Невеста фараона

Глава 16. Танеферт

Романов ошарашенно хлопнул глазами:

— Даша, ты бредишь? На кой черт тебе сдался музейный экспонат?

Хороший вопрос. Если я скажу ему, что моя ба пролетела через тысячи лет, чтобы вселиться в тело его любимой девушки, неизвестно зачем, кстати, что он сделает? В лучшем случае не поверит. А в худшем? А в худшем меня ждет долгое и утомительное лечение. Я зависну, как тут выражаются в «дурке», на несколько лет. Пока не перестану пугать людей странными предложениями.

— Весело же, — я состроила невинную физиономию. Скорее всего получилась придурковатая рожа.

Романов не оценил, заявив:

— Ни разу не весело, Измайлова. Лично я не хочу проблем с полицией. И тебе не позволю. И когда в тебе проснулся этот авантюрный дух? Ты грибов с утра наелась?

Он вдруг обхватил меня за плечи и прижал к себе. Даша во мне тут же откликнулась на призыв, задрожала всем телом. Я пыталась дышать ровно, но разве можно справиться с такими чувствами. В конце концов, я сдалась, сердце поскакало в дерганном ритме пьяной лошади, а горло сдавил спазм. Хотелось и оттолкнуть его прочь, и прижаться к нему еще сильнее. Я тоже чувствовала такое. Всего один раз, когда Ахмес обнял меня накануне праздника Ренепет. Я закрыла глаза. Как давно это было. Три с половиной тысячи лет назад и еще полгода.

— Я не хочу, чтобы ты рисковала, слышишь? — его дыхание грело макушку, — Пообещай, что не вляпаешься в историю!

Я кивнула. Когда он так шепчет, действительно не хочется никуда влипать. А хочется доверить ему себя и стоять вот так вечно.

— Молодые люди! Это музей, а не ЗАГС!

До чего же неприятная работница! Романов выпустил меня, но не совсем. Взял за руку и повел. И мы побрели по другим залам. В них выставлялись многие сокровища, но я уже не могла впитывать в себя новое. Слишком сильное потрясение я испытала в египетском зале. Перед глазами проплывали удивительные вещи: картины, маски, фигурки… Горячая, сильная ладонь Саши сжимала мои пальцы, и это, пожалуй, было сейчас для меня главным. Я не одна в чужом мире. У меня есть союзник. Сильный, сообразительный, влюбленный, что немаловажно. И чем сильнее он влюбится в меня, тем на большие жертвы я смогу его подбить! Эта мысль пронзила меня, вырубив на несколько секунд из реальности. Да! Вот оно решение всех моих проблем. Мужчина добудет для женщины любой трофей, если ему посулить достойную награду. И я ее посулю! А потом пусть уж Даша с ним разбирается. Хотя, как мне кажется, она тоже рада будет вернуться в родное время, и осыплет Романова самыми впечатляющими призами. Я сжала его руку. И он, тут же откликнулся, мгновенно заключив меня в объятия и так стремительно нашел мои губы, что я растерялась. А целоваться с Романовым было так приятно, что совсем не хотелось сопротивляться. Даже ради приличий. И поэтому мы целовались в Византийском и в Греческом залах и даже в зале итальянского искусства 18-го века. Особенно в нем, потому что там все располагало к поцелуям. В основном отсутствие посетителей и равнодушие работницы.

— Что ты делаешь со мной? — шептал он мне в ухо.

Я улыбалась.

«А ты не понимаешь, дурачок. Я делаю тебя своим рабом».

Это элементарная магия. Приворот без зелий. Любая женщина так может. Кто-то на краткий миг, а кто-то на всю жизнь. Тут все зависит от умений и желания. Да, кстати, мужчина тоже способен творить такую магию. Не всякий. Ахмес мог, а вот Саша… На это у меня не было ответа. Пока что он следовал своим желаниям. И для меня это было лучшим вариантом. Еще немного и он согласится на все, что угодно. Но в магии важно правильно подобрать меру ингредиентов. Излишки могут все испортить. Поэтому в зале Фландрии я отстранилась:

— Пойдем, погуляем?

— Там же холодно! — Романову не хотелось прерывать наш тур по музею.

Я посмотрела на него со значением:

— Зато здесь слишком жарко.

Он ухмыльнулся и что… опять покраснел? Как это мило. Но я сдержала порыв взлохматить его челку. Что сказать, мне нравился процесс превращения Романова в послушного раба. Хотя результат и не должен был вдохновлять. Женщине не нравится видеть рядом с собой безвольного мужчину, готового ради нее на что угодно. Но я напомнила себе, что я тут не отдыхаю и уж тем более не собираюсь оставаться навечно. Мне нужно вернуться домой. А сюда вернуть Дашу, пока она в моем времени не натворила такого, чего потомки не оценят. А она может. В этом я не сомневалась.

— Куда пойдем? — мы стояли на холодном ветру, и вокруг нас шумел незнакомый странный город.

Он был огромен. Высокие здания и ужасно широкие улицы. По ним в четыре ряда проносились мимо нас повозки, которые здесь называли машинами. Я физически ощущала, что монументальность домов и проспектов сжимают меня до размера горошины. Потерявшись в огромном городском центре, я уже не чувствовала себя человеком. Я летала пылинкой на ветру. Ища опору, я цеплялась за своего спутника. И Саша, поняв меня, обнял за плечо. Так мы и бродили по широким проспектам и необъятным площадям. Потом осели за столик в теплом кафе. Уютном, потому что оно словно плед укутывало посетителей, закрывая от огромного города.

— Что ты планируешь с плаванием? — Саша глянул на меня поверх чашки с кофе моккачино.

Кофе — это лучшее, что есть в этом мире. Особенно ванильный Латте. Я потянула его через трубочку. Закрыла глаза, пожала плечами. Плавание не входило в круг моих интересов.

— Никпалыч от тебя не отстанет. Как только ты вернешься в институт, тут же потащит на тренировку.

Я вздохнула. Конечно, я могла бы и Никпалыча сделать своим рабом. Но Романову это вряд ли понравится. Мужчины во всех мирах собственники. Сами они полагают, что вольны жить хоть с сотней женщин, как например наши цари, а по их примеру и богатые аристократы. Но если самая последняя уже давно забытая своим мужем жена или даже наложница бросит милостивый взгляд на слугу или торговца, — все: истерика и жуткие последствия. Муж даже может убить несчастную. Вот что это за несправедливость? Сашка, конечно, ни меня, ни Никпалыча не убьет, если я того поцелую. Но вот магия между нами, скорее всего, разрушится. Так что роман с тренером отпадает. Как же быть? Плавать мне хочется еще меньше, чем целоваться с Никпалычем.

— Хочешь, я с тобой позанимаюсь?

Я удивленно уставилась на него. Он предлагает мне снова залезть в бассейн?

— Если у тебя блок на воду из-за травмы, то нужно хотя бы попытаться его снять. Не будешь же ты теперь до конца жизни от воды бегать.

Именно это я и планировала делать. Но сообщать ему не стала. А что, если он прав? В конце концов, тело Даши умеет плавать. И если положиться на его навыки, может быть и не придется прибегать к уловкам. Соревнования я, конечно, не выиграю. Но и странной меня не станут считать. Все-таки Даша пловчиха. И если я запросто откажусь от ее главного увлечения, то меня ведь в покое не оставят. Ни в институте, ни дома. Я выдохнула и кивнула.

— Отлично, — повеселел Романов, — Тогда пойдем в аквапарк.

Изида заступница! Что это такое? На всякий случае я показательно шмыгнула носом.

— Не вечно же ты будешь болеть, — ухмыльнулся он, — дня через три уже можно. Даша…

Его пальцы снова коснулись моих, но тут подошла официантка и испортила момент. В глазах Саши было столько нежности и еще чего-то такого, темного и пугающего, что не может не завораживать. Девушка поставила на стол белую тарелку с большим шоколадным шаром. И улыбнулась Романову так очаровательно, словно собралась окончательно разрушить романтическую атмосферу неожиданным признанием, что она его жена и ждет от него ребенка. Он ей вдруг тоже улыбнулся. Мне стало не по себе. Что задумали эти двое? Ведь то, что между ними какой-то сговор, к гадалке не ходи. Потом девушка повернулась ко мне, улыбнулась так же очаровательно и, вручив десертную ложечку, отошла и застыла у барной стойки в явном намерении поглазеть на то, что будет дальше. Я посмотрела на Сашу. А он, вдруг покраснел. Натурально, стал похож на рака, которого опустили в кипяток. Неужели они собрались отравить меня здесь и сейчас? Я невольно огляделась в поисках мстительной наложницы Олеси. Но нет, кафе было полупустым. За дальними столиками сидели обыкновенные люди: парень с девушкой, девчонки, еще девчонки. Никого, похожего на Олесю. Я перевела взгляд на Романова, который к тому моменту выглядел так, будто он кипит изнутри. Только что пар из ноздрей не выпускает.

— И что теперь? — я помахала ложечкой в воздухе.

— Разбей шар, Даша, — неестественно-хриплым голосом предложил он.

Вот уж нет! Когда человек просит что-то раскрыть, разбить или заглянуть куда-то, а при этом сидит напротив красный и потный, то ты захочешь этого меньше всего. Как же мне не хватает моей змейки Мефит, которая отлично чуяла яды. Я ведь понимаю, что все тут не просто так. И Романов с официанткой замыслили против меня нечто…

— Сам разбей! — я протянула ему ложку.

Он настолько удивился, что тут же перестал потеть и дышать жаром.

— Нет уж, — усмехнулся, — Это будет очень… очень странно. Так что давай лучше ты.

Я посмотрела на шар. Потом перевела взгляд на Романова, склонила голову набок, разглядывая его. И, кажется, снова запустила в его теле процесс саморазрушения. Он стремительно наливался красным и прохрипел:

— Просто разбей этот чертов шар!

Я вздохнула. Вообще-то Саша никогда мне зла не делал. Спас из бассейна, а мог бы и притопить, если бы хотел моей смерти. Стоит ли подозревать его в таком? Ладно… Я пожала плечами и, на всякий случай задержав дыхание, треснула ложкой по шоколадному шару. Он тут же хрустнул, от него отлетел кусочек, обнажив нежный красный бок чего-то очень вкусного. И тут случилось чудо. Свет погас, а вокруг нас заплясали разноцветные огоньки: они плыли по стенам и потолку. Все посетители замерли и уставились на нас с улыбками. Что происходит? Я поняла, что должна разбить шоколад, чтобы понять, что внутри.

— Давай, — шепнул Романов.

Я вставила ложку в рваную расщелину и разломила шар надвое. И увидела внутри красивое, нежное пирожное в виде сердца, присыпанное красными бисквитными крошками. В удивлении перевела взгляд на Романова. А он взял меня за руку и тихо проговорил:

— Ты очень нравишься мне, Даша. Пожалуйста, давай встречаться!

И вот тут я, честно говоря, запуталась. Я уже точно не могла сказать, кто из нас кого рабом делает. Потому что такое предложение сводит с ума любую девушку. Даже самую искушенную. Ни я, ни Даша не так чтобы имели обширный опыт в этом вопросе. И поэтому мы обе тут же расплылись в сироп.

— Если что, я не буду виснуть у тебя на плече в институте и изображать наложницу, — на всякий случай обозначила я.

— Я этого и не жду, — он улыбнулся, подтянул мои пальцы к губам и коснулся их нежным поцелуем, — Я сам хочу зависать рядом с тобой. Ты согласна?

— Ну… — я мучительно соображала. Похоже мой план с превращением Романова в раба только что провалился. Он хочет отношений, а не слепого обожания. Это конечно, не то, чего я бы хотела, но это больше, чем было у меня вчера.

Светлячки все еще мелькали на стенах, на полу, потолке, на лице Романова, которое было странно взволнованным и растерянным одновременно. Он стискивал мои пальцы в пылающей ладони. А в глазах его мерцали разноцветные огни. Я улыбнулась и кивнула:

— Ладно. Давай попробуем.

Над нами разлили музыку. Нежную, красивую, густой мужской голос запел на чужом языке. Официантка поставила между нами высокий бокал, наполненный непонятным напитком, с двумя трубочками, сердечками на высоких палках и небольшим фейерверком. Красиво, хотя и смотрится несколько опасно.

— За нас? — Романов улыбнулся и потянул напиток через трубочку.

Я подождала, пока возможный яд не подействует. Нет, он не собирался меня травить? Зачем же тогда весь спектакль? Неужели в этом мире мужчина не может сказать о своей любви девушке простым поцелуем. Нам с Ахмесом было бы достаточно… Хотя, он ведь меня не любил. Влюбленный мужчина не убивает отца своей девушки.

Мельтешащие огоньки поблекли, зажегся привычный желтый свет. Официантка, бармен и все посетители зааплодировали. Я оглянулась. Все эти незнакомые мне люди улыбались искренне и по-доброму, желая нам с Сашей счастья. Я тоже им всем улыбнулась. И попробовала напиток. Точно алкоголь. Легкий, с клубничным вкусом, и еще чем-то… кислинка и мята.

— Вкусно, — я взяла ложку, но мое запястье тут же перехватили пальцы Романова.

— Ты не выложишь фотку в нет? — он даже не спрашивал. Обвинял.

— Э?

Я судорожно перерывала память Даши. Демоны Дуата! Она каждый свой чих выкладывала в соцсети. Чтобы она пропустила такое событие, как предложение встречаться! Надо же было так сглупить! А Романов уже успел обидеться, предположив:

— Ты не хочешь, чтобы все о нас знали? Или чтобы знал кто-то конкретный?!

Изида заступница! Казалось бы, со времен Ахмеса, который орал на меня, что я боюсь раскрыть нашу любовь перед двором отца прошло три с половиной тысячи лет. И ничего не изменилось! Мужчины — это диагноз!

Я не стала спорить. Вытащила из кармана телефон.

— Дай мне, я сам сниму, — потребовал он таким тоном, словно мы на суде кебнета(судебный орган в Древнем Египте), и он только что уличил меня в измене.

Я отдала ему аппарат. Пусть делает что хочет. Из нас двоих, в конце концов, он тут режиссер.

— Нужен поцелуй.

— Ты уверен? Это все увидят. Даже наложница Олеся!

— Даша, она мне не наложница. Может быть, она и хотела бы ей стать. Только я своего согласия не давал. Можешь ты это понять раз и навсегда?!

Он злился? Тогда почему позволял Олесе висеть на своем плече? Все это необъяснимо. Во всяком случае, сейчас.

— Давай снимем селфи и уже съедим это чертово пирожное, — похоже, мой романтический герой растерял остатки терпения.

— Но я…

Его рука притянула меня к его губам:

— Да я с ума схожу от желания, чтобы все узнали, что ты моя!

— Но… — Чего?!

— Заткнись ты уже, ради бога! А я твой!

Он слишком хорошо целуется, чтобы ему противостоять. Невозможно хорошо!

Через много, очень много вселенных он меня отпустил.

— Теперь улыбнись в камеру…

Не знаю, может быть, я и улыбнулась. Собачье дерьмо! Кто из нас тут раб? Пока что я делала все, что он приказывал.

— Отлично! Теперь все о нас знают, — он вернул мне телефон. И улыбнулся, — Тут очень вкусные пирожные. Ты попробуй.

— Серьезно, Даша! Ты и Романов? Месяц назад ты на крови клялась, что убьешь его! — Вика тащила меня вверх по лестнице.

Утром Саша забрал меня из дома и довез на машине до института. По дороге мы смеялись, целовались на светофорах, и снова смеялись. Что сказать? С ним было весело, интересно и волнительно так, что иногда дышать становилось трудно. Даша просто дура, если все время отвергала такого замечательного парня. Но на парковке перед институтом мне стало неловко.

— Может быть пойдем по одиночке?

— Еще чего! — Он схватил меня за руку, — Тебе перед Пашкой жмет, или что?

— Ничего меня не жмет!

— Тогда в чем дело?

Я и сама не знала. Опасалась всех и всего. Мало ли у этого Романова тут наложниц? Или девиц, желающих занять это место? Зачем мне проблемы?

— Я хочу, чтобы все убедились, что ты моя.

— Я не твоя!

Он притянул меня к себе и поцеловал в губы, а потом прошептал:

— Моя, Даша!

И мы дошли до главного входа в обнимку. А внутри на нас накинулась Вика. Она ураганом оттеснила меня от Романова и поволокла вверх по лестнице.

— Ты видела пост? — дурацкий вопрос, чтобы выиграть время. Конечно, она видела. Все видели. Романов постарался, чтобы известие дошло даже до заучек с библиотечного факультета. Пост с нашим поцелуем, пирожным сердечком и коктейлем с фейерверком увидели абсолютно все. Еще и с надписью «Мы сказали друг другу «Да!». Не отвертишься.

— С чего бы, Даша?! Ты забыла какой Романов гнойный тип?

— Он вроде как изменился.

Вика смерила меня взглядом, которым на меня смотрел мой учитель, господин Панеб в сумрачный день, и произнесла практически его тоном:

— Такие не меняются! Он подонок, Даша.

— Сейчас он мой парень! — я высвободила свою руку и нажала на нее взглядом, — Оскорбляя его, ты обижаешь меня!

— Да пожалуйста! — Вика дернула плечом, и ее синие глаза вспыхнули холодными искрами, — Захочешь поплакаться, приходи!

С этим она развернулась на каблуках и решительно двинулась от меня вверх по лестнице.

— Не одобрила меня, да? — Романов и не думал смущаться. Обнял, притянул к себе, еще и в щеку чмокнул.

Какие-то первокурсницы, проходившие мимо, тихонько взвыли. Отлично, плюс парочка врагов в мою копилку. Что ты делаешь со мной, Саша!

На второй перемене я все-таки наткнулась на наложницу Олесю. Наверное, они с подружками следили за мной, потому что, выйдя из туалетной кабинки, я оказалась в их плотном окружении.

— Добилась своего? — Олеся картинно уперла руки в боки, а ножку выставила вперед. Ее глаза хотели метать молнии. Но у них не получалось. Поэтому они просто покраснели от натуги.

— Можно и так сказать, — я пожала плечами. Ее претензии справедливы. Союз с Романовым мне выгоден. Так что да, я ничуть не сожалею, что у нас все так неплохо сложилось. Преданный мужчина — лучший подарок для женщины к любому празднику.

— Ты дура или как, Измайлова? — она сделала еще один шаг ко мне. Вокруг собрались ее подружки и изо всех сил изображали на лицах свирепую решительность. Прямо маджои, только низкие, белые и без павианов. Одним словом, наложница Олеся чувствовала свое превосходство. И вот кто из нас тут дура?

Я сунула руку в карман брюк. Там у меня было уже все заготовлено. Но я все-таки хотела прояснить, как тут говорят, несколько моментов.

— Что ты хочешь сказать?

— Сашка и ты? Серьезно?

Она обвела подруг взглядом усталого комика. И те тут же зафыркали и захихикали.

— Почему бы и нет? Ты ведь видела пост. Он настоял его снять и выложить.

— И как ты думаешь, почему?

— Почему?

Повисла пауза. Похоже о сложных схемах сердечных размышлений Романова никто из нас доподлинно не знал. Мы дружной толпой уперлись в тупик.

Слишком много почему для небольшого пространства, в котором собралось с десяток разгневанных девиц. Мой папа часто приговаривал «бойся женского дома, куда не заходит мужчина». Он был прав. Обиженная девчонка хуже пустынной собаки. Она злая и мстительная. Сейчас лицо Олеси приблизилось, из ее прищуренных глаз сквозила холодная ненависть:

— Он использует тебя, дурочка! А потом выкинет на помойку.

— Как тебя?

Это было слишком. И я бы такого не сказала, но Даша во мне в одно мгновение одержала верх. Случилось то, что случилось. Мне осталось лишь развести руками. Зато наложница Олеся подобралась, сжала кулаки и, взвизгнув что-то похожее на «Сука, ты нарвалась!», попыталась вцепиться мне ногтями в щеки. Я увернулась, резко выдернула руки из карманов и потрясла пальцами перед ее физиономией.

Еще вчера я поняла, что, выставив на всеобщее обозрение наш поцелуй и признание Романова, я поставила себя на первую линию сражения. И теперь я должна подготовиться к последствиям. Не знаю, насколько готов Романов. Но мне медлить нельзя. Одна Олеся чего стоит. По мне так она очень серьезная соперница. Поэтому вечером я зашла в ближайшую аптеку и купила все необходимые ингредиенты, чтобы приготовить зелье уязвимости. А потом до рассвета я творила магию на огне.

Зелье, которым я обрызгала своих соперниц, тут же сработало. Девчонки застыли как парализованные. Олеся, на которую попала большая часть магических капель, превратилась в статую, пялящую на меня немигающими белесыми глазницами. Жуткое зрелище. А чего вы хотели? Уксусная кислота и настойка мандрагоры — это вам не шутки.

Я прошла к раковине, вымыла руки и, только дойдя до двери, щелкнула пальцами.

— Сука! — взвыла Олеся и съехала на пол.

Туда же обрушились и ее подружки.