Неукротимые удовольствия

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

По воскресеньям Мила часто просыпалась от ощущения рта Доминика, исследующего некоторые очень интересные места на её теле. В то воскресное утро она проснулась от того, что он прижимался к ней, когда она лежала на животе, а его пальцы рисовали узоры у неё на спине. В его ленивых, небрежных прикосновениях не было ничего соблазнительного. И все же в них было так много жадности и собственничества. Даже когда грубые подушечки его пальцев слегка касались её, они ясно говорили «Моя».

Её кошка выгнулась от его прикосновения, замурлыкав. Она была удивительно жизнерадостной. Как правило, кошка не вела себя жизнерадостно.

Мила открыла глаза и обнаружила, что он смотрит на неё в ответ, светясь мужским удовлетворением и… это было беспокойство? Она не могла точно сказать.

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Он поцеловал её в плечо, проводя пальцем по изгибам позвоночника. — Ты знала, что часто хмуришься во сне?

Она моргнула.

— Хмурюсь?

— Это почти как твоё обычное выражение лица во сне. Мой волк находит это милым. — Доминик снова поцеловал её в плечо, его губы изогнулись в загадочной улыбке.

— Ты выглядишь довольно самодовольным. — Она прищурила глаза. — Что? Почему ты ухмыляешься? У меня такое чувство, что я что-то упускаю.

Он провёл языком по маленькой россыпи веснушек у неё на плече.

— Ты пахнешь моим ароматом. А я ношу твой. Ты знаешь, что это значит. Началось запечатление.

Хотя Доминик немного беспокоился, что она может не прийти в восторг от этого, он не мог не чувствовать себя таким же самодовольным, как и его волк.

Теперь она больше не была просто женщиной, о которой он заботился, она была его парой. Для него не имело значения, что они не будут официально считаться парой, пока не связь полностью не сформируется — у него не было намерения отпускать её. Любой перевёртыш, с которым она столкнётся, мгновенно почувствует на ней запах Доминика и поймёт, что она занята. Когда связь сформируется, его запах навсегда останется на её кожу.

Понимая, что он был прав, Мила улыбнулась.

— Неудивительно, что моя кошка в хорошем настроении. Что ты об этом думаешь?

— Самодовольство. Счастье. Испытываю облегчение. До этого момента я не позволял себе по-настоящему понять, как сильно я этого хочу. А как же ты?

— Счастлива. Удивлена. Раздражена, что я не почувствовала этого сразу. — Она нахмурила брови. — Я думала, так я буду чувствовать себя в большей безопасности.

— Это не так?

Она запустила пальцы в его волосы.

— Пытаться удержать тебя было бы все равно что пытаться устоять против ветра. Все, что я могу сделать, это надеяться, что ты решишь остаться.

Боже, если бы он мог надрать себе задницу за то, что заставил её усомниться в нем, он бы это сделал. Доминик прижался к ней теснее.

— Тебе не нужно бояться, детка. У тебя есть я. Я никуда не собираюсь.

— Ты так говоришь сейчас. И я верю, что ты это серьёзно, но…

— Мила, мне не нужно говорить тебе, что я знал много женщин в своё время. Ни одна из них не привлекла моего внимания так, как ты. Ни одна из них не вызвала у меня желания большего, чем немного веселья. Я никогда не мечтал о них. Никогда не был одержим ими. Никогда не отмечал их. Никогда не заботился о них. Запечатление — это огромное дело для любого, но для кого-то вроде меня это ещё важнее.

— Я хочу этого. Я хочу тебя как свою пару. Чёрт возьми, если бы это сошло мне с рук, я бы прямо сейчас поставил тебе на шею постоянную метку, хотя мы ещё не запечатлены полностью, но я знаю, что ты на это не пойдёшь. — Он обхватил ладонями её затылок. — Ты слышишь меня, Мила? Нет никакой опасности, что я уйду от тебя. Никакой.

Мила глубоко вздохнула.

— Хорошо.

Доминик почувствовала облегчение. Просто хорошо. Всего одно слово. Но в нем было огромное принятие и вера. Она доверяла его слову в этом, хотя его богатое событиями сексуальное прошлое могло свидетельствовать о том, что он не был готов к обязательствам.

Она ни разу не бросила его прошлое ему в лицо. Ни разу не осудила его за это — даже когда женщины пытались попытать счастья с ним прямо у неё на глазах. Ей было бы легко выместить это на нём, обвинить в той боли, которую она почувствовала, но Мила никогда этого не делала.

Она не могла представить, как много значило для Доминика то, что она не разочаровалась в нем после того, как он облажался и причинил ей боль прошлой ночью. Его родители всегда находили в нем недостатки. Всегда критиковали и отчитывали его за малейшее нарушение. Мила не осуждала его. Не вышвыривала его за задницу, не наносила словесных ударов в ответ и не отталкивала его. Вместо этого она предоставила ему либо уйти, либо расхлёбывать беспорядок, который он устроил. А затем, выслушав, как он делился своими секретами, она продемонстрировала уровень понимания и сострадания — не жалости, которую он не мог принять, которого ему никто никогда не давал.

Он понял, что это была одна из чёрт Милы, которая всегда заставляла его чувствовать себя комфортно рядом с ней. Она принимала людей такими, какие они есть — принимала их хорошие и плохие стороны. Никогда не ожидала, что они будут какими-то другими. Никогда не ожидала совершенства. Никогда не ждала от них большего, чем они могут дать.

Доминик нуждался в таком принятии. Иметь кого-то, кто заботился бы о нем таким, какой он есть… у него никогда не было такого раньше. Он хотел крепко держаться за это.

— Поцелуй меня, — прошептал он.

Она открыла ему рот — без колебаний, без вызова. Поцелуй был мягким, глубоким, одурманивающим. И вскоре он уложил её на спину, широко раздвинув для него ноги. Он брал её медленно и жёстко, не давая ей отсрочки. Когда они оба были близки к срыву, он прорычал:

— Пометь меня ещё раз, Мила. На этот раз у меня на горле, где каждый может это увидеть. — В тот момент, когда её зубы сомкнулись вокруг его плоти, он кончил, прорычав её имя.

Её родители заскочили проведать Милу как раз перед тем, как она и Доминик собирались отправиться на территорию стаи Феникса. И Валентина, и Джеймс были рады увидеть, что процесс запечатления начался, и Мила могла сказать, что они намеревались полностью приписать себе заслугу того, что она и GQ были вместе. Да, маленький заговор её родителей, безусловно, окупился.

Когда все четверо выходили из её квартиры, Джеймс достал свой мобильный, чтобы позвонить Ингрид и сообщить новости. И, увидев, как быстро её мать взбежала по лестнице в свою квартиру, Мила просто поняла, что Валентина намеревалась позвонить своей собственной матери.

— Ингрид — довольно болтливая кошка, — сказала Мила Доминику, когда они спускались по лестнице. — Так что пройдёт совсем немного времени, и весь прайд узнает, что мы частично запечатлены.

Он сжал её руку.

— Хорошо. Чем раньше все узнают, тем лучше.

— Как, по-твоему, отреагирует твоя стая?

Он поджал губы.

— Зависит от…

— Чего?

— О того, делали они ставки, когда это произойдёт: быстро или позднее. Им не нравится проигрывать пари. Тем не менее, они будут рады за нас.

Её брови нахмурились.

— Эй, они не стали бы ставить на что-то подобное.

— Стали бы, — Доминик замолчал, когда до них донёсся знакомый неприятный запах. И затем, когда они повернулись, чтобы спуститься по следующей лестнице, они увидели Джоэла, идущего к ним. Волк Доминика выпрямился во весь рост, его верхняя губа скривилась.

— Привет, Мила, приятно видеть, что ты…

Ноздри Джоэла раздулись, и он резко остановился, очевидно, обнаружив, что Мила и Доминик носят запахи друг друга.

Джоэл посмотрел на Доминика и вздохнул.

— Наверное, я ошибался, думая, что ты относился к ней несерьёзно. — Его взгляд остановился на Миле, и выражение его лица смягчилось. — Я рад, что был неправ. Ты заслуживаешь счастья.

— Означает ли это, что теперь ты начнёшь вести себя вежливо по отношению к Доминику? — спросила его Мила.

Рот Джоэла скривился.

— Давай не будем просить чудес. Я предполагаю, это означает, что ты не переезжаешь в Россию.

— Она никуда не уезжает, — вмешался Доминик. Он был слегка обеспокоен, но это был только вопрос времени, когда они полностью запечатлеются друг на друге.

Джоэл коротко кивнул.

— Хорошо. Что ж, я вижу, вы куда-то собрались, так что я пойду. Позаботься о ней, волк.

Протиснувшись мимо них, он побежал вверх по лестнице.

Откровенно говоря, потрясённый тем, что кот не высказал никаких возражений, Доминик нахмурился, когда они с Милой продолжили спускаться по лестнице. Он подождал, пока Джоэл отойдёт подальше, прежде чем сказать:

— Я этого не ожидал.

— Он не одобрял тебя только потому, что думал, что ты такой же игрок, как мой бывший, — объяснила Мила. — Теперь, когда он знает, что я важна для тебя, он не против.

Какой-то части Джоэла нужно было знать, что о его избраннице будут заботиться. Доминик понимал. И все же…

— Я ожидал ревности.

— Он предан Адель. Все, что он чувствует ко мне, чисто платоническое. Я знаю, может показаться странным, что кто-то не испытывает ничего романтического к своей истинной половинке, но, проще говоря, любовь, которую он испытывает к Адель, и обязательства, которые взял, в значительной степени делают нашу возможную связь недействительной.

И Мила наконец-то смогла сказать это, не почувствовав ни намёка на обиду. Внезапно она поняла, что её кошка даже не зашипел на Джоэла.

Доминик медленно кивнул.

— Я понимаю.

Он не мог представить, что кто-либо, даже его избранница, может когда-либо уменьшить то, что он чувствовал к Миле. Это было слишком сильно. Слишком глубоко. Таким образом, не было причин, по которым для Джоэла все было бы иначе.

— Но я собираюсь быть занозой в твоей заднице из-за этого.

— Из-за чего?

— Я могу смириться с тем, что у него нет к тебе романтического интереса. Но мне никогда не понравится, что этот маленький ублюдок находится рядом с тобой. Мне никогда не будет хорошо, если вы с ним будете гулять вдвоём или что-то в этом роде.

— Я бы и не ожидала другого от тебя. — На его месте Мила чувствовала бы себя точно так же.

— Я не просто имею в виду, что мне это не понравится, я имею в виду, что я этого не разрешу. Мой волк тоже никогда бы этого не потерпел.

Мила и её кошка стрельнули в него прищуренными глазами.

— Использование слова «разрешить» было ошибкой, GQ. Не делай этого снова.

Спустившись на первый этаж, она добавила:

— Что касается Джоэла, я не намерена проводить время с ним наедине, так что просто расслабься.

Доминик открыл входную дверь здания и осмотрел территорию. Удовлетворённый тем, что никто не задерживается поблизости, он потянул Милу к своему внедорожнику.

— Просто хочу убедиться, что мы на одной волне.

Она наклонила голову.

— Ты же не волнуешься, что я тоскую по нему, не так ли?

Он бросил на неё недоверчивый взгляд.

— Кто бы стал тосковать по кому-то другому, когда у них есть я?

— Верно, — сказала она, подавляя улыбку. — Глупый вопрос.

— Да. Я имею в виду, да ладно, такие члены, как у меня, не растут на деревьях, ты же знаешь.

Вздохнув, она покачала головой.

— Ты такой безнадёжный.

— Меня это возмущает.

Взглянув на небо, она нахмурилась при виде пенистых серых облаков.

— Надеюсь, твоя стая на этот раз не устраивает пикник на открытом воздухе. Наверняка будет дождь.

— Я не метеоролог, — начал он с озорной ухмылкой, садясь во внедорожник, — но я бы сказал, что сегодня вечером можно ожидать роста на несколько дюймов.

Она застонала, пристёгивая ремень безопасности.

— Я должна была это предвидеть.

— Кстати, о грядущем…

— Веди, GQ. Просто веди.

Смеясь, он развернулся задом наперёд. Он по-хозяйски держал одну руку на её бедре на протяжении большей части поездки на свою территорию. Припарковавшись на скрытой стоянке у подножия горы, он повёл её вверх по лестнице на склоне утёса. С неба начали падать мелкие капли дождя, но им удалось проникнуть в пещеры до того, как начался лёгкий моросящий дождь.

Держа Милу за руку, он потащил её по туннелям. Он нашёл большую часть стаи в гостиной, они бездельничали, разговаривали и смотрели телевизор.

Тарин просияла, глядя на них.

— Привет, вы двое. Надеюсь, вы голодны, потому что Грейс готовит что-то бомбическое на кухне. — Она подошла к ним. — Мы собирались устроить барбекю, но погода… Боже мой.

Трей бочком подошёл к своей паре.

— Что? Что случилось? — Он взглянул на Милу и Доминика, его ноздри раздулись. — О.

Тарин слегка похлопала в ладоши.

— Это так здорово!

— Что? — спросил Джейми.

— Они запечатлеваются! — Альфа-самка практически взвизгнула. Она протянула руку. — Теперь платите, неудачники.

Некоторые стонали, вручая наличные участникам, которые сверкали торжествующими ухмылками.

Мила склонила голову набок.

— Вы действительно ставили на то, сколько времени потребуется мне и Доминику, чтобы начать запечатление?

Пересчитывая купюры в руке, Маркус пожал плечами.

— Я и ещё несколько человек сказали, что это произойдёт к концу этой недели.

— Я не буду поздравлять, потому что ты ещё не полностью запечатлена, и я не хочу сглазить это, — сказал Макенна.

Игнорируя бормотание Райана о сглазе и логике, она продолжила:

— Но я полностью уверена, что связь скоро сформируется.

Положа руку на сердце, с блестящими глазами Грета подошла к ним.

— Я так рада за вас обоих. — Она обхватила лицо Доминика руками. — Я горжусь тобой, мальчик. Очень горжусь. Самое время одному из вас привести домой достойную женщину, — добавила она, искоса взглянув на других мужчин.

Рони нахмурилась.

— Я думала, я тебе нравлюсь.

— Да, но ты уже собиралась приехать сюда, когда Маркус тебя подцепил, — сказала Грета. — Но Доминик… он отправился туда и нашёл себе достойную женщину. Я не могла быть счастливее. Подожди, пока я скажу Грейс. — Она вышла из комнаты, восхищённо улыбаясь.

Отрыгнув сына, Джейми уставилась на пустой дверной проем.

— Она ничему так не радовалась с момента рождения Кая. В любом случае, как у тебя дела после вчерашнего инцидента, Мила?

Позволив Доминику отвести её к дивану, Мила ответила:

— Просто разозлилась, что мне самой не удалось надрать гепарду задницу.

— Я разговаривал с Винни, — сказал Трей Доминику. — Он сказал мне, что ты причинил изрядный вред этому ублюдку.

Осторожно забрав Хендрикса у Джейми, Доминик опустился на диван рядом с Милой.

— Не было ничего такого, чего гепард не заслуживал, — сказал он своему альфе. Доминик вернулся бы и нанёс смертельный удар, если бы был готов оставить Милу.

— Все ещё не удаётся установить местонахождение твоего брата? — спросила её Рони.

Нежно погладив пухлое лицо Хендрикса, Мила искоса взглянула на волчицу и ответила:

— Нет, но этим занимаются мои дяди. Они найдут его.

В этот момент в комнату вбежали другие дети, за которыми следовали Райли и Тао.

Сиена помахала Миле новорождённой куклой.

— Смотри! Смотри!

Она грубо швырнула куклу на кофейный столик и засунула бутылочку с поддельной молочной смесью в рот куклы.

Макенна поморщилась.

— И именно поэтому мы не позволяем ей держать Хендрикса.

Доминик с улыбкой наблюдал, как Декстер обхватил пальцы Милы и потянул её в угол комнаты, где хранились коробки с игрушками. Другие дети присоединились к ним, показывая ей различные игрушки и споря о том, кому они принадлежат.

Сидя рядом с ним, Данте сказал:

— Итак… ты совсем не паникуешь из-за того, что началось запечатление?

— Нет. Паниковать не из-за чего. Я хочу этого. Я хочу её как свою пару. — Доминик приложил кулак к сердцу, улыбаясь. — Она заполучила меня, Ди. Я потерян для других.

Данте улыбнулся.

— Да, мне знакомо это чувство. — Он протянул руки. — Передай моего мальчика.

Вместо этого Доминик уткнулся носом в голову Хендрикса.

— Я ещё не закончил его обнимать.

— Не будь задницей. Отдай его мне. Он был у меня всего пять минут, прежде чем его забрала Джейми, а теперь ты.

— Ты просто злишься, потому что я нравлюсь ему больше, чем ты.

— Да, я признаю это. Но я все ещё хочу вернуть своего сына.

Посмеиваясь, Доминик передал ребёнка Данте.

— Ретт отслеживал любые упоминания о тебе в интернете, Дом, — сказал Трей, опускаясь в плюшевое кресло. — Ты должен знать, что вчера кто-то сфотографировал, как ты несёшь Милу по улице. Они загрузили их в блог, посвящённый перевёртышам.

Маркус указал на себя.

— Очевидно, из-за меня. Они постоянно ноют, что я в паре, рассматривают это как большую потерю для одиноких женщин. — Он застонал, когда Рони ткнула его локтем в ребра. — Чёрт возьми, женщина, неужели тебе пришлось так тяжело?

— Нет.

Рони отвернулась к телевизору, отмахиваясь от него.

Тарин присела на подлокотник кресла Трея.

— Вполне вероятно, что Пирсон увидит эти фотографии тебя и Милы.

— Только если он следит за Домиником, — сказала Макенна.

Трей потёр подбородок.

— Я хотел бы сказать, что Пирсон потеряет к тебе интерес и отступит, но я в этом не уверен.

Доминик пожал плечами, ему было все равно. В тот момент ничто не могло испортить ему настроение.

— Две другие статьи не причинили большого вреда. Сомневаюсь, что третья нанесёт.

— Вот почему он может усилить свою игру. — У Трея перехватило дыхание, когда его сын буквально бросился к нему. — Господи, Кай.

— Папа, когда я стану альфой стаи, а ты грустным стариком, которому нечего делать…

— Подожди, грустным стариком? — спросил его Трей.

— Это случится, — утверждал Кай. — В любом случае, после того, как я надеру тебе задницу и возглавлю стаю…

— Вот как ты планируешь стать альфой? Надрав мне задницу?

— Ты не должен принимать это на свой счёт, папа.

Усмехнувшись, Тарин взъерошила волосы своего сына. Как и её собственные, они были разных оттенков светлого.

— Иди, забери своё племя из угла, где они домогаются Милы. Ужин должен быть готов.

Пока они ели за длинным кухонным столом, Доминик наблюдал, как его пара взаимодействует со стаей. Она привыкла есть в одиночестве, с ним или со своими родителями. Теперь она делила трапезу почти с тридцатью людьми, большинство из которых она видела всего один раз. Тем не менее, она была такой же расслабленной, как и тогда, когда была с ним наедине, как будто она ела на его территории десятки раз до этого.

Непрерывная болтовня не беспокоила её, как и настойчивые попытки детей привлечь её внимание. И она обращалась с Гретой как профессионал. Пожилая женщина настояла на том, чтобы сесть рядом с ней. Каждый раз, когда Грета собиралась отпустить кому-нибудь язвительный комментарий, Мила умело перенаправляла её внимание… делая это самой мирной трапезой, которую стая разделяла за долгое время.

Ему нравилось, что Миле здесь было комфортно и она так хорошо ладила с членами стаи. Это значительно облегчило бы переезд из её квартиры в его дом. И он твёрдо намеревался вскоре поселить её у себя.

Когда дождь прекратился, они с Милой пошли в его комнату после ужина, перекинулись в животных, а затем вышли из пещер и направились в лес. Почва была влажной, трава скользкой от дождя, и капли воды продолжали капать с ветвей над их головами. Волку и кошке было все равно.

Они бегали. Играли. Расслаблялись. Наслаждались чистым, свежим ароматом дождя.

Вернувшись в свою комнату, они перекинулись.

Доминик был готов повалить её на кровать и изнасиловать, когда получил текстовое сообщение от Трея, призывающее его в офис альфы. Тихо ругаясь, Доминик натянул одежду.

— Трей хочет поговорить со мной кое о чем. Это не займёт много времени, я скоро вернусь. — Доминик наклонился и поцеловал её, затем повернулся, чтобы уйти. — Не одевайся, — добавил он, прежде чем закрыть за собой дверь.

Мила, не любительница сидеть голышом, достала одну из его рубашек и надела её. Скучая, она прошлась по комнате, рассматривая полки и…

Зазвонил её телефон. Выуживая его из сумочки, она нахмурилась, глядя на экран. Личный номер. Нажав на значок ответить на звонок, она поздоровалась:

— Привет.

— Привет, Мила, это Шарлин.

Мила тихо раздраженно вздохнула, в то время как её кошка недовольно зашипела. Она ничего не слышала и не видела о лисе с той ночи, когда Доминик пометил Милу в клубе на глазах у Бога и у всех. Шарлин хорошо это скрывала, но она была очень недовольна.

Доминик перестал отвечать на звонки женщины, взбешённый её постоянным вмешательством. Миле пришлось признать, что это было своего рода облегчением — ей не особенно нравилась мысль о том, что он дружит с женщиной из своего прошлого, но она бы смирилась с этим, если бы упомянутая женщина была хорошим другом, который хотя бы немного поддерживал его отношения с Милой.

Было искушение закончить разговор, но кошачье любопытство взяло верх.

— Шарлин. Привет.

— Ты в порядке, милая?

Мила моргнула от её нежного тона.

— Да, прекрасно.

— Сегодня утром я увидела в интернете фотографии Доминика, несущего тебя по улице. Ты была такой бледной, и казалось, что у него на руках кровь. Там было краткое упоминание о том, что он был частью группы людей, которые преследовали перевёртыша. Что случилось? Я пыталась дозвониться Доминику, чтобы спросить его об этом, но звонок перешёл на голосовую почту. Он там, с тобой?

Итак, подождите, лиса звонила в надежде поговорить с ним через Милу? Эта сучка была чёртовски под кайфом? Подавив желание приказать Шарлин прекратить попытки связаться с ним — что позволило бы Шарлин точно узнать, насколько это разозлило Милу, она ответила:

— Не в данный момент.

— О. — Возникла неловкая пауза. — Я, эм, я хотела извиниться за то, что сказала. За то, что предупреждала тебя, что Доминик не подарит тебе «Долго и счастливо». Похоже, я была неправа. Мне не следовало делать предположений. Не стоило вмешиваться. — Её голос звучал искренне несчастным, но Милу это не убедило.

У Милы вертелся на кончике языка вопрос, почему Шарлин считала, что её это должно волновать в любом случае.

— Извинения приняты. — Ха, такая ложь.

Шарлин вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

— Спасибо. Я надеюсь, он перестанет злиться на меня. Я не хочу терять его как друга. Мы всегда были близки и поддерживали друг друга в трудные времена.

Что ж, у Милы сложилось не такое впечатление от Доминика.

— Я знаю, что, должно быть, казалась стервой, но я просто не думала, что его интерес к тебе продлится долго. Ты не в его обычном вкусе, и ему довольно быстро становится скучно. Это была чёртовски хорошая идея — разыграть недотрогу, чтобы он увидел в тебе что-то интересное. Молодец!

Румянец гнева окрасил щеки Милы. Её кошка взмахнула хвостом, обнажив клыки.

— Ты намекаешь, что он со мной только потому, что я с ним играла?

— Нет, я просто имею в виду, что это был хороший подход. Большинство девушек просто бросаются на него. К сожалению, это, вероятно, не изменится, даже если он отметил тебя. Это просто заставит их подумать, что он, наконец, готов остепениться, и они будут рассматривать тебя как конкурента…

— Я справлюсь с этим, — отрезала Мила.

— Справиться с чем? — спросил голос у неё за спиной.

Резко обернувшись, Мила увидела, что Доминик пристально смотрит на неё, его плечи напряжены.

Он подошёл к ней.

— Кто это?

— Шарлин.

Помимо того, что его чёртовски раздражало, что женщина из его прошлого позвонила его паре — особенно та, которая, казалось, намеревалась встать между ними, Доминик сказал:

— Ну, поторопись и закончи разговор. У меня есть что можно съесть. На самом деле…

Он поднял Милу, бросил её на кровать и раздвинул ей ноги.

Мила сглотнула, когда Доминик уткнулся носом в её складочки.

— Эм, Шарлин, мне нужно идти.

— Подожди, я надеялась поговорить с Домиником.

Подавив стон, когда он лизнул её расщелину, Мила сказала:

— Она хочет поговорить с тобой, GQ.

— Я занят.

Он схватил её сотовый, закончил разговор и уткнулся лицом в её сердцевину. Прошло совсем немного времени, прежде чем она кончила сильно и громко, сжимая бёдрами его голову.

Рухнув на кровать рядом с ней, Доминик притянул её ближе и уткнулся носом в шею.

— Мне нравится, что ты пахнешь мной.

Чувствуя, как его член пульсирует рядом с ней, Мила сделала мысленную заметку позаботиться об этом, как только почувствует свои ноги.

— Чего хотел Трей? Пирсон ведь не написал ещё одну статью, не так ли?

— Нет. В сети есть фотографии, на которых я несу тебя по улице. Тот же человек, который писал статьи для Пирсона, связался с Треем, попросив его прокомментировать фотографии, заявив, что хочет узнать нашу сторону истории. Трей отшил его, но он хотел рассказать мне об этом с глазу на глаз.

— Хорошее решение Трея. Журналист сильно настроен против перевёртышей, поэтому, вероятно, исказил бы всё, что сказал ему Трей. Шарлин только что упомянула фотографии.

— Она звонила, чтобы поболтать с тобой ещё о чем-нибудь?

Кошке Милы понравилась угроза последствий в его голосе, хотя она могла бы сама позаботиться о лисе.

— Она извинилась за вмешательство раньше. Сказала, что сделала это только потому, что я не в твоём обычном вкусе и тебе легко становится скучно, но это прозвучало скорее как предупреждение, чем попытка оправдать её действия.

Стиснув зубы, Доминик прищурился.

— Она пытается поколебать твоё доверие ко мне.

Мила кивнула.

— Она сказала, что беспокоится, что потеряет вашу дружбу. Утверждает, что вы двое были близки и помогали друг другу в трудные времена.

Он нахмурился.

— Ну, это чушь собачья.

— Да, я так и думала. Она также похвалила меня за то, что я играла в «труднодоступную» — она думает, что так я тебя «завоевала». Затем она указала, что девушки будут продолжать вешаться на тебя, рассматривая меня как соперницу — они подумают, что метка, которую ты оставил на мне, указывает на то, что ты готов к отношениям.

Доминик выругался.

— Я бы позвонил ей и устроил ей порцию дерьма, но у меня такое чувство, что она хочет, чтобы я ей позвонил. Что она намеренно разозлила тебя, чтобы спровоцировать меня на разговор с ней, поскольку я не отвечал на её звонки.

— У меня такое же чувство, хотя ей, похоже, нравилось поливать меня дерьмом.

Но если Шарлин думала, что у неё есть шанс встать между Милой и Домиником, она глубоко ошибалась. И поскольку Мила не хотела, чтобы эта женщина была темой их разговора, она решила, что пришло время сменить тему. Она поцеловала его в шею.

— Забудь о ней. Она не важна.

— Ты права. — Доминик не хотел, чтобы в этой постели с ними была другая женщина или мужчина. Только он и Мила. — Кроме того, у меня есть для тебя работа. Это немного потрясающе, но…

Она закатила глаза, её рот изогнулся.

— Безнадёжно.

Потёршись носом о её нос, Доминик прижал её к себе.

— Переезжай ко мне, Мила.

Ладно, это пришло из ниоткуда. Он пока не собирался упоминать об этом. Но, когда она была в его постели, видя, как она расслаблена на его территории, он просто не мог сдерживаться.

— Я бы переехал к тебе, если бы ты попросила, но тебе здесь нравится. Твоей кошке здесь нравится. Пусть это будет твоим домом.

Она прикусила губу.

— Это большой шаг.

— Тебе пока не обязательно сдавать свою квартиру, если это заставит тебя чувствовать себя лучше перед переездом. Подумай о плюсах. У тебя и твоей кошки будет вся эта земля. Убийце будет ещё сложнее добраться до вас. Твой брат не сможет вломиться в твой дом посреди ночи.

— Не рассчитывай на это. Росомахи идут, куда хотят — их не остановить.

Он проигнорировал это.

— У тебя также будет ещё больше пространства от Адель и Джоэла. Ты не столкнёшься с ними на лестнице. Никакой Джоэл не постучит в твою дверь, чтобы поздороваться. У твоей кошки будет комната, необходимая ей для полного выздоровления.

Это, безусловно, привлекло Милу, но…

— Это не так просто. Если я перееду сюда, я присоединюсь к вашей стае. Это означает, что я оставлю свой прайд.

Доминик фыркнул.

— Ты племянница Винни — он всегда будет считать тебя кошкой Олимпа, где бы ты ни жила. Трей это поймёт.

— Не лучше ли подождать, пока мы полностью запечатлеемся?

— Ты имеешь в виду, не лучше ли мне подождать, чтобы убедиться, что я не уйду, — обвинил он, ощетинившись.

Она пожала плечами.

— Я не принимаю вещи как должное, особенно если они так же важны для меня, как для тебя.

Вот так его раздражение испарилось.

— Возможно, мы запечатлены лишь частично, но любой уровень запечатления имеет большое значение. Это делает тебя моей парой, а я хочу, чтобы моя пара была со мной. — Он крепко сжал её в объятиях. — Давай, детка, переезжай ко мне.

Она вздохнула.

— Дай мне подумать об этом.

— Конечно, — сказал он.

Рот Милы сжался от его лёгкого согласия и ленивой улыбки.

— Ты уверен, что получишь то, что хочешь, не так ли?

— Конечно. — Он усмехнулся, когда она в шутку ударила его по плечу. — Чёрт, это больно. Ты должна загладить свою вину. Отсоси мой член, это сработает.

Она снова закатила глаза.

— Как собака с костью. — Но она толкнула его на спину и сползла по его телу.

— На самом деле у меня стояк и…

Он с шипением выдохнул, когда она глубоко взяла его член.

— Чёрт, ты хороша с этим ртом.