядит подруга хуже меня. Большую часть лица занимают синяки и ссадины, а область носа сильно опухла.

Она подходит ко мне и хочет обнять, но задевает болехненный участок на шее. Сдавленно шиплю и она хмурится, отодвигая край нового свитера.

— Боже, Элис… — она нервно жует губу. — Это сделал Дэвид? Он снова приходил на работу? Это из-за меня?

Я не успеваю прервать поток вопросов, как Мэтт сдвигает ее в сторону и приподнимает мой подбородок. Только не это. Сейчас начнется.

— Что. Это. Нахрен. Такое? — цедит он сквозь зубы, поворачивая мою голову из стороны в сторону и замечает оставшийся след от пощечины. — Элисон, богом клянусь, я сейчас…

Разговор будет не из приятных, а стоять все это время мне точно не хочется. Мы садимся за небольшой деревянный стол и я рассказываю друзьям обо всем случившемся вчера.

Почти час уходит на то, чтобы описать произошедшее, умолчав о некоторых деталях, связанных с Брауном. Этого им знать не обязательно. Не считая разбитой любимой кружки Мэтта, которую он швырнул в стену все проходит относительно приемлемо.

Уж лучше так, чем если бы он сорвался с места, а потом оказался в тюрьме из-за нанесения побоев и так избитому Эмброузу. Друг определенно не в восторге, что я провела ночь в доме у мужчины, с которым он не так давно застал меня за поцелуями. Видимо, только обеспокоенность за мое состояние заставило его держать себя в руках.

Ответив на все вопросы, оставляю друзей на кухне, а сама бреду к своей сумке. Роюсь в ней, надеясь выудить оттуда несколько обезболивающих таблеток, пальцы нащупывают странную крошку.

Нет. Нет. Нет.

Судорожно достаю со дна камеру и понимаю, что она разбита вдребезги, а кнопки и дисплей не реагируют на нажатия. Быть этого не может. Она был абсолютно целым, когда я оставила сумку в…

Только один человек видел, как я убирала вещи в шкафчик Моны.

Кристина.

Ну разумеется.

Она бы захлебнудась собственной желчью, не отомстив за сказанные мною слова. Слезы скапливаются в глазах и я изо всех сил стараюсь их сдержать. Эта камера невообразимо много значит для меня. Она была со мной столько лет, заменяя друзей, семью и обеспечивая работой. Сбоку раздается негромкий голос.

— Не расстраивайся так, Элли. Это просто техника.

Молча киваю и не оборачиваясь, ухожу в свою комнату, крепко прижимая камеру к груди.

Два дня я провожу в постели. Не думаю, что меня ждали на работе на следующий же день после произошедшего, но все равно чувствую себя отвратительным сотрудником.

После вечернего душа иду к себе в комнату, на ходу промакивая волосы и вижу, что дверь в комнату приоткрыта. Хмурюсь. Я помню, как закрывала ее. Вхожу внутрь и не замечаю ничего необычного. За исключением коробки средних размеров в подарочной обертке, что лежит на диване.

С минуту я просто смотрю на нее, не понимая по какому случаю она здесь находится. Даже не помню, когда мне последний раз дарили что-то в подобном виде. На дни рождения и все праздники последние пару лет я просила ничего не дарить, но друзья, конечно, не слушали. Однако, обычно это были походы в ресторан или какие-то сертификаты, которые не подлежали возврату.

Медленно подхожу к коробке, будто та заминирована. Осторожно поглаживаю ее кончиками пальцев и вспоминаю. Одиннадцать. Мне тогда исполнилось одиннадцать лет и я получила целых четыре подарка. Это было незадолго до того, как все изменилось, а из дома навсегда пропали любые намеки на праздничное настроение.

Бережно развернув упаковку, в ступоре разглядываю изображение на коробке. Это фотоаппарат. Той же фирмы, что и моя старая камера, не считая крохотной детали — передо мной последняя модель, к которой к тому же идет целый набор объективов. Боже. Это же целое состояние. Но кто…

Мэтт.

Только он видел, что моя камера разбита, а у Моны не хватило бы денег даже с ее нынешним заработком. Чувствую, как губы растягиваются в широкой улыбке, а ноги сами несут меня в соседнюю комнату. Нетерпеливо стучусь и стоит двери открыться, кидаюсь в объятия друга.

Он немного пошатывается от неожиданности, но потом крепко сжимает в ответ.

— Мэтти, ты сумасшедший! — восклицаю я радостно. — Не знаю как тебя благодарить и, по-хорошему, мне стоит его вернуть, но это выше моих сил!

— Кого вернуть? — прикидывается он дурачком.

— Не валяй идиота, — смеюсь и шлепаю его по руке. — Я нашла новую камеру на своей кровати, и если ты не прячешь где-то здесь рождественского эльфа, то это определенно твоих рук дело.

Секунд десять он просто молчит, а потом как-то странно вздыхает.

— Рад, что тебе понравилось, конфетка.

— Шутишь? Не знаю, что может быть круче этого!

— Например, ужин в компании друзей? — с надеждой спрашивает он. — Обмоем твой подарок, к тому же, мы давно никуда не выбирались, а в “Джерри” сегодня скидка на выпивку. Что скажешь?

Вообще-то я не планировала выходить этим вечером из дома, с учетом того, что завтра нужно на работу, но другу сложно отказать. Мы действительно почти не общаемся в последнее время и я скучаю по беззаботной болтовне в нашем любимом баре. Возможно, после событий последних дней, а если быть честной, то и недель, идея развеяться звучит не так уж плохо.

— Мон! — кричу я так, что должно быть весь этаж слышит. — Собирайся! Мы идем в “Джерри”!

Мы с Моникой справляемся со сборами меньше чем за час, большую часть которого занимает маскирующий синяки макияж. Вскоре оказываемся в небольшом заведении, в десяти минутах езды от дома. Мона вытаскивала меня сюда почти каждую неделю с тех пор, как обрела статус соседки, а потом и Мэтт плавно влился в нашу девичью компанию, нередко присоединяясь за ужином.

В “Джерри” любят ходить как для того чтобы выпить и потанцевать, так и просто приятно провести время. На первом этаже располагается бар и просторный танцпол, на втором же находится удобная зона для тех, кто хочет перекусить и что-нибудь выпить не толкаясь в толпе народа. Я определенно принадлежу ко второй группе, так что сразу отправляюсь наверх к нашему любимому столику у дальней стены.

Пока Мэтт делает заказ в баре для всех нас, подруга с задумчиво меня разглядывает.

— Значит, новая камера?

— Я сказала ему, что это подарок на все праздники в ближайшие пять лет, — отвечаю смущенно.

— Планируешь провести с ним вместе минимум пять лет? — выгибает бровь рыжая бестия.

— Хватит, Мон. Правда. Я ему очень благодарна за такой жест, но если он хотел таким образом заслужить мою благосклонность, то совершил ошибку. Моя любовь не зависит от подарков и ему об этом известно.

— Что ж, наверное он действительно это понимает, иначе пребывал бы в лучшем настроении и не грубил бедному курьеру.

— О чем ты?

— Слышала, как он общался с ним пока ты была в душе и мягко говоря, Мэтт не был с ним вежлив. Подумала, может он повредил что-то при доставке, — пожимает она плечами. — Но видимо дело в другом.

Лишаюсь возможности ей ответить, когда Мэтт возвращается с нашим заказом. Ребята взяли себе алкогольные напитки, а я ограничиваюсь соком. Последнее, что мне нужно, так это затуманенное сознание в месте, где люди могут повести себя непредсказуемо.

Теперь мне еще сложнее не воспринимать всех мужчин как угрозу. Да, со мной друзья, но я больше нигде не чувствую себя в безопасности. За одним исключением. За тем самым зеленоглазым исключением, что ни разу не объявилось за прошедшие два дня.

Омраченная этим фактом, я не особо вникаю в диалог друзей, пока колено не пронзает вспышка боли. Ойкаю и хмуро смотрю на подругу, которая только что врезала мне под столом, привлекая внимание к разговору.

— … выиграл. Поэтому с понедельника можете официально звать меня адвокатом по уголовному праву, — с гордостью делится новостью Мэтт.

— Теперь будет кому звонить, если пырну ножом какого-нибудь урода, — довольно мурлычет Мона.

Друг скептически приподнимает бровь и отпивает глоток джина из стакана.

— Лучше позвони мне до этого. Подскажу, как не оставить следов.

— Мэтт, не стоит ее подначивать, — смеюсь я.

— Не можешь победить — возглавь, — подмигивает он мне.

Весь следующий час мы обсуждаем повышение Мэтта, странные названия блюд из меню и всякую мелочь. Я понемногу расслабляюсь и облегченно выдыхаю. Неужели я всегда так напряжена? Или это только недавно стало моим перманентным состоянием? Из колонок на первом этаже звучит новая песня и неосознанно выстукиваю пальцами по столу ей в такт.

— Не хочешь потанцевать, Элли? — интересуется Мэтт в приподнятом настроении.

Я оглядываю свой наряд, в надежде, что это станет для него аргументом.

— Одета не самым подходящим образом, не находишь?

Он оглядывает светлые джинсы и топ, который я почти полностью закрыла кардиганом. Отрицательно покачав головой, друг протягивает руку.

— Чепуха. Отлично выглядишь. Идем.

— Может, в другой раз? Я правда не…

— Оставь это, Мэтт, — вклинивается вдруг Мона.

— Всего один танец, — убеждает он, не обращая на нее внимания. — В честь моей новой должности.

Сдавшись под натиском щенячьих глаз поднимаюсь со своего места, снимаю кардиган и следую за Мэттом на первый этаж. Мы пробираемся сквозь небольшие группки людей и занимаем относительно свободный клочок танцпола. Я поднимаю руки над головой и принимаюсь танцевать в размеренном ритме, вспоминая незамысловатые движения.

Мэтт придвигается ближе, присоединяясь в танце и одновременно ограждая меня от парней справа. Вскоре неловкость покидает мое тело и я начинаю получать подобие удовольствия. Приятно немного размяться после нескольких дней безделья в постели.

Время пролетает незаметно, а один танец превращается в три. Когда дыхание становится глубже, а шея влажной от пота, я хочу вернуться обратно за столик, но вдруг энергичная музыка сменяется более плавной мелодией и Мэтт преграждает мне путь.

— А вот и пришло время для обещанного танца, — слегка запыхавшись говорит он.

— Это мухлеж, Мэттью. Мы не обсуждали, на какой именно танец я соглашаюсь, — отвечаю с укором.

— Вот именно, — его губы растягиваются в победной улыбке. — Вообще-то, я ждал именно эту песню, но не мог же лишить тебя удовольствия и остановить прямо посреди танца.

Я закатываю глаза и пытаюсь его обойти, но внезапно он придвигается вплотную и опускает руки мне на талию, крепко удерживая на месте. Подобная смелость просто обескураживает. К несчастью друга, не в его пользу. В попытке оттолкнуть парня обеими руками, оказываюсь лишь ближе к нему.

— Мэтт, — предостерегающе произношу я. — Отпусти.

— Не уйду отсюда без танца, конфетка, — сбивчиво протестует он и я улавливаю в его дыхании резкий запах алкоголя.

Не мог же он набраться до такой степени, чтобы в конец перестать себя контролировать! Однако, затуманенный взгляд вынуждает меня засомневаться в подобных выводах. Щеки его приобрели легкий румянец, а светлые пряди липнут к влажному лбу.

На смену моему милому другу в какой-то момент пришел опьяневший и весьма возбужденный мужчина. То, как он смотрит на мое лицо и губы разбивают последние сомнения, за которые я отчаянно держалась.

Мэтт хочет меня. По-настоящему.

Быстрее, чем я успеваю среагировать, он обхватывает мое лицо ладонями и жадным поцелуем впивается в губы.

А вот теперь разбивается мое сердце.

Его рот оказывается более напористым, чем я могла представить. Не то чтобы мне часто доводилось фантазировать о наших поцелуях, но с тех пор как между нами все начало меняться я несколько раз ловила себя на подобных мыслях.

Тогда мне казалось, что бушующих эмоций будет гораздо больше, но на деле я и близко не чувствую ни страсти, ни даже удовольствия. Можно было бы списать все это на мою неопытность, если бы я не знала, как должны ощущаться настоящие поцелуи. Пусть таких в моей жизни было всего два и неважно, что подаривший их мужчина не желает подпускать меня ближе.

Солоноватый привкус пота и легкая горечь алкоголя на чужом языке выводят из ступора. Мэтт старается удержать меня на месте и разомкнуть неподдающиеся его давлению губы. Права рука лежит на моей шее, второй же он прижимает меня к себе. Паника зарождается где-то в груди. Никто не обращает на нас внимание. Никому нет дела, что рядом девушка пытается вырваться из нежеланных объятий.

На ум приходит единственная мысль. Слегка приоткрываю свой рот и в него тут же проскальзывает язык Мэтта. Протяжный стон вырывается из мужской груди, и пользуясь секундным преимуществом я с силой отталкиваю его от себя.

Гнев вперемешку с обидой и разочарованием затапливают сознание и я наотмашь бью его по лицу. Несколько человек рядом прекращают танцевать и наконец замечают разворачивающуюся картину. Ошарашенный моим ударом Мэтт хватается за щеку.

— Черт, Элисон, я…

Не желая его слушать, проталкиваюсь через толпу людей и тороплюсь к выходу, где меня вдруг перехватывает Моника.

— Я все видела. Он дерьмово поступил, Элис, но он пьян и влюблен, не горячись ты так, — хватается она за мой локоть в попытке остановить.

— Не могу поверить, — истерически смеюсь. — Как ты можешь его защищать? Неужели не понимаешь что он только что сделал?

Выхватываю из ее рук свой кардиган и выскакиваю на улицу не дожидаясь ответа. Людей в такое время снаружи немного, за исключением посетителей бара, вышедших покурить. Громко чертыхаюсь, осознав, что приехали мы сюда на машине Мэтта. Плевать. Направляюсь в сторону дома, попутно вспоминая хоть один номер такси.

Вскоре за спиной раздаются торопливые шаги и даже не оборачиваясь, уже знаю кто меня преследует.

— Оставь меня в покое, — рычу я.

— Куда ты собралась одна ночью? — злится Мэтт.

— Подальше отсюда. Ты не в себе.

Он сокращает расстояние за несколько быстрых шагов и тормозит меня, ухватившись за запястье.

— Да остановись ты! Нам нужно поговорить, Элисон. Хватит бегать.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и отдергиваю руку.

— Я сейчас не в том состоянии чтобы разговаривать, а ты не в том, чтобы слушать.

— Не преувеличивай. Я достаточно трезвый, — возражает он.

— Значит, ты сделал это специально?!

Он засовывает руки в карман и сжимает зубы.

— Сделал что?

— Сейчас не до шуток, Мэтт!

— А кто шутит? Сейчас ты ведешь себя по-детски, отказываясь называть вещи своими именами!

Мне хочется придушить его собственными руками.

— Зачем ты…поцеловал меня? — выдавливаю из себя.

Теперь некуда деться от этого факта и он тяжелым грузом опускается на асфальт между нами. Когда реальность облекается в слова, мы словно оказываемся на пороге чего-то нового. Прошлое становится хрупким, а будущее неопределенным. Хуже всего, что я не понимаю как вести себя в настоящем.

Мэтт хочет подойти ближе, но я отступаю назад и он замирает на месте.

— Ты прекрасно знаешь почему. Не можешь не понимать. Когда мужчина лю…

— Не продолжай! — умоляю я. — Бога ради, не говори этого!

— От моего молчания ничего не изменится, Элли, — серьезно произносит он.

— Если бы ты действительно любил меня, то не поступил бы так, — обессилено шепчу я. — Ты бы не целовал меня пьяным посреди клуба удерживая силой. Не после того, как меня чуть не изнасиловали несколько дней назад.

В голубых глазах отражается понимание и он с горечью на лице хватает себя за волосы.

— Господи, я совсем об этом не думал. Прости меня, детка. Мне не стоило делать это так, но неужели ты правда веришь, что я бы мог причинить тебе боль?

— Я уже не знаю во что верить, Мэтт, — устало оглядываюсь по сторонам. — Раньше я верила в то, что родители должны любить своих детей. Верила, что в мире безопаснее и еще час назад верила в то, что ты всегда будешь моим другом.

Парень вновь порывается подойти, но я качаю головой, желая сохранить необходимую мне дистанцию.

— Буду, Элли. Я всегда буду твоим другом.

Поднимаю на него взгляд.

— Но позволь также стать кем-то большим для тебя, — умоляюще просит он.

Крошечный огонек надежды внутри груди гаснет. Теперь уже ничего не будет прежним.

Ужасно хочется попросить его дать мне время, чтобы разобраться со всем, но тут на телефоне раздается сигнал. Понятия не имею, кому я понадобилась так поздно, но цепляюсь за этот звонок, как за спасательный круг. Что угодно, лишь бы закончить разговор с Мэттом.

Я жалею об этих мыслях, стоит мне увидеть высветившийся номер на дисплее. Нервный озноб пробегает вдоль позвоночника и я судорожно сглатываю. Трясущимся пальцем принимаю вызов.

На другом конце линии слышится беспокойное дыхание и после недолгого молчания слышу почти позабытый голос.

— Элисон? Алло? Ты меня слышишь?

— Да, бабушка, я тебя слышу.