Неукротимые удовольствия

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ужасный звуковой сигнал разбудил Доминика. Рядом с ним Мила потянулась к тумбочке и выключила будильник. Он как раз собирался прижаться к ней, когда она плавно выскользнула из кровати и встала во весь рост, настороже, как грёбаный морской пехотинец. Он моргнул.

— Ты уже проснулась? — спросил он хриплым со сна голосом.

Натягивая старую фланелевую рубашку, она сказала:

— Не-а. Мне приснился действительно странный сон, что я играю в покер с Чудо-женщиной.

Он бросил быстрый взгляд на цифровые часы. Только 7:15 утра.

— Возвращайся в постель, детка.

— Мне нужно быть на работе в девять.

— Это не значит, что ты не можешь пойти и полежать со мной минутку, — заметил он, но она уже исчезла в ванной.

Она вернулась всего через несколько минут, свежая, как чёртова маргаритка. Затем… это было похоже на ускоренную перемотку вперёд, когда она двигалась по комнате, расчёсывая волосы, переодеваясь в свежую одежду и, нанося минимальное количество макияжа, даже не глядя в зеркало — он никогда не видел ничего подобного. Честно говоря, он устал просто наблюдать за ней.

Покачав головой, он спросил:

— Как ты можешь перейти от глубокого сна к бодрствованию, а затем быть полностью готовой за считанные минуты?

Она пожала плечами.

— Назови это пережитком моего детства. И юности.

— Пережитки?

— Я жила с двумя росомахами, GQ. Если ты не добрался быстро до стола для завтрака, ты не позавтракал.

Ха. Он об этом не подумал. Когда она прошла мимо него, он схватил её за рубашку, притянул ближе, а затем перевернул на спину под себя. Лучше. Он завладел её ртом в долгом, ленивом поцелуе.

— Доброе утро.

Она провела пальцами по его волосам.

— Доброе утро. Держу пари, странно просыпаться в чужой постели, когда ещё не середина ночи, — поддразнила она.

— Я действительно проснулся, помнишь?

Обнимая её, он играл с клитором, пока она не стала влажной, а затем трахал прямо там, вот так, прежде чем они оба снова заснули. Он не чувствовал ни малейшего желания уходить.

— В прошлом я всегда возвращался домой, потому что не хотел никого обманывать.

Она посмотрела в потолок.

— Знаешь, я никогда не понимала, почему некоторые парни беспокоятся, что, если они останутся на ночь в доме женщины, она подумает, что это что-то значит. Честно говоря, если парень заснул в моей постели и не уходил до утра, я никогда не думала, что это что-то значит. Я подумала, что он чёртовски устал. И поскольку я очень надеялась, что он переутомился, убедившись, что я хорошо провела время, я не видела в этом ничего плохого.

Что ж, Доминик предположил, что это действительно один из способов взглянуть на это.

— Я не знаю никого, похожего на тебя.

Она фыркнула.

— Я приму это как комплимент.

— Хорошо. Так и задумывалось. — Уткнувшись в неё носом, он зевнул.

— Возвращайся ко сну, если ты все ещё уставший.

Отстранившись, он коснулся своим носом её носа.

— Я хочу ещё один поцелуй. — Она подняла свои губы к его. Улыбаясь, он начал скользить вниз по её телу. — Я не сказал, где я этого хочу.

Дважды доведя её до оргазма своим ртом, он жёстко трахнул её на матрасе. Игнорируя её нытье о том, что ему следовало сделать это до того, как она умылась и оделась, он шлёпнул её по заднице и направился в ванную. Он сделал свои дела, почистил зубы запасной зубной щёткой, которую нашёл в ящике стола, затем натянул одежду.

Проверяя свой телефон, он заметил текстовое сообщение от Тарин, спрашивающей, как дела у Милы. Любопытная волчица также выпытывала информацию о том, как Мила отреагировала на его настойчивое утверждение, что теперь она его. Он быстро ответил, заверив её, что все в порядке, а затем отправился на поиски Милы. Он нашёл её сидящей на диване в гостиной, потягивающей кофе и читающей что-то на своём мобильном телефоне.

— Кофе в кофейнике, если хочешь, я тебе налью, — сказала она, не поднимая глаз.

Он поцеловал её в макушку.

— Я сам.

Когда он вернулся с кухни, она все ещё была занята своим мобильным телефоном. С кружкой в руке он сел на диван рядом с ней и прикусил кончик её уха.

— Что ты читаешь?

— Многочисленные сообщения, которые я получила сегодня утром от членов прайда, с вопросами о том, как я себя чувствую. Многие из них также выуживают подробности о том, остался ты или нет.

Поражаясь тому, что не испытывал ни малейшего чувства странности или неловкости, просыпаясь и проводя утро с Милой, он сказал:

— Тарин, моя альфа-самка, хотела знать, все ли с тобой в порядке и смирилась ли ты с тем, что ты моя. Стая захочет познакомиться с тобой. — Он положил руку ей на бедро. — Я хочу, чтобы они познакомились с тобой.

— Я не могу сегодня вечером. Мы приглашены в дом моих родителей на ужин.

— Звучит заманчиво.

— Ты сейчас так говоришь. Но там будут братья моей матери.

Глаза Доминика расширились.

— Ещё росомахи? Превосходно.

Мила недоверчиво покачала головой.

— Да, у тебя определённо не все в порядке с головой.

— Они разозлятся, узнав, что не будет создание пары по договорённости?

— Не знаю. — Она одарила его покровительственной улыбкой. — Не волнуйся, я защищу тебя от них.

— Это будет хорошо с твоей стороны.

Проведя пальцем по метке на её шее, он спросил:

— Как, по-твоему, твой прайд отнесётся к этому?

— Наверное, радостно, поскольку это означает, что я не перееду в Россию. Никто из них не был рад этому. Мои родители, без сомнения, будут в восторге от того, что их маленький заговор с целью свести нас вместе сработал. Они думают, что ты идеальный. Честно говоря, я была удивлена, что они не изменили своего мнения о тебе после того, как увидели этот длинный список имён в онлайн-статье.

Он поморщился.

— Это заставляет меня выглядеть игроком, не так ли?

— Ты не игрок. Ты ни с кем не играл. Ты просто делал все возможное, чтобы держать людей на расстоянии. Однажды, когда ты будешь готов, ты расскажешь мне почему.

Это было заявление, но в нем не было давления.

Он сжал её бедро.

— Да, однажды.

— Я заметила, что Шарлин была в этом списке. — Она отхлебнула кофе. — Это объясняет некоторые вещи.

Он нахмурился.

— Какие вещи?

— Знаешь, она чувствует, что у неё есть что-то вроде… ну, я бы не сказала, что предъявляет на тебя права, но в этом есть что-то собственническое.

Доминик покачал головой, никогда не задумываясь о таких вещах.

— Она в паре.

— Как ты однажды сказал мне, то, что кто-то запечатлён в другом, не означает, что они не могут по-прежнему испытывать чувства к тому, с кем у них раньше были отношения. Когда-то у тебя были отношения с Шарлин. — Мила сделала ещё один глоток из своей чашки. — В её голосе появляются собственнические нотки, когда она говорит о тебе.

Его шерсть встала дыбом по причине, которую он не мог объяснить, Доминик сузил глаза.

— И она говорила с тобой обо мне?

Мила кивнула.

— Несколько раз.

— Что именно она говорила?

— В первый вечер, когда ты заговорил со мной в клубе, позже она очень дружелюбно предупредила меня, что у меня не будет с тобой «Долго и счастливо». Знаешь, как будто она просто заботилась обо мне. На следующий день после того, как она застала нас выходящими из маленькой ниши, прислала сообщение, и я предполагаю, она узнала номер из файлов сотрудников или что-то в этом роде, она рассказала, что слышала о нападении шакалихи, надеется, что со мной всё в порядке, и что очень рада, что ты был там и вмешался. Затем она предупредила меня, чтобы я помнила, что ты дамский угодник, и я не должна искать чего-то большего в твоей заботе обо мне. Сказала, что верит, что единственный человек, которому ты когда-либо посвятишь себя, будет твоя истинная парой.

Сволочь. Озадаченный тем, почему лиса вмешивается подобным образом, Доминик покачал головой.

— Шарлин знает, что я никогда не стремился найти свою истинную пару. Когда-то она была почти такой же, вот почему мне было комфортно иметь с ней короткий роман, а не связь на одну ночь. Я знал, что она была не из тех, кто придавал этому значение.

— Почему ты положил этому конец? — спросила Мила, ставя пустую чашку на кофейный столик.

— Я этого не делал, а она.

— Ты возражал?

— Нет. У меня не было для этого причин. Между нами ничего не было.

Мила не могла не задаться вопросом, может быть, Шарлин хотела, чтобы он возразил. Возможно, лиса надеялась, что, отстраняясь от него, она побудит его настаивать на большем.

— Что ты чувствовал по поводу того, что она запечатлелась на ком-то другом?

— Я был рад за неё. Я думал о ней как о друге, не более того.

Ставя чашку на подставку на кофейном столике, он добавил:

— Она пыталась отговорить меня от преследования тебя. Когда она вчера упомянула по телефону, что я не был в клубе, она предположила, что я разочаровался в тебе, и, казалось, была довольна этим. Сказала, что я слишком стар, чтобы гоняться за юбками.

— Может быть, она просто по-своему присматривает за тобой и хочет, чтобы ты нашёл кого-то, с кем ты мог бы остепениться — кого-то, кроме меня. Люди часто не любят манулов.

— Ну, мне очень нравиться моя кошка.

Доминик поднял её и усадил к себе на колени, чтобы она оседлала его, поражаясь тому, как она, казалось, идеально там уместилась. Когда она расслабилась в его объятиях, он провёл руками по её спине.

— Очень, очень нравится.

Он поцеловал её, облизывая её рот. Пировал и смаковал, пока от её вкуса у него не закружилась голова.

— Я не должен был отстраняться от тебя и увеличивать дистанцию между нами.

— Нет, тебе не следовало этого делать.

— Это больше не повторится. — Доминик не упустил искру сомнения в её взгляде. — Я весь в этом, Мила. Я взял на себя обязательства перед тобой, и мне не нужно говорить тебе, что я не отношусь к подобному дерьму легкомысленно. Я бы не поставил это метку на твою шею, если бы не был уверен, что ты можешь доверять мне и уважать это. Я не могу обещать тебе, что я не облажаюсь, но я могу пообещать тебе, что отдам этому все, что у меня есть. Хорошо?

Мила скривила рот.

— Хорошо. Я обещаю сделать то же самое.

Он лениво улыбнулся ей.

— Это моя девочка.

Он снова поцеловал её, наслаждаясь тем, как участилось её сердцебиение. Он вспомнил то же сердцебиение, которое ненадолго прекратилось предыдущим вечером. И этой мысли было достаточно, чтобы у него перехватило дыхание.

Больше никогда. В следующий раз, когда на её пути возникнет опасность, он будет рядом.

— Честно говоря, мне не нравится, что ты остаёшься здесь после того, что произошло в подвале.

Она провела руками по его твёрдой груди.

— Винни и мальчики обезопасят здание.

— Оно уже должно было быть безопасно. Если бы я не был уверен, что ты здесь в безопасности, я бы не держал дистанцию. На самом деле, я бы постарался уговорить тебя остаться на моей территории на некоторое время.

— Можешь ли ты честно сказать мне, что змея-перевёртыш не могла проникнуть на вашу территорию почти так же, как это произошло с этим зданием? Потому что ты бы полностью солгал, если бы сказал «да». В любом случае, я не буду прятаться на вашей территории или где-либо ещё. Ни я, ни моя кошка.

— Я уважаю то, что ты очень доминантная женщина, детка…

— Докажи это. Не пытайся изменить меня. Не проси меня идти против моей природы. Я знаю, ты хочешь защитить меня. Но завернуть меня в вату действительно не помогло бы ситуации. Нападения не имеют для меня личного значения. Это просто средство вывести из себя Алекса. Если я покажусь им слишком труднодоступной, за голову моей матери или отца может внезапно объявиться награда. Тогда прайд взбунтовался бы, пытаясь защитить нас всех сразу. Их внимание и ресурсы были бы разделены. Помогут только две вещи — найти Алекса и узнать личность того, кто сделал заказ. Я надеюсь, что союзник Ника, хакер, сможет помочь с последним.

Доминик чёртовски ненавидел, что не мог этого отрицать, потому что в её словах был смысл. Тем не менее…

— Я тоже не хочу, чтобы твои родители оказались на линии огня, но я не могу согласиться, что будет лучше, если целью будешь только ты.

— Я не прошу тебя соглашаться с этим. На твоём месте мне бы это тоже не понравилось. Но у прайда больше шансов защитить меня, если я единственная, о ком им нужно беспокоиться. — Она приложила палец к его губам, когда он хотел возразить. — Оставь это. Выбирай сражения с умом. Это не то, в котором ты победишь, и я думаю, ты это уже знаешь.

Он вздохнул.

— Я несколько раз репетировал этот разговор в своей голове. Ты всегда отвечала так же, как только что.

Она пожала плечами.

— Я могу быть только той, кто я есть, Доминик.

Притянув её ближе, он запечатлел поцелуй на её губах.

— Тогда ты оставляешь мне только один вариант.

— Что это значит?

— Это значит, что у тебя совершенно новая тень. — Он улыбнулся. — Передай ей привет.

— Мне не нужно, чтобы за мной следили.

— Нет, не нужно. Но мне будет легче, если я буду держать тебя в поле зрения. Ты действительно ожидаешь, что я сделаю что-то ещё? Я очень доминантный волк, детка. Я защищаю то, что принадлежит мне, и стою рядом с тем, что принадлежит мне.

Она услышала несказанное: он уважал её уровень доминирования, и ему нужно, чтобы она приняла его взамен. И она не могла точно отмахнуться от этого, не так ли?

С её элементарным пониманием того, как работают доминантные перевёртыши, её кошка не ощетинилась из-за его потребности быть рядом с ней. На самом деле, кошка одобрила это.

— Тебе станет скучно.

Он нахмурился.

— Рядом с тобой никогда не бывает скучно.

— Это случится после того, как ты часами будешь просто сидеть в парикмахерской, ничего не делая.

— Присматривать за тобой — это не ерунда. Особенно когда это даёт мне душевное спокойствие. — Он провёл рукой по подбородку. — Мне все равно нужно ещё раз побриться. И разве не было бы здорово, если бы я был рядом, чтобы отвлечь членов прайда, когда они придут проведать и, возможно, будут суетиться вокруг тебя?

На самом деле, так и было бы.

— Что ты будешь говорить, когда они начнут спрашивать о наших метках? Что они и сделают, потому что все они чёртовски любопытны.

— Я просто расскажу им короткую версию — я очаровал, растопил и закрутил с тобой роман.

Она хихикнула.

— Закрутил роман. Верно.

— Эй, я могу быть романтичным.

— Конечно, — сухо сказала она, растягивая слово.

— Хорошо. — Он расправил плечи. — Розы красные, как и другие цветы. Сними трусики, мне просто нужно несколько часов.

— О, мой Бог.

Он усмехнулся.

— Шучу, шучу, вот хороший роман. Розы красные, подходят невесте. Лягте на спину и широко расставьте ноги.

Она встала, качая головой.

— Тебе ничем не поможешь, правда, ничем.

— Да, я знаю. — Схватив её за рубашку, он притянул её обратно к себе на колени. — Я ещё не закончил с этим ртом.

Позже в тот же день Мила подняла руку, чтобы постучать в парадную дверь своих родителей, но затем остановилась.

— Быстрое предупреждение: мои дяди… ну, они не ненавидят моего отца. Они просто ненавидят то, что он женился на их сестре и не переехал в Россию. Но это означает, что они могут быть придурками по отношению к нему. В основном это Айзек. Ему нравится притворяться, что папы там даже нет. Конечно, папа просто думает, что все это жалко, но это может сделать разговор за ужином неловким.

Доминик погладил Милу по затылку.

— Детка, бабушка Трея считает своим долгом оскорблять большинство женщин в нашей стае почти за каждым приёмом пищи — я всё знаю о неловкости.

— Мои дяди могут тебя немного огорчить, поскольку они снобы, когда дело касается других пород. Они уважают только себе подобных.

Он пожал плечами.

— Для меня нет разницы, нравлюсь я им или нет.

Мила не могла представить, что им не понравится Доминик — он мог расположить к себе кого угодно. Он весь день торчал в парикмахерской. Теоретически, её должно было раздражать, что он постоянно наблюдает за ней и занимает место. Это было не так. Тем более что он всегда угощал всех кофе, разбирался с любыми членами прайда, которые совали нос в не в своё дело, и не пытался у неё под ногами, пока она работала.

Она ожидала, что он станет беспокойным и начнёт заниматься всякой ерундой, чтобы развлечь себя, но он казался достаточно счастливым, чтобы просто бездельничать и болтать с людьми. И наблюдать за ней так, что у неё закипала кровь. Ему также было весело загонять её в угол и целовать до смерти во время перерывов.

Повернувшись к двери, Мила как раз собиралась постучать, когда она распахнулась.

Валентина улыбнулась.

— Вы здесь.

Она провела их внутрь и расцеловала в обе щеки, подняв большой шум из-за Доминика. Закатив глаза при этих словах, Мила повернулась… и обнаружила, что заключена в крепкие объятия.

— Дядя Исаак, — приветствовала она с улыбкой, похлопав его по спине.

Широко улыбаясь, он держал её на расстоянии вытянутой руки.

— Моя маленькая Милена! Такая красивая, прямо как твоя мать.

Брови Доминика приподнялись.

— Милена?

Исаак нахмурился, глядя на него.

— Это хорошее, сильное русское имя.

Сергей притянул её ближе, его лицо смягчилось.

— Не беспокойся об этом деле с убийцами. Мы найдём твоего брата. Александр не зашёл слишком далеко.

— Александр? — эхом повторил Доминик.

Айзек снова нахмурился.

— Это хорошее, сильное русское…

— Мы поняли, поняли, — вмешался Джеймс.

Айзек склонил голову набок.

— Я слышу писк, Валентина. Возможно, у тебя паразиты.

Валентина шлёпнула его по руке.

— Ты не будешь играть в эти игры с моей парой.

Повернувшись к Доминику, она сказала:

— Это мои братья — Дмитрий, Исаак и Сергей. Мальчики, это мужчина Милы, Доминик Блэк.

Доминик кивнул трём самцам росомах, которые молча оценивали его. Они были очень похожи — темноволосые, мускулистые, волосы зачёсаны назад… вроде как плохие парни из «Матрицы», только без солнцезащитных очков.

С выпяченной грудью и маской явного высокомерия Исаак, казалось, выделялся больше всего. Ниже ростом, чем его братья, Сергей одарил Доминика несколько вежливой улыбкой, чтобы успокоить его, но в этих янтарных глазах было слишком много хитрости, чтобы кто-либо мог расслабиться рядом с этим парнем. Что касается Дмитрия… казалось, он просто транслировал «испытай меня, ублюдок» своим угрожающим взглядом и темной аурой, даже когда он так нежно обнимал Милу. Как ни странно, у Доминика возникло ощущение, что Сергей был самым опасным из троих.

Дмитрий посмотрел на Милу.

— А как же Максим?

— Я убью его, если он хотя бы подумает прийти за ней, — сказал Доминик спокойным, будничным тоном. — Перерезать ему горло меня нисколько не обеспокоит.

После долгой паузы Дмитрий слегка пожал плечами.

— Мы все равно заключим союз без связи, это неважно.

Сергей придвинулся ближе к Доминик, его ноздри раздулись. Его нос сморщился от отвращения.

— Волк, Милена? — Разочарованно вздохнув, он ещё раз окинул Доминик беглым взглядом. — По крайней мере, ты не кот.

Брови Джеймса сошлись на переносице.

— Эй, привет, Мила — кошка.

Сергей уставился на него.

— Наша Милена — росомаха.

— Нет, она кошка манул, — заявил Джеймс.

— У её животного кожа, мускулы и кости кошки, но важно не тело. У нашей Милены душа росомахи — мы все это видим. Следовательно, она росомаха.

— Нет, на самом деле это не так. — Джеймс поднял руку, когда Сергей хотел возразить. — Я закончил. Давайте сядем и поедим.

Мила ободряюще сжала руку отца, когда они направлялись к обеденному столу. Она сидела между ним и Домиником, пока Валентина раскладывала еду по тарелкам, наполняла бокалы и вообще суетилась вокруг всех, прежде чем, наконец, присоединиться к ним за столом.

Набрасываясь на еду, Доминик молча поражался тому, как быстро и сколько съели самцы росомах, слушая их рассказы о множестве людей, с которыми они говорили о брате Милы. Алекса видели в разных местах, но он нигде не задерживался надолго и, похоже, не направлялся в определённом направлении.

— Как долго Алекс обычно бродяжничает?

— По нескольку месяцев за раз, — ответила Мила, поднося ко рту вилку с макаронами. — Хотя однажды он действительно исчез на год.

— Год? — Доминик повторил.

— Росомахи любят бродяжничать, — сказал Исаак глубоким и хриплым голосом. — Это в нашей природе, в нашей крови, в наших костях. Только пара может стать нашим якорем.

Дмитрий поднял свой бокал.

— Однако Александр странствует больше, чем большинство.

Неодобрительно поджав губы, Сергей кивнул.

— Мальчику нужен отец.

Джеймс ощетинился, прервав нарезку мяса.

— У него есть отец.

Исаак огляделся.

— Я услышал ещё один писк, Валентина.

Легонько шлёпнув брата по голове, Валентина призвала:

— Ешь свою еду, Исаак. — Это, казалось, только позабавило мужчину.

Сергей побарабанил пальцами по столу.

— Расскажи нам подробнее о веб-сайте, который упоминала твоя мать, Милена.

— Доминик знает об этом больше, чем я, — сказала она, но передала ту информацию, которая у неё была. Доминик добавила несколько деталей в перерывах между едой.

— Насколько другой волк уверен, что он сможет взломать сеть анонимности? — спросил Дмитрий.

— Очень. Если Донован говорит, что он может это сделать, я ему верю, — сказал Доминик.

— Как только мы узнаем имя менеджера веб-сайта, мы разберёмся с ним, — заявил Сергей. — Сначала мы должны выследить Александра. Росомаху может найти только другая росомаха. Мы пройдём по его следам. Он будет найден, Милена — не волнуйся.

Исаак кивнул.

— Потом мы убьём того, кто назначил награду. Все будет хорошо.

— За исключением того, что кошка Милы, вероятно, нападёт на Алекса, как только увидит его, — сказал Джеймс, бросив на неё насмешливый взгляд. — Я не могу сосчитать, сколько раз я видел, как эта кошка в ярости набрасывалась на его лицо. Она всегда хорошо с ним справлялась.

— Он всегда это заслуживал, — утверждала Мила.

Губы Доминика скривились.

— Вы часто ссорились со своим братом?

Джеймс фыркнул.

— Они постоянно ссорились. Их никто не наказывал за это. Если я кричал на неё за то, что она причинила ему боль, он набрасывался на меня, говоря, что никто не смеет кричать на его сестру. То же самое происходило, если я кричал на него за то, что он причинил ей боль. Они держались вместе, даже когда сводили друг друга с ума.

Исаак вздёрнул подбородок.

— Росомахи всегда держатся вместе. Это в нашей природе, в нашей крови, в наших…

— Костях, верно. — Джеймс вздохнул. — Я помню, как однажды я вышел во двор и обнаружил, что Мила вырыла неглубокую могилу. Она также засыпала её землёй. Только когда я подошёл, я увидел Алекса, лежащего в могиле, без сознания, связанного по рукам и ногам, с гусиным яйцом на голове. Когда я спросил её, какого чёрта она делает, она сказала: «Это проявление доброты, папочка, он не годится для жизни».

Доминик усмехнулся.

— Сколько ей было лет?

Ответила Валентина, притворно нахмурившись, глядя на Милу.

— Десять.

Сергей гордо кивнул.

— Даже тогда она знала, что нужно спрятать доказательства своего преступления.

— Почему ты пыталась похоронить его заживо? — Доминик спросил её.

Её рот сжался.

— Он нарисовал сатанинские символы на полу моей спальни и выбросил все моё нижнее белье во двор.

Доминик нахмурился.

— Почему?

Мила отхлебнула газировки.

— Алексу никогда не нужна причина, чтобы вести себя как задница. Он часто врывается в мою квартиру посреди ночи и совершает набеги на мой холодильник.

— У него нет собственного дома?

— Конечно, есть, но он падальщик худшего сорта.

— Он будет зол, что не приложил руку к тому, чтобы заставить гадюку заплатить, — сказала Валентина.

Мила пошевелила пальцами.

— Я упорно боролась с этим ублюдком.

— Ну, конечно, ты это сделала, — сказал Исаак. — Ты Иванова.

Джеймс вздохнул.

— Вообще-то, она Деверо.

Исаак посмотрел на свою сестру.

— Там всё ещё что-то пищит.

Валентина хлопнула ладонью по столу.

— Исаак Иванов, прекрати свои игры!

Исаак наклонился к ней, нахмурившись.

— У тебя могла бы быть хорошая русская пара! Росомаха. Сильный. Могущественный. Вместо этого ты выбрала тупого, психопатичного кота!

Глаза Валентины вспыхнули.

— Он не тупой и не психопат!

— У человека, который не пьёт водку, должны быть головы в морозилке, а тела в стенах!

— Я не буду этого делать с тобой!

Мила со вздохом повернулась к Доминику.

— Нереально, правда?

Улыбаясь, он положил руку на спинку её стула.

— Это неправильно, что мне действительно нравятся твои дяди?

Потирая висок, она схватила свой стакан.

— У меня было предчувствие, что ты скажешь что-то странное в этом роде.