Несбыточное желание

Глава 9

— Не понимаю.

Селена встала с колена, отряхивая перчатки от черного, жирного пепла, покрывавшего землю на многие километры вокруг. Она отчетливо ощущала силу своей сестры, но вот эмоции, что были в нее вложены, однозначно принадлежали Селестии.

Злой, яростной, горделивой и восторженной Селестии, что плохо вязалось с привычным образом принцессы, даже с учетом всех произошедших изменений.

— Столько смертей… — прошептала Луна, потерянно бродящая по выжженному пепелищу, оставшемуся от военного лагеря грифонов. — Почему она…. Зачем?..

Волчица чуть качнула головой, покосилась на яркое, заливающее землю жарким светом солнце, слишком горячее для этого времени года. Белая пони не вняла ее предупреждениям, слишком глубоко погрузившись в божественную силу, она растворялась в ней, перенимая черты характера Хелены… Вот только, эта теория откровенно трещала по швам. Сила сама по себе не имеет воли, у нее нет характера. Если огнегривая и правда ушла в Ничто, то Селестия скорее бы просто стала сильно эмоциональнее, порывистее, резче. Но не обратилась бы маленькой крылато-рогатой копией белой волчицы, не наслаждалась бы столь явно творимыми разрушениями.

Селена не лгала, когда описывала свою сестру, конечно нет. Просто рассказывала она о времени, когда они еще не скалили друг на друга клыки, угрожая оружием.

Сплошная зона выжигания. Высушенная нестерпимым жаром плоть тел по краям, обращенные золой строения из дерева, оплавившийся металл. Четко видимый эпицентр, черный круг, в котором сгорела земля и даже пепел, в который она обратилась. Селестия явно не двигалась, это смертные, ведомые чужой яростью и волей, рвались к ней, сгорая в бесконечно горячем огне.

На место аликорна так и просилась высокая, закованная в солнечную броню волчица, громогласным рычанием заявляющая свои права на мир.

Селена медленно пошла по расширяющейся спирали, изучая выжженный лагерь. Ее острый взгляд подмечал множество деталей, способных рассказать о течение боя. Пламя не распространялось естественным образом, расположение пепла, следы на земле указывали на полноценные протуберанцы, что расходились от стоящей в эпицентре фигуры. Волчица легко представила, как Селестия широкими, щедрыми взмахами алебарды разгоняет, раздувает безжалостное пламя, накрывая тех, кто пытался атаковать издалека.

Огарки костей выглядывали то тут, то там, показывая, где шли в атаку грифоны. Они наступали сплошным кольцом, без тактики и стратегии. Тела, чем дальше от эпицентра, тем чаще вчтречающиеся, все как одно были направлены в центр бойни. Никто не пытался отступить, никто не стоял спиной или даже просто боком. Ни следа видимых маневров, простая, бесхитростная и яростная атака прямо в лоб. Слишком явное влияние силы, заставляющей смертных действовать по воле божества.

Могла ли Хелена выжить и просто затаиться? Селена покачала головой, то было не в характере ее сестры. Огнегривая повелительница дня и солнца скорее громогласно заявила бы о себе, попытавшись вернуть то, что считала своим по праву. Но с другой стороны, она сама изменилась за те годы, что провела в Эквусе. Ночная волчица понимала, невозможного в мире не существует, есть лишь маловероятное или сложное в достижении. И эта ситуация была из таких.

— Идем. Нам нужно догнать твою сестру, прежде чем она окончательно истребит всю армию Империи грифонов.

— Не могу понять, где находятся Арк Шейд и Дарк Сикер, — пожаловалась Луна, подходя к богине. — Они должны были следить за Селестией.

— Ты прекрасно знаешь ответ, моя маленькая принцесса.

Аликорн на несколько секунд замолчала.

— Поймаю — выпорю, — выдохнула она, поморщившись.

Селена, чуть улыбнувшись, истаяла, а Луна нырнула в тень. Спрогнозировать возможный маршрут движения белой крылато-рогатой пони было несложно, она просто и бесхитростно перемещалась от лагеря к лагерю по наиболее короткому пути, и ближайший был не так уж и далеко. Она могла если не перехватить ее, то хотя бы застать во время сражения.

Или на месте очередной бойни.

***

«Жалкое зрелище»

Селестия вынуждена была согласиться с мнением Хелены. Поморщившись, она магией смахнула со своей брони налипший пепел, взмахнула алебардой, стряхивая с нее кровь.

Грифоны оказались неважными противниками. Легко поддающиеся ярости и ненависти, они бездумно бросались на нее, стремясь навалиться всей своей массой, больше мешая друг другу, чем помогая. Аликорн без какого-либо напряжения отбивалась от них даже одной алебардой, используя огонь только для защиты от алхимических бомб и болтов самострелов. Ее мастерства во владении оружием было недостаточно, чтобы с легкостью отбивать снаряды, как то могла делать волчица.

На прямой и сколько-нибудь честный бой ее сподвигло желание проверить свои навыки. Вот только, она уже превосходила любого из грифонов не только физически, но и мастерством. Солдаты не были экспертами во владении оружием, они обучались другому, и неудивительно, что тренируемая богиней принцесса в одиночку могла противостоять целой армии. Алебарда была очень быстрой и смертоносной, удерживаемая ее телекинезом, а удары магией не оставляли грифонам ни единого шанса.

Восторг первых схваток погас, ярость и злоба истаяли, будто огонек, оставшийся без топлива. Осталось лишь тупое упрямство и горящее клеймом в разуме слово «надо». Будоражащая кровь битва превратилась в скучную, грязную обязанность, совсем не то, чего желала Селестия, принявшая себя новую.

— Семь есть, осталось три, — пони шумно вздохнула и расправила крылья, готовая взмыть в небо.

— Сестра!

Метнув недовольный взгляд на свою тень — и столкнувшись с недоумевающе-испуганными глазами Дарк Сикера — аликорн обернулась. Позади стояла Луна в полном своем облачении, а рядом возвышалась темно-синей горой Селена. Волчица выглядела все такой же спокойной и невозмутимой, но она то и дело чуть хмурилась, словно пытаясь что-то понять.

— Я надеялась, что не увижу тебя до ночи, — вздохнула Селестия, вонзая алебарду шипом в землю и с протяжным звоном металлических накладок складывая крылья.

— Зачем? — лунная принцеса шагнула вперед, но тут же замерла, поняв, что наступила на внутренности разорванного на две неровные части грифона. Сглотнув, она перевела взгляд на сестру. — Зачем, Тия?

— Так надо, — устало вздохнула аликорн, утихомиривая внутреннее пламя. Грива и хвост обратились северным сиянием, а броня всей своей тяжестью навалилась на спину дневной правительнице. — Пусть падет наш враг, но уцелеют наши пони. И… И пусть лучше в крови буду я, но не ты, Лулу.

— Столько смертей… Должен же быть иной способ!

— Пока у грифонов есть сила, они никогда не откажуться от своих посягательств на наши земли, Луна! Мы… Я или решу этот вопрос сейчас, раз и навсегда, или в будущем будут страдать наши пони!

— Это не твои слова.

Селестия нахмурилась, упрямо сжав губы. Долгие секунды она смотрела прямо в глаза Селене, пытаясь понять, что имеет в виду богиня, и почему она решила так резко вмешаться в разговор. Только когда в глубине души заворочалась Хелена, она поняла, что совершила ошибку.

— Яви себя. Я знаю, что ты там.

Слева от дневной принцессы возник высокий, жаркий всполох пламени, почти сразу рассеявшийся. С лязгом металла тяжелой брони высокая — на целую головы выше сестры — огнегривая волчица перехватила алебарду двумя руками, хмуро смотря на Селену.

Лунная богиня моргнула, раз, другой, и тяжело, тоскливо вздохнула. Ей не нужны были слова, она все поняла сразу, достаточно было беглого взгляда на некогда белоснежную шерсть богини дня, ныне покрытую кроваво-красными узорами. Сейчас, ясно чувствуя суть своей сестры, ночногривая волчица поняла, что именно произошло. Поняла, но принимать не хотела, а потому молча подняла меч в защитную позицию, одновременно напрягая пальцы левой руки.

— Луна, отойди.

— Назад, Селестия.

Пони, повинуясь приказам богинь, одним взмахом крыльев отлетели назад, оставляя сестер в центре между собой. Аликорны переглянулись, но ничего не сказали. Взгляд принцессы ночи был полон беспокойства и страха, в то время как ее сестра была полна ожидающего предвкушения.

— Еще есть миг одуматься, Хелена.

— Ты знаешь, что нет, Селена.

Связь божественных волчиц восстановилась и окрепла, словно никогда и не рвалась. Они обменялись мнениями, где одна видела мир, полный перспектив, жаждущий мира и гармонии, в то время как другая знала лишь безвольное вместилище, искажающееся от одного ее присутствия. Они не спорили, не пытались друг друга переубедить, прекрасно зная, что это невозможно — упрямство богини солнца невозможно было пересилить, а мягкость богини луни не могла принять столь радикальных методов.

День и Ночь вновь столкнулись в схватке.

С яростным ревом Хелена рванула вперед, грохоча сабатонами по серой от пепла земле. Копийное острие алебарды скользнуло мимо лунного клинка, и тут же было отбито им, когда Селена шагнула вперед и в сторону, одновременно прикрываясь мечом и готовая нанести свой удар. С громким лязгом и яркой вспышкой божественное оружие столкнулось, создав ударную волну, оттолкнувшую аликорнов еще дальше назад.

Схватив лунный меч за рукоять второй рукой, Селена нанесла мощный рубящий удар сверху вниз, заблокированный поднятым древком алебарды. Отшагнув, она избежала толчка в грудь, и мгновенно ударила навершием, целясь в шлем Хелены. Огнегривая просто наклонила голову, принимая удар на прочную солнечную броню, и с яростным рыком ответила тяжелым горизонтальным взмахом. Топорище алебарды столкнулась с лунным доспехом, высекая искры, и отбрасывая ночную богиню в сторону.

Быстрый шаг, и та восстановила равновесие, одновременно уходя от взрезающего удара копьем на противоходе. Отбив когтистой перчаткой подток, направив его вверх, она врезалась плечом в грудь сестры, заставив ее на мгновение пошатнуться. Схватив клинок меча за середину, она ударила лезвием ей под колено и, пользуясь оружием как рычагом, рывком опрокинула Хелену на спину.

Она должна была развить успех. Обязана была ударить мечом под кирасу, в район пояса, где божественную плоть защищали лишь свисающие, укрепленные изнутри металлическими вставками длинные полосы, да поддоспешник. Она могла нанести серьезную рану, получив преимущество, которым могла бы воспользоваться, чтобы окончательно утвердить господство ночи над днем.

Но сама мысль вновь обагрить лунный меч кровью своей сестры была отвратительна Селене. Доля мгновения, вот все, что потребовалось богине, чтобы собраться. Настолько ничтожный отрезок времени ни один смертный не способен осознать, но в бою божественных сестер это было даже слишком долго.

Не очень сильный удар, нанесенный из неудобного положения, оказался фатальным, попав в ослабленную зону доспехов. В отличие от своей сестры, ночногривая предпочитала подвижность защищенности, а потому не использовала латную юбку, ограничившись удлиненной стеганкой и кольчугой, прикрывавшей пояс и бедра. В обычное время этого было достаточно, все-таки ее подпитывала мощь ночного светила и далеких звезд, да и броня давно ничего не решала в их боях — исход был известен заранее.

Но сейчас все было по-другому.

Клевец без труда прорвался сквозь слабую защиту, вонзившись в плоть. Рыкнувшая Селена тут же дернулась в сторону, быстрым ударом меча отбив алебарду. По земле ударили первые капли ее крови, она перенесла вес на левую ногу и быстро отошла назад. Ей нужно было время, чтобы тело привыкло к изменениям — раны, нанесенные божественным оружием, не затягивались за доли мгновения, да и боль была слишком сильной, ведь травмировалась сама суть, а не просто вместилище.

Огнегривая поднималась медленно, уверенно. Ее глаза лихорадочно горели восторгом, она упивалась боем с равным противником, той, кто способна не просто дать ей отпор, но и вовсе — одолеть. Они знали уловки и приемы друг друга как никто другой, но долгие годы предрешенных битв выбили из них любой намек на осторожность. Быстрая сшибка, короткий обмен ударами, одно промедление — и первую кровь взяла Хелена.

Яростно взревев, она ударила алебардой по земле, со звоном грохнула древком по кирасе, призывая сестру нападать, но лишь разочарованно зарычала, когда та отступила еще на шаг назад, прихрамывая на правую ногу. На земле отчетливо виднелись капли крови, не впитывающиеся в пепел и прах. Раздраженно рыкнув, Хелена рванула вперед, держа алебарду, словно копье, но уже через несколько шагов остановилась, зарываясь сабатонами в землю.

Перед ней, держа глефу в поле телекинеза, стояла Луна.

— Не трогай ее! — рявкнула аликорн, распахнув крылья.

— Нет! Луна, назад!

— Не смей! — ночная принцесса еле успела отпрыгнуть, спасаясь от солнечной стрелы. С расширившимися от ужаса глазами она смотрела на пикирующую на нее Селестию, чье оружие описывало широкую дугу, заходя сбоку. — НЕ СМЕЙ ВМЕШИВАТЬСЯ В ДУЭЛЬ!

— Останови ее, — угрожающе оскалилась Селена, поднимая меч.

— О себе думай! — в бешенстве заорала Хелена, вновь совершая рывок вперед. — Te secabo!

— Tace cor tuum, — тихо выдохнула богиня, приготовившись.

Первый взмах-удар отбил копье алебарды, направив опасный выпад в сторону. Одновременный шаг вперед с разворотом — и она уже слишком близко для древкового оружия. Огнегривая не растерялась и попыталась оттолкнуть ее плечом, но лишь скользнула вперед со скрежетом наплечника по задней части кирасы.

Второй удар лунного меча, в который Селена вложила всю инерцию своего разворота, ударил ее сестру сзади, по голове.

Шлем слетел, сбитый, всплеснулась и погасла срезанная пылающая грива, обращаясь обычной бело-красной шерстью. Удлиненные боковые пластины, заменявшие затыльник, спасли Хелену от обезглавливания, и только то, что уши были прижаты, не дало клинку их срубить. Скалясь в ярости, она вслепую ткнула подтоком назад, но промахнулась, Селена просто пропустила его перед собой, позволив лишь царапнуть по нагруднику. Одновременно с этим, она, продолжая вращательное движение мечом, нанесла новый удар, почти перерубив стоячие пластины наплечника — дневная богиня в последний миг успела дернуть плечом и втянуть голову.

Мимо пронесся обжигающе горячий луч солнечной магии, следом размытой тенью мелькнула Луна, тут же ответившая звездной вспышкой. Ее глефа танцевала вокруг, отбивая удары алебарды, пока она сама перестреливалась заклинаниями с Селестией. Две принцессы кружили вокруг друг друга быстрыми рывками, взмахами крыльев дергая себя то в одну, то в другую сторону, и пока богини сражались, стоя на земле, аликорны бились в небе, используя все три измерения. Воздух вновь прочертили золотистые росчерки солнечных стрел, им в отвел метнулись серебристые иглы звездного света. Магические щиты перегружались, трескались, лопались и взрывались, чтобы вновь и вновь восстанавливаться обманчиво тонкой пленкой.

Быстрые, резкие маневры, постоянное перемещение, десятки магических ударов, за каждым из которых мог последовать мощный заряженный луч концентрированной силы. Аликорны метались по небу, обстреливая друг друга, отправляя управляемое телекинезом оружие, отвлекая и так и норовя ударить исподтишка остро заточенной сталью. Легкая броня Луны вынуждала ее метаться, словно безумной, не задерживаясь ни на единое мгновение, тогда как тяжелые, но прочные доспехи Селестии позволяли ей пропускать некоторые заклинания, и почти не обращать внимание на удары глефой.

Луна хотела поговорить. Она хотела решить все миром. Она надеялась на примирение, она не хотела сражаться с любимой сестрой! Но та не давала даже нормально вдохнуть, с безумным, восторженным оскалом осыпая ее градом ударов и заклинаний. Счастливый смех то и дело раздавался в небе, когда Луне удавалось задеть ее, пусть и безуспешно из-за доспехов, и еще больше радости у Селестии вызывали ее собственные неудачи. Она наслаждалась этим боем, сложным, напряженным, с равным по силам и возможностям противником. С каждой секундой она распалялась все больше и больше, за ней уже давно тянулся огненный след, оставляемый пылающими гривой и хвостом.

— Давай! Еще! — восторженно кричала принцесса, запуская один луч за другим, вынуждая сестру выполнять фигуры высшего пилотажа.

«Есть!»

Что «есть», Луна уточнить не успела — чуть в стороне возник черный силуэт Тантабуса. В следующее мгновение он открыл бирюзовые глаза с вертикальным зрачком, совсем как у самой Луны — это была Найтмер Мун.

— Я помогу!

Вдвоем они начали теснить Селестию, не давая той атаковать. Целый дождь ударов звездного света и тьмы обрушился на окутавшуюся золотистой пленкой барьера белую пони, она смолкла, слишком сосредоточенная на обороне и выискивании окна для удара. Ее золотая броня начала чернеть и сминаться от многочисленных попаданий, вынуждая принцессу чаще маневрировать: удары солнечных лучей стали совсем редкими.

Луна и Найтмер, выписывая изломанные зигзаги, заходили с двух сторон, истощая свои силы в решающей атаке. Селестия, оскалившись, словно разъяренная волчица, приготовилась дать отпор, воздвигла щиты… И дернулась, когда в нее снизу ударил поток самых разных заклинаний. Фестралы-единороги нанесли свой единственный удар, тут же исчезнув в тенях, но этого оказалось достаточно. Этой маленькой, но своевременной помощи хватило, чтобы слаженный магический залп, подкрепленный ударом глефы, разбил барьер и сбил дневную принцессу на землю. Она упала с грохотом и скрежетом сминаемого металла, оставив на месте своего падения заметный кратер.

— Ad mortem, inimicus!

Луна в ужасе застыла, увидев лежащую на спине Селену, корчащуюся от боли. Хелена, оскалившись в ярости и ненависти, уже опускала алебарду, собираясь добить свою сестру… Но в отличие от хозяйки, Найтмер Мун не мешкала и не задумывалась. Вложив остатки сил в один мощный луч магии тьмы, она смогла пошатнуть волчицу, заставив ее прервать удар, и в следующее мгновение рассеялась облаком темного дыма.

«Прости… Это все… Больше не могу…»

Огнегривая, скалясь и рыча, подняла взгляд на Луну. Опомнившись, она метнулась вниз, к своей упавшей глефе, подхватила ее магией… И еле успела отбить удар алебардой Селестии.

— Не смей… Вмешиваться… — прохрипела с трудом поднимающаяся пони.

По ее ногам стекала кровь, она пузырилась на губах, падая на землю редкими, тягучими каплями. В глазах аликорна не было ни капли добра, только злость и обжигающая ярость.

— Сестра… Тия! Остановись! Я не хочу с тобой сражаться!

— Тогда стой… И не вмешивайся…

Луна в отчаянии бросила взгляд на поднимающуюся с земли Селену. Доспехи волчицы были продырявлены во множестве мест, темно-синий металл был измазан кровью. Хелена, так же израненная, уверенно стояла на ногах, держа алебарду на весу, и не мешала сестре. Она прекрасно понимала, что без труда одолеет ее. Вот только взгляд огнегривой был направлен не на Селену, а на Луну. Ожидающий, неожиданно спокойный.

Тоскливый.

Что именно щелкнуло в голове принцессы, она так и не поняла. Это было словно озарение, знак, внезапная мысль, ничем не подкрепленная, просто возникшая в голове пони.

Вокруг нее появились три Элемента Гармонии, Верность, Честность и Смех. А затем, спустя секунду, остальные три, вызывав у ее сестры булькающий вздох удивления.

Доброта.

Щедрость.

Магия.

Аликорн плавно оторвалась от земли, распахивая крылья, когда мощь артефактов наполнила ее и разошлась вокруг мощной волной силы. Чистое, белое свечение поглотило ее целиком, оставив лишь яркий, разгоняющий тьму силуэт. Мгновение, и из ее рога ударила радуга, вонзаясь в опешившую Селестию, а затем и в смиренно опустившую оружие Хелену. Вот только, Луна не смогла заставить себя убить их, обратить в ничто, хоть и знала, что это возможно. Ее любовь к сестре не позволяла этого. Все, на что хватило решительности принцессы, это отправить обеих повелительниц дня в максимально долгое, но безопасное, безвредное изгнание, и Элементы ответили на ее зов.

Широкая, яркая радуга, изогнувшись, устремилась прямо к солнцу. И если бы кто-то смог посмотреть на него без вреда для глаз, он бы разглядел силуэт головы единорога, в центре которой отчетливо различалась волчья морда.

Элементы упали на землю, будто пустые стекляшки, потускневшие, следом рухнула Луна, не сумев удержаться на ногах. Артефакты выпили из нее все силы, казавшиеся нерушимыми связи оборвались, словно нити, на которые повесили слишком тяжелый груз. Сочетавшая в себе все три народа, аликорн могла без проблем контролировать три из Элементов, но шесть просто выжгли связь, навеки разлучив их. Лишенные ее, они обратились пустыми кристаллами, застывшими в ожидании новых хранителей.

Селена, морщась от боли в поврежденной божественным оружием сути, подошла — хотя, скорее, подползла — к своей подопечной. Уперев меч острием в землю, она медленно, тяжело опустилась на колени, сделала глубокий, вибрирующий вдох. Осторожно приобняв пони, она мягко прижала ее к себе, стараясь не пачкать кровью, но та, судорожно всхлипнув, резко вцепилась в нее передними ногами, обняв настолько крепко, насколько позволяли оставшиеся силы. Вздрогнув раз, другой, она тихо, молча зарыдала, выплескивая накопившиеся эмоции, заливая слезами избитую, дырявую кирасу.

Несколько долгих минут ночногривая осторожно прижимала к себе Луну, мягко поглаживая ее по шее, смотря вверх, на диск дневного светила, на котором отчетливо виднелся силуэт единорожьей головы. Удар Элементами Гармонии, направленный принцессой ночи, запер Селестию и Хелену на солнце, и, если она все правильно почувствовала, заключение продлится не меньше тысячи лет. Каким оно будет, как повелители дня и солнца вернутся на Эквус, и какими они станут спустя тысячу лет, ведомо было лишь самим артефактам, ну и, возможно, миру — он не давал ответа.

Одно Селена знала точно, они вернутся. Вернутся, как всегда возвращается день, что следует за ночью. Извечный цикл продолжил свой бег.

Закрыв глаза, волчица задрала морду и испустила долгий, протяжный, тоскливый вой, оплакивая павшую сестру и ее подопечную.

Ритуал смены цикла завершился.

Пусть она того и не желала…