Неукротимые удовольствия

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На следующее утро Доминик поймал своих альф по дороге на завтрак. Стоя в одном из многочисленных туннелей комплекса, он вкратце рассказал им о ситуации с Милой. Когда Данте и Джейми проходили мимо, и спорили, кому из них достанется Хендрикс, они услышали часть разговора и с любопытством подошли ближе, желая услышать больше.

Потирая челюсть, Трей тяжело выдохнул.

— Я надеялся, что веб-сайт будет закрыт намного раньше.

— Я говорил с Шайей ранее, — сказал Доминик. — Ник сказал ей, что Донован очень близок к тому, чтобы взломать сеть анонимности. Тогда у него будет не только имя создателя веб-сайта, но и личности всех тех, кто там есть.

— Если повезёт, брат Милы появится раньше. — Тарин прикусила нижнюю губу. — Странно, что никто не смог с ним связаться. Как ты думаешь, с ним могло что-то случиться?

— Мила сказала, что в таких вещах нет ничего необычного для Алекса, — сказал ей Доминик. — Он росомаха — они печально известны своими скитаниями. Он не пользуется телефоном или интернетом во время своих путешествий.

Брови Джейми взлетели вверх.

— Он росомаха? Серьёзно? Это потрясающе. Я нахожу их очаровательными.

Баюкая их сына, Данте хмуро посмотрел на свою пару.

— Очаровательными? Что с тобой не так?

— Я думаю, мы это уже обсуждали, — сказала Джейми. — Даже несколько раз.

Тарин сделала шаг к Доминику.

— Итак… тебе, кажется, очень нравится эта Мила. Я слышала, как она поёт и, чёрт возьми, она потрясающая, но я никогда с ней не разговаривала. Расскажи мне о ней.

Он так и сделал, но вскоре оборвал себя и нахмурился, глядя на свою альфа-самку.

— Почему ты мне так улыбаешься?

— Она тебе нравится, нравится сильно, — сказала Тарин, сияя.

Он беспечно пожал плечами.

— Она приятный человек.

— Ты должен привести её сюда, — сказала ему Джейми с сияющими глазами. — Мы будем милыми, я обещаю.

— Ты же знаешь, что в такой ситуации нельзя полагаться на твоë извращённое обаяние, верно? — Тарин похлопала его по руке. — Я уверена, что ты был полон комплиментов, но, учитывая твою репутацию, она знает, что ты умеешь подбирать красивые слова. Они её не поразят. Тебе нужно дать ей то, чего ты не давал другим. Что-то, что показывает, что с ней все по-другому.

— Нет, это не так, — сказал Доминик. — Всё не так, как ты себе представила.

Данте вздохнул.

— Значит, несмотря на то, что она тебе явно нравится, ты все ещё не хочешь ничего, кроме интрижки?

Мускул на щеке Доминик дрогнул.

— Она скоро вступает в парную связь по договорённости.

У Тарин отвисла челюсть.

— Ни за что.

— Да. — Доминик не мог этого до конца понять — Мила заслуживала большего. — Она будет жить в России.

Джейми обменялась взглядом с Тарин, а затем заявила:

— Ну, я, например, думаю, что тебе следует провести с ней то время, которое у неё осталось как у одинокой женщины.

Тарин подняла руку.

— Я поддерживаю это.

— Прямо сейчас меня больше беспокоит ситуация с убийцей, чем её переезд в Россию, — сказал Доминик.

— Прайд Олимп силен, и они сплачиваются друг вокруг друга, — напомнил ему Трей. — Мила будет хорошо защищена.

Доминик знал это. Тем не менее, он думал о том, чтобы попытаться уговорить её остаться на его территории, где наёмному убийце было бы практически невозможно добраться до неё. Он снова и снова мысленно репетировал разговор, думал о том, как обсудить с ней эту идею, но всегда натыкался на стену. Мила никогда бы не спряталась, особенно когда это не решило бы проблему. Награда все равно была бы там, и любой, кто надеялся получить её, мог бы навредить членам прайда, чтобы выманить её… точно так же, как она подозревала, что кто-то угрожает её жизни, чтобы выманить её брата.

Услышав звонок своего мобильного телефона, Доминик выудил его из кармана. Не узнав номер на экране, он почувствовал, как его брови нахмурились. Тем не менее, он ответил:

— Алло? — Голос на другом конце провода заставил его улыбнуться.

— Ты сегодня выглядишь немного рассеянной.

Закрыв кассу, Мила подмигнула Дину.

— Я в порядке. Просто немного устала. Как Финли?

Рот Дина скривился.

— Если не считать шишки на голове после того, как он безуспешно пытался оседлать своего кузена, пока тот был в форме рыси, с ним все в порядке. Эй, вчера вечером я был в «Бархатная гостиная». Я раньше не был в клубе, поэтому понятия не имел, что ты там выступала. У тебя потрясающий голос.

— Хорошо, спасибо.

— Моя девушка — большая поклонница музыки, вот почему она постоянно таскает меня в караоке-бары. Ей нравится твой голос. На самом деле, я думаю, что сейчас она в тебя влюблена.

Мила растерянно хихикнула.

— На самом деле у меня нет ответа на это.

— Я не уверен, что у меня бы он был на твоём месте. Береги себя, Мила.

Оставаясь за столом, Мила просто помахала рукой. В миллионный раз она окинула быстрым взглядом вид за окном. Вокруг не было никаких подозрительных персонажей, скрывающихся, насколько она могла видеть. Но тогда убийца постарался бы не выглядеть подозрительным, не так ли?

На самом деле, ей не нужно было беспокоиться. Тейт, Люк и стражи прайда расположились на другой стороне улицы, тайно присматривая за происходящим, делая вид, что заняты другими делами — отдыхают на скамейках, красят двери магазинов, моют витрины, зависают возле мастерской механиков под видом ожидания починки их машин. Она поняла бы, что что-то не так, в тот момент, когда они начали бы действовать.

Конечно, любой появившийся убийца, без сомнения, заметил бы Тейта, Люка и стражей. Но в этом и был смысл. Винни хотел, чтобы было ясно, что это будет нелёгкая работа. Единственная причина, по которой кошки не патрулировали улицы, заключалась в том, что это привлекло бы внимание людей.

Лучшее время для нападения на Милу — это когда она далеко от своего прайда, именно поэтому она не собиралась уезжать далеко. Зачем облегчать задачу людям, желающим получить награду? Никто в здравом уме не стал бы нападать на неё, находясь рядом с таким количеством манулов. С другой стороны, никто в здравом уме вообще не стал бы связываться с прайдом манулов, поэтому любой, кто нацелился на неё, должен был быть полным идиотом.

Мила быстро привела в порядок своё рабочее место, а затем объявила другим парикмахерам:

— Я беру небольшой перерыв на кофе, пока не пришёл мой следующий клиент. — Который придёт не раньше, чем через пятнадцать минут.

Арчи отвёл взгляд от своей клиентки достаточно надолго, чтобы коротко кивнуть ей.

— Сделай мне один, хорошо?

— И мне, — сказал Эвандер, чистя ножницы. — Чёрный. Без сахара.

Она вздохнула, глядя на него.

— Не думаю, что я когда-либо встречала такого человека, который не пьёт одно и то же кофе каждый раз. — Эвандер постоянно менял предпочтение. Раньше у него все было слишком молочное.

Эвандер пожал плечами.

— Я люблю разнообразие.

— Или, может быть, ты просто никогда не пробовал чашечку идеального кофе, — предположила она. — Когда ты это сделаешь, то пути назад не будет, и ничего не изменишь.

Он хмыкнул.

— Если поиск совершенства означает, что я больше не буду наслаждаться разнообразием, меня это не интересует.

Она сморщила нос.

— Ты только что пукнул?

Он даже не поднял глаз от своих ножниц.

— Нет, милая, я послал тебе воздушный поцелуй своей задницей.

Она хихикнула. Его голос звучал совершенно серьёзно. Всегда так было. Эвандер не был шутником. Не угождал людям и даже не пытался флиртовать. Честно говоря, ему и не нужно было. Он обладал сексуальным высокомерием, которое завораживало женщин. Его властный хмурый вид каким-то образом делал его ещё сексуальнее. Она была немного влюблена в него, когда была моложе, но это быстро прошло — они просто не срослись таким образом. Тем не менее, она могла оценить красивую картину, которую он создавал.

Услышав, как позади неё открылась дверь, Мила оглянулась через плечо. И её желудок скрутило, когда вошёл ещё один мужчина, который легко привлекал женщин на свою сторону. С каждым плавным и обдуманным шагом GQ неторопливо приближался к ней, его взгляд был так яростно устремлён на неё, что прилив сексуальной энергии прокатился по её коже и разогрел кровь. Её кошка подняла голову, внимательно наблюдая за ним.

Доминик одарил её одной из своих ослепительных улыбок.

— Ах, Мила, свет моей жизни.

Она вздохнула, изображая раздражение, хотя на самом деле это было не так. Ей нравилось его общество, даже несмотря на то, что он мог быть супер странным, когда хотел быть таким.

— Чего ты хочешь сейчас?

Его брови слегка нахмурились.

— Ты что, не слышала? Я новый молочник. Тебе спереди или сзади?

Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться вместе с остальными, Мила покачала головой.

— Официально — ты убит.

Эвандер поднял подбородок в знак приветствия.

— Ты рано.

Мила нахмурилась.

— Рано?

— У меня назначена встреча не раньше половины шестого, — сказал ей Доминик, в глазах заплясали озорные огоньки. И тогда она поняла.

— Ты мой следующий клиент, не так ли? — проворчала она. Эвандер, должно быть, записал его карандашом от её имени, ублюдок. — Что ж, тебе просто придётся подождать, у меня перерыв на кофе.

Доминик последовал за ней по узкому коридору, а затем свернул в комнату отдыха.

— Кофе звучит заманчиво.

Направившись прямиком на кухню, она быстро подготовила кофеварку, включила её, а затем начала доставать кружки из шкафа.

— Кто пригнал мою машину?

Она заметила машину, припаркованную на стоянке перед её многоквартирным домом, когда этим утром отправлялась на работу. Чрезвычайно короткая прогулка, учитывая, что она жила на той же улице, что и парикмахерская.

— Я сделал это прошлой ночью, — сказал Доминик. — Член моей стаи, Трик, отвёз меня в клуб, а затем поехал за мной до твоего здания.

— Дерзко с твоей стороны водить машину человека, за голову которого назначена награда.

Она должна была отдать ему должное за это. Она бы даже поблагодарила его, если бы он не обнимал её, когда прижался к её спине, застав врасплох. Затем его рот прошёлся по её шее, слегка покусывая и облизывая, пробуждая к жизни её нервные окончания.

Она шлёпнула по руке, которая двинулась на юг.

— Хватит.

Он положил руку ей на низ живота, кончик пальца оказался мучительно близко к её клитору. От порочного желания у неё загустела кровь, напряглись соски, и участился пульс. Её тело откликнулось на него слишком нетерпеливо, на вкус Милы.

Его губы коснулись её уха.

— Ты снилась мне прошлой ночью. Снилось, что я был глубоко внутри тебя.

Палец прямо над её клитором нарисовал небольшой круг, который массировал и растягивал кожу ровно настолько, чтобы потянуть за капюшон её клитора — чёрт, это было приятно.

— Ты была такой чёртовски мокрой и горячей. Тесной, чем я когда-либо чувствовал. Я проснулся как раз перед тем, как ты кончила после меня.

Она сглотнула.

— Ты действительно увеличиваешь интенсивность, не так ли?

Когда он правильно направляет своё врождённое обаяние, вероятно, оно могло превратить любую бедную девушку в лужу желания. Она решила не рассказывать ему о своём собственном маленьком грязном сне — сне, во время которого он довёл её тело до полного изнеможения. У неё было чувство, что он смог бы сделать именно это в реальной жизни.

— Я говорила тебе прошлой ночью забыть об этом.

Острые зубы впились в её шею.

— Ты знала, что я этого не сделаю.

Отказываясь позволить ему ослабить её контроль, она очень небрежно налила кофе в четыре кружки.

— Ты только мучаешь себя, GQ.

— В этом ты права, — сказал он, удивив её. — Мне действительно нет смысла настаивать на сексе. — Продолжая обнимать её одной рукой, он придвинулся, чтобы опереться бедром о стойку. — Мой член… ну, он умер. Ничего, если я зарою его в тебя? — Он улыбнулся её раздражённому взгляду. — Или ты могла бы попробовать дать ему рот в рот. Эй, он может восстать из мёртвых — никогда не знаешь наверняка.

Она протянула ему дымящуюся кружку.

— У тебя серьёзные проблемы.

— Нет ничего такого, чего бы я раньше не слышал.

Налив Арчи и Эвандеру кофе, она устроилась на одном из пластиковых стульев в комнате отдыха со своей чашкой в руке.

Доминик схватил соседний стул и повернул его так, чтобы его передняя часть была обращена к ней сбоку, и он мог подпирать её стул своими раздвинутыми бёдрами. Он хотел смотреть на неё. Хотел понаблюдать за сменой эмоций на её лице, увидеть, как её глаза загораются весельем, и уловить вспышку ямочки на щеках всякий раз, когда её рот изгибается.

Положив руку на спинку её стула, он потягивал кофе.

— Я заметил, что многие из членов прайда слоняются поблизости, присматривая за происходящим. Никаких признаков каких-либо охотников за головами?

— Пока на Западном фронте все спокойно.

— Хорошо. Тебе удалось дозвониться до своего брата?

Её губы сжались.

— Нет. И, похоже, никто не имеет ни малейшего представления, где он может быть. Давай перейдём к теме, которая не вызывает у моей кошки желания оторвать кому-нибудь руку.

— Хорошо. — Он постучал пальцами по спинке её стула. — Ты заканчиваешь работу в шесть?

— Да, но…

— Хорошо. Отсюда мы можем сразу пойти на ужин.

Она устало вздохнула.

— Даже если бы я хотела пойти с тобой куда-нибудь, чего я не хочу, я не смогла бы. Сегодня вечером я ужинаю в доме своих родителей.

— Я знаю. Меня пригласили.

— Моя мама только сказала, что тебе стоит прийти поужинать «когда-нибудь».

— Прошлой ночью, да. Но когда она позвонила мне сегодня утром, то сказала, что я должен быть там сегодня в шесть.

Доминик сделал глоток кофе, наблюдая, как она переваривает это. Он чуть не рассмеялся от кислого выражения её лица.

— Не проси меня отказаться, Мила. Это было бы невежливо.

Мила стиснула зубы.

О да, это было нехорошо. Валентина не приглашала на ужин кого попало. Она предпочитала, чтобы трапезы проводились в семейном кругу. Для того чтобы она пригласила постороннего, должна была стоять какая-то цель. И Мила точно знала, какая именно.

— Эта женщина невероятна. И мой отец, без сомнения, в этом замешан.

— В чем?

— Они используют тебя, надеясь, что смогут сблизить нас и это удержит меня от переезда в Россию.

Да, Доминик так и предполагал.

— Я не могу винить их за то, что они делают все, что, по их мнению, потребуется, чтобы удержать тебя здесь. — И, честно говоря, он не хотел, чтобы она обманывала себя, уклоняясь от истиной пары, больше, чем её родители.

Не то чтобы он мог быть парой, которого хотели видеть родители Милы, но он был почти уверен, что они это знали. Они, вероятно, просто хотели, чтобы кто-нибудь избавил её от теней в глазах и заставил повеселиться, надеясь, что это каким-то образом исцелит её. Прежде чем она смогла начать разглагольствовать, он встал.

— У вас здесь есть туалет?

Скрипнув зубами, она указала на коридор.

— Вторая дверь слева.

— Спасибо, детка. — Поставив свою кружку на стол, он исчез в коридоре.

Раздражённая его рассеянным использованием ласкательного обращения, и чёртовски раздражённая тем, что это заставило её желудок затрепетать, Мила сжала руку в кулак. Буквально через несколько секунд Джоэл вошёл в комнату отдыха с застенчивым видом. Её кошка встала с шипением, выпуская когти.

— Привет, — просто сказал он.

Она выдавила улыбку, но она была несколько натянутой.

— Привет.

Джоэл глубоко вздохнул.

— Послушай, мне жаль, что я сорвался на тебе вчера, когда ты рассказала о договоре. Мне не следовало кричать. Я твой друг, а друзья должны поддерживать друг друга. Я просто… ну, я хочу, чтобы у тебя была истинная пара. К тому же, другие парикмахеры неправильно стригут мои волосы, и не с кем будет поговорить об Игре престолов, если ты будешь в России.

— Мы можем поговорить по телефону.

— Ты даже не знаешь этого парня Максима, Мила. Как ты можешь быть так уверена в ком-то, кто тебе практически незнакомец?

Она подняла бровь.

— Разве ты только что не сказал, что друзья должны поддерживать друзей? Ты снова вступаешь на территорию «ты совершаешь ошибку».

Он выругался.

— Прости, я просто не понимаю. У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю. Ты чего-то недоговариваешь.

— Ты упускаешь из виду, что я большая девочка, которая может сама принимать решения.

Он тяжело выдохнул, и потянулись секунды молчания.

— Это действительно то, чего ты хочешь?

— Это действительно то, чего я хочу. — Точнее, это было то, что ей нужно было сделать.

Он вздохнул.

— Я не могу честно сказать, что поддерживаю тебя на все сто процентов. Я хочу, чтобы ты осталась, и я не думаю, что ты делаешь шаг, который будет лучшим для тебя. Но я не буду тебя больше огорчать по этому поводу. Просто… пожалуйста, попробуй изменить своё мнение.

— Рада слышать, что лекций больше не будет.

Он двинулся вперёд, как будто собирался присоединиться к ней за столом, но замер, когда Доминик вошёл в комнату. Двое мужчин смотрели друг на друга, один хищник изучал другого. GQ небрежно кивнула ему, а затем намеренно направилась к ней. Он вернулся на своё место и принял ту же позу тела, что и раньше, вторгаясь в её личное пространство, как будто имел на это полное право. К удивлению Милы, его близость немного успокоила её кошку.

Затем мужчины снова уставились друг на друга. Напряжение нарастало, пока тестостерон практически не заполнил воздух.

Джоэл уставился на него.

— Я помню тебя. Ты Доминик, верно? Да, я также слышал много историй о тебе от женщин. Все они говорили одно и то же.

Доминик поднял свою кружку.

— Это правда — мой член действительно такой огромный.

Мила фыркнула от смеха, и её кофе попал не в то горло. Ублюдок. Кашляя так сильно, что на глазах выступили слезы, она не могла отдышаться.

— С тобой все в порядке, просто проглоти это. — Доминик погладил её по затылку. — Вот так, дыши через нос, расслабь челюсти. Просто проглоти ещё немного.

О, ублюдок. Как только она, наконец, взяла себя в руки, она вытерла слезы на глазах.

— Прости за это.

Джоэл прочистил горло.

— В любом случае, Мила, сегодня я готовлю ужин для Адель и её родителей. Не хочешь присоединиться к нам?

— Я уже планирую поужинать со своими родителями, но спасибо.

— Без проблем. Я бы тоже не стал отказываться от готовки твоей мамы. Я предполагаю, что она готовит бефстроганов, поскольку это твоё любимое блюдо.

У неё возникло ощущение, что он вставил этот маленький факт в качестве заявления типа «Ха, я знаю её лучше, чем ты» в сторону GQ. Её кошке не понравилась хитрая подковырка.

— Вероятно.

Потянув её за один из локонов, Доминик сказала:

— Бефстроганов — это тушёная говядина в соусе, верно?

— Да.

— Тогда почему твоя мама спросила, люблю ли я сметану?

— Она добавляет сметану в соус.

Джоэл напрягся.

— Ты пригласила его на ужин?

— Валентина пригласила меня, — сказал ему Доминик, хотя его глаза были прикованы к волосам Милы, когда он игриво перебирал её локоны.

Глаза Джоэла стали алмазно-твёрдыми.

— Понятно. Мила, мы можем минутку поговорить наедине?

Доминик дерзко приподнял бровь.

— Что, ты не можешь говорить обо мне гадости, пока я здесь? Потому что мы оба знаем, что именно это ты собираешься сделать.

Джоэл склонил голову.

— Прекрасно. Как я уже сказал, я много слышал о тебе. Я не хочу, чтобы мою подругу использовал ещё один игрок. С неё было достаточно этого дерьма от бывшего.

— Похвально с твоей стороны. Но Мила не слаба. Ей не нужно, чтобы кто-то защищал её. Если она хочет, чтобы я ушёл, я уйду.

Мила фыркнула.

— Нет, ты не уйдёшь.

Рот Доминика изогнулся.

— Нет, но это звучало хорошо, не так ли?

— Это так. — Она посмотрела на Джоэла. — Спасибо за беспокойство, но в нем нет необходимости.

— Если ты действительно так думаешь, ты не усвоила урок Гранта, — отрезал Джоэл.

Её кошка зарычала и вцепилась когтями. С точки зрения кошки, Джоэл отказался от своих прав на неё. Он не имел права вмешиваться в её жизнь. Но Мила увидела в его вмешательстве то, что это было подсознательное стремление защитить её, которое его инстинкты не позволили бы ему игнорировать. В его намерения не входило причинять ей боль.

— Ты снова читаешь мне нотации.

Его рот сжался.

— Я просто хочу, чтобы ты защищала себя так же, как люди, которые заботятся о тебе. — С этим прощальным выстрелом он ушёл.

Мила вздохнула, и её кошка поёжилась. Ей нужно было запереть дверь долбаной комнаты отдыха. Почувствовав на себе взгляд Доминика, она встала.

— Давай, давай разберёмся с тобой. — Довольно скоро она накинула на него плащ и усадила в своё кресло, приложив тёплое влажное полотенце к его лицу.

Пока она рассматривала средства для бритья на полках, Эвандер бочком подошёл к ней и спросил:

— Ты уже приняла предложение Лотарио о «развлечении»?

— Я это услышал, — сказал Доминик, его слова были приглушены полотенцем.

Мила бросила на Эвандера свирепый взгляд.

— Я же сказала тебе, я не заинтересована быть ещё одной зарубкой на столбике его кровати.

— И это тоже слышу, — пробормотал Доминик.

— Ну, мы не шептались.

Мила сняла полотенце, проигнорировав его смешок, и вытерла его лицо и шею насухо. Когда она нанесла лёгкий слой масла перед бритьём, из него вырвалось низкое, довольное рычание. Её кошке это вроде как понравилось.

— Ты хорошо пахнешь, — сказал он низким голосом.

— Спасибо, я действительно стараюсь.

Он усмехнулся.

— У вас с Джоэлом есть какая-то история?

При одном упоминании о нем настроение её кошки резко упало.

— Нет. Он просто друг.

— Он очень привязан к тебе.

— Он защищает, — поправила она, хватая баночку крема для бритья. — Он в паре — ты, должно быть, почувствовал это.

— Да, почувствовал. Но не значит, что он не может до сих пор испытывать чувства к кому-то, с кем он когда-то был связан.

— Между мной и Джоэлом никогда не было ничего, кроме дружбы.

Доминик внимательно наблюдал за ней, пока она наносила крем маленькой кисточкой для бритья. Она говорила правду. И все же это было не так. Он не совсем понял. Может быть, она когда-то пыталась добиться большего, чем дружба с Джоэлом, прежде чем он создал пару, а потом ей разбили сердце.

— Твоей кошке не нравится, когда он рядом. Я почувствовала её напряжение. Он причинил тебе какую-то боль? Отверг тебя?

Она бросила на него любопытный взгляд.

— Я никогда не считала тебя таким любопытным.

Он пожал плечами.

— Что я могу сказать? Ты меня интригуешь.

Хм. Конечно.

— Я оставлю крем для бритья хотя бы на минуту.

Прежде чем она успела уйти и заняться чем-то другим, чтобы избежать разговора, он схватил её за руку.

— Хорошо. Я оставлю тему с Джоэлом. Кроме того, у меня вопрос: должны ли мы взять с собой на ужин бутылку вина или ещё что-нибудь?

Её брови сошлись на переносице.

— Ты не можешь серьёзно относиться к ужину.

— Меня пригласили.

— Только потому, что мои родители планируют использовать тебя в своей маленькой попытке удержать меня здесь.

— Твоя мама обещала мне Пражский торт, Мила. Это правда, что я не знаю, что это такое, но по моему опыту, с тортом ошибиться нельзя. Я не собираюсь пропускать это только потому, что заставляю тебя нервничать.

Она высвободила свою руку и положила её себе на бедро.

— Ты не заставляешь меня нервничать. Ты вызываешь у меня желание дать тебе пощёчину.

Сдерживая улыбку, Доминик сказал:

— Эй, все в порядке. Ты тоже заставляешь меня нервничать. Вот почему я так стесняюсь рядом с тобой. Когда ты так хищно смотришь на меня, я чувствую себя детёнышем газели, которого вот-вот сожрёт львица.

Она скосила глаза.

— Я не знаю, смеяться мне или, наконец, дать тебе пощёчину.

— Пока я глубоко внутри тебя, ты можешь меня шлёпать, я не возражаю. Это даст чувство чего-то запрещённого и неправильного.

Она провела рукой по лицу, решив не смеяться.

— У нас не будет секса, и ты не пойдёшь со мной сегодня вечером.

— О, я пойду с тобой куда угодно, — сказал он с озорной улыбкой. — Знаешь, я никогда раньше не ужинал с родителями.

— Мы не пара.

— Нет, но если ты согласишься с этим, вместо того чтобы ругаться со мной за то, что мы идём ужинать, они подумают, что мы можем стать парой. Если, однако, ты не окажешься рядом со мной… что ж, вместо этого они могли бы попробовать свои силы в подборе тебе других мужчин.

Чёрт возьми, он был прав, подумала Мила. Временами её родители могли быть безжалостными. Их ничто не останавливало, как только им в голову приходила идея.

— Хм. Полагаю, ты меньшее зло.

Он улыбнулся.

— Я знал, что нравлюсь тебе.

— Если ты не хочешь сдавать кровь, не двигайся.

Она промыла лезвие под горячей водой, прежде чем нанести первый удар. Лезвие плавно и без усилий скользило по его лицу и шее с каждым касанием. Закончив, она ополоснула его, нанесла немного бальзама после бритья на его слегка влажную кожу, а затем вытерла насухо полотенцем.

— Вот.

Он провёл рукой по своей, теперь гладкой, как масло, коже.

— Отлично сработано.

После того, как он расплатился и оставил слишком щедрые чаевые, она сказала:

— Мне просто нужно кое-что сделать, а потом мы можем идти.

Он многозначительно посмотрел на неё.

— Десять минут, Мила. Моё лицо исчезнет через десять минут — может, присядешь.

— Боже мой. Ты всегда такой?

— Какой? Очаровательный? Забавный? Неотразимый?

— Странный? Извращённый? Приставучий?

— Эй, не нужно придираться.

Она удалилась, качая головой.

— Безнадёжно. Ты совершенно безнадёжен.