Неотступный. Цена любви

Глава 22

Колтон

Ненавистный кабинет, который однажды должен стать моим не меняется из года в год. Внутри нет ничего даже отдаленно намекающего на личность его владельца. Ни фотографий, ни книг, ни даже картин. Одни лишь шкафы, документы и дорогая мебель. Все пустое, холодное. Хотя, возможно, в этом и заключается главное сходство с человеком, сидящим во главе длинного стола.

— Твоя мать хочет знать, когда ты соизволишь навестить ее дома, — выдает дежурную фразу отец, вместо приветствия.

— Не делай вид, будто не понимаешь почему я сорвался сюда с другого континента! — с грохотом хлопаю дверью.

— Догадываюсь, — кивает он. — Но это не дает тебе права подобным себя подобным образом в моем кабинете. Это все еще моя компания.

— Да? И надолго ли, отец? Ведь совсем скоро я женюсь на обожаемой тобой Виктории, произойдет слияние не только наших чутких, любящих сердец, но и ваших с ее отцом компаний! — закипаю я. — Чудесная сказка, вот только ты постоянно упускаешь из виду, что я не собираюсь в этом участвовать! Так скажи мне, какого хрена ты публично назначаешь официальную дату моей свадьбы? — практически рычу я, упираясь в его стол руками.

— Следи за языком, щенок! — вскакивает он. — Ты позоришь мою фамилию своим поведением. Я не так тебя воспитывал!

— Разумеется! Ты воспитывал меня бесчувственным роботом, у которого только одна задача в жизни — служить твоим целям. Так пора бы тебе проснуться, вот он я настоящий!

Он цокает языком.

— Избалованный мальчишка, не умеющий держать себя в руках?

Я выпрямляюсь во весь рост и замечаю как отец делает крохотный шаг назад. Злорадное удовольствие растекается по жилам.

— Как раз наоборот. Я слишком долго держал себя в руках и теперь ярость, копившаяся долгие годы, требует выхода. Говорю в последний раз и лучше бы тебе меня услышать — никакой свадьбы не будет. Делай что хочешь, но объясняться со всеми будешь сам, — заканчиваю спор я и иду к выходу.

— Именно поэтому я и сделал это, — летит в след.

Молча оборачиваюсь.

— Ты утратил контроль над собственной жизнью. Не знаю, когда это началось, но полагаю с тех пор, как появилась та пигалица, которую ты везде с собой таскаешь. Ховард, кажется? Эстель или как там эту…

— Очень советую следить за языком, чтобы не пришлось потом иметь проблем с зубами, — резко перебиваю его.

Он самонадеянно хмыкает, но становится осторожнее в выборе слов.

— Вот об этом я и говорю. Теперь же это стало очевидно для любого присутствующего на приеме в Лондоне. Ты ударил сына партнера на глазах у всех!

— Он, также, и твой племянник, — напоминаю ему. — Хотя о чем я говорю? У тебя всегда все сводится только к бизнесу.

— Мне плевать кого ты трахаешь, Колтон, но я не позволю уничтожить репутацию семьи и мое наследие. Ты женишься на Виктории, объединишь компании и прекратишь путаться со своей…подружкой, иначе твоя новоявленная жена устроит ад на земле.

— Решил припугнуть меня выходками Виктории? — не сдерживаю саркастический смешок.

— Речь не о тебе, — вполне серьезно говорит он. — В тебя она вцепится зубами и ими же перегрызет глотку любой, кто встанет у нее на пути.

Как бы я не злился на отца, тут мне сложно возразить. Виктория на самом деле способна отравить жизнь Элисон, если узнает о ней. Этого я допустить не могу, но и следовать указке отца не собираюсь.

Должно быть это отчетливо написано на моем лице, поскольку он решает прибегнуть к последнему оставшемуся козырю.

— Раз не хочешь прислушаться к настоятельным просьбам отца, значит будешь выполнять обязательства по договору перед партнером.

Он достает из шкафа документы, которые я ненавижу почти также сильно, как и его. Отец кидает на стол копию соглашения десятилетней давности в качестве напоминания, прекрасно зная, что условия намертво отпечатались в моей памяти.

— Когда ты пришел ко мне в самом начале своего пути и попросил денег в долг для первоначального капитала, то заявил, что готов на все ради успеха. Помнишь мой ответ?

Молча сверлю взглядом листы, но он ждет ответа.

— Никогда не обещай того, чего не сможешь выполнить.

Теперь смеется он и в этом сухом скрежете слышится отвратительное ликование.

— Ты так рьяно убеждал меня, что не существует ничего, что заставило бы тебя уклониться от обязательств. Так вот они, прямо перед тобой. Ты сам предложил оставить условия займа на мое усмотрение, сам оставил эту строку пустой. И теперь знаешь, каким является главное условие, — он опускается в кресло с лицом победителя. — Ты женишься на Виктории, или согласно договору, я лишу тебя всего.

Элисон

— Как долго планируете гостить у нас, мисс? — вяло интересуется уставший администратор гостиницы.

— Не знаю, — отвечаю растерянно. — Если честно, не планировала задерживаться надолго. Могу я снять номер на два дня и в случае необходимости продлить?

Мужчина средних лет соглашается и провожает в один из свободных номеров. Качество временного жилья оставляет желать лучшего, но особого выбора у меня нет. Кредитку вместе со всеми вещами я оставила дома, куда точно не собираюсь возвращаться в ближайшее время. Повезло, что в кармане лежал телефон и немного налички.

Первой мыслью, после того как я пришла в себя на улице, было поехать к Колтону, но он не отвечал на звонки. Позже от него пришло короткое сообщение, в котором говорилось о срочной командировке на несколько дней. Было неловко признаться в том, что мне некуда идти, поэтому пришлось остановиться здесь.

Оказавшись в кровати после длительного перелета, скандала с друзьями и простудой в довесок, я засыпаю даже не раздевшись.

Я гипнотизирую вибрирующий передо мной телефон и со вздохом откладываю заказанную в номер еду, почти не тронутой. Звонок убивает те крохи аппетита, что были еще десять минут назад.

— Я не хочу с тобой разговаривать. Не сейчас, — монотонно отчеканиваю в трубку.

— Стой! — кричит Мэтт. — Не сбрасывай звонок, прошу тебя, Элисон. Где ты? Ты в порядке?

— В гостинице, и нет, не в порядке, но говорить с тобой все еще не хочу.

— Так понимаю, адрес не скажешь?

— Нет.

Воцаряется молчание и я буквально чувствую, насколько подавлен друг. В горле снова образуется ком.

— Что с нами стало? — неожиданно для самой себя, шепчу я.

— Я все испортил, Элли. Я идиот. Мне так жаль.

Мы снова молчим.

— Тебе что-нибудь нужно? Выглядела ты неважно.

— Спасибо, я в курсе, — язвлю. — Попробуй тоже как-нибудь смотаться в Европу, а потом приехать и застать…Так, стоп. Не хочу это обсуждать. Но ты прав, мне нужны вещи. Отправь их, пожалуйста, на такси, адрес все таки сброшу сообщением.

— Значит, домой не вернешься?

— Я больше не знаю где мой дом, Мэтт.

— Мой всегда был там, где ты, Элли. И всегда будет.

Не в силах больше сдерживать рыдания, сбрасываю трубку.

Я совру, если скажу, что удивилась появлению Мэтта на пороге номера меньше чем через час после разговора. Он заносит мой так и не распакованный чемодан внутрь. Неловко кутаюсь в кофту, ожидая, что он сейчас уйдет, но этого не происходит. Так и знала, что моя просьба закончится именно этим.

— Элли, знаю, ты не хочешь говорить со мной, но тебе и не нужно. Просто выслушай, ладно? — сразу приступает он. — Не говори, что я не заслужил хотя бы одной попытки объяснится после стольких лет дружбы.

Мне нечего ему возразить, к тому же, я чувствую и свою вину во всем этом. Если бы я не пыталась отрицать очевидные вещи и поговорила с ним раньше, все могло сложиться иначе.

— С того самого вечера, как мы познакомились, ты не покидала моей головы. Сначала я надеялся на легкую интрижку, но стоило узнать тебя лучше и я пропал, Элисон, — признается он. — Ты словно боялась этого мира и одновременно жаждала открыться ему, узнать, что он может тебе предложить и шла вперед несмотря ни на что. Это всегда меня восхищало, но то, как ты искала красоту глядя в объектив, при этом искренне не замечая этой красоты в себе, меня просто добило. Я хотел показать тебе, насколько ты удивительная девушка и не заметил, как сам влюбился до беспамятства.

Закрываю лицо ладонями в попытке скрыться от терзающего взгляда.

— Надо было давно в этом признаться, но я так боялся, что ты не захочешь меня и исчезнешь из моей жизни, поэтому молчал. Ждал, что наступит момент, когда ты будешь готова принять мои чувства или сама начнешь испытывать схожие. Это было самой большой ошибкой. Я опоздал, но знаю, что мы еще можем все исправить, — он отводит мои руки от лица, всматриваясь в покрасневшие глаза. — Я люблю тебя, Элисон. Будь со мной и я сделаю тебя счастливой, обещаю.

Не передать словами, как тяжело видеть полный надежды взгляд и понимать, что сейчас ты его уничтожишь.

— П-прости, я не могу… Я люблю его, Мэтт.

Лицо друга искажает гримаса боли и гнева.

— Не говори так! Ты глубоко заблуждаешься. Ты не можешь его любить, вы слишком мало знакомы! Вас ничего не связывает, а мы с тобой пережили столько всего! Для него связь с тобой всего-лишь приятная забава, которой он положит конец, когда ему будет удобно!

Эти слова бьют наотмашь по самому уязвимому месту.

— Ты ничего не знаешь ни о нем, ни о том, что нас связывает, так что не говори мне, какие чувства я должна испытывать! Он был рядом, когда я в нем нуждалась сильнее всего, а где был ты? — кричу, внезапно приходя бешенство и выплескивая на него всю накопившуюся обиду. — Ты лез в драки из-за любого мужского взгляда в мою сторону, шутил, что однажды женишься на мне, а потом шел развлекаться с первой подвернувшейся девицей, оставляя меня гадать о твоих истинных чувствах! Извини, что не смогла разглядеть безответную любовь ко мне, видимо, она затерялась где-то в веренице твоих любовниц! Или ты выронил ее в постели моей лучшей подруги?! — лихорадочно тычу пальцем ему в грудь.

Мэтт хватает меня за руки и пытается притянуть ближе.

— Да, я совершал ошибки, но ты не можешь отрицать свои чувства ко мне, раз тебя это так сильно злит!

— Ты в своем уме?! Конечно, меня злит то, что я разом лишилась двух самых близких людей, а лучшая подруга оказывается втайне меня ненавидела все это время! Как я должна себя чувствовать?!

Вырываюсь из хватки и отстраняюсь.

— Ты вбил себе в голову мысль о любви и не замечаешь ничего вокруг! Может, ты и любил меня когда-то, но это давно прошло и теперь ты просто цепляешься за невоплощенные желания.

— Не правда! — рьяно спорит он.

— Если бы ты любил, то не крутил бы десятки интрижек прямо у меня на глазах, ожидая, что после этого я прибегу к тебе сама.

— А если бы твой обожаемый Браун тебя любил, то не планировал бы жениться на другой! — вдруг выкрикивает Мэтт.

От услышанного замирает сердце. На несколько секунд я впадаю в оцепенение.

— Ч-что? О чем ты…говоришь?

— Я говорю тебе, что у него есть другая женщина, Элисон! Он водит тебя за нос!

— Откуда ты…нет, ты что-то путаешь, этого не может быть… — лепечу я.

Он ядовито усмехается.

— Конечно, он же непогрешимый, благочестивый бизнесмен и никогда прежде подобные ему пижоны не развлекались с молоденькими девушками просто так!

— Ты ошибаешься, — все еще в неверии отрицаю я. — Он не такой!

Мэтт выходит из себя и хватает меня за плечи, встряхивая, словно тряпичную куклу.

— Очнись, Элисон! Он запудрил тебе мозги!

— Ты врешь!

— Тебе не хочется в это верить, но это правда. Я наводил справки через знакомых и один коллега-адвокат рассказал, что не так давно вел какие-то дела с семьей, близкой к Браунам. Он слышал, как они обсуждали его скорую помолвку с наследницей одной крупной фирмы, — рассказывает он сбивчиво.

На меня будто выливается ведро ледяной воды. По телу пробегает озноб, к горлу подкатывает тошнота.

— Нет, он бы так не поступил! Не после всего…он бы сказал мне…Ты что-то не так понял, или твой адвокат напутал…

— Элисон, — взывает ко мне Мэтт. — Я говорю прав…

— Нет! Уходи, Мэтт! Я не собираюсь это слушать!

— Я не уйду.

— Убирайся! Не хочу тебя видеть! — начинаю выталкивать его из номера, но он практически не двигается. — Богом клянусь, если ты сейчас не уйдешь, я вызову полицию!

Он отшатывается и на его лице отчетливо читается разочарование.

— Позвони, когда придешь в себя. Или когда он разобьет тебе сердце, — с этими словами он хлопает дверью, оставляя меня одну.

Ноги сами несут в крохотную ванную, где скорчившись над унитазом я выплевываю остатки недавнего ужина. Я должна поговорить с Колтоном в ближайшее время, иначе от меня ничего не останется.

Все утро я меряю шагами номер, пытаясь решить, как быть дальше. По телефону говорить с Брауном не вариант. Мне нужно видеть его лицо. Я слишком хорошо изучила его и пойму, если он решит солгать. При одной мысли об этом, чувствую, как пальцы рук сжимаются в кулаки.

Придется дождаться его возвращения в город, а пока решаю разгрести дела, накопившиеся за время моего отсутствия.

Черт! Какое сегодня число?!

Быстро взглянув в телефон, проклинаю себя за забывчивость. Я едва не пропустила последний срок подачи заявки на конкурс. Откапываю из недр чемодана ноутбук, нажимаю кнопку включения, жду…

И ничего.

Нееееет. Принимаюсь лихорадочно стучать пальцами по всем кнопкам, но ожидаемо, это не приносит никакого результата. Ноутбук сломался, и, думаю, на сей раз окончательно. Третьего ремонта он не переживет, тем более что у меня нет на него времени.

Единственное решение, пришедшее на ум, не откликается во мне ни каплей энтузиазма. Делать нечего и, наскоро умывшись, меняю спортивный костюм на джинсы с теплым свитером, заплетаю небрежную косу и отправляюсь к единственному доступному мне компьютеру.

Отражение в зеркале не радует, ровно как и самочувствие, поэтому по дороге в офис забегаю в аптеку купить что-нибудь от недомогания. Пока фармацевт пробивает какие-то таблетки от простуды, мой взгляд падает на стоящий поблизости стеллаж. Сердце пропускает удар, а в ушах раздается шум.

Начинаю мысленно отсчитывать дни… Нет, не может этого быть. Я же на таблетках.

Но тогда откуда задержка? Как я могла упустить ее из виду? Вредный голос в голове подсказывает, что в Лондоне я не видела дальше своего влюбленного носа. Точнее, дальше определенной части тела Брауна.

Напугав пожилую сотрудницу, слишком резко подаюсь вперед и прошу пробить еще и тест на беременност, В другое время я бы извинилась, но сейчас сюда может ворваться Папа Римский, и мне будет плевать.

Дорога до работы проходит словно в тумане, и, как назло по пути нигде не удается отыскать туалет. Придется делать тест в офисе. Впервые за сутки радуюсь, что Брауна там нет.

У стоящей в коридоре Кэтрин глаза лезут на лоб при виде моего внезапного появления, но я успеваю лишь промычать нечленораздельное приветствие, пробегая мимо нее в туалет.

Захлопываю за собой дверь единственной кабинки и достаю из сумки тест. Спустя пару нехитрых манипуляций у меня в слегка подрагивающей руке оказывается небольшое пластиковое устройство.

Я неотрывно гипнотизирую единственную полоску на индикаторе, как будто это сможет мне чем-то помочь. Проходит минута, две…

Из груди вырывается вздох.

Вздох облегчения.

Тест неизменно показывает одну полоску.

Славу богу!

Придя в себя, решаю забрать улики с собой. В отделе работает всего две девушки не считая меня и если кто-то увидит выброшенный тест, слухи о возможной беременности в коллективе поползут очень быстро.

— Надо же, это все таки ты! — смеется Кэтрин, поджидая у моего кабинета. — Ты так быстро пронеслась, я уж решила, что у меня начались галлюцинации из-за переработок.

Я слегка краснею.

— Извини, Кэти, выпила очень много сока по дороге, — сочиняю на ходу.

— Думала, у тебя больничный.

— Да, вроде того, но мне в этом месяце не везет с техникой. Ноут накрылся вслед за телефоном, так что пришлось мчаться сюда, чтобы закончить кое-какие срочные дела.

Она сочувственно улыбается и после небольшой болтовни оставляет меня одну. Внимательно заполняю необходимые данные в заявке и прикрепляю свои лучшие работы.

Закончив с конкурсом покидаю кабинет, мечтая оказаться в теплой постели и проспать до вечера, как на полпути к лифту меня перехватывает Кэти.

— Тебе не сложно будет занести эти документы секретарю мистера Брауна? — умоляюще смотрит женщина.

Не в силах ей отказать, зная, как она зашивается с вечными поручениями, забираю папку и поднимаюсь на нужный этаж. На найдя секретаря на его рабочем месте и решаю оставить документы с короткой запиской. Уже собираюсь уходить, как обращаю внимание на раздающиеся за дверью Брауна звуки.

Странно. Очень сомневаюсь, что он позволяет сотрудникам ошиваться в своем кабинете в его отсутствие.

Гонимая любопытством, подхожу ближе и прислушиваюсь. Сначала откуда-то приглушенно звучит мужской голос, после чего кабинет освещает хорошо знакомая мне вспышка.

Какого черта там творится?! Разум сразу рисует картины происходящего за матовой дверью. Неужели сюда влез кто-то посторонний и теперь делает снимки важных документов?! Почти сразу осознаю абсурдность идеи. Не считая охраны и натыканных везде камер, кто в здравом уме будет делать фотки со вспышкой, желая остаться незамеченным?

Решаю не играть в ниндзя-шпиона и сообщить о творящемся за стеной на пункт охраны и побыть здесь до их прибытия. От кнопки вызова меня отделяет всего несколько метров, но я не двигаюсь с места, услышав до боли знакомый голос:

— …зательно это делать?

Наплевав на осторожность подхожу вплотную к двери и прикладываю ухо к небольшому зазору в проеме.

— Так будет лучше выглядеть, мессье Браун, — гнусавит незнакомый мужчина с выраженным французским акцентом.

Это еще что за…

Раздаются характерные щелчки затвора фотоаппарата и до меня постепенно доходит смысл происходящего. Разве что, не совсем понятно, какого черта Браун устроил съемку в то время, как должен быть в командировке.

Раньше, чем успеваю себя остановить, хватаюсь за дверную ручку и буквально вламываюсь в кабинет источая волны негодования.

— Если ты так нуждался в фотосессии, не обязательно было врать о … — сходу накидываюсь я, но сразу умолкаю, стоит зрению сфокусироваться.

Браун в черном костюме и полностью расстегнутой рубашке стоит у противоположной стены в окружении каких-то нелепых цветочных декораций. Изумление от моего появления сменяется какой-то другой эмоцией и теперь он напряженно поджимает губы, пригвождая меня к месту тяжелым взглядом.

— Мисс нельзя тут находиться! — верещит француз с камерой неподалеку. — Я же просил не пускать посторонних! Сколько можно…

Я даже не вслушиваюсь в его слова. Все мое внимание сосредоточено на одном человеке, стоящем напротив.

— Милый, кто это и почему нас прерывают? — раздается пронзительный голос черноволосой женщины, чьи руки обвивают предплечье Брауна.

Она стоит рядом с ним, одетая во что-то, подозрительно напоминающее свадебное платье.